Лия Ахеджакова: Я не из тех, кто клюет с руки

Новой редакцией чеховских «Трех сестер» «Современник» сегодня открывает свой очередной 53-й сезон. После летнего отпуска и успешных сентябрьских гастролей во Франции москвичи смогут вновь насладиться игрой своих любимых актеров – ведь в «Современнике» блистают настоящие, а не придуманные звезды. Среди них – Лия Ахеджакова, которая недавно отметила юбилей. – Лия, может, стоит напомнить, что вы из режиссерско-актерской семьи? – Да, к театру привыкла с детства. Отец, Меджид Салехович Ахеджаков, был главным режиссером Майкопского драматического театра, заслуженный деятель искусств, мама – заслуженная артистка. Для меня вопроса о выборе пути не возникало. Но отец был категорически против того, чтобы я стала актрисой.– Грозен был? – Грозный. А к старости стал еще грозней… – Но потом отец давал какие-то профессиональные рекомендации? – Нет. Я же жила в Москве, а они в Майкопе. И потом, мне трудно давать рекомендации – я же человек очень ершистый.Если я не хочу советов, то их никто не сможет мне дать, а если захочу, то получу.– Похвалы уж точно были с его стороны! – Нет. Не помню такого. А вот когда он читал какие-то интервью со мной, обязательно критиковал.– За что? – Мой образ мыслей всегда встречал его отпор.– Вроде бы родители должны были одобрять ваше свободомыслие… – Нет, что вы! Например, когда в августе 91-го я побежала к Белому дому, папа был в жутком гневе, что я на стороне Ельцина. Для родителей это был настоящий кошмар. – Я знаю, что вы очень настороженно относились к режиссуре Кирилла Серебренникова. А потом снялись у него в «Изображая жертву», «Нику» получили за роль. Теперь играете Марселину в его спектакле «Фигаро. События одного дня» вместе с его любимыми актерами Авангардом Леонтьевым, Виталием Хаевым и Евгением Мироновым. Настороженность прошла? – Это была не настороженность. Просто, когда я видела его первые спектакли, мое восприятие как-то сразу не могло встроиться в его систему координат. Я видела, что он очень талантливый человек, но понять, воспринять сразу его стиль было сложно. Для этого нужно иметь слишком большую внутреннюю свободу.А потом я увидела его спектакли «Господа Головлевы», «Мещане», которые сделаны на таком высоком уровне режиссуры, что я поняла: новый это язык или не новый – уже не имеет значения. Появились спектакли, где видно было, что человек владеет профессией мощно, в совершенстве.В работе с ним понимаешь, как скрупулезно и дотошно он занимается деталями, как он чувствует автора. И еще очень приятно работать с человеком, который мыслит гораздо крупнее и шире, чем ты сам. И может тебя многому научить, хотя и моложе.– Как отнеслась к этому ваша подруга, великолепная актриса Алла Покровская, которая играет у Серебренникова в спектакле «Изображая жертву» ту же роль, что вы в кино? Не ревновала? – Алла – великий, совершенно необыкновенный человек. Она же не интриганка какая-нибудь театральная. Она – огромная фигура в нашем театре. Может, она и ревновала, но об этом никто никогда не узнает. Но я спросила ее разрешения на эту роль. Я сказала: «Алла, Кирилл Серебренников предложил мне роль, а в театре у меня сейчас ничего нового не предвидится...» И потом она сама меня подвела к Серебренникову. Она же с ним уже работала, в его спектаклях у нее три огромные работы. Алла полюбила его раньше, чем я.– Много всяких слухов из-за того, что вы не снялись в новой «Иронии судьбы».Каковы же причины? – Я была действительно очень занята – выпускался спектакль «Фигаро». Хотя разные слухи о причине моего отказа доходили и до меня. Так, от человека, который работал в съемочной группе этого фильма, я узнала, что пустили такой слух: мол, Ахеджакова за два съемочных дня требует квартиру в центре Москвы.При этом меня действительно манили большими деньгами, но я выбрала «Фигаро».– Какие-то новые работы в антрепризе или театре предвидятся? – Для театра у меня была одна идея, но она уже сгорела… Конечно, в первую очередь театр должен ориентироваться на молодежь. Да и вся мировая драматургия – для молодежи.Но кое-что есть… Уже много лет играю в «Крутом маршруте», в «Трудных людях», «Виндзорских насмешницах». Конечно же, в «Селестине» – спасибо Коле Коляде, который из 29 действий драмы древнего испанца Де Рохаса сделал современную пьесу и поставил ее в «Современнике» пять лет назад. В театре я не могу уже по возрасту что-то играть. Я продолжаю в «Трудных людях» говорить, что мне 44 года. А в антрепризе попрежнему играю с Мишей Жигаловым «Персидскую сирень», опять же Коляды. И со своими питерскими партнершами Эрой Зиганшиной и Марией Кузнецовой играю в «Чокнутых королевах» по пьесе Даниэля Калля. Но вообще, когда заманивают чем-то выгодным, но сомнительным, предпочитаю уходить в подполье, в партизаны.– А считается, что антреприза – легкий хлеб.– О-о-о… Вставать в 4 утра, ехать, лететь – а накануне был спектакль в театре.Весь день в дороге – и сразу выходить на сцену. А не дай бог, впритык летишь… Какие нервы это выдержат? А ведь на любую сцену вышел и – играй! Ты эту сцену не знаешь: иногда каблук провалится, иногда оркестровая яма такая, что звук в зал не идет. Гримироватся порой приходится бог знает где, играть в холодных помещениях. Мы с Мишей Жигаловым «Персидскую сирень» играли в одном городе в Казахстане, где на сцене было 2–3 градуса тепла, а мы раздетые… – Лия, почему в интервью вы никогда не говорите о личной жизни?– О чем? Я замужем. Мой муж достаточно известный фотокорреспондент – Владимир Персиянов. Все остальное никого не касается. Моя личная жизнь – спектакли, фильмы… Да и откровенничать с журналистами не очень люблю. В вашей, как и в нашей, профессии с людьми что-то неладное происходит. Очень мало осталось людей, не скурвившихся за заказ, за деньги. Так называемые папарацци – это какое-то всемирное явление: залезть к людям в постель, в трусы, через скважину сфотографировать...Все на продажу! – При такой строгости, вероятно, вам трудно общаться с людьми? – И да, и нет. В людях я уважаю культуру, доброжелательность, простоту, кротость, если таковая возможна. Не люблю людей агрессивных. Но бывает и другое. Человек может обладать всеми качествами, которые ты уважаешь, и быть идеальным, а от него мухи дохнут, лампы гаснут. Вообще я человек контактный, и мне нравятся люди, нравится их наблюдать, слушать. Но я не из тех, кто клюет с руки.– Вы же много общаетесь, часто бываете с гастролями в провинции. И все еще не утолили своего любопытства к жизни? – Если ты выходишь к зрителям, ты должен знать, чем эти люди больны, почему им плохо. Тем более что русская культура – это всегда то сердце, которое болит.Ирина ВЕЛИКАНОВА, депутат Мосгордумы: – Я думаю, что актерская игра Лии Ахеджаковой никого не может оставить равнодушным. Она удивительная и абсолютно неповторимая. Я бы сказала, что Лия Ахеджакова – украшение любой картины, начиная со «Служебного романа» и заканчивая «Небесами обетованными». Я меньше знаю Лию Ахеджакову как театральную актрису, но то, что вижу на экране, вдохновляет. Все ее образы – запоминающиеся.