Бельгийцы не жалеют ни себя, ни публику

Еще немного – и мы начнем думать, что насилие в Бельгии цветет махровым цветом. Этой осенью москвичи увидели сразу несколько спектаклей на тему насилия, так или иначе связанные с центром Евросоюза. Во-первых, «Брюссель» итальянца Ромео Кастеллуччи, где полуголого человека методично избивали до кровавого мяса полицейские... в советских формах. А во-вторых, нам дважды привезли спектакли знаменитой бельгийской труппы «Les Ballets C. de la B.» (или попросту «Современные балеты Бельгии»). На фестиваль «Территория» – «VSPRS» в постановке создателя труппы Алана Плателя, исследовавшего неврозы, кошмары и фобии членов самого благополучного общества. На фестиваль современного танца «DanceInversion» – «Импорт-экспорт» хореографа и танцовщика труппы Коэна Аугустийнена. Этот долговязый лысый человек в растянутой кофте, меньше всего похожий на танцовщика, увидел, говорят, документальный фильм о варварской рыбной ловле в Танзании и, строча параллельно гневные письма в Европарламент, стал сочинять свой спектакль. На это можно снисходительно ухмыльнуться – вот ведь нет у людей своих проблем, а лучше бы позавидовать умению обостренно чувствовать и сочувствовать. Кстати, никакой рыбной ловли в спектакле нет и в помине. На сцене – нагромождение контейнеров и картонных коробок. На одном из таких «помостов» расположился женский струнный квартет «Кирке» и контртенор Стив Дугардин. В их исполнении звучат барочные композиции Шарпантье, Клерамбо, Куперена и Ламбера в современной аранжировке Барта Вандеведже, отвечая за возвышенную жизнь человеческого духа. А у подножия этого картонно-пластикового Эвереста разворачивается презренная жизнь человеческого тела. Точнее, тел – живых и мертвых, белых и черных, еще молодых и уже тронутых распадом старения, здоровых и искалеченных (один из персонажей – на костылях) в исполнении танцовщиков-циркачей. В одном эпизоде барышни отложат свои скрипки с виолончелью, чтобы пуститься в нелепый и отвязный танец. А певец – так и вовсе спускается вниз, мешается с толпой, а когда надо – раздевается вместе со всеми, обнаружив под свитером женский бюстгальтер – беспомощное тело гермафродита. Такое самоотверженное исполнение бескомпромиссного режиссерского замысла очень сложно представить себе у нашего певца. «Импорт-экспорт» начинается с трюма корабля, где под гул волн и мотора болтается туда-сюда обезличенный человеческий груз. Бельгия, распахнувшая было двери для всех эмигрантов, впустила в себя и их боль. Здесь пощечина оборачивается лаской, а ласка насилием. Здесь каждый оказывается в ситуации «один против всех», и «сотня, воя оголтело, бьет одного». Забитое насмерть тело таскают за ноги, не заботясь, что голова бьется обо все углы, перекидывают из стороны в сторону и, наконец, попросту сбрасывают в контейнер. Самая миниатюрная танцовщица отчаянно пытается вырваться из плотного кольца мужчин, и единственным, кто заступается за нее, оказывается калека на костылях. А лысый европеец с садистскими наклонностями, напевая песенку про Танзанию, принуждает негритянку к близости. Она стыдливо раздевается, молча обливаясь слезами, а несостоявшийся насильник, забыв о жертве, вдруг начинает биться головой об стенку – насилие над другим человеком не спасет его от собственного бессилия, и от себя убежать не удается. От этого спектакля хочется отвернуться, убежать, смыть липкий пот страха, знакомого любому, кто оказался заложником ситуации, раздавленным, поставленным на колени, да хоть бы даже униженным морально. Бельгийцы не жалеют ни себя, ни публику, проводя подобный сеанс пластического самоанализа. И не забывают удачно экспортировать свой товар.