«Мечтать до скончанья времен!»

[b]Ровно 15 назад Владимир Зельдин подобрал на улице щенка и назвал его Борис Николаевич. В «Вечерке» тогда появилась заметка под названием «Как я спас Бориса Николаевича». После этого у артиста телефон разрывался на части – с ним хотели крепче подружиться и старые, и новые знакомые… А хвостатый герой истории дворянин Борис Николаевич, кстати, еще жив и обитает в скромном жилище артиста.Наша беседа с актером превращается из интервью в вдохновенный монолог последнего пылко влюбленного романтика, которому, напомню, уже за 90!Сервантес спешит на помощь[/b]– Сезон в нашем театре () открывается Сервантесом – «Человек из Ламанчи». Советую вам посмотреть – очень хороший спектакль. И потом, когда у вас будут жизненные проблемы, – мысленно обратитесь к Сервантесу, и он вам поможет в жизни. Там мой герой произносит такие слова, вдумайтесь: «Не называй своим ничего – кроме своей души. Станет все то, что жалко отдать, обузой на пути». Это все равно, что – не убей, не укради. Это спектакль о человечности, доброте и милосердии. А мы сейчас от этого отвыкли. «Добрый день, дорогие моему сердцу ЛЮДИ!», – говорю я там. Почему – люди? Потому что есть еще – нелюди. Чудовища, которые совершают совершенно безнравственные поступки. Например, делают фальшивые лекарства – ради денег. Продают недоброкачественные продукты. Или даже – запчасти самолета, которые уже отработали!Вы видите, до чего мы дошли. А деньги – это не все. У меня в пьесе есть слова: «Деньги мне не принесли ничьей любви, даже дочерней».Понимаете?– Я прошел революции, Гражданскую войну, НЭП, коллективизацию, Отечественную войну. Огонь, воду и медные трубы. Поэтому сама основа в нравственном отношении была качественная. У нас была большая семья. Три сестры и брат. Никаких скандалов, конфликтов у родителей. Отец никогда не курил, не пил, был увлечен своей профессией, хотя как музыкант, много не зарабатывал. Мать – учительница. Царство им небесное.А потом – школа. Номер 502, улица Воронцова, на Таганке. Тогда у нас в школе никто не курил.Во-первых, мы не могли купить папиросы, не было денег. А потом у нас это очень строго каралось. А уж что такое наркотик, мы вообще не знали. У нас были кружки – танцевальный, драматический, спортивный. Даже организовывались концертные бригады. Но я учился очень плохо. Любил литературу, обществоведение и военное дело. Ну и спорт тоже.Класс у нас был очень дружный. Зимой коллективно уезжали на лыжные прогулки. Дети были между собой равны в материальном отношении. Никто не привозил ребенка на автомобиле. Тогда, кстати, еще извозчики были. А мы часто ездили «зайцем» на трамвае…– Я совершенно случайно стал актером. Сначала поступал в хореографическое училище, поскольку был очень музыкален, хорошо двигался, танцевал. В школе тоже занимался самодеятельностью. Тогда была очень хорошо поставлена идеологическая работа. Например, был красивый значок «Готов к труду и обороне». Чтобы его получить, надо было показать определенный спортивный результат. Надо заниматься, готовиться. У меня были значки «Ворошиловский всадник», «Ворошиловский стрелок»…Я тренировался в школе имени Буденного за Театром киноактера. Мы там проходили препятствия, рубку, вольтижировку. В наше группе, кстати, занимался Вася Сталин и сыновья Микояна.Очень простые симпатичные ребята. У Васи (ему было лет 17) такие веснушки были. Он всегда приходил в манеж в военной фуражке, гимнастерке с ремнем, полугалифе, сапогах… Очень скромный, приятный парень. А папу его видел только на Красной площади. На трибуне Мавзолея.Когда наша школа стала военизированной, у нас появился замечательный преподаватель военного дело, майор Хлебинский. И где-то в году 27-ом мы участвовали в параде на Красной площади.– В Москве наш дом – огромный, с аркой петровских времен – стоял на Красноказарменной улице, где находилась пехотная школа и артиллерийское училище.Когда мне исполнилось 13 лет, у меня умер папа. Через четыре года – мама. Брат женился, уехал. Сестра вышла замуж, уехала. Я остался вдвоем с сестрой Ниной. И тогда нашу комнату уплотнили, разделив очень плотным брезентом. Мы жили в одной половине, а в другой жила другая семья. Но у нас не было никаких конфликтов.Первый костюм появился у меня благодаря сестре, царство ей небесное. Она мне помогла его купить, когда я уже был в театральном училище. У меня денег не было. Но я не очень этим тяготился, мысли были заняты театром. Даже наручные часы я получил только в 30 лет – когда уже поступил в Театр Красной Армии, сыграл спектакль «Учитель танцев», и меня за эту роль правление наградило ручными часами. Мы не были избалованы…– Помню только, что в 34-ом, в 35-ом годах иногда с курса студент исчезал… Неосторожно рассказанный анекдот оказывался роковым – рядом были осведомители, сексоты. Но у меня лично страха не было.Хотя понимал – идут процессы. Туполев арестован. Гамарник из Министерства Обороны покончил жизнь самоубийством. Потом – расстрел Тухачевского. Как-то и верилось и не верилось. Приходилось разводить руками. Но ничего не мог по этому поводу сказать. Ведь у нас была большая вера в то, что пишут в «Правде», «Известиях».Но я не был ни комсомольцем, ни пионером, ни членом партии. Меня приглашали в партию. Но я убежден, что человек, который занимается творчеством, должен быть совершенно свободен от рамок, уставов, постановлений. Для некоторых партия – это карьера.Честное слово, никогда не думал о карьере. Никогда! Когда уже служил в Театре Армии, никогда не просил ни прибавки к зарплате, ни звания. Как-то ничего не замечалось в активном бурлении, в шефской работе в воинских частях….– Почему я остался жив, когда мой год в основном перебит на войне? Мы начали снимать «Свинарку и пастух» в мирное время, в Кабардино-Балкарии, на Домбае.Уже закончили натуру, должны были возвращаться домой, и вдруг – война. Все были мобилизованы, группа распалась. А потом всех начали снова собирать.Вышло постановление правительства – нам всем дали бронь, чтобы продолжать снимать фильм. И мы продолжали снимать уже на сельскохозяйственной выставке. Благодаря этой брони я и остался жив. Мне было 26 лет.И я был счастлив сыграть горца. С детства мне нравилась национальная одежда кавказцев – черкеска, кинжал, папаха, мягкие сапоги. Они очень хорошо двигались,, мне это нравилось. «Свинарка и пастух» – мне кажется, это вообще не фильм бытовой, а реальная сказка.Это стихи, это музыка, эта история любви горца к девушке из северной деревни– один из самых удачных фильмов Ивана Александровича Пырьева. Может быть, потому, что это снималось во время войны?– Наша профессия – это эмоциональность, темперамент, заразительность, человеческое обаяние. Основные качества. Мне ничего не стоит с температуры 36 моментально взлететь на 39–40. Так мобилизоваться.Сейчас в театре «Модернъ» репетирую у Бориса Ефимовича Щедрина Достоевского «Дядюшкин сон», князя… Там прекрасная молодежь, я получаю большое удовольствие от репетиций. Я видел, как князя играл Хмелев…. Совершенно гениально.Мне кажется, что это человек вырвавшийся на свободу. У него есть много общего с князем Мышкиным. Он необыкновенно открытый, чистый. Но у него свой мир, в котором он живет. Посмотрим, что получится.– В Союзе кинематографистов существовал отдел – бюро пропаганды. Там работала Иветта Капралова. Она организовывала программы, концерты. И вот мы както с Володей Сошальским туда пришли – нужны были деньги. И мы с ней познакомились. Она дала нам подработать. Иветта была не замужем, к тому же любила собак, как и я. У нас оказались общие интересы. Вообще женщины в моей жизни сыграли большую роль. Благодаря им, меня утвердили в «Свинарку и пастух». Потому что Пырьев показал снятые кадры со мной и с моими конкурентами женской части студии.Спросил их, как им нравится этот молодой человек? И они все дружно проголосовали за меня.– Женщина имеет преимущество перед мужчиной, потому что она женщина. Когда Иосифа Бродского в интервью спросили, что такое женщина, он сказал: «Женщина – это чудо природы!» Я с этим согласен абсолютно. В моем понимании, женщина, прежде всего, должна быть женственной. Я не понимаю женский культуризм. Какие-то вещи женщине противопоказаны просто по ее физиологическому строению. Хотя сейчас женщины стали и воины… Когда я был в Израиле, там ходят с автоматами по улице целые женские подразделения. Красивые, очаровательные девушки…Но женщина – это душа мужчины, его слава, яркий луч, озаряющий его путь… Горький сказал: «Женщина – это стержень нашей земли, соль земли. От женщин все племена и народы!» Секрет его молодости – Я сам не знаю, в чем дело. Вот живу – и живу. И – иногда выпью.Правда, не курю. Вообще с детства никогда не брал в рот папиросы, никогда. Меня не прельщало и желание напиться до сих пор. Мне это совершенно не нужно. У меня любимый сок – вишневый. Я с удовольствием его пью. Люблю фрукты, все сладкое. Хотя тортики и пирожные ограничиваю, потому что нельзя, тяжело… Живот может вырасти…Я вообще не зациклен на комфорте. Что я хотел, у меня этого нет. У меня нет своей дачи, а хотелось бы. Хотя я имел возможность, но уже поздно.Я живу рядом с театром, у меня маленькая двухкомнатная квартирка, 29 метров. В одной комнате жена, в другой я, и собака между нами. Маленькая кухня. Почему я оттуда не переезжаю, хотя у меня была возможность? Я был председателем жилищной комиссии, распределял квартиры. Но считал, что, прежде всего нужно устроить моих коллег, а потом подумать о себе. Но потом так и не подумал… А теперь даже не хочу. В моей доме какая-то аура, особая атмосфера … Здесь бывали артисты Большого театра, мы дружили с Андреем Мироновым, Ларисой Голубкиной. У нас бывали Мария Миронова, Александр Менакер, Махмуд Эсамбаев, Гена Хазанов.Единственная у меня была мечта – иметь свой кабинет, письменный стол, где я могу спокойно сидеть, работать. Но этого так и нет.В основном, работаю на кухне, когда все спят. Да, я живу по Сервантесу. Мне он очень помогает жить. Счастье – это ощущение жизни. Солнце, море, тепло, хорошая вода, – уже счастье. Поэтому пожелаю читателям «Вечерки» его строчками: «Мечтать! Пусть обманет мечта. Бороться, когда побежден. Искать непосильной задачи и – жить до скончания времен!»Всем читателям «Вечерки» и не только…