Московские премьеры

[b]Всех извел кусачим оводом М. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН. «ГОСПОДА ГОЛОВЛЕВЫ».РЕЖИССЕР КИРИЛЛ СЕРЕБРЕННИКОВ. МХТ ИМ. ЧЕХОВА [/b]Кирилл Серебренников выпустил долгожданный спектакль с Евгением Мироновым в роли Порфирия. Режиссер поработал еще и художником по костюмам, и автором инсценировки.Инсценировка – всегда компромисс, если режиссер не задавался целью воплотить текст целиком – как Фоменко или Женовач. Чему-то удается найти сценический эквивалент: так, строптивый нрав Степки-балбеса (Эдуард Чекмазов) обозначен подожженной юбкой у дворовой девки. Чем-то приходится жертвовать: например, из двух разных визитов бывшей нахлебницы Анниньки (сначала победительного визита провинциальной примы, потом последнего пути в родной дом-гроб) Серебренников сделал коллаж. Хотя отчаянный дар Евгении Добровольской явно заслуживал более цельной роли.Фантазия и изобретательность у экс-физика Серебренникова и впрямь неистощимая. Чего только он не навыдумывал вместе со своим художником Николаем Симоновым! И мушиный рой многочисленных рук (а затем это и мушиные крылышки за спиной зудящего Иудушки). И дьявольски исковерканные крестные знамения. И спущенные детские колготки на великовозрастных недорослях Головлевых. И порхающий призрак Иудушки в воображении умирающего Павла (Алексей Кравченко). Призрак становится явью – и вот уже Иудушка крестится над Павлом... шестью паучьими лапами.Нарисован образ пустеющего мира, где по-паучьи прибирает все к своим рукам Иудушка, изводя окружающих, как кусачий овод. Но это скорее отточенная графика, нежели мрачная живопись. И, отдавая должное изобретательности режиссера, ловишь себя на мысли, что горло не сжимает тоскливая духота романа Салтыкова-Щедрина.Не страшен Иудушка Евгения Миронова. Он виртуозен в своем пустопорожнем лопотании.Он невероятно пластичен – то тянется в струнку, то угодливо гнет спину, то ястребом кружит, то распрямляется во всю свою худосочную ширь, то дряхлым слепцом таскается по опустевшему дому.Частенько он смешон, порой жалок. Евгений Миронов, сыгравший в своей артистической жизни столько оттенков светлого, – актер цельный и обаятельный. И кажется, что его собственная «бездна» (источник вдохновения для образа Иудушки) не так уж глубока. Впрочем, может, таковы лишь премьерные ощущения – ведь эта роль без дна.Иудушку блистательно «доигрывает» Алла Покровская (Арина Петровна). Тот тихий ужас, который должно вызывать завораживающее иудушкино пустословие, живет в ее глазах отраженным и во сто крат усиленным светом: «Кого я родила?!» Ответ приходит слишком поздно, и гневное «Прокляну!» становится – по Серебренникову – предсмертной агонией.[b]Принцы нынче ходят в джинсах В.-А. МОЦАРТ.«ВОЛШЕБНАЯ ФЛЕЙТА».РЕЖИССЕР ГРЭМ ВИК.БОЛЬШОЙ ТЕАТР [/b]Признаюсь, даже приятно слушать ворчанье ретроградов в одесском стиле: «Разве это Моцарт? Это не Моцарт!» Моцарт, Моцарт. Веселый, незамороченный масонскими премудростями. И слава аллаху, там же черт ногу сломит.В Большом поработал еще один великий режиссер – Грэм Вик. Правда, только что, летом, у него прошла новая «Волшебная флейта» на Зальцбургском фестивале. Но, говорят очевидцы, ничего общего с нашей. И как люди при таких темпах голову себе не свихивают? Следы некоторой поспешности концепции проступают. Да какая там концепция – Вик пошел ва-банк и напридумывал всяких штучек, которые позабавят и зрителя, так и не сумевшего врубиться в мудреные перипетии «Флейты», тем более в философские завороты.Царица ночи с хрустом раздавит в кулаке лампочку Ильича.Три ее прислужницы однажды появятся в нашенской милицейской форме, а однажды – в облике троящейся Мерилин Монро в белом, развевающемся над люком платье. На сцене – настоящая «Волга», она даже будет ездить. Основная декорация – стена (с мягким намеком на берлинскую), разрисованная графитчиками. А царство Осириса и Изиды – обыкновенный солярий, где лежат голые волосатые мужики.Примочек таких – десятки. На радость тинейджерам, это точно.Конечно, жалко немножко, что принц Тамино (Марат Галиахметов) в джинсах. А испытание влюбленных огнем и водой быстренько проходит за закрытой дверью. Можно было бы сказки оставить побольше и трюков нагородить не хуже, чем в мюзикле.Но музыка и так, и так с нами.Приятно было, что дирижер Стюард Бэдфорд нашел с оркестром Большого полное понимание. Засветилась колоритная звездочка – веселая Анна Аглатова в партии Папагены.Ну а главным героем спектакля стал птицелов Папагено в исполнении приглашенного из Вены Флориана Беша. Образ этот обожал сам Моцарт. Поэтому самые большие аплодисменты в адрес Беша в конце спектакля можно отнести и к бессмертному автору. Это ли не самое приятное? [b]Больной разлитьем желчи не страдает Ж.-Б. МОЛЬЕР. «МНИМЫЙ БОЛЬНОЙ». РЕЖИССЕР С. ЖЕНОВАЧ. МАЛЫЙ ТЕАТР [/b]В 2002 году парижский Дом Мольера, «Комеди Франсез», пригласил на постановку «Леса» Островского Петра Фоменко. Теперь Дом Островского, Малый театр, совершил ответный, хотя и менее решительный жест – выпустил комедию Мольера «Мнимый больной».Но не доверился никому, кроме многократно испытанного режиссера Сергея Женовача.В прошлом сезоне Женовач поставил надрывные главы «Братьев Карамазовых». Неудивительно, что теперь его потянуло на комедию, в которой так много фарсовых сцен и раблезианского смеха, хотя и не самую беспечную.Арган, млеющий перед авторитетом медицины и предписаниями шарлатанов, сам тиранит дочерей. Да и хеппи-энд сам не свой. Никакие разоблачения не в силах заставить героя избавиться от святой веры в клистир, кровопускание и латынь. Комедию венчает шутовская церемония посвящения Аргана в докторское сословие.Тут французские режиссеры любят сгустить мрак. Порассуждать о фрейдистском подтексте помешанности Аргана на своем теле. Или изобразить его эдаким Акакием Акакиевичем времен Людовика XIV. Есть у них и путь стилизации – вернуть комедию в атмосферу придворного праздника с музыкой и танцами. Словом, во Франции знают способ отрясти со своей классики пыль столетий. Все что угодно, лишь бы не «мольеровские традиции»! Женовач с присущей ему деликатностью уже вернул к жизни русскую комедию Грибоедова и Островского. Но, взявшись за Мольера, решил поиграть с традицией в «кто-кого» и проиграл.Все, начиная с массивной деревянной выгородки (художник Александр Боровский) и тяжелых дверей с захватанными стеклами и кончая нарочитыми кудряшками и сбившейся наколкой горничной Туанетты (Людмила Титова) говорит о шаловливом намерении режиссера поддразнить омертвевшие приемы.Вот угрюмые лакеи. Уже триста лет как они выносят стулья во втором акте и больше не находят в себе сил улыбаться опостылевшим репликам. Но и нам не до смеха, когда нас теребят со сцены: ну вспомните, как обычно поджимает губы уличенная в корыстном расчете супруга (Евгения Глушенко), как трагически сдвигают брови и мнут шляпы с пером толпы Клеантов или Валеров (Глеб Подгородинский), когда им отказывают в руке возлюбленной. А еще вспомните, как гогочет резонер и подмигивает залу (Александр Клюквин), припечатав заблудшего родственника веским аргументом. Маститые актеры самозабвенно комикуют над штампами своих собратьев по цеху и над собой.Когда-то Женовач уже играл в эту игру, ставя отрывки из французской мелодрамы XIX века «Тридцать лет, или Жизнь игрока». Но Мольер не ловится на тот же крючок.Глубины его раблезианского трагифарса остаются совершенно не затронуты. Он превращается в суетливую и невнятную беготню. Лишь Арган (Василий Бочкарев) держится определенного маршрута: по диагонали через сцену от камина до горшка, чего властно требует хроническая диарея. Арган Бочкарева – капризный, но добродушный и смешливый старик, усердно освобожденный от всех своих аномалий.Сергей Женовач всегда стремился соблюдать творческое равновесие. В один вечер – подлинно глубокое, сокровенное, в следующий – легкое и веселое.Теперь в пару к его «Мальчикам» по Достоевскому подобрался «Мнимый больной». И Мольер как истинный классицист одобрил бы подобное разделение жанров.[b]Каков он, идеальный муж? А. Н. ОСТРОВСКИЙ. «ЛЮБОВЬ И КАРТЫ» («НЕВОЛЬНИЦЫ»).РЕЖИССЕР ВЛАДИМИР КРАСОВСКИЙ.ДРАМТЕАТР ИМ. СТАНИСЛАВСКОГО [/b]Удивительно: как это «Невольниц» в столице не вытащили из нафталина еще лет десять назад?! Ведь автор необычайно красивым своим языком умудряется говорить на такие «перченые» темы, как адюльтер, пьянство и вымогательство, и делает это без пошлости.Хотя поначалу созерцание декораций перед спектаклем настораживает. На фоне заурядного интерьера (пусть и в стиле модерн) – табличка: «Гостиная в доме Стыровых». Ну и ну, думаешь мрачно и настраиваешься на чтото незначительное… Постановку зазывно назвали «Любовь и карты», но азартные игры к ее содержанию относятся лишь постольку-поскольку. В основе сюжета – взаимоотношения между мужьями и женами. В современном обществе эта тема – number one: ее до потери пульса мусолят в глянцевых изданиях, по радио, на ТВ и еще где только можно.Сюжет пьесы, вероятно, знаком немногим. Главная героиня Евлалия Андреевна замужем за толстым кошельком, а влюблена в подчиненного своего супруга.Актриса Людмила Халилуллина изображает молоденькую страстную дуреху: она широко открывает рот, надувает щеки и не дает прохода возлюбленному.Ее супруг Стыров, даром что коммерсант и в летах преклонных, в интимных отношениях такой же профан, как и Евлалия.Ему не дает покоя вопрос: нужно ли следить за женой и насколько строго? За ответом он обращается к компаньону по бизнесу Коблову.Этот господин со своей женой Софьей для себя в семейной жизни уже давно все решил. У него убеждение: супругу держать в ежовых рукавицах; у нее – изменять мужу и никогда не говорить ему правду. А производят впечатление счастливой пары.Их философию в вопросах брака пытаются перенять Стыровы. Евлалия, получив свободу, неожиданно обнаруживает, что предмет ее страсти уже давно оказывает интимные услуги Софье за вознаграждение… Пьеса не хуже модных журналов рассказывает о том, как помешать «милому другу» жениться на богатой сопернице, отучить прислугу от запоев, привычки шантажировать господ и т. п.Что касается самого спектакля, то театральным гурманам на нем делать нечего: здесь нет ни громких имен, ни концептуально новых режиссерских решений.Зато есть слаженный актерский ансамбль, увлекательная игра исполнителей. Изысканны туалеты дам и костюмы кавалеров (ничего купеческого!).И еще кое-что. Юрий Дуванов играет Стырова не стариком, а весьма обаятельным мужчиной около 50 лет, как говорится, в полном расцвете сил. Его герой весьма трогателен: и когда, стыдясь, просит прислугу последить за женой, и когда, раскаявшись в своем поступке, признается супруге в любви, и отстаивая ее право на «свободу» перед Кобловым.В недавнем ток-шоу «Апокриф» Виктора Ерофеева говорили об образе идеального мужа в отечественной литературе.Называли чеховского Дымова и даже Большова из пьесы Островского «Свои люди – сочтемся!» А вот «Невольниц» почемуто не вспомнили. Может, потому, что издавалось это произведение редко и толком его не знают? Между тем Стыров в конце пьесы как нельзя больше соответствует искомому. Богатый, любящий, да еще готовый пожертвовать своими чувствами ради спокойствия возлюбленной и не мешаться в ее дела – такой встречается нечасто. А что до разницы почти в 20 лет между ним и супругой, в наше время это уже никого не пугает.[b]Домой на крышке пианино Н. ЕСИНЕНКУ.«ПАПА, Я НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНА СКАЗАТЬ ТЕБЕ ЧТО-ТО…» РЕЖИССЕР ЭДУАРД БОЯКОВ. ТЕАТР «ПРАКТИКА» [/b]В одной известной песенке были отличные слова: как вы яхту назовете, так она и поплывет. Вот назвал Эдуард Бояков свой театр «Практика» – и дал почин процессу.Репертуар на текущий месяц уже заполнен до отказа. А первую премьеру, «Папа, я непременно должна сказать тебе что-то…» в постановке собственно Боякова, сыграли уже на следующий день после окончания суточного марафона-открытия.Пьеса молдавского драматурга Николетты Есиненку – монолог молодой женщины, уехавшей из развалившегося вдруг СССР в вожделенную Европу.Началась ностальгия: «Это не прощальное послание, – говорит героиня. – Это эссе для конкурса молодых премьер-министров «Что мне дала моя страна и чем я ее отблагодарил».Несмотря на вызывающее начало, в пьесе Есиненку политики ровно столько, сколько надо для достоверного изложения человеческой судьбы.Героиня обращается к отцу так откровенно и отчаянно, что становится ясно: он ее никогда не услышит. Такое говорят только тем, кого видят первый и последний раз. А обращение «папа» – попытка уцепиться за кого-то родного, убежать от одиночества.Нет, героиня не рассказывает об ужасах, насилии и смерти. Однако кажется, что вспоминать о том, как в день землетрясения в Армении можно радоваться первым джинсам, а в четырнадцать лет запивать вином распад собственной страны, гораздо сложнее.Спектакль Боякова внятен, графично-четок и нежен. Художник Юрий Хариков сдержал свое обычное буйство и создал предельно аскетичное пространство.Прозрачная, сияющая музыка Владимира Мартынова зовет к душевной откровенности.А на сцене – актриса Елена Морозова и танцовщица и хореограф Анджела Доний, отображающая в пластике второе «я» героини. Морозова, актриса детской открытости, рассказывает историю яростно, ее глаза то и дело наливаются слезами. Это прощание со счастливыми минутами «независимости». Скоро ее легкость сменится цинизмом.Героиня вернется на родину – Европа-мечта со всеми ее экономическими удобствами несказанно чужая. Только вот принесет ли радость это возвращение?..Героиня, улегшись на крышку пианино, как на полку поезда, утонет в мерцании электрических звездочек. Реальность– это всегда больно. Но с ней легче ужиться, когда есть мечта. Особенно недосягаемая.