Я обошлась бы без поцелуев

Прочтите для начала несколько писем и подумайте: как нужно относиться друг к другу, чтобы доверить бумаге такие душевные, идущие от самого сердца слова.«Дорогой друг! От Вас еще нет весточки. Не знаем, как доехали и как поживаете. Хорошо ли устроились? Хорошо ли работается в библиотеке? Ваш Иван».Проходит несколько дней, от дорогого друга по-прежнему нет ни строчки, и обеспокоенный Иван отправляет еще более тревожное письмо, которое на этот раз подписывает «Ваш Базиль».Что за конспирация? Зачем? От кого нужно таиться? От кого? Конечно, от жены, от кого же еще! И Базиль, он же Иван, сообщает об этом в следующем письме: «Сегодня великолепный солнечный день со снежком. Мы с женой гуляли по той дороге, по которой – помните – мы так чудесно гуляли однажды втроем. Я все вспоминал и жалел, что Вас нет».Значит, треугольник, классический любовный треугольник? Да, треугольник, и, судя по всему, с довольно острыми углами и неизбежными в таких случаях выяснениями отношений.Последствия не замедлили сказаться, что видно из смиренно-умоляющего письма женщины. «Никому не будет хуже, если мы вновь будем все втроем вместе».Иван промолчал. И тогда отчаявшаяся женщина срывает маски и, наплевав на конспирацию, выплескивает всю свою боль и всю свою любовь в полном безысходной тоски письме.«Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! Глядя на хорошо знакомые места, я ясно сознавала, как никогда раньше, какое большое место ты занимал в моей жизни, что почти вся деятельность здесь, в Париже, была тысячью нитей связана с мыслью о тебе. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, и только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью – и это никому не могло бы причинить боль… Крепко тебя целую».Затем следовала подпись: «Твоя Арманд».А как было подписано письмо с описанием великолепного солнечного дня и прогулки втроем? «Ваш Ленин».[b]Несчастлив в браке, счастлив в любви[/b]Да-да, что бы ни говорили пуритане, пытающиеся сделать из Ленина сухого, лишенного нормальных человеческих чувств борца за дело рабочего класса, он, будучи неудачливым в браке, был счастлив в любви.Что касается Надежды Крупской, то, по свидетельству современников, она была далеко не красавицей.К тому же ее всю жизнь мучила базедова болезнь, а это пучеглазие, потливость и повышенная возбудимость, не говоря уже о сердцебиении и нервных срывах. Не случайно в качестве партийных псевдонимов к ней прилипли не совсем благозвучные клички Минога и Рыба.Встреча Ленина с Инессой Арманд изменила всю его жизнь! Он стал веселее, оживленнее, часто улыбался, сыпал шутками, начал следить за своей внешностью.Крупская все это видела, все понимала и… смирилась. Она даже говорила, что «в доме становится светлее, когда приходит Инесса».[b]Милая девушка с передовыми мыслями[/b]Так кто же она такая, эта чаровница Инесса Арманд? Начнем с того, что никакая она не Арманд, а Стеффен. Ее отец – французский оперный певец Теодор Стеффен. Мать – Натали Вильд, полуфранцуженка, полуангличанка, тоже певица, а несколько позже учительница пения. Отец умер рано, дать образование дочери мать не могла, и Инессу забрала с собой тетка, которая нашла племяннице в Москве место преподавательницы французского языка.Обворожительная, изящная и раскованная Инесса на балах и вечеринках пользовалась сумасшедшим успехом. Она прекрасно танцевала, очаровательно болтала не только по-французски, но и по-русски. А ее внешность! «Пышная прическа, грациозная фигура, маленькие уши, чистый лоб, резко очерченный рот, зеленоватые глаза» – так описывал ее в своем дневнике один из влюбленных современников.Но Инесса была практичной девушкой и всем подпоручикам, студентам и присяжным поверенным предпочла сына купца 1-й гильдии, владельца торгового дома «Евгений Арманд с сыновьями» – Александра Арманда.У семьи Армандов были текстильные фабрики, лесные угодья, доходные дома и многое другое. Александр оказался мягким, добрым человеком, жену ни в чем не ограничивал, но в одном был непреклонен: он не только любил детей, но и, как тогда говорили, любил их делать.Инесса это тоже любила – и рожала чуть ли не каждый год. Пятеро детей – даже по тем временам достаточно много! Но ни роды, ни заботы о детях не убили в ней духа суфражизма – модного тогда движения женщин за равные права с мужчинами.Инесса вступает в «Общество улучшения участи женщин», запоем читает книги идеологов народничества, а оказавшись на отдыхе в Швейцарии, сближается с социалистами. Тогда же в ее дневнике появляется запись: «После короткого колебания между эсерами и эсдеками, под влиянием книги Ильина «Развитие капитализма в России», становлюсь большевичкой».Инесса не знала, что Ильин – это ее судьба, что Ильин – это Ленин. Кстати, Лениным Владимир Ульянов стал лишь в 1901 году, когда одну из своих статей в журнале «Заря» впервые подписал этим псевдонимом. Естественно, и Владимир Ильич не знал, что, напечатав небольшую книгу, «увел» в большевистский стан многодетную купеческую жену.Тем временем в личной жизни Арманд произошла такая революция, что ее имя на долгие годы стало предметом насмешек и сплетен. Инесса по уши влюбилась во Владимира, младшего брата своего мужа.А как же муж? Как дети? Несчастный, но благородный и великодушный Александр отпустил Инессу вместе с детьми, само собой разумеется, назначив солидное содержание. Больше того, он согласился не оформлять развод, так что формально Инесса оставалась его женой и, следовательно, наследницей капиталов и совладелицей текстильных фабрик.Поселились «молодые» на Остоженке, сняв квартиру в доме купца Егорова. Так как Владимир считал себя социал-демократом, они вместе со свежеиспеченной большевичкой «ударились» в революцию. И вот уже после двух арестов Инессу на два года ссылают в Архангельскую губернию. Вместе с женой в ссылку поехал ее невенчанный муж Владимир.Климат там был отвратительный – и Владимир серьезно заболел: врачи обнаружили туберкулез. Инесса заметалась! Надо любой ценой добраться до Швейцарии, туберкулез умеют лечить только там! Деньги, слава богу, были, а за деньги можно все. Но Швейцария Владимиру не помогла. Похоронив любимого, Инесса стала глушить тоску… учебой. Она поступила в университет, за год прошла полный курс экономического факультета и была удостоена ученой степени лиценциата экономических наук.В 1909-м Инесса переехала в Париж. Там и произошла встреча, решившая ее судьбу: она познакомилась с Лениным. Завороженный женскими чарами Инессы, Владимир Ильич даже не пытался скрывать своих чувств, тем более что жена, видя, как благотворно влияет на него Инесса, не особенно противилась их близости. В те же годы Ленин, Крупская и товарищ Инесса (так ее прилюдно называл Ильич) затеяли совершенно новое дело: в пригороде Парижа, который по-русски назывался Длинная Ослица, а по-французски куда более благородно – Лонжюмо, они открыли партийную школу. Сюда под видом сельских учителей из России приехали 18 рабочих-большевиков, которых учили не только азам марксизма, но и методам конспирации, способам тайнописи и другим премудростям нелегальной борьбы с царизмом.Как только выпускники школы вернулись в Россию, выяснилось, что квалифицированные руководители нужны не в Париже, а в Петербурге. Раз надо – значит надо.И в Петербург отправляется элегантно одетая дама с паспортом на имя Франциски Казимировны Янкевич. Надо ли говорить, что это была Инесса Федоровна Арманд! Два месяца пани Янкевич будоражила Петербург. А потом ее арестовали. Тут же выяснилось, что пани Янкевич не кто иная, как находящаяся в розыске Инесса Арманд.Вот-вот состоится суд, а потом – каторжная тюрьма, выжить в которой удается далеко не всем. И тут в Петербург примчался Александр Арманд. Сколько он привез с собой денег, история умалчивает, но из Петербурга он уехал с пустыми карманами.Зато Инесса таинственным образом оказалась в варшавском поезде, причем на границе ее никто не досматривал и паспорта не проверял.Из Варшавы Инесса перебралась в Краков, а оттуда в Поронино, где ее с нетерпением ждал… ну конечно же, «Базиль», он же «Иван», а в последнее время «Ваш Ленин».Как же они были счастливы! Ленин непрерывно строчил статьи для «Правды», Инесса ему помогала, под псевдонимом Елена Блонина писала и сама, но в какойто момент, взглянув друг на друга, они швыряли в угол карандаши, надевали подходящую обувь и уходили в горы. Они так много гуляли и лазали по горам, что в шутку их стали называть «партией прогулистов».К сожалению, как это часто бывает, счастье оказалось недолгим: началась Первая мировая война. После кратковременного ареста австрийскими властями Ленин был освобожден и уехал в нейтральную Швейцарию. Инесса последовала за ним.Некоторое время Ленин, Крупская и Инесса жили в горной деревушке Зоренберг. Где-то грохочут пушки, а здесь – безмятежная сельская идиллия. Инесса играла на рояле, Ленин писал, Крупская вычитывала корректуру. Но и на сей раз счастье было недолгим, Ленин рвался в Россию: ведь в феврале 1917-го там произошла революция, царь отрекся от престола, и к власти пришло Временное правительство.– Что еще за Временное правительство? – возмущался Ленин. – На каторгах сидели большевики, забастовки организовывали большевики, за поражение в войне ратовали большевики, а в правительстве нет ни одного нашего человека. «Никакого доверия Временному правительству!» – таким будет наш текущий лозунг. Мы должны во что бы то ни стало туда ехать, хотя бы через ад.Должны-то должны, но как? Помочь взялся швейцарский социалист Фриц Платтен, который, вступив в сговор с немцами, провез через воюющую с Россией Германию в якобы опломбированном вагоне 31 сторонника Ленина, потом на шведском пароме переправил их в Стокгольм, а оттуда – в Россию.Инесса и в мыслях не допускала отпустить Ленина одного, вернее, с Миногой, поэтому весь долгий путь она не отходила от своего Базиля ни на шаг. До России они добрались благополучно, но как только Ленин и его сторонники появились в Петрограде, все они оказались под угрозой не только ареста, но и расстрела. Дело в том, что Временное правительство заявило: «Каждого русского политэмигранта, посмевшего проехать через Германию, в России будут отдавать под суд как изменника Родины».Играть со смертью Ильич не стал и в тот же день покинул Петроград. Так он оказался в Разливе, а потом и в Финляндии. Ильич тогда уцелел, а вот 140 видных большевиков оказались за решеткой.Уцелела и Арманд: ее спасло то, что все это время она находилась в Москве и даже была избрана депутатом Московской городской думы. А после победного Октября Ильич назначил ее заведующей Женским отделом ЦК РКП (б). С одной стороны, это назначение Инессу обрадовало – чуть ли не каждый день она виделась с Лениным, а с другой – уж очень странным делом пришлось ей заниматься.В соответствии с учением Маркса, нужно было убедить женщин России в том, что их главная задача не забота о семье, а классовая борьба, что домашний труд вот-вот отомрет, что вместо кастрюль и корыт появятся общественные кухни и прачечные, что воспитание детей на себя возьмут детские сады и ясли.А что касается любви, то она должна быть свободной, настолько свободной, что ее следует рассматривать как свободу выбора партнера – и не больше.Инесса моталась по фабрикам и заводам, выступала на митингах и собраниях, писала статьи и фельетоны и в конце концов свалилась с ног, причем в прямом смысле слова. В феврале 1920-го Ленин посылает ей записку.«Дорогой друг! Итак, доктор говорит, воспаление легких. Надо архиосторожной быть. Непременно заставьте дочерей звонить мне (12 – 4) ежедневно. Напишите откровенно, чего не хватает? Есть ли дрова? Кто топит? Есть ли пища? Кто готовит? Компрессы кто ставит? Вы уклоняетесь от ответов – это нехорошо. Ответьте хоть здесь же, на этом листке. По всем пунктам. Выздоравливайте! Ваш Ленин. Починен ли телефон?»На этом Ленин не успокаивается. И вот уже он пишет ей новое, умоляюще-тревожное письмо. «Дорогой друг! Грустно очень было узнать, что Вы переустали и недовольны работой. Не могу ли помочь Вам, устроив в санатории? Если не нравится в санаторию, не поехать ли на юг? К Серго на Кавказ? Серго Орджоникидзе устроит отдых, солнце, хорошую работу. Он там власть. Подумайте об этом. Крепко, крепко жму руку. Ваш Ленин».«Еду!» – решила Инесса и сообщила об этом Ленину. Ильич тут же озаботился организацией поездки. Но устроить в санаторий – это одно. А обеспечить безопасность? Ведь на Кавказе еще стреляют, да и по Кубани гуляют недобитые банды. И обеспокоенный Ленин отправляет члену Реввоенсовета Кавказского фронта Серго Орджоникидзе шифрованную телеграмму: «Очень прошу Вас, ввиду опасного положения на Кубани, установить связь с Инессой Арманд, чтобы в случае надобности эвакуировать ее и ее сына, или устроить (сын болен) в горах около Каспийского побережья, и вообще принять все меры».Меры были приняты, и в конце августа 1920 года Инесса Арманд вместе с сыном приехала в Кисловодск. Постепенно она стала поправляться, набирать вес и даже начала ходить в горы. Но вскоре прогулки пришлось прекратить, так как совсем рядом стучали пулеметы. Как оказалось, это пытались прорваться из окружения остатки белогвардейского десанта генерала Фостикова. Тут же было принято решение всех отдыхающих немедленно эвакуировать.До ближайшей остановки, которая была во Владикавказе, тащились четверо суток. Кто-то в пути заболел, кто-то чуть было не отстал – всем им на помощь приходила Инесса. Отдохнув денек во Владикавказе, горе-курортники двинулись дальше, но буквально через сутки застряли в Беслане. На этот раз надолго. Там было такое скопище людей, такая мерзость и грязь, что, как считали врачи, именно эта стоянка стала для Инессы роковой.До Нальчика все-таки добрались, и даже неплохо провели там целый день, а ночью Арманд стало плохо. Утром ее отвезли в больницу. Диагноз установили быстро – холера.Инесса то теряла сознание, то приходила в себя. От обезвоживания она сильно похудела. Потом начались судороги. Стал хриплым, а затем совсем пропал голос.Инесса сражалась двое суток. В полночь она потеряла сознание. Врачи делали все возможное – инъекции, уколы, капельницы, но утром ее не стало. В тот же час из Нальчика полетела телеграмма: «Вне всякой очереди. Москва. Совнарком. Ленину. Заболевшую холерой товарищ Инессу Арманд спасти не удалось тчк Кончилась 24 сентября тчк Тело перепроводим в Москву тчк».Москва встречала Инессу с нескрываемой печалью. От Казанского вокзала до Дома союзов гроб с ее телом несли на руках. В газетах были напечатаны некрологи. Похороны состоялись 12 октября. Вот как описывала это событие одна из столичных газет: «У Дома союзов шпалерами выстраиваются пулеметчики. Не по-осеннему жарко. Оркестр Большого театра под управлением знаменитого Вячеслава Сука играет траурный марш Шопена. После марша – партийный гимн «Интернационал». Траурная колесница медленно трогается».Первым за скорбной колесницей шел человек, для которого эта утрата была невосполнимой, для которого это была не просто потеря друга, а потеря любимой женщины. Когда шедшая неподалеку от Ленина Александра Коллонтай взглянула на Ильича, она была ошеломлена. «Ленина невозможно было узнать, – написала она в тот вечер в своем дневнике. – Он шел с закрытыми глазами, и, казалось, вот-вот упадет».Поразительно, но через четыре года Коллонтай вернулась к этой записи и дополнила ее провидческими словами: «Смерть Инессы Арманд ускорила смерть Ленина: он, любя Инессу, не смог пережить ее ухода».Надо сказать, что в этой непростой ситуации исключительно деликатно вела себя Крупская. Они видела, как страдает муж, понимала, что сейчас ему не до нее, что помочь ему может только время.Спустя полгода, когда Владимир Ильич пришел в себя от перенесенного удара, он собственноручно написал председателю Моссовета письмо, в котором просил распорядиться о посадке цветов на могиле Инессы Арманд, а также похлопотать о небольшой плите.И еще... Сразу после кончины Ильича, когда еще не был решен вопрос о строительстве мавзолея, ходили слухи, что Крупская предлагала похоронить Ленина рядом с Инессой Арманд.Что и говорить, это было бы не просто благородным поступком, а стало бы великолепным памятником любви, верности и преданности не только до гроба, но и за гробом.