Чем жестче начало, тем ближе конец

«К машине!» – скомандовал комендант Кремля Мальков и, когда женщина в черном повернулась, выстрелил ей в затылок. Убийство, совершенное без суда по личному указанию Якова Свердлова, навсегда лишило следственной перспективы дело о покушении на Ленина и обозначило курс новой власти: от попыток установить законность – к произволу.

Мы ответим войною

На экзекуцию вышел поглазеть живший в Кремле Демьян Бедный. Поняв, что пролетарский поэт не собирается уходить, Мальков без стеснения подключил его к процессу. Облив труп женщины бензином, сожгли его в железной бочке, останки прикопали в Александровском саду. Ночь перед смертью Каплан провела на Лубянке, не зная, что еще жива лишь благодаря упрямству заместителя председателя ВЧК Яна Петерса. (Дзержинский оставил его «на хозяйстве», срочно выехав в Петроград расследовать гибель Урицкого – председателя ПетроЧК, убитого террористом-одиночкой за полсуток до покушения на Ленина). Накануне, днем 2 сентября, Свердлов вызвал Петерса на срочно собранный президиум ВЦИК. Сохранился куцый протокол из двух реплик.

СВЕРДЛОВ: В деле есть ее признание? Есть. Товарищи, вношу предложение – гражданку Каплан за совершенное ею преступление сегодня расстрелять.

ПЕТЕРС: Признание не может служить доказательством вины.

По воспоминаниям участников событий, на протест Петерса против расстрела главной подозреваемой Свердлов ответил, что дело политическое, и руководствоваться надо политической целесообразностью. «Нам объявили войну, мы ответим войною. И чем жестче и однозначнее будет ее начало, тем ближе станет конец».

Красный террор, между тем, разворачивался своим чередом. В Петрограде настреляли 500 человек «за Урицкого». О судьбе же Каплан не сообщали до 27 октября! Что же это за «жесткое и однозначное начало войны», о котором враги узнали с опозданием почти на месяц? Зачем было так торопливо и мерзко убивать, жечь тело (у Кремлевской стены!)? И ведь Свердлов принимал решение не в минутном порыве, мстя за раны Ильича. С момента покушения прошло три дня, было очевидно, что Ленин выживет. Петерс видел в деле Каплан «шанс раз и навсегда отказаться от подмены закона какой бы то ни было целесообразностью» и очень серьезно сопротивлялся волюнтаризму Свердлова.

«У меня была минута, когда я до смешного не знал, что мне делать, – признавался он позже, – самому застрелить эту женщину, которую я ненавидел не меньше, чем мои товарищи, или отстреливаться от моих товарищей, если они станут забирать ее силой, или... застрелиться самому». Свердлов подослал интеллигентного Луначарского, тот уговорил, уломал… И Петерс выдал подследственную на убой.

Единственный подложил ей браунинг

Энглизированное написание «Фанни» возникло, вероятнее всего, из-за Петерса, который владел английским лучше, чем русским.

«По-еврейски мое имя Фейга, – писала Каплан. – Всегда звалась Фаня Ефимовна». Дочь учителя из Волынской губернии. Кроме нее, в семье четыре брата и три сестры. Очевидно, чистенькая бедность, ежовые рукавицы традиций до крови впиваются в бока… И – простите, мама, простите, папа: она уже в Киеве под чужой фамилией Каплан вместо родительской Ройдман. В гостиничном номере снаряжает бомбу на губернатора. Рядом, понятно, Единственный, ибо что еще может заставить домашнюю девочку пуститься во все тяжкие? Какие там идеи анархизма в 16 лет!

Бомба взорвалась. Единственный удрал, бросив ее, раненную и оглушенную. Еще, поганец, подложил ей в сумочку свой браунинг: его же могут схватить, обыскать, а милой уже все равно. Приговор – бессрочная каторга. Отбывала в Мальцевской тюрьме, затем в Акатуе «с Машей Спиридоновой». Боже мой, да кто, кроме нее, звал Машей эту матерую подпольщицу, занимавшую в эсеровской иерархии место, пожалуй, не ниже, чем тот же Свердлов у большевиков? Маша ходила за ней, ослепшей после ранения. Маша подарила шаль.

«Коммунистка-анархистка» стала «социалисткой-революционеркой». Освободила каторжанок февральская революция. Летом 1917 в Харькове Фане сделали операцию, «почти полностью» вернув ей зрение. На улице она встретила Единственного: «Мику, Виктора. Мы с ним вместе в шестом году работали в одной группе, готовили взрыв». (Историки считают: вероятнее всего, это был Виктор Гарский, он же Шмидман, Тома, «Реалист» и т. д.).

«Он остался анархистом, и я была ему не нужна... Даже опасна, – исповедовалась Фаня Петерсу. – Он сказал, что побаивается меня, моей истеричности и прошлого. А я тогда ничего этого не понимала. Как мне объяснить? Все опять было в красках, все возвращалось – зрение, жизнь... Я решила пойти к нему, чтоб объясниться. И перед этим пошла на базар, чтобы купить мыла. Хорошего. Просили очень дорого, и я продала шаль. Я купила это мыло. Потом... утром... он сказал, что не любит меня и никогда не любил, а произошло все сегодня оттого, что от меня пахнет духами Ванды. Я вернулась в больницу, села в кресло и хотела закутаться в свою шаль, потому что я всегда в ней пряталась от холодной тоски… Но шали у меня больше не было, а было это мыло... и я не могу простить себя... не прощаю...»

Отметим вот что. Видавший виды бомбист Гарский побаивался ее истеричности. Секретарь ВЦИК Аванесов, зашедший со Свердловым посмотреть на террористку, заключил: «На вид сумасшедшая какая-то. Или экзальтированная». А недолго сидевший с Каплан в одной камере английский посол Локкарт запомнил ее «неестественное спокойствие».

«Понятно, отчего Каплан такая – сначала полная слепота, потом – несчастная любовь...», – заметил Петерс в беседе с Луначарским, не расшифровывая, какая «такая» – очевидно, это бросалось в глаза. Да и может ли выглядеть обыкновенно женщина, в свои 28 лет обладающая жизненным багажом 16-летней девочки? Каторжный опыт не в счет, он слишком специфичен и однообразен, на свободе только мешает. Полтора года после каторги потрачены на лечение и переезды. Адаптироваться к свободе Фаня так и не смогла. Ее сгорбленная фигура буквально вопила о настоящих и мнимых винах каторжанки. Дальше мы увидим, что ее и задержали только потому, что вела себя не как все.

Заговор по Свердлову

Петерс «быстро понял, что вместо какой-то связи со Спиридоновой будет фигурировать одна ее шаль», но показания выслушал и записал, налаживая контакт с подследственной. Между тем Свердлову все по той же «политической целесообразности» нужна была именно связь со Спиридоновой, возглавившей мятеж в Самаре. Тогда недавние союзники эсеры, которых большевики гнали из властных структур, выглядели бы не преданными друзьями, а врагами, поднявшими руку на вождя мирового пролетариата.

Вечером 31 августа Свердлов сказал Петерсу, что нужно дать официальное сообщение в «Известия ВЦИК» и изложил свои требования: «Напиши коротко: стрелявшая – правая эсерка… установлена ее связь с самарской организацией, готовившей покушение, принадлежит к группе заговорщиков».

– «Никакими связями ни с какой организацией от этой дамы пока не пахнет, а то, что она правая эсерка, сказал я», – возразил Петерс. Он еще пытался действовать по закону, а не по «политической целесообразности».

Про шаль Спиридоновой и подлеца Мику Фаня рассказала в ночь на 1 сентября. Утром Петерс показал записи Луначарскому, а на следующий день Свердлов внес свое предложение – сегодня же расстрелять гражданку Каплан. Ясно, что гражданка Каплан размякла и на следующем допросе могла ляпнуть в духе Шарлотты Корде, мол, стреляла в Ленина, чтобы изменщик Мика понял, какое сердце он отверг! Если бы такие показания записал законник Петерс, их было бы не вырубить топором. А Свердлову требовался эсеровский заговор, а не террорист-одиночка. Вот он и поторопился расстрелять Фаню. Можно возразить: раз были эсеровские мятежи, то почему не быть эсеровскому покушению на Ленина? А я и не утверждал, что его не могло быть.

Расстрел главной обвиняемой все перевел в область предположений. У следствия не осталось ничего, кроме предельно краткого и формального признания Каплан. Ни свидетелей, видевших ее хотя бы поблизости от Ленина. Ни ее отпечатков на оружии. Ни косвенных улик. Косвенные как раз в ее пользу, но об этом дальше.

Итак, могла Каплан быть террористкой-одиночкой? Не исключено. И плохое зрение не помешало бы, потому что стрелять пришлось с двух шагов, а результаты не впечатляют: только одно ранение, в спину, могло стать опасным для Ленина. Дальше видно, как гуляла неверная рука: вторая пуля прошла под мышкой, не задев тела, третья попала в руку, а четвертая угодила в случившуюся рядом кастеляншу Попову (хотя есть версия, что ее подстрелил ленинский шофер Гиль, в неразберихе приняв за террористку).

Могло быть так, что Каплан собиралась убить Ленина, ходила на митинги, но кто-то ее опередил? Тоже могло. Ведь стрелявшей (стрелявшего?) никто не видел, а экзальтированная Фаня – из тех, кто способен взять на себя чужое преступление, которое сочтут подвигом. Могла Фаня быть участницей заговора? Могла – имела связи среди эсеров. Другое дело, какую роль она играла. Возможно, была одной из десятков наблюдателей, которых рассылали по митингам, чтобы выяснить, кто из большевистских лидеров будет выступать.

А вот версия «Каплан – главная исполнительница», которая стала официальной, как раз самая невероятная. Свердлова очень обрадовал бы такой вариант: и заговор налицо, и виновная в руках. Только Яков Михайлович не надеялся на подобную удачу, раз вместо того, чтобы разматывать нити заговора на допросах, предпочел убить и обвинить безмолвную покойницу. Потому что знал эсеров как очень серьезных боевиков, имевших на счету сотни удачных покушений еще до революции, когда им противостояла не полулюбительская ЧК 1918 года, а жандармерия. С какой стати такие профессионалы доверили бы исполнение теракта болезной Фане?

Зачем вы стреляли в Ленина?

Напоследок перл: показания помощника военного комиссара 5-й Московской пехотной дивизии С. Батулина, задержавшего Каплан: «Человека, стрелявшего в тов. Ленина, я не видел. Я не растерялся и закричал: «Держите убийцу тов. Ленина!» И с этими криками выбежал на Серпуховку, по которой одиночным порядком и группами бежали в различном направлении перепуганные выстрелами и общей сумятицей люди. ... Позади себя, около дерева, я увидел с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей пойти за мной. В дороге ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на тов. Ленина: «Зачем вы стреляли в тов. Ленина?», на это она ответила: «А зачем вам это нужно знать?», что меня окончательно убедило в покушении этой женщины на тов. Ленина»…

Я обещал косвенные улики в защиту Каплан. Извольте.

1. При обыске оказалось, что у нее вылез гвоздь в ботинке. Она ходила, набив туда бумаги. Маловероятно, чтобы прихрамывающая каторжанка выбежала с завода, не отстав от военного или даже раньше него.

2. Оружие покушения – «Браунинг» 1910 года – не имел внешнего курка и для первого выстрела взводился двумя руками. В которых у Фани были портфель и зонтик.

3. На допросе она заявила: «Кто мне дал револьвер, не скажу». А «Браунинг» – пистолет, а не револьвер. Впрочем, револьверы тогда были более привычны, а люди менее образованы, и револьвер с пистолетом путали многие.

4. Нигде не отмечено наличие оружейного масла на вещах Каплан и следов пороха, неизбежно остающихся на руках стрелявшего (в современной криминалистике это устанавливается парафиновой пробой, а в те годы просто обнюхивали руки).

5. Трудно применить к неадекватной Фане нормальную житейскую логику. Тем не менее, предположение Батулина, что она «спасалась от преследования» под деревом – просто абсурд. Скорее она отошла в сторону, чтобы не стоптала толпа – реакция человека, который не чувствует за собой вины. А настоящий террорист постарался бы скорее покинуть место преступления.

ИЗ СТАТЕЙНОГО СПИСКА № 132, СОСТАВЛЕННОГО В КИЕВСКОЙ ГУБЕРНСКОЙ ТЮРЕМНОЙ ИНСПЕКЦИИ 30 ИЮЛЯ 1907 ГОДА

Имя, отчество, фамилия или прозвище и к какой категории ссыльных относится?

– Фейга Хаимовна Каплан. Каторжная.

Куда назначается для отбытия наказания?

– Согласно отношению Главного Тюремного Управления от 19 июня 1907 г., за № 19641, назначена в ведение Военного Губернатора Забайкальской области для помещения в одной из тюрем Нерчинской каторги.

Следует ли в оковах или без оков?

– В ручных и ножных кандалах.

Может ли следовать пешком?

– Может.

Требует ли особо бдительного надзора и по каким основаниям?

– Склонна к побегу.

Состав семейства ссыльного

– Девица.

Рост

– 2 аршина 3 1/2 вершка.

Глаза

– Продолговатые, с опущенными вниз углами, карие.

Цвет и вид кожи

– Бледный.

Волосы головы

– Темно-русые.

Особые приметы

– Над правой бровью продольный рубец сант. 2 1/2 длины.

Возраст

– По внешнему виду 20 лет.

Племя

– Еврейка.

Из какого звания происходит?

– По заявлению Фейги Каплан, она происходит из мещан Речицкого еврейского общества, что по проверке, однако, не подтвердилось.

Какое знает мастерство?

– Белошвейка.

Природный язык

– Еврейский.

Говорит ли по-русски?

– Говорит.

Каким судом осуждена?

– Военно-полевым судом от войск Киевского гарнизона.

К какому наказанию приговорена?

– К бессрочной каторге.

Когда приговор обращен к исполнению?

– 8 января 1907 года.