Пикассо как натурщик

Все многообразие мужских типов России ХХ века одной маленькой экспозицией, разумеется, не исчерпывается – ее персонажи не сходны, а социальная панорама разнообразна. Поначалу это и привлекает внимание. На одной стене висят самые разные типажи 1920–30-х: тут и волосатый поп, нарисованный как будто одной кляксой черной туши, и задумчивый старик-сторож социалистической собственности в форменной красной фуражке, и вполне соответствующий ему по возрасту голый и красивый бородатый дед, привлекший живописца как колоритный натурщик. А еще – суровые строители светлого будущего: посетитель курсов комсостава, угрожающе положивший на дощатый стол сжатый кулак, сталевар в каске и молодой интеллигент в буржуазном пенсне.Известные имена чередуются с малоизвестными. Например, ученик Малевича Ефим Рояк написал его модернистский портрет по памяти уже в 1960-м, а вот портрет крестьянского поэта Николая Клюева кисти Михаила Цыбасова датирован рубежом 1920–30-х. Поэт изображен с почтением и любовью на фоне русских березок – ведь он был певцом русской деревни, за что и поплатился жизнью: его расстреляли как апологета кулачества. Из самых знаменитых работ – два автопортрета Анатолия Зверева.Оба выполнены в один 1957 год, но какие разные: с «Автопортрета в шляпе» смотрит почти юноша с беззащитным и пытливым взглядом наивных глаз, а «Автопортрет в красном шарфе» изображает умудренного жизнью, усталого эстета, в котором явно есть что-то уайльдовско-мефистофельское.Но есть и явные «хиты». Например, Маревна – имя этой художницы стало известно в России только недавно. На выставке – «Портрет Пикассо», с которым она дружила. Гениальный модернист изображен старым и мудрым оптимистом с вдохновенно горящими глазами. Со смыслом написан и фон – голубой и розовый, причем цвета не переходят друг в друга. И еще – «Портрет Льва Шестова» работы Роберта Фалька – субтильный интеллигент Серебряного века, почти бестелесный, с высоким лбом и водянистыми серыми глазами. Оба – тоже герои этой выставки и, значит, герои русского портретного искусства ушедшего века.Необычный ряд: испанский коммунист, русский монархист, счастливый дед на бахчевом колхозном поле, молодой рабочий в пролетарской кепке, очаровательный, явно рисующийся своей фактурностью спортсмен в красном трико, дореволюционный крестьянин со старорежимным прямым пробором – образы России, каждый из которых вызывает в памяти целый ряд ассоциаций, как исторических, так и личных. На это, думается, и рассчитана выставка, удивляющая и радующая своим эклектизмом.