Прожить можно до 120 лет

Городская клиническая больница № 60 создавалась более полувека назад с вполне определенной целью – для лечения персональных пенсионеров.Москвичи знали ее как «больницу старых большевиков». Но уже довольно давно 60-я – в общем ряду московских больниц.– И все же больница наша не стала обыкновенной. Она сохранила гериатрический профиль. Основной целью, как написано в уставе больницы, является «лечение лиц пожилого, старческого возраста и долгожителей».– Вообще-то, строго их разграничить невозможно. Но принято считать, что до 60 лет – это средний возраст. После 60 и до 75 – люди пожилые. Затем до 90 лет – старческий возраст, а дальше – долгожители.– Задача нашей больницы сводится к тому, чтобы принять пожилого или старого человека, разобраться в его заболеваниях, компенсировать его состояние и отправить домой.Компенсировать – потому, что не все хронические заболевания излечиваются, и это уже общепризнано. Да и сами заболевания у пожилых протекают не так, как у молодых. От самой банальной простуды до инфаркта, инсульта. Это требует совершенно иного подхода в лечении, гораздо больших затрат. И длительность лечения, и взаимоотношения между больными и персоналом другие.В больнице практически нет пациентов, которые страдали бы только одним недугом. Что первично, а что вторично, не сразу и определишь. Скажем, привезли человека с инфарктом, а у него еще и гипертония, проблемы с легкими, с желудком…Если все сразу не лечить, то и с инфарктом сложно помочь. Поэтому у нас принят изначально комплексный подход, пациентом занимаются сразу несколько врачей-специалистов.Подобное, конечно, бывает и в других больницах, но там это в порядке исключения. У нас же неукоснительное правило. И препараты применяем не только от одного заболевания, а комплексно.Если говорить о персонале, то, по большому счету, он у нас такой же, как везде. Но по опыту, по отношению к больным он в чем-то и другой. В больнице, замечу, принят кодекс общения с престарелыми. Мы и нашу молодежь в соответствующем духе воспитываем. Ведь к старикам приходится чаще подходить, нужно, например, перевернуть его, иной раз кормить с ложечки. Да и доброе слово важно. Не мной сказано, что слово лечит. Я же добавлю: реально лечит! Существенно и то, что у нас и штатное расписание не такое, как в других больницах. На одного врача, медсестру, санитарку больных приходится меньше.– Больница стала научной базой для некоторых кафедр Российской медицинской академии последипломного образования, Российского медицинского университета имени Н. И. Пирогова и Российского университета дружбы народов.Но я не могу похвалиться тем, что мы в больнице изобрели что-то новое, придумали необычное. Да это и не наша цель.Мы только стараемся идти в ногу со временем, быстрее вводить в практику то, что разрабатывается на кафедрах вузов, в НИИ. Мы ведь практический коллектив: должны после лечения возвращать пожилых и старых людей в нормальную жизнь, в общество, а тех, кто может, – и к работе.– Верно, стариками, в житейском смысле этого слова, люди становятся в разном возрасте. Есть такие, что и в 50 лет умственно и физически уже старые: болезненные, дряхлые. А у других и в 80, и даже в 90 ясный ум, и физическое состояние такое, что работают немало и успешно. Здесь все очень индивидуально.Биологический возраст – понятие, которое паспортными данными не обозначишь и не определишь. И никак не «пощупаешь». Иду вот по больнице. Останавливает меня пожилая женщина. Очень живая. Поговорили. Спрашиваю: «Сколько вам лет?». 80! А такая еще, что называется, с характером игривым.– Гериатрия – это наука о лечении пожилых и старых людей, долгожителей. Геронтология занимается проблемами старения, ищет пути, как прожить дольше. Почему один человек уходит из жизни сравнительно рано, а другой живет долго? Причин тут много. Есть генетическая предрасположенность. Влияют образ жизни, питание, экология, своевременное и квалифицированное оказание медицинской помощи во всех возрастах.– Нет. Мы ведь обслуживаем не население какой-то отдельной, ограниченной территории, например, района Перово, где больница находится. Пациенты поступают со всего города. А кто-то попадает в другие больницы… Так что какие-либо заслуживающие внимания выводы в этом отношении сделать не могу.Но то, что доля пожилых становится все больше, – это бесспорно. По прогнозам, люди послепенсионного возраста через десять лет составят 20–25 процентов населения Москвы.Правда, на омоложение здесь может повлиять подъем рождаемости, который мы сейчас наблюдаем.Хотя, с другой стороны, в активную пору вступает поколение девушек, родившихся в сложное время конца 80-х – начала 90-х годов, когда был прямо-таки провал рождаемости. Конечно, государство принимает меры стимулирования рождаемости, но пока не ясно, какой будет отдача от всего этого.– Конечно. Заметно повышается качество жизни пожилых. Лучше стало медицинское обслуживание людей старшего возраста. В нашей больнице, например, за десять лет летальность снизилась почти в три раза! При тех же возрастных категориях больных и аналогичных заболеваниях. Говорю об этом не для того, чтобы вы увидели, какие мы эффективные. Такова тенденция. Несмотря на все упущения, просчеты, недостатки.Повысилась у нас в стране и продолжительность жизни. Правда, от развитых стран мы по-прежнему сильно отстаем.Почему? Главным образом из-за большой смертности людей в наиболее активном, работоспособном возрасте. Например, только на дорогах у нас гибнут 30 тысяч человек в год. Переломить ситуацию никак не удается.– Геннадий Петрович Малахов, мне кажется, очень умный человек. Он систематизировал большое количество народных рецептов, часто выработанных и отобранных на протяжении десятилетий и веков. Немало толковых книг написал. Дает абсолютно здравые советы. И по гимнастике, и по физкультуре, и по здоровому образу жизни. По полезным продуктам – фруктам, орехам, семечкам, меду… Называю то, что сейчас вспомнил. Все замечательно, умело систематизировано, облечено в увлекательную форму.И комментарии врачей-специалистов к советам Малахова, его методам лечения были грамотно выстроены.Иначе говоря, мы имели полезную, увлекательную, поучительную телепередачу для всей семьи. Вреда от нее, на мой взгляд, никакого. Почему ее закрыли, не знаю.– Вы абсолютно правы. Не знаю, какие меры должны быть приняты, я не специалист в этом деле. Но в нашей больнице курить категорически запрещено и персоналу, и больным. Такое требование определено не «моим хотением», а Законом РФ, по которому в учреждениях здравоохранения курить нельзя.Государство тут слабый пример подает. Вводит какие-то мало действенные ограничения на продажу курева. А места, где якобы запрещено курить, на пальцах можно сосчитать. И практически везде за это не наказывают. То же могу сказать и об алкоголе.Будь моя воля, я бы объявил в стране открытую войну табаку и алкоголю.– Вопрос, достаточно ли денег, всегда немного щепетилен. Если бы ограничений не было, я попросту бы с ума сошел, все бы думал, на что их потратить.Катастрофических проблем у нас, слава богу, нет. Сегодняшние потребности больницы, в принципе, удовлетворены.В первую очередь я бы обратил внимание на состояние помещений, в которых наши больные проводят недели, месяцы, а то и годы. Мы недавно реконструировали один из больничных корпусов. Такие семиэтажки имеются почти во всех московских больницах.Теперь здесь все удобства в палатах. Сами палаты – одно-, двух- и максимум трехместные. Мы обязаны создавать людям достойные условия. И хотя это требует больших капиталовложений, игра стоит свеч. Если не будет у больных стрессов, они скорее пойдут на поправку. Скажутся такие улучшения и на продолжительности жизни.– Разные цифры называют сегодня. Богомолец назвал такую продолжительность жизни, мне кажется, не столько из научно обоснованных соображений, а по политическим мотивам. Возможно, в угоду тому же Сталину. Сейчас чаще говорят о 120 годах как о биологическом возрасте, доступном человеку. Авторитетные специалисты называют именно эту цифру. Так что прожить 120 лет, вероятно, можно. Если, конечно, будут благоприятны внешние обстоятельства, да и сам человек себе не помешает.