Руководство по выбору хорошей подруги

Однажды сидим с подругой в машине, дожидаемся мужей. Смотрим, бежит зареванная девушка. На улице ранняя весна, а она в крепдешиновом платьице, в туфельках, да по талой снежной каше. Сердца дрогнули. Затащили ее к себе, набросили пальто, сунули в руку носовой платок. Она хлюпает, размазывает по лицу тушь. А стоим напротив кафе, рядом машины со свадебными ленточками. Мизансцена яснее, чем в балете. Спрашиваем: «Жениха увели?» Она кивает. «Зачем же ты на свадьбу приперлась, горюшко? Хотела жениха назад отскандалить?» Девчонка энергично мотает головой. Задумывается, пытаясь объяснить разрывающие ее чувства. И выдает: «ТАК ВЕДЬ ОНА МОЯ ЛУЧШАЯ ПОДРУГА!» Веточка для сглаза В нежном возрасте заводим подруг без особого разбора. Характеры у подростков еще не сложившиеся, вкусы – «как у всех» (попробуй признайся, что тебе не нравится музыка, от которой тащатся ровесники, – заклюют же!). Больше всего ценится общение, возможность обсудить первые житейские опыты. И общаемся, и обсуждаем. Пока вдруг не обнаруживаем, что наша наперсница выросла во вполне законченную стерву. Убираясь, я нашла в серванте непонятную штуку. Стеклянная веточка с детский мизинец, усыпанная пятнами, похожими на кукольные глаза: капелька белого стекла, в центре капелька черного. Расспросила домашних – никто эту веточку не приносил. Странно. Валялось непонятное изделие у меня на столе, пока не зашла соседка. Увидела и насторожилась: – Откуда у тебя «глазки»? Я призналась, что не знаю. А она подвинута на всякой потусторонщине, даже училась на каких-то курсах. – Это, – говорит, – враг тебе подложил. Хочет присосаться к твоему счастью. И завела про энергетический вампиризм. Главное, что я уяснила: такие вещички с «глазками» изготавливаются специально для сглаза, другого назначения у них нет. Положим, я в это не верю. Но тот, кто подложил стеклянную веточку, верил. Ходил к магичке, тратился, чтобы мое счастье перехватить. А я принимала этого человека у себя дома. Стала вспоминать и вычислила врагиню: бывшая одноклассница! Сто лет не показывалась – и вдруг пришла. Расспрашивала о моем муже, рассказывала о своем – ему предстояло повышение по службе. Получалось, что веточку она подложила, чтобы своему помочь. Образцовая жена. Веточку соседка выбросила, прихватив бумажкой, чтобы не касаться руками порченой вещи. Потом еще кропила углы святой водой из Оптиной Пустыни. Одноклассница с тех пор не показывалась, так что не знаю, получил ли ее муж повышение. А мой тогда потерял работу. Сменился начальник, и он попал под новую метлу. Все равно не верю в сглаз и порчу. Лысый удрал к маме Почти у каждой есть рядом женщины – подруги, матери, сестры, – которые разрушают твою судьбу, растаскивают счастье. Ровесницы Галина и Раиса – сводные сестры. Непосвященные до сих пор считают их непохожими близнецами, даже фамильное сходство усматривают, хотя по крови они друг другу не родня. В детстве были не разлей вода, всюду ходили за ручку. Красивая Галя опекала очкастенькую Раису, таскала за собой в компании, втихаря договаривалась с мальчишками: «Хочешь танцевать со мной? Пригласи сначала Райку». Мечтала стать актрисой, поступала, кажется, во все театральные вузы Москвы. А очкастенькая тем временем окончила бухгалтерские курсы, работала, заочно училась в Институте торговли. Замуж вышла за такого же невзрачного, как сама, начавшего лысеть чуть не в двадцать лет бухгалтера. К тридцати пяти годам у нее в семье двое тихих опрятных детей, две иномарки, садовый домик в дорогой Опалихе, из которого по мере сил делают виллу. Красивая Галина живет в комнате, отсуженной у бывшего мужа, воюет со старухой-соседкой, водит пьющих кавалеров. У Раисы появляется редко, и всякий раз с приключениями. Когда сестра лежала в больнице, перебралась к ней в дом «помогать по хозяйству». Наняв уборщиков, до блеска вылизала квартиру, ужин принесла из ресторана. Шампанское, свечи, декольте, разрез от бедра… Лысый понял намек и удрал с детьми к маме. Тихоня Раиса, выйдя из больницы, так поговорила с сестрой, что та не показывалась целый год. Потом пришла мириться. Уговорила отпустить с нею детей, повела развлекаться. Карусели, шоколад, мороженое – рвота, диатез, ангина. Тут супруги разозлились всерьез. Галина оправдывалась, мол, она это по неопытности, своих-то детей нет. Ей не поверили, и правильно сделали. Уходя, Галина сменила тон. Прошипела сестре: «У меня не было нормальной семьи, и у тебя не будет!» Что ты делаешь с девочкой?! Невероятный, если не сказать, извращенный, вариант поведения «У меня нет – и у тебя не будет!» выдала свекровь одной моей знакомой. Обычно родители склонны вставать на сторону своих «кровиночек», а тут наоборот: свекровь, мать троих парней, была счастлива появлению «дочки». На свадьбе говорила со слезой, что теперь в семье появилась вторая женщина, и они, мол, вдвоем будут держать мужиков в кулаке. Медовый месяц новобрачные провели на море; вернулись в комнату мужа, заботливо отремонтированную к их приезду. Первая ночь молодой жены в новой семье. Сладостные стоны. И вдруг в дверях, как привидение, растрепанная «мама» в ночной рубашке. Крик: – Коля, что ты делаешь с девочкой?! У девочки от неожиданности деликатная болезнь, именуемая вагинизмом. Слава богу, тесть – военврач, обошлись без «скорой помощи». Второй раз повезло – нашли отличного сексолога, который всего за месяц привел к норме ее реакции на мужа. Бывает, годами от этого лечатся. «Мама» ходила виноватая, задарила «дочку» подарками: кастрюли, щетки, кухонный комбайн. С особой торжественностью была преподнесена конверсионная лопата из титана – вещь, не знающая сноса. Раз с интимной жизнью у тебя не получилось, езжай с «мамой» на дачу грядки копать. Тот же сексолог, сопоставив факты, объяснил мотивы «мамы». Насколько осознанными были ее действия той памятной ночью, сказать нельзя, да это и не так важно. Главное, пожилая женщина действительно рада появлению в семье помощницы и подруги. Другое дело, что молодость невестки является существенной помехой домашнему хозяйству. Молодость мамаша намерена искоренять, втягивая «дочку» в свой круг интересов. Для того и дарит кастрюли-лопаты. Оставляй свое лекарство Соня – грузильщица. Приходит даже зимой вся в поту: «для физкультуры» поднялась ко мне на второй этаж пешком и уже задыхается. У нее повадки оранжевого мусоровоза, который по каким-то непонятным причинам стоит по утрам под нашими окнами, тихонько урчит двигателем, и вдруг: «Фр-р-р!» – дизельный чад до небес. Отдышавшись, Соня достает из необъятной сумки подарочек – новое лекарство, которое я должна попробовать. Отказываюсь, она убеждает: – Тебе же надо наладить сон! – Не надо мне ничего налаживать! Я и так сплю как убитая, а с твоим лекарством вообще не проснусь. – Правда? А я вчера глаз не сомкнула… Соня смотрит на меня добрыми глазами и начинает разгружать свой мусоровоз. Первыми на меня падают установленные Сонины болезни: ожирение, ишемия, остеохондроз. За ними следует россыпь симптомов пока что не установленных болезней. Узнаю про Сонины отеки, про Сонино мочеиспускание и про такие вещи, о которых пишут только специализированные медицинские журналы. Я по натуре чеховская душечка: легко погружаюсь в чужие проблемы, люблю помогать. Но Соне-то помочь не могу, мало того, знаю, что каждый такой бессмысленный разговор о болячках приближает человека к гробу. – Прекрати, – говорю. – Ты потому и спишь плохо, что каждый день часами повторяешь: «Я больная, я больная». Этого же никакая психика не выдержит! Мусоровоз обиженно фырчит и вываливает на меня прибереженную напоследок Главную Гадость. Сонин бывший муж и правда негодяй: женился на ней, только чтобы получить израильское гражданство. А она классическая еврейская жена, способная полностью раствориться в семье. Ей бы водить детей в музыкальную школу и готовить рыбу фиш на большой чистой кухне. Ничего у нее нет: ни детей, ни мужчины, ни квартиры нормальной. Не для кого жить. Обманулась в человеке давно, больше двадцати лет назад, и погрузилась в свои болячки, в ту пору по большей части надуманные. Мусоровоз удовлетворенно вздыхает: накопленная помойка свалена, стало немного легче. – Оставляй свое лекарство, – говорю Соне на прощание. И злюсь на нее про себя, и жалею. Знаю, что сегодня без снотворного не засну. Для чего нужны самцы – Самцы – атавизм. Раньше были нужны – защищать пещеру от саблезубых тигров. А сейчас от них одни войны и пьянство, – говорит Лайза, посверкивая влажным глазом на моего мужа. Она феминистка, причем самого радикального, американского толка, вот и требует, чтобы ее звали Лайзой. – Отстреливать нас будешь, Лизка? – спрашивает муж. Лайза фыркает: – Типично мужское мышление! Женщины в принципе против насилия. Будь моя воля, я бы поселила вас в резервации. Вы сами бы там друг дружку перерезали. А женщины жили бы в чистых городах, без алкоголизма и преступности. – Плавили бы сталь, выкапывали бы на морозе замерзшие трубы… – в тон ей продолжает муж. – Для хамских работ я бы оставила немножечко самцов, – делится планами Лизка. – Тем более что вы нужны как поставщики материала для искусственного осеменения. Пока что. В дальнейшем наука разрешит все вопросы. Вы отомрете постепенно, как трамвай! Такую пургу она способна гнать часами. Муж может уйти, сделав вид, что обиделся, а мне приходится слушать. Как-никак, подруга… Что, вернее, кто у Лизки-Лайзы в женском прошлом, я не смогла узнать за много лет, хотя умею влезть в душу. Подозреваю, что либо вообще никого, либо один очень неудачный опыт. – Ты зачем пришла-то? – спрашиваю, невежливо оборвав очередную филиппику в адрес ненавистных «самцов». Лизка спохватывается, достает фотоаппарат: – Вот, подарили, а карточки получаются какие-то рябые. Помоги разобраться. Разбираться выпадает, понятно, мужу. Сидят у компьютера, читают принесенный Лизкой диск с инструкцией. Муж что-то нажимает в фотоаппарате, комментируя свои действия. Замечаю, что феминистка моя не слушает: у нее гормоны ревут и плачут, сомлела от мужской близости. А мой-то ловелас еще и взял ее за руку, тычет в кнопки Лизкиным ногтем, вроде как учит. Не ревную: это его месть, маленькое торжество маскулинности над феминизмом. А вообще при Лизкином характере их можно спокойно отправлять вдвоем на необитаемый остров – муж там скорее сойдется с акулой, чем с ней. – Руки! – спохватывается Лизка и вырывает у мужа пальцы. Знаю, что, прощаясь, она будет нашептывать мне в прихожей: мол, самцам веры нет, если даже мой, вполне себе одомашненный, готов был посягнуть на нее, Лизку, на глазах у жены. Она не теряет надежды приобщить меня к идеям феминизма. Из потенциальных разрушительниц моей семьи Лизка самая безобидная. Ну никак не привлекают меня ее чистые города с искусственным осеменением. Только не с тобой У Маши спокойная и высокооплачиваемая работа, квартира-картинка, в недавнем прошлом – муж, оставленный без переживаний, как ношеный сапог. Избегая волнений, она не покупает машину: пускай волнуется везущий ее таксист или водитель маршрутки. Но в жизни не хватает перчика. Интриги. Маша и тут нашла сберегающий нервы выход: переживает события в жизни подруг. С одной стороны, они Маше не чужие, так что эмоций хватает. С другой стороны, лично ей ничего не грозит. Мы с ней в разное время оканчивали один факультет и специализировались обе на социологии. Поэтому когда Маша начинает анализировать мои поступки, я понимаю, какими методиками она пользуется, вижу грамотность ее анализа. И вместе с тем внутренне киплю. Ведь наша с ней социология – наука о большинстве, и придуманы социологические методики для того, чтобы разбить людей по группам с некими общими устремлениями. А дальше уже можно прогнозировать, как эти группы воспримут, скажем, новый товар, кандидата на выборах или нашествие марсиан. Применяя эти методики ко мне, Маша превращает меня из личности в статистическую единицу. Разумеется, я прекрасно осознаю, что никуда не денусь: буду чаще всего поступать именно так, как «положено» женщинам моего возраста, достатка и образовательного уровня. Но когда Маша с видом усталой богини говорит что-нибудь вроде «Эта работа не для тебя», мне хочется поступить назло. Устроиться на работу «не для меня» и всех там заткнуть за пояс. Или хотя бы напялить молодежные джинсы в обтяжку. Порой делаю глупости, только чтобы не поступать, как Маша предсказала. Стараюсь поменьше ей рассказывать. Но как только грядет перемена в жизни, Маша словно чует: «Хочешь об этом поговорить?». Хочу. НО НЕ С ТОБОЙ! Ну, такая «подруга» была у каждой женщины. Влезет в доверие, потом опередит и схватит то, что уже тобой согрето и прикормлено. (Я не только о мужчинах.) Если абстрагироваться от личных обид, мне таких женщин жалко. Они же хватают чужое, потому что сами не могут создавать, не способны предвидеть. Это касается абсолютно всего. Идеи воруют, потому что своих нет. Мужей – потому что не смогла в свое время разглядеть в прыщавом подростке будущую «каменную стену». Да только ворованный муж – уже не каменная стена. Он дал трещину. Как трофей годится, но опорой не будет. Победившую соперницу замучают сомнения: «Если я его смогла увести, то ведь и другая сможет». Ты не безнадежна Три года, в возрасте 25–28 лет, меня преследовали личные неудачи. Кто нравился, был занят, кто не нравился, слишком настырен. В этот период меня взяла под покровительство исключительно красивая, уверенная в себе и успешная дама. Спасибо ей: объяснила, что мой девичий век – да, кончился, но впереди еще долгий женский. Давала мне наглядные уроки: одним взглядом подманивала мужчину, потом обжигала, заставляла исчезать, извиняясь. (Совсем недавно я увидела совершенно такую же сцену в какой-то комедии; может быть, сценарист был знаком с моей покровительницей?) Как социолог я не могла не задаться вопросом: что находит во мне красивая успешная? Хотим мы этого или нет, но настоящая дружба возможна только в своем социальном круге. У меня проблема – пуговицу в метро потеряла, у нее – престижную тогда «пятнашку» заправили «левым» бензином. Это не говоря о том, что за чашечку кофе, выпитую в ее любимом кафе, мне приходилось выкладывать больше, чем за обед в моей привычной столовой. Соответственно, я без обеда и оставалась (нет, она не жадничала, старалась угостить меня, но не могла же я постоянно халявничать!). Словом, я была для нее неудобной, неинтересной, серенькой. А поди ж ты – удостаивалась ее общества. Не сразу я сообразила, что она таскает меня за собой, чтобы блистать на моем фоне. Ее окружение порой открыто издевалось над моей неуклюжестью, даже над моей ученой степенью кандидата наук: «Если ты такая умная, почему ты такая бедная?» Покровительница обрывала шутников, но это была игра, от которой она сама получала удовольствие. Захоти она по-настоящему, могла бы раз и навсегда пресечь обидные для меня разговоры – ее авторитета на это хватило бы. Наконец, те женские уроки, которые я поначалу воспринимала с благодарностью, были не чем иным, как демонстрацией ее превосходства. Она же была госпожа, а я, как уже говорила, по натуре душечка – не считаю, что это хуже, просто у нас разные психотипы. Если бы я попыталась повторять за ней, то выглядела бы как девочка в маминых туфлях и окончательно превратилась бы в посмешище. Все это я однажды ей и выложила. Без ссор и тем более истерик, просто как факт. – А ты не безнадежна! – с некоторым удивлением резюмировала моя покровительница, подтверждая, что я верно определила ее мотивы. Отношения наши перешли в обычное служебное русло. Я словно очнулась от гипноза, стала увереннее в себе, и вскоре в личной жизни замаячил просвет. Спасибо вам за урок, госпожа Стерва! P.S. Перечитала я написанное, и стало себя жалко. Ну и окружение: одни хотят отобрать, другие укусить, третьи уколоть. Как я только выживаю в этом террариуме! Но вспомнила свекровь, золотую женщину. И грузинку Медею, соседку сверху, которая вытащила меня из инвалидности. Среди ночи приходила, чтобы сделать укол. Муж тоже может, и вполне грамотно, но только у подруги получалось найти живое место на моих заколотых до состояния дубленой кожи ягодицах и кольнуть почти незаметно. Легкая рука, доброе сердце, мягкий голос, от которого мое проклятое давление снижалось вдвое быстрее. Нет, нет, невозможно без подруг! Только впускать в свою жизнь надо не всех и очень осторожно. Между прочим: Свыше 80% женщин старших возрастов имеют «телефонных» подруг, с которыми часто созваниваются, но могут не видеться месяцами, потому что заняты, живут далеко друг от друга. Молодые женщины до 25 лет предпочитают непосредственное общение. Подруга часто заменяет им партнера на прогулках, при посещении клубов и т.д. Больше половины женщин часто ходят покупать одежду с подругой, еще 20% выбирают свой гардероб самостоятельно, но советуются с подругой, прежде чем решиться на покупку. При этом 40% опрошенных признают, что не доверяют мнению подруг по части моды. АФОРИЗМ В ТЕМУ: ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ВСЕ О НЕДОСТАТКАХ НЕВЕСТЫ, СПРОСИ ЕЕ ЛУЧШУЮ ПОДРУГУ МУЖИКУ ВЕРЫ НЕТ -БУДЕТЕ ЛИ ВЫ СПОКОЙНЫ, ЕСЛИ ПРИДЕТСЯ НАДОЛГО ОСТАВИТЬ ЛУЧШУЮ ПОДРУГУ С ВАШИМ МУЖЧИНОЙ? - Самые недоверчивые – девушки от 16 до 20 лет. Свыше 80% опрошенных заявили, что покоя им в такой ситуации не будет. Пять процентов согласны доверить любимого подруге только в экстремальной ситуации (пойду рожать, положат в больницу, срочно надо уехать; но все равно буду дергаться). Спокойными останутся только 10% опрошенных. - Женщинам 20–25 лет ситуация «пойду рожать и т. д.» по-житейски ближе; оставить мужа под присмотром подруги согласились 15%, а вот просто так, если жизнь не заставляет, подругу с мужем оставили бы только 8% опрошенных. - Чем старше становятся женщины, тем чаще возникает необходимость оставить на кого-то мужика. Среди 25–35-летних доверили бы мужа подруге 12% , а 10% – только в экстремальной ситуации. В возрастной категории 35–40 лет – соответственно, 15 и 10% опрошенных. 40–50-летние – 30 и 40%. - В возрасте от 50 до 60, а также свыше 60 страсти успокаиваются. 40% женщин в этих категориях оставили бы мужа на подругу не задумываясь, а если жизнь заставит лечь в больницу, то испытать верность мужа и подруги согласились бы 75% 50–60летних и 85% женщин старше 60 лет. -ЕСЛИ ОТВЕТ НА ПЕРВЫЙ ВОПРОС «НЕТ», ТО КОМУ ВЫ БОЛЬШЕ НЕ ДОВЕРЯЕТЕ – ПОДРУГЕ, МУЖЧИНЕ ИЛИ ОБОИМ? - В подруге и партнере одновременно сомневаются 15–20% женщин всех возрастов. Видимо, это следствие характера, а не жизненного опыта. - Одинаково (по 40%) не доверяют мужчинам и подругам женщины 25–35 лет (успели вкусить измен и с той, и с другой стороны). А в целом мужчинам не доверяют больше. Среди 16–20летних не уверены в своих парнях 50%. Среди 20–25летних и 35–40-летних – 60%. Женщины от 40 до 50 лет не доверяют 60% своих мужей (седина в голову – бес в ребро?). От 50 до 60 – 70% , и свыше 60 лет – 75%!!! Мужику все равно нет веры, хоть он уже и в памперсах лежит.