15 июня 1978 года Юрию Андропову исполнилось 64 года

В тот день председателю КГБ Юрию Андропову стукнуло 64 года. Никаких торжеств по этому поводу именинник не собирал, поскольку, во-первых, не любил это делать, во-вторых – дата была не круглая. Вот как описывает тот день начальник 4-го Управления Минздрава Е. Чазов: “Мы встретились с Андроповым в его кабинете на Лубянке, чтобы обсудить состояние здоровья Брежнева. Когда, закончив, я поздравил Андропова с днем рождения, раздался звонок его самого близкого друга Д. Ф. Устинова. В тот период возникающие с Брежневым проблемы Андропов скрывал от всех, даже от самых близких друзей. На вопрос: “Что делает “новорожденный” в данный момент?” – Андропов, понимая, что Устинов может каким-то образом узнать о моем длительном визите, ответил: “Меня поздравляет Евгений Иванович”. Заводной, широкой русской натуры человек, Дмитрий Федорович тут же сказал: “Я этого не потерплю и еду к вам. Только скажи, чтобы открыли ворота, чтобы я въехал во двор, а то пойдут разговоры, что я к тебе езжу по вечерам”. Короче говоря, через 30 минут в кабинете был Дмитрий Федорович, поздравлял, громко смеялся и требовал положенных в таких случаях 100 граммов. Андропов ответил, что не держит в кабинете спиртного. Настойчивый Дмитрий Федорович предложил вызвать помощника и попросить чего-нибудь достать. К моему удивлению, вслед за ним, извиняясь, появился Цинев (). Конечно, нашлись 100 граммов за здоровье именинника, было шумно, весело, но меня не покидало ощущение, что нас не хотели оставлять втроем”.Между тем не менее, чем здоровье генсека, Андропова в те дни волновало и здоровье его собственной жены, которая плотно подсела... на наркотики. Вот как об этом вспоминает врач П. Мошенцева: “Мне несколько раз доводилось встречаться с супругой Андропова. Она не раз лежала в больнице () в неврологическом отделении и непрестанно требовала уколов. Но я уже была в курсе ее диагноза: она просто придумывала себе разные недомогания и требовала наркотиков. Однажды в палате я увидела самого Андропова. Он ни во что не вмешивался, только наблюдал, как я осматриваю больную, что говорю.– Я человек добрый, – сказала я. – Но вредить вам не буду.– Знаю, знаю, – проговорила больная, усмехнувшись. – О вашей доброте ходят легенды. Но пожалейте меня. Я умираю... Сделайте укол.– Нет, – ответила я. – Не просите, не сделаю.Я взяла ее за руку и стала применять свой метод. Меня ведь обучали гипнозу... Вскоре больная расслабилась. Рука стала мягкой и безвольной. Через минуту сказала: – Буду спать. Через силу, но постараюсь заснуть... Но больше ко мне не приходите.Выходя из палаты, я опять увидела Андропова. Сердце мое упало: что он скажет? Отругает, конечно... Юрий Владимирович обнял меня за плечи, поцеловал в щеку, сказав только одно слово: “Молодец!” И еще раз повторил: “Молодец!” Взял под руку и проводил до двери Мы, врачи, сочувствовали Андропову – жена была его заботой и болью, он очень переживал за нее. И, конечно, это отражалось на его и без того плохом здоровье...”