Кино – это или бизнес, или психотерапия

Ну а «Завет» от Кустурицы получился по-своему «ветхим» и традиционным – «балаганное кино» пронизывают патриархальные мотивы и идеи морального противостояния чистой деревни и грязного города. Единственные обитатели горной сербской деревушки – старый крестьянин, его внук и соседка-учительница. Перед смертью дедушка просит юношу исполнить три его завета: продать корову, купить икону и найти жену... И хотя в картине часто стреляют и убивают, в финале значится «Happy End»…– Через три дня – премьера моей оперы в Париже, – говорит Кустурица. – Но я приехал в Москву. Потому что этот фестиваль для меня что-то значит. Я помню, еще в годы учебы в Пражской киношколе, свои впечатления от фильма Михалкова «Раба любви». Тогда можно было только мечтать, что наши дороги однажды пересекутся. И что я смогу так часто приезжать сюда…– Как-то мне попалась японская сказка о мальчике в городе… И я загорелся этой идеей. Тогда никто, кроме друзей, в нее не верил. Но все получилось. Потому что кино – это или бизнес, или психотерапия. Кстати, один психотерапевт рассказал мне, что он лечит пациентов музыкой Моцарта – и 70 процентов больных излечивается. И я иду этим же путем. Хотя я, конечно, не Моцарт.– Она очень простая – защита сербского села. Дед дает наказ внуку продать корову, купить икону и найти жену.– Уроша Миловановича нашел реквизитор фильма. И надо сказать, вначале он не показывал свой талант. Когда же попал в мое магнитное поле, то начал играть. Я ведь применяю гипноз и разные наркотики ().– Дело в том, что в европейских странах бывшего соцлагеря демократия и капитализм приходят на базе криминальных структур. Денежными делами в огромных масштабах занимаются все, даже балерины. Все вооружены до зубов. Я думаю, что люди в Сербии распяты между идеями архетипа и чего-то нового. Это такой групповой катарсис. Я хотел сделать фильм о людях вне города, с другой идеологией.– С ним мы должны жить в компромиссе. Возможности человеческого мозга огромны. Много складов там, для всего места хватит.– Сегодня только сказка может подсказать выход из того сложного положения, в которое попали славянские страны. Ведь не только сербские, украинские, российские зрители могут узнать свою реальность, но и все обитатели постсоветского пространства. Кстати, есть мнение, что сербы также когда-то давно пришли с Днепра. Поэтому и проблемы у нас одинаковые.– Нет, в Сербии фильм еще не показывал. Кстати, Михалков был первым зрителем в Сербии. Он был просто счастлив, что я написал в финале «Happy End»…– А что? В фильме плохих героев убивают. Это необходимо в кино. Свадьба сливается с похоронами… Жизнь продолжается – как и смерть… А в реальной жизни… Я думаю что хеппи-энда в глобальном смысле быть не может. Он возможен только у людей, которые к чему-то стремятся. О хеппи-энде должен думать не режиссер, а политики. В реальной жизни хеппи-энда не существует.– Я построил в сербских горах село из дерева. Такой Этноград. Мы выращиваем там натуральные продукты. Нашел себя в этом. Я построил деревню потому, что мне хватило демократии. Вот смотрите. Во всех городах мира мэров выбирают – в моем селе наоборот. Начальник выбирает жителей. Стремится, чтобы в деревне все были добрыми, красивыми и возвышенными. Это идея еще из античности. Просто научная фантастика – мэр стоит у ворот и выбирает себе жителей. Это между парадоксами Хармса и рассказами Чехова.– В своей деревне я снял два художественных фильма. Но «Завет» снимал в трех километрах от своей деревни.– Студентомя увлекался Рабле, французской и латиноамериканской литературой. У Балкан очень много общего с Латинской Америкой. И свой путь в кино я не выбирал, он во многом интуитивен. Это решать – не во власти человека, а во власти божьей…– «Андерграунд» – тяжелый период в моей жизни. Но у меня было тогда большое вдохновение. Сегодня я хочу сам изменить время, в котором живу, и сделать его своим вдохновением. Время во многом обусловливает подъем творчества. Не случайно в настоящее время кино – уже не искусство. А лишь представляет модные тенденции. Я думаю, что кино сегодня производится так же, как одеколон. То, как меня учили снимать кино, забыто– Сегодня мировые кинофестивали во многом похожи на показы мод. Летняя, зимняя коллекции… Больше всего страдают авторы. Если сравнивать фестивали последних лет – нет режиссеров-лидеров. Кстати, Кустурица и Михалков – единственные из Восточной Европы, на фильмы которых западноевропейцы покупают билеты. Это не значит, что мы лучшие. Но представьте себе ситуацию – если из огромного количества только двое…– Нам необходима его защита… Раньше фестивали защищали авторское кино. Сейчас они уже не те… И нового Антониони не поддержат на плаву..– Когда учился в Пражской киношколе, своих идолов находил в российском кино. Мой «Завет» – это мой личный поклон Довженко. Я специально привез свой фильм в Москву, потому что считаю, что у российского и сербского кино одни корни. А вообще я люблю смотреть такие фильмы, какие сам бы никогда не снял. Джармуш. Аки Каурисмяки. Андерсен, который снял «Магнолию». Такеши Китано.Альмодовар. Сокуров. Михалков. Я думаю, что и сейчас количество хороших режиссеров не меньше, чем после Второй мировой войны.?– Три года назад я был председателем жюри на Каннском кинофестивале. Мне тогда показалось, что уже все, конец… Однако и там было два-три авторских фильма. Поэтому я желаю режиссерам авторского кино долгих лет жизни и чтобы их было побольше. Ведь если кино свести к модному шоу – будем ли тогда мы смотреть фильмы Китано или Звягинцева?– Я хотел бы снимать в России, но выбрать тяжело. Все хотелось бы снять. Особенно сейчас, когда грани в кино размыты. Можно экранизировать даже телефонный справочник. Что говорить о Чехове, его рассказах, которые можно перевести на современный язык? Но у меня есть и свои идеи, и рассказы...– Я бы снял фильм о ее исторической части, ее старых улицах и переулках. Мне кажется, что ее строил какой-то необыкновенный пьяный кондитер…– У меня скоро выйдет два проекта – один о Панчо Вилья. Это история о мексиканской революции, о том, как в ее штаб приносят гильотину… О другом не могу говорить пока, но по возможности буду снимать его в России.– Не знаю… Это вопрос рынка, бизнеса. У меня амбиций немного, но надо найти толкового директора. Соки действительно у меня отличные. Но надо научиться их продавать. Как, впрочем, и кино…