Александр Архангельский: Телевидение играет ниже пояса

Александра Архангельского можно назвать профессиональным исследователем общественной и культурной жизни страны – известный публицист, литературовед, писатель. Вполне закономерно, что наш разговор о телевидении вышел за рамки обсуждения программы «Тем временем» на канале «Культура», где Архангельский и автор, и ведущий. Плыву по течению – Ваша программа «Тем временем» – пожалуй, самое интеллигентное ток-шоу на нашем телепространстве. Не возникало мысли добавить накала страстей – например, путем сталкивания оппонентов? – Можно делать телепродукт либо жестко по законам телевидения, либо жестко против них. Например, был такая передача Александра Гордона на тогдашнем канале НТВ – ночные беседы с интеллектуалами. Все там было сделано вопреки законам ТВ. И поэтому – смотрелось. Ничего промежуточного телевидение не признает. Я не вижу необходимости сталкивать собеседников. Более того, жизнь смыслов не предполагает драм, она предполагает разность потенциалов и медленный путь к истине, который лежит за пределами отдельной точки зрения. Ну а если говорить о жанре программы, то это не ток-шоу – где говорит народ, а эксперты отвечают, а дискуссия. У нас говорят только эксперты. Народ у нас безмолвствует. – Кого вы никогда не пригласите в свою программу? – Людей, которые будут оскорблять собеседника. Не позову лидеров движения против нелегальной иммиграции, а тех националистов, которые будут говорить о любви к своей культуре, позову с удовольствием. – А политики, имеющие свое мнение абсолютно по разным поводам? Господин Жириновский, например, имеет шансы к вам попасть? – На нашем канале политики нет. В виде исключения он может появиться, но что он скажет? Жириновский – человек очень неглупый, он ведет себя так, как его просят, он очень договороспособный. Но я не вижу его в контексте программы «Тем временем». Проханов – тот бывает. Но он писатель, прежде всего. – Как вы выстраиваете диалог? Подчиняете его законам драматургии? – Как известно, есть два способа вести разговор. Либо вы репетируете, либо плывете по течению. Я плыву по течению и спокойно отношусь к фатальным издержкам – если уж не получилось, то не получилось. С другой стороны, при таком подходе рождается то, чего ты сам не ожидаешь. – Чьим опытом вдохновлялись, создавая программу? – На французском телевидении очень много программ, сделанных в этом жанре. Вообще французская культура – это разговорная культура. Она воспитывает у интеллектуалов умение размышлять вслух, так, чтобы это интересно было окружающим. Для меня образец ведущего – Бернар Пиво, он вел программу о книгах на французском ТВ. В России есть профессионалы, к которым я отношусь с глубоким уважением, но все они работают на других площадках. Не на «культурной». Познер, Соловьев… Очень органичен Швыдкой, умеющий высокую культуру подать как полноценное шоу. Прекрасная историческая документалистика у Сванидзе. Часто бывают яркие сюжеты в «Истории в деталях». – Как выбираете темы? – Наощупь. Я слежу за всем, что происходит. У меня есть множество внутренних ограничений. Хорошую книгу я не могу обсуждать. Аудитория программы – миллион-два, а тираж хорошей книги – 10–20 тысяч. Но можно поговорить о том, о чем, что дискутируют в своем кругу образованные люди, можно обсудить образование – это то, что волнует всех, и от чего зависит наше будущее. Всегда хорошо смотрят программы, когда обсуждают судьбу русского языка. Мы на грани переворота – Что раздражает на современном ТВ? – Я не очень понимаю, когда федеральное телевидение, идущее в открытом доступе, играет ниже пояса. Я имею в виду криминал в его худшем проявлении. Никто не может запретить человеку интересоваться криминальными сюжетами, но тогда должен быть подписной канал. Так же как и порнография. Человек должен приложить усилия, чтобы получить доступ к этой информации – заплатить деньги, подписаться, то есть сделать выбор. Раздражает скучная политическая жизнь. Но я не понимаю, когда ругают телевизионных менеджеров – дескать, это они все зажали. Они тут ни при чем. Телевидение мощный электоральный ресурс, который управляется напрямую из Кремля. – Как, на ваш взгляд, будет развиваться телевидение? – Оно будет развиваться, как и во всем мире: перейдет в цифру, будет становиться более сегментарным, учиться работать с более маленькими аудиториями. Станет более содержательным и менее ярким – потому что это более дешевое производство по определению. Массовое телевидение никуда не исчезнет, но оно будет более площадным и народным. И это не потому, что кто-то из начальников этого хочет, просто если вы будете делать массовый продукт, вы будете делать только его и ничего другого. Уже сейчас я не понимаю, например, зачем нужны НТВ такие качественные новости? Они делаются хорошо, но новости – это всегда затратно, а канал декларирует принцип: доходность любой ценой. Рано или поздно новости уйдут на спутниковые каналы. Зато вернутся те вещи, которые из «большого» ТВ ушли, – например, книги. ТВ не умеет работать с книгой. Оно не понимает, как можно работать с неподвижным объектом. – Вообще никто не понимает? – Я знаю только одну программу в мире, когда успешно работали с книгой, – это английская «Большая книга», она шла на Би-Би-Си. Это был очень бюджетный, роскошный проект, вернувший вкус к чтению, высокие тиражи. Стартовал он на радио, куда люди звонили и называли свои любимые книги. Потом подключилась экспертная комиссия, которая по этим данным составила список самых читаемых в Британии книг, а дальше началось обсуждение, в котором принимали участие и шоумены, и интеллектуалы. Условно говоря, их Малаховы с их Сванидзе на пару. Список сокращался путем голосования. О двадцати лучших книжках сняли фильмы. Но дело даже не в этом. Если люди любят читать, они будут смотреть каналы о культуре чтения. А проблема в том, что исчезнет общее поле. Шахтер, домохозяйка, профессор, политик, левый, правый – в этом общем информационном поле они оказываются вынужденно, а когда мы разойдемся по цифровым квартирам, что информационно нас будет объединять? Мы и так слишком разные. Это проблема не только российская, но и мировая. Уже сегодня намибийскому профессору проще договориться по Сети со своим американским коллегой, чем с соседом фермером. Мир объединяется поверх границ и внутри слоев. Это другое мироустройство. – Возможно, появится смысл объединять социальные группы и территориально – художников селить в одном месте, писателей в другом, профессоров – в третьем. – Мы же знаем, что будут меняться механизмы производства всего, и мы будем искать новые экономические способы выживания. Документалисты уже ищут такие способы. Под Манчестером строится город, в котором будут жить продюсеры документального кино. Они будут заказывать фильмы своим агентам, разбросанным по всему миру, а производство, финансирование и правообладание сконцентрируют в одной точке и уже потом будут продавать готовый продукт. Мы на грани не только телевизионного переворота – на грани нового мироустройства. Утро никому не отдаю – Александр, не так давно вы и сами выпустили книгу – «1962». – Я долго хотел поговорить со своим старшим сыном, а на самом деле через него с самим собой о том, как жизнь обычного человека, моей семьи, моей мамы связана с большой историей. И написал роман-эссе «1962». Это мнимые, конечно, воспоминания, поскольку я не мог помнить о том, что происходило тогда: 1962 год – это год моего рождения. Но я придерживался крайне простого принципа – это не академическая наука, поэтому я ничего не проверяю, это разговор с сыном на кухне о том, как мировая история оказалась на грани жизни и смерти и как на этой сцене разворачивалась тихая история моей мамы – любовь, страдания, разочарования и радости. Отчасти это попытка восстановить связь между поколениями и вообще между людьми. – А есть ли у нас сейчас поколение, которое принято называть потерянным? – Для экономики потеряно старшее поколение. Для этических вещей – поколение тридцатилетних. Жизнь брала их на излом, и не все это выдержали. Это поколение духлесс – несчастный офисный планктон или, как еще их называют, «офисные самураи». Они входили в жизнь, когда экономика была отмороженной, но уже не авантюрной. Когда вы подходите к делу с авантюрным чувством риска, но не нарушаете законы и правила, это нормально. Когда вы знаете, что вы их обыденно нарушаете, возникает двойственное чувство. Я думаю, что у следующего поколения есть колоссальный шанс вписаться в экономику и восстановить в правах простые моральные нормы. И я уверен, что это произойдет. Главное сегодняшнее противоречие – это то, что государство мешает обществу, оно, как сумасшедший родитель, пытается встрять во все. Общество само вызреет и восстановится, оно сделает это естественным путем. А пока государство пытается всеи вся взять под свой финансовый, организационный контроль. С другой стороны, государство не стало сильным – может быть, именно от слабости своей оно демонстрирует силу. На самом же деле оно должно присутствовать именно там, где сегодня отсутствует. Должно управлять милицией, теми же гаишниками, создавать общие правила которые все должны соблюдать. – Вы живете невероятно насыщенной жизнью. Как все успеваете? – Я стараюсь работать все время. И это не совсем работа. Я умею делать только то, что мне интересно, но стараюсь поставить это на профессиональную основу. Самое тяжелое из того, что я делаю, – это телевидение. Там в десятки раз больше организационных вещей, чем творческих, просто они все остаются за кадром. Но зато это дает возможность поговорить с большим количеством людей. Самое приятное – книжки писать. Книжки я пишу по утрам. Это золотое время, я его стараюсь никому не отдавать. Я много перемещаюсь, самое главное – научиться спать в самолете. А потом, мне кажется, если человеку интересно, он не так устает. От скучного безделья устаешь гораздо больше. Досье ВМ: Александр Николаевич Архангельский родился в Москве, в 1962 году. Окончил МГПИ им. Ленина (1984). Работал на детском радио, в журнале «Дружба народов». Стажировался в Бременском университете (1991), Свободном университете Западного Берлина (1994), был приглашенным профессором Женевского университета (1992–1998). Преподавал историю культуры в российских вузах (профессор Центра гуманитарных знаний Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского, 1998–2004). Сотрудничал с радио «Свобода». С 1999 года работает в газете «Известия» (заместитель главного редактора, 2001–2004; в настоящее время – политический обозреватель). Соучредитель и первый президент Академии русской современной словесности (1997–1998) . Автор более 10 книг. На телевидении вел авторскую программу «Против течения» (РТР), «Хронограф» («Россия»). С 2002 года – автор, ведущий и руководитель программы телеканала «Культура» «Тем временем».