Мое Останкино

[i]Гуллер Юрий Александрович. Коренной москвич: появился на свет в декабре 1944 года в роддоме на 3-й Мещанской. Заболев дальними странами, в 16 лет уехал в свое первое “поле” – на Урал. Окончил геологический факультет МГУ им. Ломоносова и за 20 лет исколесил весь Советский Союз – от Чукотки и Камчатки до Средней Азии и Закарпатья. Второе высшее образование – журналистское – получил в 40 лет и после службы главным редактором двух книжных издательств вот уже почти 15 лет трудится в газетах во всех жанрах – от очерка до фельетона. Основная тема – история Москвы, за верность которой стал в 2003 году лауреатом конкурса “Золотой гонг”.Автор 13 книжек для детей, посвященных истории Москвы, Петербурга, истории книги и др., а также 2 сборников стихов.Любимое место в Москве – Останкино.В “ВМ” с 2000 года, ведущий рубрик “Вчерашняя Москва”, “Москва и москвичи” и др.[/i]Любимое место в городе не придумаешь. Оно просто есть. Либо ты увидел его в щенячьем возрасте и приклеился душой, как к материнской юбке. Либо оно оглушило тебя однажды уже во взрослой жизни так, что стало ясно: именно для этого переулка или лавочки под старой бульварной ветлой ты и живешь в этом городе…Останкино для меня – и то, и другое. Здесь меня когда-то возили в скрипящей, сохранившейся еще с довоенных времен, коляске. Здесь, на глади еще не закованного в бетонные берега пруда, в нанятой на час под залог читательского билета (паспорта еще не было) обшарпанной плоскодонке учился я работать веслами. Сюда я убегал с уроков – забыть о синусах и косинусах, послушать тишину старого барского парка. Здесь я назначал свидания и своей будущей жене, и другим, несостоявшимся, женам.Сюда я приходил с народившимися сыновьями. Здесь я мечтаю погулять с внуками (если они не повзрослеют окончательно к тому времени, когда дедушка освободится от ежедневных забот)…Когда-то Останкино было раз в десять больше: заросший парк простирался и туда, где нынче павильончики ВВЦ, и туда, за запруженную речку, где гуляют летом любознательные посетители Ботанического сада… А на околице парка, у щелястого забора, еще лет 6–7 после войны валялись остатки сбитых немецких самолетов. И мы в их изломанных внутренностях играли во что-то героическое… Я давно живу за тридевять московских земель от останкинских краев. Давно почти повывелись дубы в здешней дубраве. Давно оквадратился и потерял деревенскую прелесть пруд перед дворцом… Давно сюда не ходит “семерка” – трамвай моей юности…А вот горячие, посыпанные сахарной пудрой пончики, новомодная забава конца 1950-х, все так же продаются напротив входа в парк! Я заехал сюда на днях, в преддверии старого Нового года. И то ли в эти часы между григорианским и юлианским календарем время течет подругому, то ли зима ухитряется прикрыть белыми заплатами провалы в памяти, но мне показалось, что “сейчас” – это “тогда”. И Останкино – мое, как когда-то прежде…И в мой журналистский блокнот приходят стихи: [i]А завтра – снова Новый год!Опять мы, братцы, на пороге;опять о времени и Богевдруг призадумался народ…Рубеж колючий, снег хрустящий;фонтан хлопушек; хоровод…И всё-то задом наперед:какой же праздник настоящий? Ах, старый стиль, ах, новый стиль! И жизнь – как сказка, а не быль.От Рождества до Рождества,от Юлиана до Григория,условных лет фантасмагория и – убежденность естества! Что нам бумажный календарь? На лето повернуло солнце! А за синеющим оконцем – Россия, улица, фонарь…[/i]