Прорубь, водка, Дух Святой

Я ступил на лед Бездонного озера в Серебряном Бору около 10 вечера. Впереди черным прямоугольником зияла «главная прорубь Москвы» – вырубленный во льду «бассейн» 25 на 4 метра (в нем по выходным совершают заплывы столичные моржи). По его периметру ходил грузный мужик в прорезиненном дождевике. Штукой, похожей на здоровенную шумовку, он вылавливал из проруби невидимые в черной воде льдинки… В ожидании буйства На берегу трещал бензиновый генератор. Рядом стояли две надувные палатки, а между ними торчал, как гигантская свеча, надувной десятиметровый светильник. Его голубоватый свет освещал группу бойцов МЧС, спасателей и подступающие со всех сторон роскошные сосны. – Как водичка? – спросил я курившего спасателя. – Нормальная, – он пожал плечами. – Холоднее, чем в прошлую зиму, льда тогда почти не было, и теплее, чем в позапрошлую. Морозы в тот год были настоящие, крещенские. Столбик термометра колебался около минус 30 градусов. – Пришлось, наверное, кого-то из воды вылавливать, откачивать? – предположил я. – Нет, ни одного случая ЧП. Это же кратковременное погружение, тело не успевает остыть. Правда, в прошлом году, как воду освятили, такое началось! Человек 500 в озеро полезли со всех сторон. Да еще пьяные – искупаются, потом накатят стакан и рвутся по второму кругу. Кругом грязища, народа столько, аж лед трещал. Короче, мрак, пришлось оцепление у воды выставить. Буйствовали до четырех утра. В этом году мы пораньше всех разгоним… Эй, Серега! К нам подошел пожилой водолаз в оранжевом гидрокостюме. В руке он держал моток троса с пенопластовым буйком на конце. – Конец Александрова, – объяснил водолаз, заметив, что я засмотрелся на снасть. – Чтобы утопающему было легче хвататься. И подмигнул. Не холодно. Только кожу жжет Купаться в проруби начали задолго до полуночи. Первым нырялку опробовал бедно одетый мужик лет 45. Гражданин мужественно нырнул и поплыл брассом. Вылез, огляделся, сделал несколько взмахов руками и не спеша направился к оставленным вещам. Меня поразило, что одевался он тут же, на льду. Обмотал полотенце вокруг талии, стянул плавки и натянул белье практически на мокрое тело. – Вы морж? – спросил я героя. – Нет, я только на Крещение купаюсь, – неожиданно охотно отозвался он. – Ничего сложного нет. Просто погружаться надо постепенно, это же шок для организма. И мороз после воды не чувствуется – так, кожу жжет немного. Сильные ощущения, попробуйте сами… За ним потянулись и другие купальщики: пузатый мужик, еще один, потом горохом сыпанула в прорубь компания из пятерых крепких парней. Из палатки, предназначенной для переодевания, вышла сухопарая пенсионерка в купальнике и накинутом поверх пальто. За руку она держала девчушку. Голые ножки девочки била крупная дрожь. В этот момент генератор заглох, огонь в светильнике-свече погас, а сам он сдулся, обмяк и лентой повис на сосновых лапах. – Подождите, без света в прорубь нельзя, – остановили пенсионерку спасатели. Девочка задрожала сильнее и заплакала. – Тебе сколько лет? – спросил я ее. – Пять, – зубы девочки клацали от холода. – Баба, баба, я не хочу, – завопила она. – Сейчас, потерпи, внученька. Да пропустите наконец, вы мне ребенка заморозите!.. По счастью, тут генератор ожил. Жирик не тонет Между тем зевак на берегу набилось прилично. – Граждане, отойдите за ограждение, – кричал в «матюгальник» полковник МЧС. – К воде проходят только те, кто будет купаться… Сквозь толпу к проруби пробирались семеро священнослужителей в черном, за ними десяток певчих. Епископ Марк бросал певчим коротко, как хирург в операционной: – Сначала паремию, потом апостол и Евангелие… Бородатый певчий извлек из кармана метроном и приложил к уху. Здоровенный дьякон с веселой физиономией раскрыл огромный кофр с облачением. Все семеро, включая епископа, наскоро натянули серебристо-белые одеяния. – Жирик приехал, – пронеслось по толпе. Я оглянулся и увидел, как лидер ЛДПР в окружении телохранителей нырнул в ВИП-палатку для переодевания. Служба началась. Пахло ладаном, талым воском и снегом. От толпы поднимался пар. Ослепленный прожекторами десятка телекамер, епископ троекратно окунул в прорубь крест. – Желаю, чтобы ваше погружение было не только экстремальным видом купания, но и началом обновленной жизни, – провозгласил епископ в мегафон. Народ отчаянно стал креститься. Тут дверь ВИП-палатки откинулась, и из нее вынырнул Жириновский. Он с достоинством прошел к «бассейну» и с опаской попробовал ногу водой. – Хорошая вода! – ободряюще крикнули ему из толпы. – Какая хорошая, страшная! – ответил ВВЖ, опускаясь вниз еще на ступеньку, и тихо охнул «О, б…» Наконец, он отлип от лесенки и грузно бухнулся с головой – раз, другой. Потом судорожно рванул на выход и выскочил как ошпаренный. – Вольфович, три раза надо! – насмешливо закричали ему. Жириновский сделал страшные глаза. Через минуту началась вакханалия. В «иордань» лезли со всех трех лестниц. Лед вокруг в мгновение заплескали водой по щиколотку. И по нему к проруби фактически с риском для жизни с берега сыпал народ, желающий принять омовение. За ограждением стояла минимум тысяча человек, большинство с полиэтиленовыми пакетами, где звякали бутылки водки. Еще человек двести попались мне по дороге до троллейбусного круга, где меня ждала машина. Народ шел весело, как на 9 Мая. И мне подумалось, что если так пойдет и дальше, через пару-тройку лет Крещение войдет в пятерку самых популярных праздников в России. P.S.В ночь на субботу 19 января в традиционных крещенских купаниях в российской столице приняли участие примерно 11 800 человек, сообщает Интерфакс-Религия/Седмица.Ru со ссылкой на источник в правоохранительных органах. Купания проходили в 37 местах на разных московских водоемах. В местах купаний дежурили спасатели со специальным оборудованием, аквалангами и утепленными гидрокостюмами. В центре Москвы на площади Революции для купания были установлены деревянные купели. После водосвятного молебна все желающие могли искупаться, после чего выпить горячего чаю с медом.