Дочь кузнеца

На утвердительный ответ и не надеялся. Но она лишь выразила опасение, что сегодня, когда она работает в известном танцевальном коллективе, ее могут “вычислить”. Я сказал: вряд ли, таких, как ты, много. Так что пусть это будет просто история про девушку, каких в Москве тысячи. Тогда пиши, сказала она. Только ничего не прибавляй.Родилась она в подмосковном городке, в семье кузнеца. Окончила среднюю школу, хотела поступить в хореографическое училище, но отец, воодушевленный победами наших олимпийцев, настаивал на Институте физкультуры. Ослушаться не посмела. Но и спортсменкой не стала.Отмучавшись до третьего курса, вышла замуж. Родила ребенка. А потом…– Потом появились люди в галстуках.– То есть? – Есть такой сорт людей, прикрывающихся галстуками. Я видела, какие они без галстуков. В элитных саунах, например.– Ты там работала? А как же муж? – А что муж? Мужа я любила, но человек он был ленивый и невезучий. Жили впроголодь, он не мог найти работу, да и не оченьто и искал. Нет, не пил, просто впадал в сонную депрессию. Так что на заработки пришлось идти мне. Прочла в газете, что какойто культурный центр в Москве проводит отбор танцовщиц. Кастинг, так сказать. Я к тому времени успела окончить хореографические курсы. Поехала. Думала, действительно танцовщицы нужны. Оказалось, центр этот поставляет девушек в элитную сауну. Я среди них оказалась самой образованной, и администратор назначил меня хореографом, как бы на ступеньку выше.Я воодушевилась, стала учить девчонок новым движениям. Сама не знаю зачем. Нас предупредили: “Имейте в виду, клиенты у нас солидные. Не спрашивайте, как их зовут: захотят, сами представятся”. А зачем нам имена, лишь бы платили. Сауна закрытая, ни названия, ни вывески. Дизайн – высший класс. Роскошное такое подземелье. И вот первый рабочий день. То есть ночь. Появляются мужчины. В галстуках. Меню заказали по телефону, стол уже накрыт. Простыни, шлепанцы, сухой пар – все готово. Администратор бросается навстречу важной персоне (в таких компаниях всегда есть важная персона, остальные менее важные): как мы счастливы, Иван Петрович, что вы нас навестили! Те раздеваются – и в парилку. Потом за стол. Мы топчемся в соседней комнате, ждем, когда позовут. Администратор взмыленный носится тудасюда. Гости доходят до кондиции. Зовут – наш выход. Играет музыка, девочки танцуют, а я стою в сторонке, наблюдаю. Кого-то из девчонок бракуют сразу, и те уходят, остальных, не дав дотанцевать – в парилку. И тут эта персона, толстый, в животе три арбуза чечетку спляшут, спрашивает меня: “А ты почему не танцуешь?” – “Я хореограф”, – отвечаю, дура. – “Хореограф? – гогочет. – Тогда будешь плясать до тех пор, пока не свалишься. Если остановишься, споткнешься или к стене прислонишься, мы тебя по очереди поимеем. Поняла?” Не помню, сколько времени я танцевала: часа два, а может, три… Время от времени мне подносили бокал с вином: пей до дна! Голова кружилась, ноги подкашивались, я уже не слышала музыки, не чувствовала своего тела…Прислонилась к стене, чтобы отдышаться, и тут же ктото из компании пристроился сзади и задышал в затылок, как конь. Я попыталась оттолкнуть его – и сама грохнулась на колени. Стою на четвереньках, а передо мной – толстяк, в ладоши хлопает: браво! А прямо перед глазами “прибор” его болтается. Я как увидела, начала смеяться, – хохотала, как ненормальная, не могла остановиться. Он разозлился, стал меня бить ногами. И остальные набросились. Словом, очнулась утром, вся в синяках. Администратор сунул мне деньги и сам же домой отвез на своей машине.– Потом работала в другой сауне. Но уже и вела себя по-другому. Не показывала, какая я умная, это гостей больше всего раздражает. Хотя все равно было трудно. Я ведь не пью. Девочки обычно напиваются, чтобы потом ничего не помнить. А я все помнила. Правда, научилась маленьким хитростям. К примеру, проявляешь особое отношение к одному из гостей, ни на шаг от него не отходишь, отвешиваешь ему комплименты, вроде как устанавливаешь душевный контакт. Это чтобы другие не приставали. Получалось – один клиент за ночь. Деньги ведь те же. А если повезет, если окажется нормальный человек, может выкупить.– Не понял.– Да нет (), нет там никакого рабства! Многие девчонки врут: хотела, мол, уйти, да не пустили. Иди на все четыре стороны, никто не держит, вместо тебя десять других придут, еще спасибо скажут. В этом деле предложение намного превышает спрос… Так вот: скажем, понравилась ты человеку, и он хочет, чтобы ты какое-то время встречалась только с ним и больше ни с кем. Понятно, платит тебе что-то вроде зарплаты. Сначала посылает тебя на анализы. У него же семья… Если все в порядке, встречаемся, скажем, раз в неделю: сначала в ресторан, потом в гостиницу или на квартиру. Остальные дни делай что хочешь.С некоторых пор у меня только так и было. Однажды встретила более или менее приличного человека, месяца три-четыре побыла с ним, и с тех пор меня передавали из рук в руки.– Опять не понял.– Очень просто. Устает от тебя человек, приводит в какую-нибудь компанию, знакомит с приятелем, и у тебя появляется новый спонсор. Тоже на какой-то срок. Это удобно. Во-первых, не так противно: он ведь почти что любовник. Тысячи женщин так живут. Скажем, артистка, работает в каком-нибудь погорелом театре, получает полторы тысячи рублей, – и на собственном джипе катается. Назовешь шлюхой – возмутится. А ведь делает то же самое. Мне, правда, джипов не дарили – у каждой женщины своя цена. (Продолжительная пауза.) Ладно, проехали. Так вот, с “долгоиграющими” было не так противно – это во-первых. А вовторых, оставалось время на семью и на танцы: я к тому времени нашла хорошего хореографа и два раза в неделю брала у него частные уроки.– Муж что, ни о чем не догадывался? – Скорее делал вид, что не догадывается. Так ему было удобно.Однажды я узнала, что у него есть любовница. Любовь закончилась. Мы развелись. Он ушел к ней. Я сняла квартиру, а ребенка оставила у родителей. Конечно, я им помогала, хотя самой приходилось нелегко. Эти люди деньги считать умеют. Во сколько тебя оценили, столько и дадут – ни рубля больше. Конкуренция ведь большая. Девочки помоложе напирают. А возвращаться в сауну так не хотелось! Не знаю, как бы дальше сложилось, если бы не одна история. На этом, в общем, и завершилась моя карьера продажной женщины. Мы сидели в какой-то пафосной обжираловке с очередным спонсором, и я, помню, думала, сколько еще с ним протяну. Получилась так, что там же, за соседним столиком, сидел его знакомый, с охраной. Приехал в Москву по каким-то делам. Они разговорились, и пришлось моему кавалеру меня представлять. Когда мы уходили, тот, другой, дал мне визитку с гостиничным телефоном. Он мне как-то сразу понравился: спортивный такой, открытое лицо, умные глаза. А главное – без галстука. Хотя в этом ресторане полагалось быть в “удавке”.Как потом выяснилось, он вообще галстуков не носил – предпочитал свитера и водолазки. В общем, я ему позвонила, мы встретились, и все дни, пока он был в Москве, не расставались ни на час. Он возил меня с собой всюду – на встречи, переговоры. Короче, я влюбилась по-настоящему.Никаких денег я с него, разумеется, не брала, хотя прекрасно понимала, что наши отношения бесперспективны: у него в родном городе семья, и вообще, он из другого круга. Когда он уезжал, я рыдала у него на плече, в машине у Курского вокзала. Он гладил меня по голове, уверял, что мы скоро встретимся. Потом вручил мне пакет, сказал: с подарками. Потом оказалось, там были и деньги. Не успела машина отъехать – снова остановилась. Он открыл дверцу. “Почему бы нам не поехать вместе? Потом ты тем же поездом вернешься в Москву”. Я была вне себя от счастья – еще почти три дня вместе! Сказала, что мне нужно взять дома кое-что из одежды. Его шофер гнал, как сумасшедший. Мы вернулись через пятьдесят минут, въехали чуть ли не в зал ожидания. Я выскочила из машины с дорожной сумкой, а передо мной – два здоровенных амбала. Среди его охранников я их раньше не видела.“Ты никуда не поедешь, – сказал один. – Сядешь в машину и вернешься домой”. – “Я обещала ему вернуться”. – “А мы ему скажем, что ты не вернулась, – сказал другой. – Нельзя, чтобы его видели со шлюхой”. Я говорю: “Мама твоя шлюха!” Он мне влепил пощечину и стал толкать к машине. И тогда я закричала на весь вокзал. Звала его по имени: думала, он услышит, прибежит на помощь. И тут один из тех амбалов зажал мне рот и сказал: “Подумай о своем ребенке”. У меня ноги подкосились. А он втолкнул меня в машину, как мешок с картошкой. Несколько дней я просидела у телефона, даже в магазин не выходила, ждала его звонка. Он не позвонил. С тех прошло… Ладно, не буду говорить, сколько. Сейчас мне кажется, что все это было в другой жизни.– А в этой? – В этой я танцую в труппе. Снимаю квартиру, хозяйка поднимает цену каждые три месяца. Стремно. Ребенок в школу пошел. Подрабатываю там-сям. Вот Снегурочкой работаю. Даже шоу придумала, репетирую. Когда-нибудь поставлю. Знаешь, как будет называться? “Люди в галстуках”.