Что я видел в Горках

Пять верст от железной дороги. Поезд уже был с траурным багажным вагоном. Прибыл на место к 7 часам утра. В Горках уже было много народа: члены ЦК, ближайшие соратники по работе и борьбе несли почетный караул у тела Ильича и оставались около семьи его.Тело находилось в верхнем этаже, куда направляли небольшими группами. Тов. Ленин казался спящим, несколько усталым. На губах лежала улыбка, характерные морщинки-лучи у глаз остались. Он мало изменился, только похудел и стал желто-бледен. Положение правой руки указывало на болезнь ее. Вот первое впечатление. Но никто из нас не мог ограничиться одним взглядом. Мы снова и снова подходили и смотрели.Несколько дней назад В. И. устраивал елку для детей окрестностей. Теперь эта елка сиротливо торчала в зале и, как все в доме, еще хранила печать его присутствия.К 10 часам утра Владимира Ильича положили в гроб со стеклянной крышкой. Дубовую (вторую) крышку несли на руках. На грудь положили орден Красного Знамени, который ему давно был присужден, но который он по скромности никогда при жизни не носил.Гроб до станции Герасимово несли на руках. Это была жуткая дорога. Людей было 400–500, слишком немного для величайшего из великих вождей. Эта группка брела по громадной снежной равнине, провожая в последний путь своего учителя и вождя.А впереди, как образ из его речей, ехал на дровнях, на убогой лошаденке старый крестьянин, рассыпавший впереди шествия хвою и указывавший путь процессии.Ильич, величайший из великих вождей мирового рабочего движения, Ильич, ворочавший глыбами неимоверной величины и тяжести, умер вдали от железной дороги.И только приход поезда в Москву и громадная первая демонстрация довела до сознания мысль, что совершилось несчастье мирового значения. Вряд ли вдова Саввы Морозова Зинаида Григорьевна, покупая без малого век назад подмосковное имение Горки, предполагала, какие исторические события всемирного масштаба произойдут здесь десятилетия спустя. Да и о самой Зинаиде Морозовой вряд ли сегодня кто-нибудь вспомнил бы, если бы не обитатели усадьбы, сменившие ее в Горках осенью 1918-го.Давно (80 лет назад) покинул этот мир и Ульянов, и живший тут по праву наследника до 1943 года его брат Дмитрий. Позади сама эпоха, когда в предначертанное Лениным светлое будущее верило большинство наших соотечественников. В Горках же – по-прежнему музей. Что демонстрируют здесь сегодня? Поначалу новая власть лояльно относилась к прежней собственнице, вторично вышедшей замуж за московского градоначальника Рейнбота. После национализации имения Зинаиде Морозовой даже выдали охранную грамоту и позволили прожить в Горках до лета 1918 года.Но потом правительственная комиссия во главе с художником Грабарем нашла построенные на территории усадьбы летние дачи удобными для устройства Дома отдыха Московского комитета РКП(б), и “мироедке” намекнули, что пора вернуться в столичную квартиру. А вскоре на главу первого в мире рабочекрестьянского государства было совершено покушение, и в сентябре того же года нуждавшийся в отдыхе и выздоровлении вождь впервые приехал в Горки.Но разместились Ленин с Крупской не в морозовском Большом доме, а в одном из боковых флигелей. Экскурсоводы этот странный для первого лица советского государства выбор объясняют проблемами с отоплением. Оказывается, сентябрь 1918-го выдался холодным и промозглым. Выздоравливающему после ранения Ленину необходимы были покой, уют и тепло, и охранники сразу же попытались разжечь в Большом доме камин.Чекисты не догадывались, что при Морозовой главное здание усадьбы оборудовали паровым отоплением, камин же стал декоративным! Комнату немедленно заволокло дымом, возник небольшой пожар, и о том, чтобы селить сюда VIP-постояльца, не было и речи.Председатель же Совнаркома с первой леди Советской России облюбовали северный флигель, где по старинке топили печи-голландки. На втором этаже разместились Владимир Ильич с Надеждой Константиновной, на первом – личная охрана.Ульянов занимал единственную непроходную комнату – совсем маленькую, угловую. Практически ежедневно Ленин с Крупской на автомобиле приезжали сюда ночевать, а утром по Каширской дороге отправлялись в Кремль. Так было до июня 1922 года, когда после первого инсульта врачи настояли на переезде Ленина в отремонтированный к тому времени Большой дом. На этот вопрос есть точный ответ: зафиксировал кончину председателя советского правительства профессор Абрикосов. Он же и поставил диагноз: “склероз сосудов головного мозга”. На следующий день Крупская во всем Большом доме остановит часы, поставив стрелки на то время, когда скончался муж: без десяти семь вечера. С тех пор здешние хронометры никто не трогал.55 лет назад в главном доме усадьбы была развернута музейная экспозиция, рассказывающая о последних годах жизни вождя мирового пролетариата. Она и сейчас действует. В прихожей – оставшийся от Морозовой телефонный аппарат шведской фирмы “Эрикссон” (нынешние производители мобильников пришли на российский рынок еще до революции!). “Когда я звоню в Москву, расстояние до которой 30–40 верст, слышно хуже, чем когда я звоню в Санкт-Петербург, расстояние до которого 600–750 верст! Сделайте что-нибудь!!!” – гневно писал Ленин наркому связи Долголепскому.Увы, нарком не преуспел в выполнении того распоряжения. А я в свою очередь (как обитатель недалекой от Горок деревни Павловское) свидетельствую, что и нынче критикуемая Ильичом местная особенность связи справедлива.Перила в Большом доме странные, двойные: внутренняя “нитка” – широкая; внешняя – узкая, расположенная словно бы ребром. Лектор (по старой марксистско-ленинской привычке экскурсоводов тут продолжают называть именно так) тактично, но настойчиво просит не прикасаться к внешним перилам: “Это музейный экспонат!” Оказывается, после того как у Ленина правая часть тела оказалась парализована, местные столяры специально для облегчения путешествий больного по лестнице модифицировали перила. А вот другим средством, повышающим мобильность, угасавший вождь воспользоваться так и не смог.Это чудо техники того времени, и сегодня, впрочем, смотрящееся вполне презентабельно: коляска, работающая на эклектроаккумуляторах.– Увы, для управления повозкой нужны были обе руки, и английское изделие пользы не принесло. Ильич страшно негодовал от того, что ему преподнесли столь недешевый подарок, – интонация экскурсовода безупречно отточена.Но когда группа уходит чуть вперед, репортеру “ВМ” сообщают нечто непубличное: “Впрочем, это мы экскурсантам говорим, что коляску подарили. На самом деле советское правительство купило ее в Великобритании, только Ленину об этом, конечно, не сообщали…” Личная библиотека Ленина скромна, особенно по меркам начитанного ХХ века: 150 томов, в основном справочных и политических изданий. Здесь же, в узкой проходной комнате, слегка напоминающей пеналы советских коммуналок – “апартаменты” Сталина. Если верить хроникам, преемник приезжал в Горки 14 раз и, когда оставался ночевать, засыпал в самом скромном помещении Большого дома. В личной жизни первые советские вожди не демонстрировали страсти к роскоши.Посреди поля неподалеку – огромное белое здание, строгими и печальными очертаниями словно бы пригнувшее к земле сам небосвод. Это Музей политической истории России 1917–1924 гг., выросший тут к 70-летию Октябрьской революции, когда по постановлению российского Совмина был образован Государственный исторический заповедник. Входим внутрь – и натыкаемся на свежеиспеченных пионеров, любовно поглаживающих новенькие красные галстуки. Изза приоткрытой двери доносятся рубленые фразы о власти капитала и о предательстве российско-белорусских соглашений: в конференц-зале заседает Союз офицеров. Ни дать ни взять – заповедник!– Мы отдаем себе отчет: не жил бы здесь Ленин – не было бы сейчас ни усадьбы, ни, скорее всего, парка, внесенного, между прочим, в реестр ЮНЕСКО, – рассказывает заместитель директора заповедника по научной работе кандидат филологических наук Николай Цветоватый. – Конечно, мы как музей, подчиненный Министерству культуры, давно утратили пропагандистско-идеологические функции. Сейчас на наши выставки приходит молодежь, которая самостоятельно хочет разобраться в перипетиях российской истории начала ХХ века. С другой стороны, поймите нас правильно: заповедник должен выживать, и если нас попросят предоставить помещение люди, искренне верящие в идеи Ленина или в светлое коммунистическое будущее человечества, или в Христа, или в Будду – мы пойдем навстречу.– Фашистов тоже пустите?– Не пустим: это античеловеческая идеология.На плечах 133 сотрудников заповедника 4 музея, удаленных друг от друга на приличное расстояние. Кроме упомянутых, это Музей крестьянского быта и Музей-квартира Ленина… в Кремле! Да, ровно 10 лет назад премьер правительства Черномырдин, ссылаясь на предстоящий в президентских покоях ремонт, распорядился временно переместить кремлевскую квартиру первого председателя Совнаркома в Горки. Ремонт в Кремле давно завершен, далеки от своих тогдашних постов и Ельцин, и Черномырдин, а временное решение приобрело постоянный статус.Впрочем, похоже, в Горках не слишком жалуются на загостившийся кусочек Кремля! Музейные хранители разместили экспозицию на границе заповедной зоны, в единственной уцелевшей в Горках даче. Забредающим сюда посетителям дамы-экскурсоводы непременно рассказывают знакомые нам с детства легенды о невероятной неприхотливости Ленина в быту и не забывают упомянуть, что “попасть на прием к Ильичу было очень просто: достаточно было подойти к Троицким воротам Кремля и набрать указанный здесь телефонный номер”.…На роскошную белую балюстраду возле Большого дома падают снежинки. Быстро темнеет, но даже в январских сумерках видно, что на околице деревни Горки, в охранной зоне заповедника, там и сям выросли новые коттеджи, и это, вряд ли законное, строительство продолжается. Буржуйская контра наступает! Интересно, о чем думает, видя этот новорусский пейзаж, неприкаянный дух умершего 80 лет назад политического деятеля, поставившего пол-мира на дыбы? Неужели о том, что, доведись воскреснуть, придется опять эмигрировать в Швейцарию и начинать все сначала?