Оправдание Мопассана

В 1881 г. в Париже вышел сборник новелл Ги де Мопассана «Заведение Телье».Вошедший в моду после повести «Пышка» автор посвятил книгу Ивану Тургеневу. Русский писатель, прочно осевший, едва ли не укоренившийся во Франции, принял посвящение благожелательно. И пусть то, что писал Мопассан, отличалось от его собственного творчества и стилем, и манерой, и темами, но очевидно было, что – одарен!Впрочем, Тургенев знал за собой, что излишне склонен к комплиментарности, поэтому, отправляясь в Россию, Иван Сергеевич захватил с собой «Заведение Телье», чтобы передать книгу человеку, мнением которого дорожил более, чем чьим-либо.Ясная Поляна встретила Тургенева зеленью деревьев и хлебосольством хозяев. Они говорили с Толстым о многом и важном, и в завершение Тургенев достал из чемодана книгу Мопассана.– Вот, – сказал он. – Это новый французский автор... Я ничего не буду говорить более, но прошу вас, Лев Николаевич, прочитайте. Мне важно знать ваше мнение.Толстой взял книгу.Так состоялось знакомство великого русского писателя с произведениями Мопассана. Через много лет Толстой напишет: Однако целый ряд новелл произвел на Толстого отрицательное впечатление: Признание за автором несомненного таланта не смогло пересилить той неприязни, что вызвали сюжеты рассказов, и Толстой, по его признанию, «забыл про Мопассана». Однако через два года, после выхода романа «Жизнь» и по прочтении его, Толстой изменил свое мнение: С этого времени Толстой становится исправным читателем Мопассана и многое делает для того, чтобы произведения французского автора стали известны в России. Он даже переводит рассказы «Порт» и «Не удалось», а также отрывок из очерка «На воде».А потом из Франции пришла весть, что Мопассан умер.[b]...Писатель постепенно сходил с ума. Его поведение становилось непредсказуемым. Менялся он и внешне: отеки и глубоко запавшие глаза делали лицо неузнаваемым.В августе 1891 года писатель пытался застрелиться, но верный слуга предусмотрительно вынул из револьвера патроны. В январе 1892 года новая попытка самоубийства, на этот раз Ги де Мопассан пытался сначала перерезать себе горло, а затем выброситься в окно.Когда речь пошла о госпитализации и доктора прислали за Мопассаном санитаров, дабы те сопроводили пациента в психиатрическую клинику, друзья-писатели уговорили их сначала заехать в порт. Вот как пишет об этом первый биограф Мопассана, Альберт Лумброзо: «Они подумали, что зрелище любимой яхты, может быть, пробудит его угаснувшую память, подстегнет его сознание, некогда столь ясное и исчезнувшее теперь. Связанного, с руками, стянутыми смирительной рубашкой, несчастного повели на берег. «Милый друг» тихо покачивался в море... Синее небо, ясный воздух, изящные очертания любимой яхты – все это, казалось, успокоило его... Его взгляд смягчился...Он долго рассматривал свой корабль меланхолическим и нежным взором...Губы его зашевелились, но не произнесли ни слова. Его увели. Он много раз оборачивался взглянуть на «Милого друга». У всех, кто тогда окружал Ги, на глазах были слезы».Он уходил, приволакивая ноги, и прохожие с удивлением и брезгливостью взирали на приземистого мужчину с опухшим лицом и глазами навыкате. Шейный платок скрывал перевязанное горло.Последние месяцы жизни писатель уже не приходил в себя. С губ его срывались лишь отдельные слова. Окружающее и окружающие перестали его волновать, беспокоить, тревожить, страшить.Ги де Мопассан умер 6 июля в 11 часов 45 минут. Последние его слова были: «Тьма! О, тьма!»Причиной кончины писателя был назван прогрессивный паралич мозга.[/b]…Всю вторую половину 1893 года Толстой помогал в издании сочинений Мопассана в России. Он составил списки намеченных для перевода произведений, редактировал переводы. Он написал и предисловие к собранию сочинений Мопассана, изданного в 1894 году.Толстой писал: [i]«Мопассан был талант, то есть видел вещи в их сущности, и потому невольно открывал истину: видел невольно дурное в том, что хотел считать хорошим… И в том-то и удивительное свойство всякого истинного таланта… что талант учит обладателя его, ведет его вперед по пути нравственного развития, заставляет его любить то, что достойно любви, и ненавидеть то, что достойно ненависти. Художник только потому и художник, что он видит предметы не так, как он хочет их видеть, а так, как они есть.…Мопассан дожил до того трагического момента жизни, когда начиналась борьба между ложью той жизни, которая окружала его, и истиною, которую он начинал сознавать. Начинались уже в нем приступы духовного рождения. И вот эти-то муки рождения и выражены в… лучших произведениях его… Если бы ему суждено было не умереть в муках рождения, а родиться, он бы дал великие поучительные произведения, но и то, что он дал нам в своем процессе рождения, уже многое. Будем же благодарны этому сильному, правдивому человеку и за то, что он дал нам».[/i]Будем же и мы благодарны – и Мопассану, и Толстому.