Свет в окошке
– Проходите, пожалуйста, сюда, только не пугайтесь, у нас тут разгром! Шагнула из пекла, из раскаленной московской духовки через порог. Темень непроглядная – особенно со свирепого солнца, зато прохладно. Глаза постепенно привыкли, пока меня вели по коридору… И почему это я должна пугаться: что я, разгромов-ремонтов не видела, что ли?Вот так и началось наше знакомство – и не знаю, как у них, моих собеседников, но у меня уже минут через десять было такое ощущение, что мы знаем друг друга давным-давно и уже не раз и не два встречались, говорили на эти темы и все никак не могли наговориться, что понимаем друг друга с полуслова, думаем и чувствуем одно и то же...Сейчас я и вас познакомлю: Валентина Николаевна Красикова – директор Центра социальной реабилитации детей-инвалидов и детей с ограничениями жизнедеятельности «НагатиноСадовники», деятельная, энергичная, прирожденный администратор и организатор.Геннадий Алексеевич Андреев – ее заместитель по реабилитационной работе, профессиональный психолог, вдумчивый, степенный, основательный.И руководитель отделения мониторинга и разработки реабилитационных программ Наталья Федоровна Побережская – очень искренняя, доброжелательная, специалист своего дела.Ну что же, им слово.[i] …Сложность в чем? Не в том, что мало методик работы с такими детьми – их достаточно на сегодняшний день. Но ведь нет общих рецептов, одного, образно говоря, лекарства, которое помогало бы всем одинаково. В каждом конкретном случае, с каждым конкретным ребенком, с каждой конкретной семьей нужна своя программа реабилитации – причем программа комплексная, программа индивидуальная, в реализации которой задействованы несколько специалистов, работающих на общий результат.А мы до сих пор не можем разобраться, что есть, например, врачреабилитолог. В чем его функции, до сих пор спорят – да вы же помните, мы с вами на круглом столе вместе были.(Было дело: в выпуске «Равные среди равных» от 6 июля смотри материал «Забудьте слово «безнадежный»!) Вы поймите, мы объединяем элементы восстановительной медицины (лечебно-оздоровительная физкультура, массаж, физиотерапия), психологопедагогическое развитие, коррекцию и социальнаю работу, точнее, мы – объединяющее звено. Социальная реабилитация и адаптация – вот задача таких центров, как наш, – кстати, совершенно убежден, что их должно быть гораздо больше в Москве! На сегодняшний день у нас в округе – это официальная статистика – порядка четырех тысяч детейинвалидов, четырех тысяч таких семей.Сюда все входят – и дети с ДЦП, и слабовидящие, и слабослышащие, и опорники. Конечно, больше всего проблем с больными ДЦП и опорниками, там больше всего работы…Так вот, задача нашего центра, наших сотрудников – социальных педагогов, психологов, специалистов по реабилитации и адаптации – «подхватить» эту семью, этого ребенка в тот период, когда им вплотную не занимаются лечащие врачи – то есть когда он не лежит в больнице, не проходит курсы лечения и т. д. Ведь этим детям ПОСТОЯННО нужны поддержка и внимание, работать с ними надо ПОСТОЯННО! Особенно, конечно, с «тяжелыми» – и здесь важно не потерять время, не упустить его. А главное, конечно, что с этими детьми, с этими семьями нужно начинать работать как можно раньше! НЕ в шесть-семь лет, а в три, а еще лучше в два годика начинать. Чтобы не допускать «запущенного диагноза», скажем так: чем раньше начинаешь, тем больше у ребенка шансов, тем реальнее результат. И, разумеется, с родителями надо особо, отдельно, очень много работать, потому что они ведь все разные: есть активные, а есть и другие – потерявшиеся в этой жизни и надежду потерявшие…[b][/b] Геннадий Алексеевич прав, я добавлю: это очень важная, может, самая главная сейчас задача – вывести этих людей из того вакуума, в котором они оказались; чтобы они поняли, что не одиноки, не остались один на один со своими проблемами… И знаете, уже есть результаты, потому что люди потянулись сюда и друг к другу, мы уже со многими нашими подопечными семьями дружим, общаемся, перезваниваемся. И у нас обязательно будет клуб родителей, собственно, уже сейчас есть родительский актив, многие готовы сотрудничать, работать вместе, помогать нам, другим детям, другим семьям, уже сложились доверительные, близкие отношения.Они сами говорят – поверьте, я не хвастаюсь, – что наш центр, что мы как будто открыли для них форточку в мир; это как глоток воздуха, лучик света в темноте… И наши специалисты душу вкладывают в свое дело – логопеды, социальные педагоги, психологи, есть просто уникальные люди, такие, как Алексей Ильич Фоминых, опытнейший наш массажист, просто от Бога, как говорят…...Видите, какие у нас люди? Все молодые, перспективные, с теплом души и открытым сердцем. Видели где-нибудь еще такой энтузиазм? Я вам честно скажу, у нас замечательная, настоящая команда, нет случайных, «залетныхперелетных». Правда, сейчас штат еще недоукомплектован, и мы ищем, продолжаем искать тех, кто близок нам по духу, единомышленников, людей неравнодушных – потому что с другими мы просто и не сработаемся… И как я мечтаю, что закончим ремонт, выйдем, как говорится, на проектную мощность, развернемся в полную силу – вот приходите к нам тогда! И отделение дневного пребывания у нас обязательно будет, и много еще разных задумок. Конечно, трудностей хватает, а будет, наверное, не меньше, но нам помогают, очень здорово помогают – и наше окружное Управление соцзащиты, руководитель Антонина Алексеевна Твердикова – всегда с пониманием, всегда поможет, поддержит, это, собственно, ее идея – создать у нас в округе такой центр.…А знаете, как я однажды раздобыла компьютер? Это целая история! Представляете, идет совещание в департаменте, обсуждают проблемы текущие-перспективные. Ну, я набралась храбрости, встала и говорю: «Владимир Аршакович, мы вот такойто центр, у нас дети, мы уже реально с ними работаем, а с оргтехникой – просто беда!» Петросян выслушал и говорит: «Так, я все понял, будет у вас компьютер. В крайнем случае я вам из своего кабинета отдам…» Представляете?! И через два дня у нас был компьютер! Вот человек, вот решение вопроса! Не-ет, я вам скажу, а вы уж мне поверьте, таких руководителей – поискать……Мы пьем зеленый чай от жары, но еще жарче нескончаемый наш разговор. (Кстати, на втором часу у меня сломался диктофон, техника не выдержала климата, а вот люди у нас просто железные!) И снова о программах реабилитации, и о проблемах инвалидов вообще и детей-инвалидов в частности, и про наше общество в целом, в котором ох как далеко еще до полной и всеобщей толерантности и сострадания, и любви к ближнему, и подлинного милосердия, и про то, что «надо же развивать у людей сердце, воспитывать его!» И, конечно, конкретные случаи, конкретные судьбы. Как у мальчика, который шесть лет лежал пластом, неподвижный от рождения, после 1,5 месяца занятий со специалистами центра начали двигаться ручки; а другой, постарше, освоил велотренажер, о чем еще год назад и мечтать не могла ни мама, ни он сам…И снова, и снова у каждого из них то и дело вырывается: «вот когда у нас все будет…», «после сентября, надеемся, левое крыло уже откроется…», «а после Нового года все тут доведем до ума…» Будет, будет. Да почему, собственно, все в будущем времени? Если оно уже есть? Если работа идет – и какая работа!Маленький штрих: на диване – гитара в чехле, на стене в одной из комнат – шутливая стенгазета «про нашу жизнь»: фотографии сотрудников, забавные подписи.Ну и что, казалось бы, о чем говорит? Уверяю вас, о многом. О главном! О том, что этот центр для людей. Что это не просто место, где они отбывают рабочее время, а нечто большее.– Ну что, пойдемте? – Геннадий Алексеевич смотрит на часы, потом на меня и встает.Простите, недопоняла? В каком смысле «пойдемте»? А в самом прямом – в семью. Сейчас наша «бригада» – Алексей Ильич и Глафира Орлова, массажист и инструктор ЛФК, идут работать с нашей девочкой, нашей подопечной, «одной из». Пойдемте? …И вот эти железные люди по почти сорокаградусной жаре ведут меня «огородами»-дворами с Нагатинского бульвара до метро «Коломенская» и за метро «Коломенская», и я уже задыхаюсь (ох, курить надо бросать!), а им хоть бы что, потому что у них это обычный маршрут, и таких маршрутов по два-три на дню...Алексей Ильич (тот самый, «массажист от Бога») рассказывает при этом совершенно потрясающие вещи (через полчаса я все это увижу своими глазами) о разных методиках, иные из которых уходят корнями в глубь веков, и про нынешних чудо-врачей, и обо всех своих мальчиках и девочках, с которыми он сейчас работает.И какое это счастье, когда появляется у ребенка улыбка – улыбка почти осмысленная на лице, которое годами не выражало ничего, НИ-ЧЕ-ГО! Или разжимаются судорожно сжатые кулачки, они же годами были сжатые, не разжимались, а вот теперь у ребенка открыта, открылась ладошка, и очень важно это закрепить и не упустить момент настоящего чуда, когда начинается ПРОЦЕСС и ты понимаешь, что процесс пошел, нужно идти дальше, шажочек за шажком, но обязательно дальше, дальше, дальше!…А мы, кстати, уже и пришли.Она – тоненькая, стройная, просто девочка, поверить невозможно, что старшему сыну уже почти семнадцать.В просторной квартире масса «жильцов» – черно-белая кошка, говорящий волнистый попугай, пятнистый щенок неизвестной породы, да еще тритоны в аквариуме… – Настюха, к нам пришли! Лена легко подхватывает дочь, переносит из инвалидной коляски на специальную кушеточку, передает с рук на руки Алексею Ильичу.– Привет, Настюха! А что у нас с носом? Кто нам нос поцарапал? С кем подралась? Ай-ай-ай…Тельце девочки хрупкое, как веточка, и, как веточка на ветру, не остается оно неподвижным; но рыженькие волосы кокетливо убраны в два хвостика и даже – мне показалось? – сережки в маленьких ушках.Равномерными движениями начинает разминать Алексей Ильич «лапочки»-ступни девочке и при этом что-то шутливо-ласково ворчитприговаривает-разговаривает с ней, а она тихонько смеется, подвизгивает от удовольствия.Диагноз… Ох, не буду я приводить этот диагноз – на трех страницах не уместится. Два страшных слова – родовая травма. Достаточно.Мы сидим на кухне, и Лена рассказывает. Сама медработник, и с первым ребенком все было нормально – кстати, этот «ребенок» нынче мечтает о военно-юридической академии или школе милиции – правильно мыслит мальчик. Ну а вот с дочкой получилось так… Кровоизлияние в мозг, фактически инсульт у новорожденной; неправильное положение, неправильно принимали – что теперь, почти семь лет спустя, говорить о врачебных ошибках? И что вовремя не положили в реанимацию, и давали не те препараты, а потом, уже в другой больнице, тоже лечили неправильно... Она говорит, и почти сухие у нее глаза, почти сухие...– Я же сама медработник, сестра широкого профиля, я все могу и умею – хоть клизму поставить, хоть желудочный зонд! Конечно, сейчас, если бы могла выйти на работу, нужно было бы восстанавливаться…А может, выйти? Пока что – нет. Как Настю оставить? Правда, было дело, бомбила на своей машине – так иной раз дочку с собой брала.Почему бомбила? А жить-то как? Папа… Ну, в общем, папу сами выгнали, и было за что.Кто помогает? Вот центр. А еще – случай волшебный случился-подвернулся: нашелся один фонд, который помогал таким мамочкам, как она, и другим, у которых дети – раковые больные; так сдавала она комнаты этим приезжим мамочкам, сестрам-подругам по несчастью, а платил за них фонд. Правда, фонд тот нынче тихо «накрылся» – кризис, одно слово.Но подруги остались, настоящие, верные, ближе сестер родных – вот вам и «клуб родителей детей-инвалидов», неформальный, но реальный, со взаимовыручкой, взаимопомощью и всем прочим...[b]Вместо вешалки?[/b]…Она рассказывает, а у меня все кипит внутри, и отнюдь уже не от жары – от гнева и жалости. «Родовая травма», «врачебная ошибка», «не так лечили»… Продолжать? И сколько у нас еще ЭТО будет продолжаться? И кто ответит – Лене, мне, всем нам и тем, у кого может случиться то же самое, непоправимое? И ребенок, который по всем законам должен был родиться здоровым, родится и станет инвалидом? Кто?! Да, медицина не всесильна, да, есть медики, врачи от Бога (ох, мы, честное слово, уже повторяемся, смотрите письмо на нашей первой странице!) И опять-таки: да, есть и нерадивые, и маргинальные «мамули» и «папули», наркоманы и алкоголики, без ума в голове, которых, прости Господи, хорошо бы стерилизовать и отправить рыть какой-нибудь канал… И есть беспощадная генетика, с которой пока никак не справиться.Но есть ведь и другое, и другие, которые всю жизнь расплачиваются за чужую ошибку!…Да что я, собственно, сотрясаю воздух. Мы же все люди умные, все всё понимают. А Лена – так она и вообще медработник.– А вот видели в той комнате рядом с кушеткой – конструкция? Вертикализатор называется. Потрясающая штука, только нам она никак не подходит, – грустно улыбается Лена. – Настена же не может сама стоять, держаться на ножках. А там все так устроено, непонятно для кого, для здоровых детей, что ли? Нет, может, кому-то и подходит, но в нашем случае – нет. В общем, оно у меня теперь вместо вешалки.– Это к нашему разговору о разных методиках, – вступает в разговор Геннадий Алексеевич, – понимаете про этот вертикализатор? Как бы вам… Ну, в общем, это трактор, а Насте нужен «форд»! Хотя бы отечественной сборки.А из соседней комнаты:– Ты чего брыкаешься, а? Ишь какая брыкливая, а ну-ка мы сейчас ножку твою. Вот так, вот так и во-о-о-от так! Ай молодец, Настюха, ай умница! Ну, видишь, как у нас все здорово получается…Идет будничный процесс занятий с ребенком. А через два часа у них другой адрес, другая семья. Идет работа. Дай бог им удачи, этим людям – всем и каждому…[b]Справка «ВМ»[/b][i]По состоянию на начало июня т. г. на территории города Москвы проживают более 27 тыс. детей-инвалидов, в том числе 3,9 тыс. детей-инвалидов вследствие детского церебрального паралича.Начиная с 1998 года в городе реализуются комплексные целевые программы по социальной интеграции инвалидов и других лиц с ограничениями жизнедеятельности.В системе департамента функционируют шесть реабилитационных центров, в том числе два центра социальной реабилитации детей-инвалидов.[/i]