Решение – «Особая папка»

[b]Наш корреспондент беседует с директором Государственного архива РФ, доктором исторических наук, профессором Сергеем Мироненко.– Сергей Владимирович, как бы вы охарактеризовали сегодняшнюю доступность любого из множества архивов России?[/b]– После 1991 года ситуация кардинально изменилась. Сегодня для того, чтобы стать читателем госархива, по закону необходимо лишь написать заявление. То есть, теперь действует не разрешительный принцип доступа к архивным документам, а регистрационный. Конечно, я, как и любой директор на моем месте, предпочел бы рекомендательные письма. Вы даже не представляете, какое количество самых разных людей сюда приходит! Но сейчас доступ в архив, повторяю, прост: личное заявление, которое я подписываю, дальше вы заполняете анкету, обязуясь выполнять определенные правила, и получаете доступ к фондам.– Это очень серьезный вопрос, я бы сказал, проблема архивов всего мира. Мы, конечно, принимаем необходимые меры. Во-первых, у нас имеется система видеонаблюдения. Есть также сотрудник, который сидит в читальном зале. Он выдает дела, принимает их, проверяет наличие страниц. Замечу, что в отличие от западных архивов, где листы дел не нумерованы, у нас все листы имеют номер. То есть, если кто-то из посетителей решит листик выдрать, это сразу определит наш дежурный по залу.В последние годы появилась еще одна опасность – хищение из архивохранилищ. Когда в России возник серьезный антикварный рынок, у некоторых сотрудников, чья зарплата чрезвычайно низка, возник соблазн повысить свои доходы за счет архива, где они работают. Раньше для сотрудников существовало негласное правило: в архивохранилище один не входи. Не потому, что тебе не доверяют, но лучше входить вдвоем. Сейчас, когда сотрудников не хватает, это правило трудновыполнимо. У нас постоянно не полностью укомплектован штат. Мало кто соглашается работать за гроши.– В один из архивов взяли паренька на временную работу – заниматься микрофильмированием открыток. И он решил часть этих открыток сдать в букинистический магазин, чтобы заработать денег. К счастью, криминальная попытка была вовремя пресечена.– Архив Осипа Мандельштама, например, находится в библиотеке Принстонского университета. Его в середине 70-х годов туда отдала, а, возможно, и продала вдова поэта, Надежда Яковлевна Мандельштам. По ее представлению, в Советском Союзе этот архив не мог быть открыт для публикации и исследований.О другом архиве – Пастернака. Часть этого архива дочь последней любви поэта – Ольги Ивинской – Ирина перевезла во Францию и обратилась с иском к России, чтобы забрать оставшуюся часть, которая попала в РГАЛИ – архив литературы и искусства. Мое мнение: весь архив Пастернака должен быть на родине. Это мы говорили о личных архивах.Значительное количество государственных архивов было вывезено участниками белого движения при бегстве из Крыма, Харбина и т. д. Документы попали в разные места. Самые крупные хранилища – это архив Гуверовского института и Бахметьевский архив Колумбийского университета. С этими учреждениями мы имеем тесную связь, обмениваемся микрофильмами. Я считаю, что если есть свободный доступ к документам, если мы можем получить копии любого, – что ж, пусть наши, российские, документы там и хранятся. Тем более, что законных оснований для возвращения увезенных архивов, по большому счету, нет.– Оригиналы Волкогонов за рубеж не передавал – можете мне поверить. Но он снимал копии, имея полномочия от президента России Б. Н. Ельцина, несмотря на то, был ли на документе гриф «сов. секретно» или нет. Поэтому доступ к копиям этих документов, оказавшихся в библиотеке Конгресса США, теперь проще, чем в наших архивах – к оригиналам.– Нет. «Особая папка» – это и тип документа, и степень секретности. «Особая папка» существовала и в Политбюро, и в правительстве, и в министерствах. В протоколах заседания Политбюро можно прочитать: «Слушали. Постановили. Решение – «Особая папка». То есть, даже среди членов Политбюро это была высшая степень секретности.– Это старый разговор. Россия – бюрократическая страна, выпускающая огромное количество документов. Они регистрировались и расходились в огромном количестве копий. Поэтому даже если бы и была поставлена задача изъятия документов о сотрудничестве Сталина с охранкой, практически она нереализуема. Да и напечатанный в некоторых изданиях документ Департамента полиции о том, что Сталин – сотрудник охранки, не что иное, как фальшивка. Это бумага 1913 года, идет она якобы из Енисейского жандармского пункта. А в 1913 году такого пункта уже не существовало, он был ликвидирован. Подделку, вероятно, составил человек, который был причастен к работе полиции, но всех подробностей делопроизводства не знал. По Департаменту полиции у нас сохранились регистрационные книги. Так вот, на подделке тоже стоит входящий номер именно по журналу регистрации. Смотрим журнал, а там под этим номером совершенно другой документ! Можно гадать, зачем и кому это было нужно, но это – подделка. Те, кто славословил Сталина, позже, как известно, бросились его разоблачать: если он преступник, значит – агент охранки. Сталину хватает преступлений и без этого.– Должен сказать, что ни в одном архиве мира нет такого документа, который перевернул бы представление об истории. Так что никакой сенсации я вам не сообщу. Но вот о нашей очень крупной, этапной работе с удовольствием проинформирую. Вместе с коллегами из Гуверовского института (США) мы завершили работу над 6-томной документальной историей ГУЛАГа. В эту работу включился и Александр Исаевич Солженицын, вошедший в редакционный совет этой серии и написавший предисловие к ней. Эти 6 томов – взгляд власти на ГУЛАГ, здесь все приказы, распоряжения, заявки и т. п. Один из томов повествует об экономике ГУЛАГа. Эта тема в исторической науке практически не исследована. Что это за экономика, как она функционировала, почему государство, имея ее, победило такую развитую страну, как Германия? На эти и многие другие вопросы поможет ответить наше исследование.