Все, что нужно, я успел снять

[b]В галерее «Победа» (Винзавод. Центр современного искусства) открылась тематическая выставка сразу трех известных фотомастеров – Валерия Плотникова, Игоря Гневашева и Миколы Гнисюка. При всех различиях творческого почерка эту троицу объединяет то, что они всю свою жизнь снимали кинозвезд. Фотографии Валерия Плотникова, например, украшали обложки самых известных журналов. А собранные вместе, они представляют собой уникальную фотолетопись отечественного искусства.– Валерий, что для вас значат такие выставки? И вообще с чем связан интерес молодежи к фотопортретам кумиров былых времен?[/b]– Вы знаете, у меня выставки идут сплошным потоком. И если говорить откровенно, сами выставки актерских фотографий меня уже интересуют в меньшей степени. Но когда об этом просят люди, к которым я испытываю уважение, я с удовольствием соглашаюсь. И, в общем, тут, пожалуй, самое дорогое то, что, к сожалению, уже многих этих персонажей нет с нами. А на снимках они, что называется, незримо присутствуют. Мы их помним, мы их любим, и они того стоят. И такие выставки дают нам более широкий план всего нашего кинематографа, мы видим панораму того, что было, что есть.– Нет, откровенно говоря, не подсчитывал, но количество альбомов можно легко довести, по крайней мере, до 9–10 штук. У меня есть все для этого, просто нужно всех моих персонажей равномерно распределить по альбомам. Когда вышел первый альбом, столько было скандалов, слез, претензий. Звонили известные люди и спрашивали: почему меня нет? И откровенно говоря, я потерял на этом несколько людей.– Вы знаете, как-то так счастливо сложилось в моей жизни, что все они если не мои друзья, то очень хорошие знакомые. Поэтому о каждой фотографии я могу рассказать длинную интересную историю. Сейчас это дико звучит, но Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Миша Шемякин, Олег Григорьев, Лева Додин – это все люди из моего детства. Мои одноклассники. Миша Барышников мой старый знакомый.– В том-то и дело. То есть моя жизнь развивалась такими концентрическими кругами. Сначала учился в художественной школе, потом во ВГИКе на операторском факультете…– Дело в том, что когда я окончил ВГИК, началось такое безвременье, такой мрак… А я пришел в кинематограф для того, чтобы снимать, собирался быть оператором у Сережи Соловьева – это тоже друг моего детства. Потом он эмигрировал в Москву. А я всю свою жизнь жил и живу на Невском проспекте. И всегда знал, что буду делать только то, что я хочу, что люблю, за что мне не будет стыдно. Даже на этих фотографиях видно, что я снимаю только тех людей, которые мне дороги, которые мне интересны.– Нет, чуть-чуть позировали. Мне важен ракурс, даже иногда человек смотрит в сторону, я его ловлю.– Вы знаете, я стараюсь не давать никому никаких оценок, потому что всю жизнь занимаюсь своим делом. Более того, сейчас уже практически и не снимаю. Потому что все, что нужно, я успел снять в свое время. Теперь я фотографирую только в свое удовольствие.– Я отвечу вам сразу – я националист.– Нет, петербуржец. А вот это название – Ленинград – я с самого детства не переношу. Более того, я даже в свое время носил псевдоним Валерий Петербуржский – это было еще при советской власти. Предложений переехать в Первопрестольную было много, но я никогда не сомневался в выборе места жительства. Я вижу, как столица перемалывает людей, и мне от этого грустно.– Нет, это мне просто повезло, потому что в Питере выжить безумно тяжело. В Москве – без проблем. Это город постоянно меняющийся, но я не хочу участвовать в этой гонке. Мне нравятся гонорары, которые выплачивают в Москве, мне очень приятно их получать, а тратить их я предпочитаю в родном городе. Хотя многие говорят, что в Москве я бы зарабатывал намного больше и жил бы намного легче, но мне этого не надо. Потому что я делаю только то, во что сам верю.– Нет-нет, это то, что называется, ягода сошла, трава пожухла. Я счастлив тем, что я успел сделать. Все, что я снял, можно смотреть, и это никогда не наскучит. А потом мне несимпатична сама ситуация в кино. То есть, с одной стороны, я очень рад, что молодые ребята получают бешеные гонорары, но я же помню, какие гонорары получал в свое время Иннокентий Смоктуновский …– Да. Ставка больше, чем жизнь, как сказал Копелян, когда ему в 48 лет сделали ставку 50 рублей. Ефим Захарович вообще был очень остроумный человек. Впрочем, погоня за деньгами в кино – уже всемирное явление. Мы же получили доступ к мировому кинематографу и видим, что там замечательные актеры и актрисы тоже ввязываются бог знает во что. И никто уже не делает фильмов, равных картинам Антониони, Феллини, Висконти, Пазолини, Бергмана. Все, за редким исключением, заняты изготовлением коммерческого кино. Ну что же, ребята, валяйте, а мне это все неинтересно.– Снимал. Не далее как позавчера я видел по нашему телевидению два фильма с Робертом Де Ниро, а я его фотографировал. Я снимал даже партнершу Чарли Чаплина по немым еще фильмам – Глорию Свенсон. Меня однажды в Самаре спросили: а вот у вас фотография актера Николая Симонова – это вы его при жизни снимали? У меня так челюсть и отвисла: думаю, что же человек имел в виду?– А издательство «Вагриус» мне это и предлагает, более того, часть вещей уже написана.– Потрясающе, но я в своем архиве обнаружил первую фотография Ростроповича, которую я сделал, когда ему было 39 лет. Давно снимаю, вот люди думают, что я всех фотографировал.Был смешной случай. У меня есть фотография, на ней изображены Чехов и Толстой. Когда я показал ее одному редактору, тот на полном серьезе спросил: это тоже ваша? Ну да, говорю, конечно.