Главное
Гид по Москве
Приметы и советы

Автор

Юрий Казарин
Революции у нас происходят каждые 2,5–3 года!
Заведующий кафедрой Первого московского медицинского университета имени И. М. Сеченова, лауреат Государственной премии СССР, академик РАМН Сергей Константинович ТЕРНОВОЙ – крупнейший специалист в области лучевой диагностики.Корреспондент «ВМ» расспросил ученого о новой диагностической аппаратуре и еще о многом из того, что интересует пациентов. То есть нас с вами.[b]– Мой знакомый год назад проходил обследование на аппарате – не помню уж, каком. Когда пришел домой и рассказал, что ему наговорили в медцентре, в семье поднялась паника. Но один знающий человек посоветовал пройти повторное исследование у другого специалиста. Результат оказался совершенно иным. Сергей Константинович, неужели несмотря на то, что интенсивно совершенствуется аппаратура, диагностика столь сильно зависит от того, кто проводит исследование, как этот доктор «читает» полученные данные?[/b]– Давайте разбираться. Возьмем, например, такой прекрасный и широко применяемый метод, как ультразвуковая диагностика. В обиходе его называют УЗИ. Аппарат не дает лучевой нагрузки на пациента. В большинстве случаев исследование проводится быстро и удобно.Однако у УЗИ есть существенный недостаток – так называемая операторозависимость. Метод сильно зависит от руки (и головы, конечно) того, кто делает исследование.Чуть-чуть наклонишь датчик не так, не совсем правильно посмотришь – и получишь неточный результат. То есть не увидишь того, что должен увидеть. Поэтому, когда пациент идет на УЗИ, важно попасть к специалисту, который достиг в этом деле мастерства. Замечу, в России УЗИ всегда делает врач.Но в диагностике важна и стандартизация. Должно быть строго регламентировано, что смотреть и как. Уже есть методы, где немало удалось сделать в этом отношении. Скажем, классическая рентгенография – хороший пример. Рентгенограмма делается стандартно, съемка производится в абсолютно точных «укладках» в зависимости от объекта исследования – грудной клетки, брюшной полости и т. д. Конечно, тут есть, как говорится, свои «тараканы», но метод этот в основном стандартизован.А вот в рентгеноскопии, где приходится разглядывать пациента со всех сторон, многое зависит от искусства врача. Стандартизации тут гораздо меньше. Один врач больного повернул правильно, другой «не довернул» и чтото не увидел… Так что очень важно, кто и как проводит исследование.[b]– А в томографических методах?[/b]– Рентгеновская компьютерная и магнитнорезонансная томографии – методы стандартизованные. Исследования выполняются в основном средним медицинским персоналом. Разумеется, специально обученным. Такой персонал получает от врача задание, что исследовать, и знает весь алгоритм своих дальнейших действий.Причем в магнитнорезонансной томографии роль врача несколько больше, чем при компьютерной. Если, например, ведется не рутинное исследование, а, допустим, МР-исследование сердца, врач должен присутствовать обязательно. Потому что он лучше знает анатомию, физиологию, больше понимает то, что показывает прибор.В сложных случаях роль врача и качество его подготовки просто исключительно велики. Доктор может сделать иные проекции снимков, выделить и рассмотреть «детали», получить больше данных по костям, мягким тканям, сосудам. Или выполнить, к примеру, трехмерные реконструкции изображения. Это особенно важно, если пациент готовится к операции.Хирургам гораздо понятнее трехмерное изображение. То же относится и к стоматологии. Без трехмерной модели сегодня ни один уважающий себя имплантолог не берется устанавливать имплантаты, ведь точность установки в этом случае гораздо выше.[b]– Но возникает вопрос, насколько сам врач подготовлен к использованию новой аппаратуры? Она ведь очень быстро обновляется.[/b]– Скажу прямо: с продолжением обучения врачей в России беда. Обязательную переподготовку (как раньше называли – повышение квалификации) у нас в стране надо проходить раз в пять лет по 144-часовой программе.По меркам развитых стран этого мало. За рубежом «повышение квалификации» ежегодное. Настолько быстро все меняется.Я недавно прилетел с конгресса Рентгеновской ассоциации Северной Америки. Этот очень авторитетный в мире форум проводится в Чикаго каждый год, причем в самое плохое для визита туда время: дождливо, холодно, ветрено, противно… Но тысячи врачей (а конгресс посещают 35–40 тысяч медиков!), несмотря ни на что, прилетают в Чикаго прослушать лекции, ощутить новые тенденции в аппаратостроении. И, собственно говоря, получить за это определенное количество баллов.Система добровольно-принудительная: врач, чтобы повысить свою квалификацию, летит на конгресс за свой счет. Однако это позволит ему потом больше зарабатывать и окупить собственные расходы.Устроено там все тоже для нас необычно. Вы сами индивидуально смотрите по компьютеру лекции. И не можете от него отойти. Потому что компьютер внезапно дает команду: пожалуйста, вставьте и вновь вытащите вашу магнитную карточку. Если вы эту команду не выполнили, а до того уже полтора часа сидели и слушали, вам не засчитают положенные, скажем, полбалла.Видите, как все строго! За год нужно набрать, например, 30 баллов. Замечу, 32 балла – это хорошо, а 29 – уже плохо. Баллы даются и за выполненную научную работу, и за подготовленный доклад, и за посещение мастер-класса. Трудно, но зато становишься специалистом более высокого качества. Добавьте сюда еще подготовку смежных специалистов.Например, невролог в рамках конгресса может пройти курс подготовки по лучевой диагностике заболеваний мозга. Он, конечно, не станет рентгенологом и не получит права обследовать пациентов, но зато сможет лучше понимать, что видит и о чем пишет рентгенолог. По сути, диагност и клиницист начинают говорить на одном языке.[b]– У нас в стране такого нет?[/b]– Пока нет. Однако необходимость этого наши медики вроде бы осознают, что-то собираются делать, но… Если человека не стимулировать, он все «не горящее» будет откладывать на завтрапослезавтра. Вы же знаете, как жизнь идет: «Ой, сегодня не могу, занят. Завтра – может быть».Мои коллеги и я, пока на общественных началах, «завели» свой национальный конгресс. В нынешнем году состоится уже пятый. В первом участвовала тысяча человек, на четвертый приехали три с половиной тысячи. Со стороны Минздравсоцразвития поддержка есть: издан приказ и на местах медучреждения могут платить своим сотрудникам командировочные. Лекции на конгрессе читают не только ведущие специалисты из Москвы и Петербурга, прилетают крупные специалисты и из-за рубежа.Раз в два года проводим съезды по федеральным округам. А представляете, какой большой регион охватывает, допустим, Сибирский округ! И люди приезжают, прилетают.Для пациентов это тоже важно. Вы приходите к врачу, а у него в кабинете висит сертификат – до каких именно манипуляций этот врач допущен![b]– Что нового создано в диагностической аппаратуре в последние годы? Скажем, за последние десять лет?[/b]– Меня ваш вопрос даже поставил в тупик. Что нового появилось за десять лет? Я уж основательно забыл, что тогда было. У нас в медицинской диагностике, каждые два с половиной – три года происходит настоящая революция…[b]– Хорошо, возьмем этот период.[/b]– Если говорить об УЗИ, то здесь стали применяться томографические методики. Можно, например, теперь получать трехмерное изображение исследуемого участка. Дошло даже до того, что Ассоциация радиологов Великобритании рассматривала вопрос о запрещении пользоваться ультразвуком немедицинскому персоналу.[b]– Почему?[/b]– Фотохудожники начали закупать ультразвуковые аппараты и делать у беременных женщин снимок личика будущего ребенка. В результате у мамы появляются коллекции фотографий. На них видно, как меняется личико ребенка в утробе, похоже ли оно на лицо родившегося человечка, и так далее…[b]– А зачем это нужно запрещать?[/b]– Я говорил о безопасности УЗИ. Но это в сравнении с другими методами. Мы ведь еще многого не знаем. Тысячелетия человеческие организмы развивались без воздействия ультразвука. А бесконтрольное его применение, особенно в период беременности, конечно же, как-то может влиять.Есть, скажем, сообщения, что УЗ-датчик, поставленный возле стакана с водой, нагревает воду на долю градуса. Передача энергии идет! Значит, какое-то воздействие на организм человека все же существует.Произошли изменения и в рентгенографии. Здесь царствует уже цифровая техника. Вместо пленки в аппарат вставляется специальная электронная плата. В итоге резко возрастает разрешающая способность снимков, становятся видны мелкие детали, которые прежде было просто невозможно «поймать».Техника к тому же стала работать быстрее. С ее помощью можно делать намного больше снимков. Электронные платы устанавливаются и на ангиографических аппаратах, производящих съемку быстро проходящего по сосудам контрастного вещества. Таким образом цифровые методы позволили существенно снизить лучевую нагрузку на пациента, а мы ведь знаем, что большие дозы облучения опасны.Вот какая революция произошла в рентгенологии.[b]– А в реальной, доступной всем медицине эта техника уже используется?[/b]– Да. Минздравсоцразвития закупило и поставило медицинским учреждениям много современной аппаратуры. Потому и возрастает значение соответствующей переподготовки медиков, особенно на местах, вдали от столиц.Но позвольте я продолжу рассказ о новых аппаратах. Магнитно-резонансная томография кое в чем считается «золотым стандартом» диагностики. Однако, как и все методы, она имеет ряд ограничений. Это и небольшая пропускная способность аппарата, и невысокая комфортность для пациента: «Ой, меня в закрытую капсулу засовывают, там не вздохнешь, не повернешься!» Больные, страдающие клаустрофобией, боязнью закрытых пространств, просто отказываются от обследования таким методом.И еще – очень сильный шум. У нас проходила обследование группа военных, и многие потом жаловались: почему, мол, не предупредили, что шум сильнее, чем в боевых вертолетах.Что тут сделано за последнее время? Скажу сразу, пока не удалось увеличить пропускную способность. Так и осталось: в час – два исследования, а то и меньше. Зато удалось увеличить диаметр «тоннеля», в который укладывают больного для обследования. Человек даже приличной комплекции теперь не чувствует себя в нем буквально скованным. А ведь раньше не мог даже пошевелить руками.Короче стал и сам «тоннель» магнита. Прежде необходимое качество магнитного поля достигалось только в его средней части, а теперь по всей длине. И если сегодня, скажем, исследуется брюшная полость, то голова пациента остается «на свободе». Те, кто страдает клаустрофобией, могут аппарата уже не бояться.Значительно снижен уровень шума. Некоторые фирмы-производители уменьшили его на 80–90 процентов.[b]– В компьютерной томографии тоже есть достижения?[/b]– Не вдаваясь в подробности, скажу, что в некоторых аппаратах сделан столь широкий детектор, что даже не нужно двигать пациента при исследовании. Например, сердце или головной мозг детектор захватывает полностью. Таким образом, получается и мгновенно обрабатывается гигантский массив информации. Существенно снижена лучевая нагрузка на организм. Если раньше исследование шло минуты, потом – десятки секунд, то сейчас – три-четыре секунды.Быстро развивается молекулярная диагностика. Скоро мы увидим опухоль уже не размером с копеечную монету, а на существенно более раннем этапе ее развития.[b]– Стоимость исследования при этом насколько возрастает?[/b]– Пациенты у нас в стране не оплачивают полную стоимость. Самое сложное – исследование сердца с коронарными сосудами – обходится в 12–14 тысяч рублей. Это намного ниже фактической стоимости. Все определяется реальной платежеспособностью населения.[b]– Сергей Константинович, каким вы представляете себе крупный диагностический центр середины XXI века, то есть лет через сорок?[/b]– Ну, так далеко вперед может заглянуть разве что писатель-фантаст. Я же врач, человек практический. Центр, о котором вы говорите, конечно, должен быть оснащен самой современной аппаратурой. Вопрос – какой она будет?Я хочу, чтобы в ту далекую пору пациенты приходили в диагностические центры, где их не облучали бы совсем или облучали какими-то абсолютно безопасными световыми волнами. Чтобы внутрь ничего не вводили (никаких контрастов!). Чтобы весь организм исследовали в считаные секунды безо всякого в него вторжения, а диагноз получали на молекулярном уровне.Наверное, так и будет. Но я лично дальше, чем на три-пять лет вперед заглядывать не рискую. Иначе получится чистая фантастика, хорошо, если научная.
Общество
Музей, который не может лгать
ИСПОЛНЯЕТСЯ 25 лет Центральному музею Великой Отечественной войны 1941– 1945 гг. на Поклонной горе.Приказ о создании музея был подписан 4 марта 1986 года министром культуры СССР. А до этого, как тогда и полагалось, были приняты соответствующие решения Центральным комитетом партии и Советом министров Советского Союза.Музей является основной частью мемориального комплекса на Поклонной горе. Парк Победы здесь начали создавать еще в 1961 году. А идея возвести в Москве мемориальный комплекс в честь Победы возникла почти на двадцать лет раньше, еще в годы войны. Тогда генерал армии, заместитель Верховного главнокомандующего Г.К.Жуков направил такое предложение в Центральный комитет.И вот наконец в 80-х годах развернулась гигантская стройка. По предложению московских властей она велась за счет средств, полученных от коммунистических субботников в трудовых коллективах и организациях Москвы. Но когда в стране начались кардинальные государственные, общественные и социальные перемены, когда распался СССР, стройка замерла. Были даже предложения кому-нибудь продать гигантский «недострой».Ситуация сложилась критическая. Но тут решительно вмешалось правительство Москвы, взяло дело в свои руки, и музейный комплекс был в сжатые сроки достроен. 9 мая 1995 года, в день 50-летия Победы, состоялось торжественное открытие музея.В торжествах приняли участие главы 55 государств мира. Они оставили интересные записи в Книге почетных гостей. Президент США Билл Клинтон, например, написал: «Музей является историческим свидетелем войны, который не может лгать. Музей воспитывает новых героев, которые станут наследниками славы и величия страны, нескончаемым источником мудрости. Музей показывает, что у великого народа есть великие люди».– Сегодня наш музей один из крупнейших в мире среди заведений военно-исторического профиля, – рассказывает директор музея, генерал-лейтенант запаса В. И. Забаровский. – Его посетили уже более 30 миллионов человек. Помимо основной экспозиции, мы показываем ежегодно несколько десятков тематических выставок, причем не только у нас, но и за рубежом. А на наши коллекции оружия и военной техники времен Великой Отечественной многие коллеги из-за рубежа поглядывают с откровенной завистью.Проводим и исторические исследования. Задумали даже создать при музее настоящий институт, которому будем заказывать разработки, особенно на дискуссионные темы, где зачастую сталкиваются точки зрения строго научные и конъюнктурные, даже опирающиеся на откровенные фальсификации.Особенность же наших экспозиций в том, что построены они на строго научной основе…
Общество
Прожить можно до 120 лет
Городская клиническая больница № 60 создавалась более полувека назад с вполне определенной целью – для лечения персональных пенсионеров.Москвичи знали ее как «больницу старых большевиков». Но уже довольно давно 60-я – в общем ряду московских больниц.[b]Главный врач больницы, заслуженный врач России А. М. ЛУКАШЕВ говорит:[/b]– И все же больница наша не стала обыкновенной. Она сохранила гериатрический профиль. Основной целью, как написано в уставе больницы, является «лечение лиц пожилого, старческого возраста и долгожителей».[b]– Александр Михайлович, а как проводится граница между этими возрастными группами?[/b]– Вообще-то, строго их разграничить невозможно. Но принято считать, что до 60 лет – это средний возраст. После 60 и до 75 – люди пожилые. Затем до 90 лет – старческий возраст, а дальше – долгожители.[b]– Лечение очень пожилых людей, да и просто общение с ними имеет много особенностей. Все болезни у них не «сами по себе», а на фоне других, зачастую очень серьезных, отклонений от нормы. К тому же у таких пациентов острее проявляются обидчивость, стеснительность, агрессивность. Как в больнице все это преодолевается?[/b]– Задача нашей больницы сводится к тому, чтобы принять пожилого или старого человека, разобраться в его заболеваниях, компенсировать его состояние и отправить домой.Компенсировать – потому, что не все хронические заболевания излечиваются, и это уже общепризнано. Да и сами заболевания у пожилых протекают не так, как у молодых. От самой банальной простуды до инфаркта, инсульта. Это требует совершенно иного подхода в лечении, гораздо больших затрат. И длительность лечения, и взаимоотношения между больными и персоналом другие.В больнице практически нет пациентов, которые страдали бы только одним недугом. Что первично, а что вторично, не сразу и определишь. Скажем, привезли человека с инфарктом, а у него еще и гипертония, проблемы с легкими, с желудком…Если все сразу не лечить, то и с инфарктом сложно помочь. Поэтому у нас принят изначально комплексный подход, пациентом занимаются сразу несколько врачей-специалистов.Подобное, конечно, бывает и в других больницах, но там это в порядке исключения. У нас же неукоснительное правило. И препараты применяем не только от одного заболевания, а комплексно.Если говорить о персонале, то, по большому счету, он у нас такой же, как везде. Но по опыту, по отношению к больным он в чем-то и другой. В больнице, замечу, принят кодекс общения с престарелыми. Мы и нашу молодежь в соответствующем духе воспитываем. Ведь к старикам приходится чаще подходить, нужно, например, перевернуть его, иной раз кормить с ложечки. Да и доброе слово важно. Не мной сказано, что слово лечит. Я же добавлю: реально лечит! Существенно и то, что у нас и штатное расписание не такое, как в других больницах. На одного врача, медсестру, санитарку больных приходится меньше.[b]– Осваиваются ли в больнице какие-либо новые технологии лечения? [/b]– Больница стала научной базой для некоторых кафедр Российской медицинской академии последипломного образования, Российского медицинского университета имени Н. И. Пирогова и Российского университета дружбы народов.Но я не могу похвалиться тем, что мы в больнице изобрели что-то новое, придумали необычное. Да это и не наша цель.Мы только стараемся идти в ногу со временем, быстрее вводить в практику то, что разрабатывается на кафедрах вузов, в НИИ. Мы ведь практический коллектив: должны после лечения возвращать пожилых и старых людей в нормальную жизнь, в общество, а тех, кто может, – и к работе.[b]– Люди в одном и том же возрасте бывают совершенно разными. Одному моему знакомому 85, и он уже лет 15 не выходит из дома. А был другой знакомый – известный художник. Он в 105 лет даже летал в Прагу на открытие выставки своих работ. Мы знаем, как активно сейчас работают, скажем, артист Владимир Зельдин, композитор Оскар Фельцман…[/b]– Верно, стариками, в житейском смысле этого слова, люди становятся в разном возрасте. Есть такие, что и в 50 лет умственно и физически уже старые: болезненные, дряхлые. А у других и в 80, и даже в 90 ясный ум, и физическое состояние такое, что работают немало и успешно. Здесь все очень индивидуально.Биологический возраст – понятие, которое паспортными данными не обозначишь и не определишь. И никак не «пощупаешь». Иду вот по больнице. Останавливает меня пожилая женщина. Очень живая. Поговорили. Спрашиваю: «Сколько вам лет?». 80! А такая еще, что называется, с характером игривым.[b]– Биологический возраст – термин скорее из области геронтологии? А вы – гериатр. Люди, не связанные с медициной, часто путают гериатрию и геронтологию.[/b]– Гериатрия – это наука о лечении пожилых и старых людей, долгожителей. Геронтология занимается проблемами старения, ищет пути, как прожить дольше. Почему один человек уходит из жизни сравнительно рано, а другой живет долго? Причин тут много. Есть генетическая предрасположенность. Влияют образ жизни, питание, экология, своевременное и квалифицированное оказание медицинской помощи во всех возрастах.[b]– Во всем мире признано, что население стареет. По пациентам вашей больницы это чувствуется?[/b]– Нет. Мы ведь обслуживаем не население какой-то отдельной, ограниченной территории, например, района Перово, где больница находится. Пациенты поступают со всего города. А кто-то попадает в другие больницы… Так что какие-либо заслуживающие внимания выводы в этом отношении сделать не могу.Но то, что доля пожилых становится все больше, – это бесспорно. По прогнозам, люди послепенсионного возраста через десять лет составят 20–25 процентов населения Москвы.Правда, на омоложение здесь может повлиять подъем рождаемости, который мы сейчас наблюдаем.Хотя, с другой стороны, в активную пору вступает поколение девушек, родившихся в сложное время конца 80-х – начала 90-х годов, когда был прямо-таки провал рождаемости. Конечно, государство принимает меры стимулирования рождаемости, но пока не ясно, какой будет отдача от всего этого.[b]– Между тем, достигнув 60–70 лет, люди живут дольше. Все чаще видишь активных 80-летних и уже не удивляешься.[/b]– Конечно. Заметно повышается качество жизни пожилых. Лучше стало медицинское обслуживание людей старшего возраста. В нашей больнице, например, за десять лет летальность снизилась почти в три раза! При тех же возрастных категориях больных и аналогичных заболеваниях. Говорю об этом не для того, чтобы вы увидели, какие мы эффективные. Такова тенденция. Несмотря на все упущения, просчеты, недостатки.Повысилась у нас в стране и продолжительность жизни. Правда, от развитых стран мы по-прежнему сильно отстаем.Почему? Главным образом из-за большой смертности людей в наиболее активном, работоспособном возрасте. Например, только на дорогах у нас гибнут 30 тысяч человек в год. Переломить ситуацию никак не удается.[b]– Есть много рецептов долгой жизни. Хотя и так ясно: нужно отказаться от алкоголя, табака, не есть соленого, жареного, жирного, закаляться, не попадать в стрессовые ситуации и т.д. По телевидению долго шла и была очень популярной передача с участием Г. Малахова…[/b]– Геннадий Петрович Малахов, мне кажется, очень умный человек. Он систематизировал большое количество народных рецептов, часто выработанных и отобранных на протяжении десятилетий и веков. Немало толковых книг написал. Дает абсолютно здравые советы. И по гимнастике, и по физкультуре, и по здоровому образу жизни. По полезным продуктам – фруктам, орехам, семечкам, меду… Называю то, что сейчас вспомнил. Все замечательно, умело систематизировано, облечено в увлекательную форму.И комментарии врачей-специалистов к советам Малахова, его методам лечения были грамотно выстроены.Иначе говоря, мы имели полезную, увлекательную, поучительную телепередачу для всей семьи. Вреда от нее, на мой взгляд, никакого. Почему ее закрыли, не знаю.[b]– У меня такое впечатление: все уже давно знают, что нужно сделать, чтобы прожить подольше. Но мало кто хоть что-то для этого предпринимает. Да, мы зачастую ленивы, слабохарактерны, непоследовательны. Но власти, государство не могут себе позволить быть таковыми. Скажем, никто не спорит с тем, что курение смертельно опасно и с ним нужно бороться. В некоторых странах за это взялись очень решительно. А у нас все пока ограничивается уговорами.[/b]– Вы абсолютно правы. Не знаю, какие меры должны быть приняты, я не специалист в этом деле. Но в нашей больнице курить категорически запрещено и персоналу, и больным. Такое требование определено не «моим хотением», а Законом РФ, по которому в учреждениях здравоохранения курить нельзя.Государство тут слабый пример подает. Вводит какие-то мало действенные ограничения на продажу курева. А места, где якобы запрещено курить, на пальцах можно сосчитать. И практически везде за это не наказывают. То же могу сказать и об алкоголе.Будь моя воля, я бы объявил в стране открытую войну табаку и алкоголю.[b]– Александр Михайлович, вернемся к делам больничным. Гипотетический вопрос: что вы бы сделали в первую очередь, если бы не было привычных бюджетных ограничений?[/b]– Вопрос, достаточно ли денег, всегда немного щепетилен. Если бы ограничений не было, я попросту бы с ума сошел, все бы думал, на что их потратить.Катастрофических проблем у нас, слава богу, нет. Сегодняшние потребности больницы, в принципе, удовлетворены.В первую очередь я бы обратил внимание на состояние помещений, в которых наши больные проводят недели, месяцы, а то и годы. Мы недавно реконструировали один из больничных корпусов. Такие семиэтажки имеются почти во всех московских больницах.Теперь здесь все удобства в палатах. Сами палаты – одно-, двух- и максимум трехместные. Мы обязаны создавать людям достойные условия. И хотя это требует больших капиталовложений, игра стоит свеч. Если не будет у больных стрессов, они скорее пойдут на поправку. Скажутся такие улучшения и на продолжительности жизни.[b]– Помните, был такой киевский академик А. А. Богомолец? Он занимался проблемами долголетия и привлек внимание Сталина, который, похоже, надеялся прожить лет до ста. Но Богомолец ожиданий вождя не оправдал. Сам умер в 1946 году, прожив только 65 лет. Так вот, он утверждал, что «срок человеческой жизни можно естественным образом продлить до 150 лет». Этот прогноз и теперь остается в силе?[/b]– Разные цифры называют сегодня. Богомолец назвал такую продолжительность жизни, мне кажется, не столько из научно обоснованных соображений, а по политическим мотивам. Возможно, в угоду тому же Сталину. Сейчас чаще говорят о 120 годах как о биологическом возрасте, доступном человеку. Авторитетные специалисты называют именно эту цифру. Так что прожить 120 лет, вероятно, можно. Если, конечно, будут благоприятны внешние обстоятельства, да и сам человек себе не помешает.
Общество
В музее Освенцима появится советская экспозиция
В КОНЦЕ января 1945 года части Красной армии освободили расположенный недалеко от Кракова самый большой концентрационный лагерь гитлеровской Германии Освенцим. К 65-летию этого события в музее «Аушвиц-Биркенау» в Польше будет развернута большая международная выставка. В эти сентябрьские дни в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе завершается подготовка материалов к российской экспозиции.Вообще-то в Польше, недалеко от Кракова, была созданная эсэсовцами целая система из нескольких десятков концлагерей – больших и маленьких: по-польски это Освенцим-Бжезинка, а по-немецки – Аушвиц-Биркенау. По разным данным, за пять лет существования лагерей здесь уничтожены от 1,5 до 3,5 миллиона человек: евреев, поляков, цыган, русских, украинцев – граждан почти всех стран Европы. Мировая история не знает другой такой «фабрики смерти».За минувшие десятилетия в живых осталось не так уж много людей, бывших либо узниками Освенцима, либо участниками его освобождения. Некоторые из них поделились с сотрудниками музея на Поклонной горе своими воспоминаниями, предоставили сохранившиеся документы.– От Кракова на запад мы все время шли с жестокими боями, – вспоминает москвич Иван Мартынушкин, до недавнего времени инженер-физик, сотрудник Совета экономической взаимопомощи, а тогда, в 1945-м, – двадцатилетний старший лейтенант, командир пулеметной роты. – В те дни на моих глазах погиб наш комбат. И вообще потери были немалые.Может быть, в высоких штабах и знали, что впереди концлагерь, но мы совершенно неожиданно вышли к колючей проволоке метра в два высотой, да еще в несколько рядов. Двинулись вдоль нее. С некоторых вышек и из каких-то строений по нам открыли огонь. Мы его подавили. Прошли концлагерь, он поразил нас своими огромными размерами и тем, что заключенных там оказалось сравнительно немного и все были истощены донельзя. Потом мы узнали, что немцы многих уничтожили или вывезли… А мы быстро пошли дальше, на запад, до Чехословакии, Праги…В числе освободителей лагеря был и другой москвич, бывший старший сержант Яков Винниченков. До совсем недавнего ухода на пенсию он работал бухгалтером в крупных строительных организациях. В 1943–1945 годах прошел с боями от Курской дуги до Германии. Ему, кроме всего прочего, с тех далеких дней на всю жизнь запомнился сильнейший, прямотаки невыносимый запах, в который буквально окунулась его рота, когда уже прошла Освенцим: это разлагалось то, что осталось от сотен узников, уничтоженных эсэсовцами в последние дни и часы перед приходом наших войск, – их даже не успели сжечь в крематориях… А вскоре, уже на территории Германии, Яков Иванович был тяжело ранен…Очень давно живут в Москве Лидия Туровская и Ксения Ольхова – сестрыпольки, коренные варшавянки. Совсем девочками они участвовали в Варшавском антифашистском восстании осенью 1944 года, были связными. А после его подавления чуть живыми были схвачены немцами и привезены в Освенцим. Там из детей, а их были сотни, буквально выкачивали кровь для раненых солдат Вермахта. Многие юные «доноры» после этого просто умирали. Когда же стала приближаться Красная армия, чуть живых детей вместе со многими другими узниками перевезли в другой концлагерь, на берегу моря. Там узников погружали на корабли, баржи, выводили в море и топили. Их утопить не успели – пришли американцы и освободили. Девочки вернулись в Варшаву. Родные погибли, никого из близких нет, голодали, тяжело болели.Вышли как-то на солдатскую кухню одного из красноармейских подразделений, там их подкармливали. А потом вместе со многими другими беспризорными детьми разных национальностей отправили в Советский Союз. И стали они гражданками СССР. Дали им русские имена, направили в ремесленное училище; потом, получив специальность, они работали связистками. Их долго лечили, учили дальше…Одна окончила музыкальное училище, другая – Институт связи. Сложились у них хорошие, крепкие семьи. Сегодня у сестер уже взрослые внуки, у одной даже правнучка есть… И сестры-польки, и освободители Освенцима, о которых мы рассказали, откликнулись на приглашение Центрального музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе, поделились воспоминаниями. Сейчас, как уже сказано, музей завершает подготовку материалов к новой российской экспозиции в государственном музее «Аушвиц-Биркенау» (Польша).И музей обращается к москвичам, гражданам России и СНГ с просьбой принять участие в формировании предметной части выставки. Трагедия Второй мировой войны, и, в частности, ужас концлагерей, не обошли стороной многие семьи. Есть надежда, что благодаря сохранившимся у них документальным свидетельствам этой страшной страницы войны (архивным материалам, воспоминаниям, фотографиям, личным вещам узников концлагеря Освенцим и воинов, принимавших участие в его освобождении) российская часть выставки во всемирно известном музее «АушвицБиркенау» убедительно покажет трагедию и мужество наших соотечественников. Такие страницы истории не должны быть никогда забыты – чтобы это не могло повториться.
Развлечения
Встречаемся на Поклонной горе
Сотни тысяч людей со всех концов нашей страны, из стран СНГ и дальнего зарубежья бывают ежегодно в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. И особенный наплыв посетителей сейчас, в преддверии Дня Победы.Но музей не только культурно-просветительное учреждение, а и серьезный научно-исследовательский центр. Об этой не всегда заметной стороне деятельности рассказал корреспонденту «ВМ» директор музея генерал-лейтенант В. И. Забаровский.[b]– Владимир Иванович, каков общественный резонанс проводимых в музее научно-исторических работ?[/b]– Мы, например, проводим мониторинг того, что пишут и что говорят, что показывают СМИ – и наши, и зарубежные. Вот недавно во время своего визита в Москву посетил наш музей руководитель Кубы Рауль Кастро Рус. Три с половиной часа знакомился он с экспозицией, выставками, беседовал с сотрудниками. Проявил не только большой интерес ко всему, но и показал себя серьезным знатоком нашей военной истории, вообще истории.Другой пример. Сейчас реализуется ряд проектов, цель которых – донести до широкой аудитории результаты новейших исторических исследований. Как известно, указом президента страны тринадцати городам России присвоено звание Города воинской славы. Мы начали проводить выставки, на которых показывается, за что тот или иной город получил высокое звание. В прошлом году совместно с администрацией Ржева, ветеранскими организациями, местными музеями провели выставку и конференцию, посвященные событиям под Ржевом в 1942–1943 годах. Прошли они в обстановке открытости и откровенности.В прежние годы о боях под Ржевом говорилось как-то вполголоса, писалось мало. А Ржевская битва, по-моему, была одним из решающих, переломных сражений Великой Отечественной – наряду с Московской битвой, Сталинградской. Правда, на конференции приводились факты, свидетельствующие и о том, что операции под Ржевом для советского командования трудно назвать полководческой удачей. Но и для немецкой стороны ни о чем «победном» говорить нельзя.Потери оказались огромными с обеих сторон. Это было показано и на прошлогодней выставке «Ржевская битва. 65 лет», которую организовал наш музей совместно с Ржевским краеведческим музеем, агентством «Военинформ» Министерства обороны, поисковыми отрядами Ржева и Оленинского района Тверской области. На телевидении же сделали фильм – преднамеренно скандальный, односторонний, обходящий вниманием одни факты и выпячивающий другие, открывающий якобы новую, до сих пор замалчиваемую страницу в истории Великой Отечественной.Очень жаль, что наиболее популярными в наше время становятся произведения людей, знающих историю на уровне явления, а не сущности.[b]– В связи с этим наш уважаемый министр Сергей Шойгу даже высказал предложение привлекать к уголовной ответственности тех, кто отрицает победу советского народа в Великой Отечественной.[/b]– Я думаю, что тот, кто передергивает доказанные факты, подгоняет историю под какие-либо партийные или корпоративные взгляды, то есть заведомо все искажает, должен нести ответственность, и серьезную. Надо решительно пресекать все попытки «переиграть» войну.Вопрос о введении уголовной ответственности мы недавно обсуждали на одном очень авторитетном собрании. И пришли к выводу, что здесь главную роль все же стоит отдать общественности, различным институтам гражданского общества. Именно они должны бескомпромиссно высказываться, давать, если требуется, решительный отпор. Но повторяю: если деяния очевидно противоправные, они должны быть уголовно наказуемыми. Для чего даже в действующем законодательстве есть все необходимое.[b]– Вы сказали, что многие научные конференции проходят в острых дискуссиях между российскими и западными историками. По каким же проблемам споры?[/b]– Споры между нашими и западными историками ведутся практически по всем темам, обсуждаемым на конференциях. Надо сказать, что сейчас и среди российских историков есть сторонники точек зрения, наиболее распространенных на Западе. И наоборот. Наиболее дискутируемые темы – это Битва под Москвой, ленд-лиз, Ялтинская конференция, освободительная миссия Красной армии, вклад стран Антигитлеровской коалиции в победу и многие другие.[b]– Что же может быть дискуссионным в Московской битве?[/b]– Некоторые современные историографы считают, например, что это величайшее сражение Второй мировой войны идеологами СССР и историками «задвигалось» на второй план. Сегодня же, по ориентировочному подсчету отдела военной литературы Российской государственной библиотеки, Московской битве посвящено около девяти тысяч публикаций. По существу, отечественные исследования последних лет показали, что по количеству участников в войнах XX века не было сражения, сравнимого с московским.Московскую битву не обходит своим вниманием и зарубежная историография.Достаточно сказать, что в послевоенные годы в США, ФРГ, Великобритании и других странах она отражена более чем в 140 книгах. При этом основные причины поражения вермахта под Москвой ряд зарубежных историографов сводят к триаде: ошибкам Гитлера в политической и военной областях, неблагоприятным для немецких войск климатическим условиям и огромным пространствам Советского Союза. Кроме того, вопреки фактам широко муссировались версии о «большом численном превосходстве» Красной армии над противником в момент ее перехода в контрнаступление.Некоторые западные исследователи в своих работах отмечают, что как раз в момент начала успешного наступления Красной армии под Москвой на сцене появился новый и, вероятно, решающий фактор – в войну вступили США. Так, западногерманские историки М. Фройнд, П. Херде и другие заявляют, что именно это событие явилось «началом конца для стран оси» Берлин–Рим–Токио и в итоге привело Германию к гибели в «коралловых рифах Тихого океана».Такой тезис нельзя признать правильным. Вступление в войну Соединенных Штатов Америки действительно расширило ее масштабы.Но для развертывания своего военного потенциала Штатам требовалось время. Их Вооруженные силы вступили на путь активной борьбы непосредственно против нацистской Германии гораздо позднее, а второй фронт в Европе был открыт лишь в июне 1944 года, когда англо-американские войска высадились в Нормандии.[b]– Уже много десятилетий ведется дискуссия о том, какая же страна, какой народ внес главный вклад, сыграл главную роль в разгроме гитлеровской Германии и ее союзников.[/b]– Такая дискуссия вспыхивает вновь и вновь. Практически каждое из ведущих государств Антигитлеровской коалиции старается доказать свою главную роль. Если обратиться к работам историков США, западноевропейских стран, в них, как правило, утверждается, что основной вклад внесли США, в какой-то степени Великобритания. И либо совершенно замалчивается вклад СССР, его Вооруженных сил, либо упоминаются лишь две-три битвы на советско-германском фронте – Сталинградская, Курская…Отечественные историки при определении вклада различных стран в общую победу опираются на комплекс объективных критериев. Это политические цели войны, влияние вооруженной борьбы, скажем, на советско-германском фронте на ход борьбы на других театрах военных действий и в целом на обстановку в мире.Наш музей устраивает во многих странах выставки, на которых показывает вклад советского народа в общую победу. Одна такая выставка, проходившая в ООН, сейчас с успехом «путешествует» по городам США. В следующем году две выставки готовятся во Франции в связи с тем, что 2010-й объявлен там Годом России. В Музее армии Франции, в парижском Доме инвалидов мы участвуем в постоянной экспозиции, так же как и в одном из лондонских музеев.[b]– Вы назвали еще много других дискуссионных тем.[/b]– Дискутируемой темой остается роль в достижении победы поставок в Советский Союз по ленд-лизу вооружения и других материалов. Многие западные историки по обе стороны Атлантики придерживаются мнения о решающей роли ленд-лиза в победе СССР над Германией. А Уинстон Черчилль даже назвал ленд-лиз самым бескорыстным актом в истории человечества. Между тем, американский историк Дж. Харринг пишет, например, что «…Ленд-лиз не был самым бескорыстным актом в истории человечества… Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда отчетливо представляли себе выгоды, которые они могут из него извлечь».Советские историки традиционно преуменьшали роль поставок в СССР по ленд-лизу. До сего времени в России нет серьезной и глубокой монографии по этой проблеме. Закрытость советских архивных фондов не способствовала установлению исторической правды.Мы же недавно открыли в Берлине выставку, посвященную ленд-лизу. Интерес к ней огромный.Ведутся дискуссии и о значении Курской битвы. Некоторые западные историки утверждают, что советское наступление на Орел и Харьков не стало успешным, немецкие войска не были разгромлены, советские потери оказались значительно больше германских и, как вывод, советская военная стратегия, мол, уступала немецкой.Но вспомним, хотя бы, признание генерала Г. Гудериана: «Летняя кампания 1943 года закончилась для немецкой армии тяжелым поражением. С этого времени немецкие войска на Востоке навсегда перестали наступать». В наших экспозициях, мне кажется, как раз расставлены все точки над i.[b]– Насколько я знаю, не все историки едины и в оценке Ялтинской конференции 1945 года, в которой участвовали Сталин, Рузвельт, Черчилль?[/b]– Со времен холодной войны на Западе считают, что Ялтинская конференция глав трех правительств в начале 1945 года стала односторонним выигрышем Советского Союза. Критикуются решения, принятые в Ялте, утверждается, что на ней шел раздел послевоенного мира. Но из всем известных, опубликованных документов не следует, что велись переговоры о каком-либо разделе. Ялтинская конференция – высшая точка сотрудничества СССР, США и Великобритании. Она заложила краеугольный камень мироустройства, который не позволил за все послевоенные десятилетия расколовшемуся на два лагеря миру начать войну.Различные оценки отечественных и зарубежных историков существуют и по анализу последствий освободительной миссии Красной армии, ее вступления на территорию зарубежных государств, в установлении там режимов, которые дают основание некоторым историкам говорить о насильственной советизации стран Восточной Европы. Отечественные историки считают, что все преобразования в Европе и Азии того времени шли на фоне обострившихся отношений между бывшими союзниками по Антигитлеровской коалиции и острой внутриполитической борьбы в освобожденных странах Восточной и Центральной Европы.Как СССР, так и США и Великобритания поддерживали в освобожденных ими странах и территориях те режимы, которые отвечали их долгосрочным стратегическим и геополитическим интересам. При этом идеология в качестве инструмента влияния использовалась всеми. Главное же – освобождение Красной армией соседних стран от фашизма и милитаризма позволило избавить многие народы Европы и Азии от порабощения, потери своей государственности или полного уничтожения.А вот тема, может быть, сегодня не столь дискуссионная, но малоизученная. Это роль Русской православной церкви в нашей победе. На такую выставку, недавно открытую в музее, дал благословение Святейший патриарх Кирилл. В ее подготовке участвовали 14 организаций РПЦ.[b]– Похоже, дискуссии по тем или иным проблемам истории Великой Отечественной войны будут вестись еще долго. Ведь до сих пор выводы, к которым приходят историки, важны для нас, влияют на политику нынешних правительств разных стран.[/b]– Скажу больше, они влияют на взаимоотношения народов, на всю нашу жизнь. И очень важно выработать максимально объективную оценку всех событий Великой войны, к чему мы, сотрудники музея, тоже стремимся.
Общество
Завершается строительство Медицинского центра МГУ
Один из ведущих кардиологов страны член-корреспондент Российской академии наук, действительный член Российской академии медицинских наук, дважды лауреат Государственной премии СССР Юрий БЕЛЕНКОВ не так давно назначен проректором Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Он готовит к вводу в эксплуатацию новый Медицинский центр МГУ.Корреспондент “ВМ” встретился с Юрием Никитичем и попросил его рассказать об этом центре.[b]– Ради чего строится университетский Медицинский центр, какие задачи он будет решать?[/b]– Во всем мире ведущие университеты – такие, как Сорбонна, Стэнфорд, Гарвард, Оксфорд, – имеют не только медицинские факультеты, но и медицинские центры. Как правило, это наиболее хорошо оснащенные многопрофильные клиники, где применяются самые современные технологии диагностики и лечения. Именно там разрабатываются и внедряются в медицинскую практику новейшие методы лечения.Вы, конечно, можете сказать, что есть очень хорошие клиники и при медицинских вузах, при научно-исследовательских институтах. Но тут, в университете, обеспечивается сотрудничество не только с медицинской наукой, а и с наукой во всем ее широчайшем понимании. Это дает большие плюсы. Мировой опыт показывает, что как раз так достигается блестящее сочетание хороших диагностических, лечебных возможностей с теми фундаментальными разработками, которые ведутся на кафедрах разных университетских факультетов.Конечно, перед медицинским центром стоит и задача обучения студентов. Я имею ввиду современную клиническую подготовку. Замечу однако, что в МГУ все это не только новое, а и как бы возрождение хорошо забытого старого.Многие десятилетия здесь отсутствовал медицинский факультет. Ведь почти 80 лет назад, в 1930 году, из университета был выделен самостоятельный вуз – нынешняя Московская государственная медицинская академия имени И.М. Сеченова. Недавно было отмечено 250-летие бывшего университетского факультета – сегодняшней академии. Это теперь очень хорошее, широко признанное во всем мире медицинское высшее учебное заведение.Но время показало, что необходимо снова создавать в университете специальный факультет и медицинский центр. Это нужно и для дальнейшего совершенствования образования, и для развития науки, и для лечебной практики. И вот, по инициативе ректора университета академика В. А. Садовничего, в 1992 году был образован факультет фундаментальной медицины МГУ, а теперь создается и медицинский центр.[b]– Факультет МГУ уже несколько лет выпускает специалистов с университетским образованием. Вы, как профессор, доктор наук, руководитель научно-исследовательских организаций, наверняка имели дело с ними. Чем они по знаниям, навыкам отличаются в массе своей от выпускников других медицинских вузов?[/b]– Среди моих сотрудников, естественно, есть бывшие студенты как МГУ, так и медицинской академии, других вузов.Так вот, у выпускников МГУ в целом лучше подготовка в фундаментальном аспекте. У них сильнее языковая и компьютерная подготовка, что сегодня исключительно важно.Но хотелось бы, чтобы они имели лучшую подготовку к клинической работе. Тут пока имеются проблемы. Они, надеюсь, будут решены с вводом в строй медицинского центра, который станет основной клинической базой факультета фундаментальной медицины.[b]– А факультет и медицинский центр – это самостоятельные университетские структуры?[/b]– Да, у них разные задачи, хотя порой теснейшим образом соприкасающиеся, даже переплетающиеся.[b]– Что сегодня представляет собой центр, в какой стадии его строительство?[/b]– Он уже построен на Воробьевых горах совместно университетом и правительством Москвы. Это одиннадцать корпусов, объединенных в единый, довольно компактный комплекс. Включает он стационар на триста коек. Палаты там одно- и двухместные.Есть большая поликлиника на 450 посещений в день. Дневной стационар на 12 коек.Имеется своя гостиница. Построен большой отлично оборудованный лабораторный корпус. Будут действовать восемь операционных… В общем, создана отличная многопрофильная клиника. И еще – готов учебный корпус, тоже по-современному оборудованный. Здесь, например, на телеэкраны в учебные аудитории можно вести прямую трансляцию операций непосредственно из операционных.Уверен, это будет учреждение, которым наше здравоохранение станет гордиться. И все уже почти готово к работе.Комплекс близок к сдаче в эксплуатацию.[b]– И когда же центр заработает?[/b]– К сожалению, из-за все обостряющейся финансово-экономической ситуации в стране многие стройки даже приостанавливаются до лучших времен. И у нас в городе сейчас тоже все очень непросто. Приходится сокращать многие расходы, откладывать на будущее реализацию некоторых планов.Поэтому я не рискую называть конкретные сроки, хотя финиш очень близок. Очень хотелось, чтобы это случилось в первой половине 2009 года.Однако, немало делается уже сейчас. Формируется коллектив. Персонал-то будет немаленький – 1300 человек! Заключаются договоры о научном сотрудничестве, в том числе и международные. К примеру, недавно мы заключили первый такой договор – с университетом имени А. Гумбольдта в Берлине. Речь идет о создании российско-германского центра по лечению сердечной недостаточности…[b]– Юрий Никитич, какой же во всем этом лично ваш научный интерес. Ведь вы же, кажется, чуть ли не всю жизнь занимаетесь сердечной недостаточностью.[/b]– Да. И надеюсь дальше ею заниматься. Будем сотрудничать с профессором Р. Хетцером, руководителем Института сердца, который работает в тесном контакте с гумбольдтовским университетом. Надеемся, что со временем появятся у нас договоры и с другими университетскими клиниками мира. Авторитет МГУ высок, интерес к нашим замыслам, идеям, потенциальным возможностям очень большой. В свою очередь, мы хотим работать на высшем мировом уровне, впитать все лучшее, самое передовое, что дает наука.[b]– Есть ли какая-либо университетская клиника в мире, на которую вы, если можно так сказать, равняетесь?[/b]– Пожалуй, есть. Хотелось бы “дотянуться” до уровня, на котором работают, например, медицинские центры Мэйо в Рочестере (США), Гросхаген в Мюнхене (Германия)… Можно назвать еще несколько клиник. Конечно, чтобы осуществить задуманное, потребуется не один год, не два – понадобятся десятилетия. За рубежом ведь сильнейшие научно-медицинские школы тоже складывались многие десятки лет.[b]– Вы сказали, что ваш центр многопрофильный…[/b]– Да, будут урология, гинекология, кардиология, отделения общей терапии, общей хирургии…[b]– Но ведь медицина необъятна. От чего-то, хочешь – не хочешь, отказываться придется. Чего у вас точно не будет?[/b]– Не будет акушерства, психиатрии, онкологии, коечего еще. Разумеется, какието разработки и в этих направлениях будут вестись, но отдельные, частные. Специализированных отделений по этим направлениям в клинике не появится, но какие-то группы специалистов, занимающихся такой тематикой, безусловно, будут.У нас есть желание заниматься самыми современными, наиболее прогрессивными методами диагностики и лечения, быстрее внедрять фундаментальные достижения в клиническую практику.[b]– Наверное, сотрудничать с вашим центром будут, прежде всего, университетские кафедры химического, физического, биологического толка?[/b]– Не только. Важные и нужные для медицины научные разработки ведутся почти на всех факультетах. А интерес – так просто всеобщий и порой самый неожидаемый. Приведу пример. Проректором я работаю с сентября прошлого года, и уже установились хорошие контакты с факультетом журналистики. Чтобы писать о медицине, нужно знать нашу терминологию, глубоко разбираться в проблемах здравоохранения, развивать в себе научно-популяризаторский дар.И всему этому, если хочешь специализироваться всерьез, можно научиться уже в студенческие годы, занимаясь на журфаке. У нас тут взаимный интерес. А это ведь сейчас не так-то просто даже в Москве, найти журналиста, который бы правильно и хорошо писал, об актуальных задачах и проблемах медицинской науки и практики.[b]– Создать первую в стране университетскую клинику в классическом ее понимании – очень ответственная задача. Для амбициозных людей она крайне привлекательна. А вот в реальности, как вы думаете, придут сюда люди?[/b]– Я же пришел. Мне не раз приходилось начинать новое дело. В 70-х годах довелось первым в стране осваивать и внедрять в медицинскую практику ультразвук, эхокардиографию. Позже взялся вводить магнитно-резонансную томографию сердца. Сейчас вот охотно принял предложение взяться за создание медицинского центра. Надеюсь, что удастся создать и центр мирового уровня. Интерес к этому новому делу среди моих коллег очень большой. На наши приглашения люди живо откликаются. Идет и молодежь.Так что, Медицинский центр МГУ – будет! Причем, мирового уровня.
Общество
Необходимы серьезные меры для уменьшения смертности россиян
Демографы бьют тревогу – в стране стремительно сокращается население. Что делать? Директор Государственного центра профилактической медицины, академик РАМН Р. Г. Оганов считает, что необходимы серьезные меры, направленные не только на повышение рождаемости, но и на уменьшение смертности россиян. Мы просто обязаны жить дольше. По расчетам специалистов Всемирного банка, в ближайшие годы только благодаря снижению смертности от болезней сердца и сосудов продолжительность жизни в России может быть повышена на двадцать процентов. У мужчин – до 62,5 года, у женщин до 79,5 года. И добиться этого реально на основе опыта, имеющегося как в нашей стране, так и за рубежом. – Тревожная демографическая ситуация в России обусловлена не только низкими показателями рождаемости, – говорит Рафаэль Гегамович, – но и высокой преждевременной смертностью среди молодых, полных сил людей. На возраст в интервале от 25 до 64 лет приходится около 40 процентов всех смертей. Лидируют здесь болезни системы кровообращения. – Недавно умер выдающийся деятель культуры Игорь Моисеев, немного не доживший до 102 лет. В сообщении об этом говорилось, что он умер от старости. Не припомню другого подобного случая: обычно говорится о «безвременной кончине» или «после тяжелой продолжительной болезни…» и т. п. – Пример таких долгожителей, к тому же активно работающих до самого конца, свидетельствует об огромных потенциальных возможностях человеческого организма. И нужно эти возможности использовать как можно полнее. Что, собственно, происходит не столь уж часто, как хотелось бы. По-прежнему основными причинами смерти в мире остаются кардиозаболевания. На втором месте – злокачественные новообразования и затем идут внешние факторы. Я имею в виду травмы, отравления, несчастные случаи. Так вот сейчас есть реальная возможность значительно сократить в России смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Что подтверждает опыт многих стран, где опора сделана на серьезные достижения в диагностике, лечении и, главное, на профилактику. Высокую смертность от сердечно-сосудистых заболеваний неверно объяснять ссылками на холодный климат. В Финляндии, например, где тоже холодно, она меньше «в разы». Не стоит ссылаться и лишь на экономические факторы. Есть много стран, где смертность ниже российской, в то время как доход на душу населения уступает нашему. На самом деле распространенность таких заболеваний в основном зависит от особенностей образа жизни и связанных с ними факторов риска. Именно здесь и кроются реальные возможности замедлить развитие заболевания как до, так и после появления клинических симптомов. – Какие главные факторы риска, на ваш взгляд, можно выделить? – Это артериальная гипертония, повышенное содержание холестерина, курение, недостаток фруктов и овощей, избыточная масса тела, алкоголь и гиподинамия. Кроме того, серьезное влияние на здоровье человека оказывают психосоциальные воздействия. Депрессии стали широко распространенной проблемой, и врачи первичных служб здравоохранения должны быть обучены ее диагностике. Это повысит эффективность профилактики и лечения. – А какой из факторов риска надвигается сейчас, так сказать, как эпидемия? – Почему «так сказать»? Это избыточная масса тела, ожирение и нарушения углеводного обмена, диабет. Правда, тут наши мужчины, к счастью, пока уступают мужчинам из США и некоторых стран Европы. Но мы их быстро догоним, если не принять профилактических мер. – А наши женщины? – По тучности они уже догнали немецких и финских дам. И необходимы срочные целенаправленные усилия, чтобы россиянки не перегнали американок. Что касается сахарного диабета, то число таких больных в мире растет ежегодно, и Россия находится в зоне наибольшего риска. А ведь диабет вкупе с артериальной гипертонией способствует возникновению кардиозаболеваний. Существенно исправить положение можно как за счет оздоровления образа жизни, так и за счет уже имеющихся лекарственных препаратов. – Хочу уточнить: диабетики чаще попадают в зону риска? – Это медицина установила давно. Но сейчас диабет как фактор риска приобретает эпидемический характер. – Что же можно сделать? – Сегодня мы многое знаем и можем опираться на наши научные знания. В практику внедрены весьма эффективные методы лечения. И этим надо пользоваться. Но еще раз подчеркну, снизить смертность от сердечно-сосудистых заболеваний можно путем изменения образа жизни и особенно питания. При этом результаты будут сопоставимы с теми, что достигаются при медикаментозном лечении! – А что мы видим в реальной жизни? – Американцы уже на собственном опыте убедились, что всяческие фаст-фуды ведут к ожирению, и теперь всячески «задвигают» их. Мы же изо всех сил продвигаем. Мало того, еще и создаем свою «системы быстрого питания». Удобно, аппетитно, но ведь противоречит основам здорового питания. Или вот возьмем пиво. Мы вышли на четвертое место в мире по его производству. И все было бы не так плохо, если бы пили только его. Но ведь у нас живуч принцип «пиво без водки – деньги на ветер». А борьба с курением? Проводим большие конференции, тратим на это колоссальные деньги. А население курит-курит-курит. – Вообще, впечатление такое, что вся «борьба» ограничивается пустословием. Госдума было громогласно запретила курить в своем здании. Потом втихую от этого запрета отказалась. А я помню, как лет десять назад мы, группа московских журналистов, целый час ходили по улицам Нью-Йорка, пока, наконец, нашли ресторан, где можно курить. Вот где запрет так запрет. То же и во многих других странах. У нас же исправно исполняется лишь одно требование: обязательное предупреждение Минздрава на сигаретных пачках. – Кто сейчас не знает, что курить вредно?! Но только просвещения мало для эффективной борьбы с курением. Необходимы многосторонние законодательные меры, механизмы их реализации и, безусловно, создание сети медицинских центров для оказания помощи желающим бросить курить. Все это детально прописано в международной «Рамочной конвенции по борьбе с табаком», которую Россия не может ратифицировать уже несколько лет – к великому счастью для производителей табака. Известно, что особенно внимательными к своему здоровью должны быть уже страдающие сердечно-сосудистыми заболеваниями. А что же на деле? У большинства гипертоников давление не приведено в норму. Избыточная масса тела среди них наблюдается у 70–80 процентов. Тридцать процентов продолжают курить, до 20 процентов имеют сахарный диабет… Тут виноваты и сами больные, и наблюдающие их врачи. И тем не менее в стране немало делается для преодоления создавшегося положения. Пять лет назад была принята Федеральная целевая программа «Профилактика и лечение артериальной гипертонии в России», трансформированная недавно в подпрограмму целевой программы «Предупреждение и борьба с социально значимыми заболеваниями». В результате увеличилось число выявленных гипертоников, повысилась эффективность лечения. Сейчас создается национальная программа по лечению мозгового инсульта и инфаркта миокарда, строятся сосудистые центры. Профилактике сердечно-сосудистых заболеваний, несомненно, будет способствовать ряд направлений в Приоритетном национальном проекте «Здоровье». – Но, судя по нынешней ситуации и по тому, что просматривается на ближайшее врем я , этого явно недостаточно? – Готовится приказ Минздравсоцразвития по совершенствованию кардиологической службы, который дает основания надеяться, что будут предприняты приоритетные и эффективные действия по снижению смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Если говорить о создании культа здорового образа жизни в стране, то это должно стать первейшей задачей не только медиков, но и властей всех уровней, всего нашего общества. Нельзя сказать, что в этом отношении ничего не делается, но нужно делать гораздо больше. Послезавтра, 9 декабря, давнему и постоянному автору нашей газеты, известному ученому, академику РАМН Р. Г. Оганову исполняется 70 лет. «Вечерняя Москва» от всей души поздравляет Рафаэля Гегамовича. Цифры и факты: - Только половина мальчиков, родившихся в России в 2004 году, доживет до 60-летнего возраста. До 75 лет доживет 25 процентов, а в Японии – 75 процентов. - Среди взрослого населения России (старше 18 лет) артериальная гипертония (давление от 140 на 90 и выше мм рт. ст.) наблюдается у 40–42 процентов людей. - Мужчины, которые выкуривают 15 и более, а женщины – шесть и более сигарет в день, живут соответственно на 10,5 и 6 лет меньше некурящих. - Среднее разовое потребление алкоголя в стране превышает безопасную ежедневную дозу для мужчин в пять раз, а для женщин вдвое. - Депрессией больше всего страдают разведенные и вдовствующие, курящие и злоупотребляющие алкоголем, люди с низким уровнем доходов. У них очень высок риск развития болезней сердца.
Общество
Побывав здесь, многие приезжают снова
[b]Это совсем близко от Москвы. И если бы не постоянные пробки на Ленинградке, можно было бы сказать, что до города – рукой подать. Место очень живописное. Больничный корпус, стоящий почти на берегу Клязьмы, буквально тонет в щедрой позолоте еще не опавшей листвы.[/b]Расположенный у деревни Лунево филиал Московской городской клинической больницы № 1 имени Н. И. Пирогова (знаменитой Первой градской) был открыт для долечивания и восстановительного лечения ровно 50 лет назад. Руководит им заместитель главного врача Первой градской А. Н. Петров.Филиал разместили в бывшем помещичьем имении. Сейчас, правда, от былого великолепия остались лишь прекрасная роща – нет, настоящий лес! – с редкими породами деревьев, да заросшие кустарником развалины главного здания. В 1941-м немецкие оккупанты, похозяйничавшие здесь всего несколько дней, отступая, начисто сожгли и усадьбу, и деревеньку. После войны немцы, уже пленные, построили на этом месте несколько домиков (некоторые из них сохранились до сих пор). В них-то и открыли загородный филиал городской больницы – 15 октября 1957 года.– Много энергии вложил в создание филиала бывший тогда главным врачом Первой градской Лев Дмитриевич Чернышев, – рассказывает Алексей Петров. – Некоторые наши сотрудники помнят его, потому что работали тут в те годы. В холле на первом этаже не случайно висит его портрет. Потом, почти 35 лет назад, по типовому проекту возвели пятиэтажное здание. Это был интересный, прогрессивный проект. По тем временам, корпус соответствовал всем, надо сказать, довольно высоким, требованиям. Хорошо оснащен, пациенты оставались довольны комфортом. Сейчас, конечно, другие времена, и гораздо более высокие требования.[b]– Насколько знаю, правительство Москвы в нынешнем году приняло решение о проведении второй очереди реконструкции Первой градской больницы...[/b]– Да. И отдельной строкой откроют финансирование реконструкции нашего филиала в 2008–2011 году. Имеющийся корпус не только модернизируют, но и пристроят к нему новый.Там намечено устроить бассейн, создать условия для гидротерапии, грязелечения, криотерапии, то есть лечения холодом. Будет проводиться гипербарическая оксигенация – лечение кислородом в барокамере под повышенным давлением, расширятся возможности для занятий лечебной физкультурой.Многое задумано сделать. В общем, предстоит очень серьезное, капитальное обновление всего филиала. Естественно, появится возможность поднять лечебную работу на качественно новый уровень.[b]– А что представляет собой сегодня «Луневский» филиал?[/b]– Наша основная цель – долечивание и восстановительное лечение больных, которых мы принимаем не только из Первой градской, но и из многих других крупных больниц Москвы. Нет никаких ограничений по возрасту – принимаем всех. Может к нам направить пациентов, по сути, и любая московская поликлиника – естественно при наличии мест, не занятых больными из Первой градской и других больниц.Основной наш контингент – люди с сосудистыми заболеваниями: страдающие гипертонической болезнью, перенесшие острый инфаркт миокарда, острые нарушения мозгового кровообращения.Хороший уход, постоянный медицинский контроль, прекрасная природа, живописная территория, спокойная обстановка – все это чрезвычайно благотворно действует на пациентов. Они восстанавливаются гораздо быстрее, нежели в четырех стенах палаты городской больницы. А там зато освобождаются койки для новых больных, которых, увы, хватает – дорогие нынче койки в специализированных отделениях. Эффективность долечивания, реабилитации в подобных загородных филиалах подтверждена мировой медицинской практикой. И мы видим это на опыте нашей повседневной работы.Единовременно у нас могут находиться 160 больных – столько здесь коек, и они никогда не пустуют. В филиале три отделения: терапевтическое, хирургическое и невралогическое. Персонал – 120 человек, в том числе 11 высококвалифицированных врачей.За долгие годы существования филиала разработаны, достаточно эффективные методики восстановительного лечения. Не ослабляя медикаментозной терапии, акцент делаем на лечебной физкультуре, дозированной ходьбе – терренкуре, применяем различные физиотерапевтические методики.[b]– Открою личный секрет. Я сам все это тут у вас, в Луневе, «проходил» пять лет назад, после перенесенного инсульта. Когда приехал, попытался самостоятельно дойти до леса – не больше метров пятьдесят, – но не смог, страшно устал. Говорил плохо. А когда уезжал, то хоть и замедленно проходил уже целые километры и говорил практически нормально. Так что, вернувшись в Москву, смог сразу же окунуться в журналистскую работу. Смотрю на ваших сотрудников – многих оказывается, помню, самые добрые чувства испытываю.[/b]– Очень приятно слышать. И видеть. А работники у нас и впрямь заслуживают добрых слов. Это врачи Николай Николаевич Вахаев, Маргарита Николаевна Рид, старшие медсестры Ольга Ивановна Петрова, Наталья Ивановна Боброва, многие другие – работают тут уже десятилетиями.Однажды полечившись у нас и убедившись в том, что это помогает, многие больные потом обращаются в поликлиники с просьбой направить сюда снова. И приезжают – через год, два. Мы охотно их принимаем и видим, как они окрепли, становятся здоровее.[b]– В прежние времена ряд московских больниц имели загородные восстановительные отделения. Но в 90-е годы оказалось, что подмосковная земля баснословно дорога и очень привлекательна для богатых и бесцеремонных людей. Средств у больниц тогда уже не хватало на содержание филиалов, а их сохранение требовало немалой отваги, умения. В итоге многие больницы филиалы просто потеряли.[/b]– Тут надо отдать должное руководству Первой градской, ее главному врачу Олегу Всеволодовичу Рутковскому. Несмотря ни на что мы сумели противостоять всяческим попыткам прибрать к рукам земли нашего филиала. А это замечательные леса, луга, берег реки. В общем загородный филиал, удалось сохранить.Скажу больше – в сложных условиях немало удалось сделать и для того, чтобы хорошо зарекомендовавшие себя формы долечивания больных развивались и совершенствовалась. Работа филиала находится постоянно в центре внимания главного врача.И вот теперь мы – накануне реконструкции, перед новой ступенью нашего развития.
Общество
Легче не заболеть, чем вылечиться
Ежегодно в нашей стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирает около 1300 тысяч человек, причем значительная их часть – сравнительно молодые люди.На Национальном конгрессе кардиологов, который был проведен в Москве, подведены некоторые итоги того, что же удалось сделать для снижения смертности.[b]Об этом мы говорили с директором Государственного центра профилактической медицины Минздравсоцразвития академиком РАМН Р. Г. Огановым.[/b][b]– Рафаэль Гегамович, как отмечалось на конгрессе, за последние пятнадцать лет смертность от сердечно-сосудистых заболеваний возросла в полтора раза и уже в три раза превышает среднеевропейские показатели. Неужели наша медицина не в состоянии ничего сделать?[/b]– Медицинская наука и наше здравоохранение делают немало. В Москве, Санкт-Петербурге, Томске, Новосибирске, Саратове, Краснодаре и ряде других городов действуют крупные кардиологические центры международного класса. Правда, их для такой большой страны, как наша, мало. И потому современные методы диагностики и лечения бывают недоступны значительной части россиян.Реализация национального проекта «Здоровье», несомненно, позволит улучшить ситуацию – и за счет строительства новых центров, и за счет укрепления первичных служб здравоохранения. Думаю, улучшится и обеспечение россиян эффективными лекарствами. Конечно, это лишь начало очень большой работы, которую необходимо проделать не только медикам, но и всему обществу.Но не все так просто. Несмотря на появление большого числа эффективных лекарств, внедрение в широкую практику ангиопластики и новых хирургических методов лечения, сердечно-сосудистые заболевания продолжают оставаться главной причиной смертности и за рубежом, унося каждый год многие миллионы жизней. В мире, не достигнув 64-летнего возраста, умирают от этих болезней один из восьми мужчин и одна из 17 женщин.[b]– Эти цифры ужасают. В молодости большинство людей на них не обращает внимания.Но с годами, когда из-за инфарктов и инсультов погибает все больше родственников, коллег, к этим показателям относишься уже совсем по-другому. Можно ли добиться снижения смертности?[/b]– Национальный конгресс кардиологов проходил под девизом «От диспансеризации – к высоким технологиям». Этим мы хотели подчеркнуть, что для успеха в борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями нужно одновременно развивать и профилактику, и раннее выявление болезней, и эффективное лечение. Причем как медикаментозное, так и хирургическое, а также реабилитацию.Что касается новинок...При лечении ишемической болезни сердца начали использоваться препараты нового класса, урежающие сердечный ритм. Но при этом не ухудшающие сократительную способность сердца. В итоге теперь мы можем добиваться успеха даже в тех случаях, когда традиционно используемые препараты или неэффективны, или противопоказаны. Новые лекарства уже продаются в аптеках.Из космической медицины заимствован метод так называемой наружной контрпульсации. На ноги больного накладываются специальные манжеты, которые согласованно с ритмом сердца сжимаются и расслабляются. Это приводит к улучшению кровоснабжения миокарда.Еще одно новшество: метод «ударно-токовой волны». Он похож на дробление камней, используемое в урологии. На ишемизированную область миокарда направляют акустическую волну, которая способствует появлению в этой зоне новых кровеносных сосудов. То есть, улучшается кровоснабжение.Интенсивно изучаем новые возможности использования стволовых клеток для лечения ишемической болезни сердца, сердечной недостаточности. Здесь открываются большие перспективы. Но чтобы метод вошел в широкую клиническую практику, предстоит еще много работать.Это, конечно, лишь малая часть того, что появилось в лечении сердечно-сосудистых заболеваний. Однако, сославшись на опыт ряда европейских стран, замечу: многое в борьбе с такими болезнями зависит от оздоровления нашего образа жизни. Я имею в виду отказ от курения, злоупотребления алкоголем, повышение физической активности. Важнейшую роль играет правильное питание, когда в рационе увеличена доля продуктов растительного происхождения и уменьшена доля пищи животного происхождения...[b]– Благодаря здоровому образу жизни и добились снижения смертности от сердечнососудистых заболеваний во Франции, Финляндии, о чем говорилось на конгрессе.[/b]– Да, в очень большой степени именно благодаря этому. Причем, наше отставание нельзя объяснять только экономическими факторами. Среди многих стран с одинаковой или даже более скромной долей валового национального продукта на душу населения смертность ниже, чем в России. Назвать эти страны? Болгария, Румыния, Армения, Грузия, Албания и другие.И тут нет ничего удивительного. Ведь физиологические факторы риска кардиозаболеваний (а это – артериальная гипертония, повышенный уровень холестерина в крови, курение) обусловлены образом жизни. Между тем снижение всего лишь на 10% таких факторов риска, как гипертония и повышенное содержание холестерина в крови, в течение длительного времени позволяет сократить преждевременную смертность на 45%! Это отнюдь не фантастика, и перспективы открылись бы захватывающие. Сошлюсь на выводы экспертов Всемирного банка. По их анализу, сокращение в России смертности от сердечно-сосудистых заболеваний даже на 20% (что вполне реально) приведет к увеличению ожидаемой продолжительности жизни у мужчин с 59 лет до 62,5. А у женщин – до 79,5 года![b]– Вы меня прямо засыпали цифрами. Но давайте по порядку: какие направления оздоровления образа жизни вы бы назвали в первую очередь?[/b]– Эти направления постоянно у нас на слуху. Но мы упорно не руководствуемся ими, а потом удивляемся, что заболели. Повторю: это – рациональное питание (преимущественно продуктами растительного происхождения), поддержание баланса между потреблением и расходом калорий, разумная физическая активность – ходьба, занятие хозяйством, танцы и так далее. И обязательно отказ от курения.Соблюдение этих простых, не требующих особых финансовых затрат принципов позволит значительно снизить риск преждевременных сердечно-сосудистых заболеваний.[b]– А если человек уже заболел?[/b]– Чтобы лечить эффективно, нужно и дальше усиливать кардиологическую службу, сделать более доступными современные лекарства. В этом отношении положение в нашей стране еще очень далеко от идеального. Даже в Москве. Но если бы во всей стране стало, как сегодня в столице, то продолжительность жизни...[b]– Возросла бы лет на десять?[/b]– Не будем гадать. А вот что бесспорно: в обществе нужно создавать культ здорового образа жизни. И это забота отнюдь не только медиков, но и всего общества, всех властей без исключения. Задача в том, чтобы повысить у россиян стремление к здоровому образу жизни и сделать этот образ жизни доступным для большинства.[b]– А как должен человек контролировать себя, пока у него сердце не заболело?[/b]– Желательно, чтобы взрослый знал свои физиологические показатели и стремился, чтобы они были в норме. Это – артериальное давление, общий холестерин, глюкоза крови, окружность талии и т. д. Если медицинские обследования, которые нужно проходить не от случая к случаю, а регулярно, выявляют отклонения, следует сразу же заняться восстановлением здоровья. Отложите на потом – все может оказаться сложнее.
Общество
Есть ли смысл оплакивать «утечку мозгов»
[b]Проблема «утечки мозгов», оказавшись на какое-то время на периферии общественного интереса, вновь всплывает. Ведь научные работники из России все уезжают и уезжают – в европейские страны, в США. Правда, уже не так массово, как в 90-е годы, когда ежегодные потери нашей страны от «утечки мозгов» эксперты оценивали в 50 миллиардов долларов. Но все же уезжают...[/b]Несмотря на предпринятые буквально в последние месяцы попытки как-то поднять зарплаты ученых, до того, чтобы уравнять их с заработками зарубежных коллег, еще очень далеко. Оплата труда ученых в России остается в 40–45 раз ниже, чем в развитых странах Запада.Правда, многие аналитики, да и сами научные работники утверждают, что главная побудительная причина отъезда из нашей страны все же не в этом. А в том, что у нас занятие наукой стало мало престижным. Гораздо большего успеха – карьерного, финансового, вообще жизненного – добиваются люди, занявшиеся бизнесом или пошедшие «в политику».И верно, люди постарше хорошо помнят времена, когда защита кандидатской и в еще большей мере докторской диссертации означала для человека переход на качественно новый уровень жизни. С этим ассоциировалось не только материальное благополучие, но и новое, несравненно более высокое, положение в обществе. Не говоря уж о том, что повседневные занятия исследователей вызывали чуть ли не всеобщее признание и уважение. Сейчас «ценность» ученых степеней упала катастрофически.Можно еще много говорить о том, как было и стало сейчас. Но ведь и на Западе успешный бизнесмен в жизни преуспевает гораздо больше, чем успешный ученый. Даже нобелевскому лауреату не по силам тягаться с каким-нибудь «рядовым» миллиардером. Почему же эмигрируют молодые, энергичные, подающие большие надежды ученые из нашей страны? Не в последнюю очередь потому, что в других странах созданы гораздо лучшие условия для занятий наукой. Мы сейчас говорим, конечно, не о тех, кто здесь был научным работником, а «там» довольствуется столом клерка в какой-нибудь бизнес-конторе или зарабатывает за рулем машины, лишь бы жилось «хорошо» – таких экс-ученых и в нашей стране немало.Всего с конца 80-х годов Россия потеряла примерно треть своего научного потенциала. В основном это представители тех областей, где наши научные школы находятся на мировом уровне. Это, скажем, ученые, занятые в вычислительной математике, биотехнологии, генетике...Иной раз уезжали не отдельные исследователи, а целые группы, лаборатории. Отъезд преимущественно молодых ученых привел к резкому «постарению» научной среды.Отношение специалистов к этому явлению в России разное. Председатель Комитета Государственной думы И. Мельников, например, считает:– Теряя высококвалифицированных специалистов, Россия теряет не только деньги и время, потраченные на их подготовку, но и возможности нормального развития в будущем. Если изменение нынешней социально-экономической и политической ситуации в стране в лучшую сторону произойдет нескоро, то возвращение в Россию уехавших ученых маловероятно. Высокий уровень эмиграции научных работников приведет к пагубным последствиям не только для российской науки, но и для государства в целом. Отъезд ученых наносит прямой экономический ущерб стране.Наиболее радикально настроенные люди требуют даже серьезно ограничить возможности выезда ученых. Скажем, существенно осложнить процедуру оформления всяческих документов, а лучше – совсем это запретить. Пусть работают здесь, и нечего им «искать счастья» за границей. Надо сказать, что на этих откровенно антиконституционных позициях стоят немногие, но весьма известные и влиятельные люди.А вот другая точка зрения. По мнению министра образования и науки РФ А. Фурсенко, задача государства – не создавать препоны для движения российских ученых за рубеж, а обеспечить их возврат на родину и приезд к нам исследователей из других стран.– Слухи об опасности «утечки мозгов» из России сильно преувеличены,– сказал недавно министр на проходившем в Москве международном семинаре «Поддержка развития научной карьеры и академической мобильности между РФ и Европейским Союзом». – Естественная миграция научных кадров – явление положительное. Сегодняшняя наука носит глобальный характер, и движение научных кадров принципиально важно для обмена знаниями и умениями.Министр считает, что главная проблема состоит только в том, чтобы миграция шла во всех направлениях. С этим трудно не согласиться. Но пока что условия создаются такие, что из уехавших тысяч ученых возвращаются единицы. И также единицы зарубежных исследователей приезжают к нам.Некоторые считают, что интеллектуальные потери не слишком-то и велики, потому что страну покидают не самые талантливые в науке люди, а в основном те, кто умеет и стремится «устраиваться». Все-таки большинство полагает, что «утечка мозгов» для нашей науки и страны – это больно, но не смертельно.В другую плоскость переводит рассмотрение этой проблемы известный российский экономист, в прошлом видный государственный деятель, научный руководитель Высшей школы экономики Е. Ясин. Он считает, что наша страна продолжает лидировать по числу ученых, но так и не научилась зарабатывать на их идеях.Кстати, эта наша старая, еще советская болезнь. Помните, сколько в свое время было пропагандистского шума о необходимости ускорения научно-технического прогресса. А потом вдруг (!) оказалось, что мы чуть ли не «прозевали» происходившую в мире научно-техническую революцию. Не случайно персональные компьютеры, Интернет, мобильные телефоны и многое другое – теперь такое обычное и просто необходимое – пришли к нам из-за рубежа, причем со значительным опозданием. Не дай бог, подобное повторится и снова самые благие начинания вылетят в свисток. Отовсюду слышишь сейчас об инновациях, необходимости всяческой поддержки инновационных проектов. А начинаешь вникать в суть, и выясняется: кое-что действительно делается, но гораздо меньше, чем надо бы.Мы пока так и не научились доводить научные идеи до конечного этапа, до технологии, до внедрения, по-нынешнему – до рыночного продукта.Как это связано с «утечкой мозгов»? Напрямую! Никуда не станут они утекать, если идеи будут доводиться до рыночного продукта и продаваться, в том числе и на экспорт. И эффективность научных исследований возрастет, и средства на оплату труда ученых не придется отыскивать в дальних закоулках госбюджета.Профессор Е. Ясин считает: чтобы обеспечить конкурентоспособность российской экономики на мировых рынках, необходимо сформировать новую структуру российского экспорта с упором не на машиностроительный сектор, о чем все время говорят, а прежде всего на услуги. Это сегодня не только транспорт и туризм, но и в немалой степени научные и финансовые услуги. В России они сейчас составляют всего десять процентов товарного экспорта с очень малой долей научного, образовательного сектора. А в США – 36,4 процента, в Великобритании – 37,6. Причем тут значительная часть – коммерциализированные, подготовленные к продаже, с защищенными правами создателей результаты научных исследований и разработок.И еще. Наука, образование и инновации, говорит профессор, должны составлять примерно 30–40 процентов внутреннего валового продукта России. Значит, необходимо резко повысить роль науки, образования. И ученые тогда перестанут быть этакими «нахлебниками», проедающими бюджетные деньги. Ведь так в глубине души, похоже, считают многие разработчики нашего бюджета, ограничивая до неприличия статьи расходов на науку. Ученые сами заработают деньги в бюджет! Тогда будет не только отток умов, но и их приток из других стран.Любопытен опыт Китая, в который после окончания учебы значительная часть студентов, направляемых на обучение в США, не возвращается. Но там нет никаких сетований об «утечке мозгов». Эти люди становятся надежным мостом, связывающим обе страны, – и научным, и экономическим. Наверное, и нам стоит поучиться такому подходу.Россия, думается, идет как раз по этому пути. Очень медленно, постоянно останавливаясь, оглядываясь, не умея преодолеть ведущее к застою сплошь нефтегазовое наполнение нашего экспорта. Не желая потратить на науку (на создание и переоснащение исследовательских центров) хотя бы крошечную часть гигантского Стабилизационного фонда, мы прислушиваемся к тем, кто льет слезы по поводу «утечки мозгов».Не лучше ли нам все же попытаться идти быстрее!
Технологии
В Москве лечат зубы недорого и «сердито»
[i]Более шестидесяти клиник объединяет Ассоциация частных стоматологических клиник Москвы (АЧСКМ). На днях ей исполняется десять лет. О деятельности ассоциации корреспонденту «ВМ» рассказал [b]президент АЧСКМ Виктор АРХИПОВ.[/i]– Пожалуй, именно в стоматологии частная медицина получила у нас наибольшее развитие. А зачем нужна ассоциация? Для чего она создана?[/b]– В соответствии с законодательством ассоциации являются профессиональными объединениями, задача которых – защита прав и интересов ее членов, а также содействие повышению эффективности их деятельности.В Уставе АЧСКМ записано, что главной целью ассоциации является создание условий для оказания населению столицы стоматологических услуг высокого качества на основе использования достижений мировой и отечественной стоматологии.Мы убеждены, что сначала должна идти забота о высококачественном лечении, а деньги – лишь естественная благодарность за работу. Хотя клиники и являются частными и живут в условиях рынка, но отнюдь не погоня за прибылью любой ценой является главным и единственным мотивом их деятельности.[b]– И по каким показателям можно судить о качестве вашей работы?[/b]– По данным независимых консалтинговых фирм, каждый год до трети частных клиник прекращают свое существование. И это обычная рыночная ситуация: «гибнут» те, кто не выдерживает конкуренции, то есть не могут привлечь хороших специалистов, теряют своих пациентов, не умеют сбалансировать расходы и доходы... А осуществляемые нашей ассоциацией программы поддержки и развития клиник обеспечивают высокий уровень организации процесса лечения и качества стоматологических услуг. В итоге пятнадцать процентов юридических лиц – членов ассоциации ежегодно открывают новые клиники. Закон простой: обеспечено хорошее качество – будет спрос на ваши услуги, есть спрос – будут открываться и новые клиники.Существует и еще одна оценка качества услуг. В наших клиниках стали появляться пациенты из-за рубежа. В частности, приезжают пациенты из Италии, Англии, Австралии, США... Уже даже появились специальные туры, в программе которых предусмотрено время для лечения зубов в Москве. А почему бы и нет! Качество работы в некоторых клиниках у нас не хуже, чем в Европе или США, но обходится лечение дешевле: расценки-то рассчитаны на кошельки российских пациентов.Однако я не утверждаю, что клиники-ассоциации – самые передовые, мы не кричим, что мы исключительные. Если кто-либо вступил в АЧСКМ, это не значит, что он приобрел статус «суперклиники», а означает, что просто встал на путь постоянного совершенствования. Мы стремимся к тому, чтобы все специалисты, особенно врачи, руководители клиник постоянно приобретали новые и новые знания.У нас действуют совет главных врачей и секции по основным стоматологическим специальностям. На их заседаниях рассматриваются опыт лечебной работы, практика внедрения и освоения нового оборудования, новых технологий. Ни одна клиника не «варится в собственном соку». Заключены соглашения с ЦНИИ стоматологии и Московским государственным медико-стоматологическим университетом, и наши врачи регулярно посещают там семинары для аспирантов и сотрудников.[b]– Что же это дает пациентам?[/b]– Во-первых, они получают помощь от специалистов, владеющих самыми передовыми, современными технологиями. Во-вторых, при необходимости можно получить консультацию настоящего светила стоматологической науки. У нас заключены соглашения о сотрудничестве со многими ведущими профессорами. Каждой отдельной клинике организовать это чрезвычайно сложно, но ассоциации все по плечу.[b]– Насколько я знаю, вы также организовали специальную подготовку руководителей клиник?[/b]– Совместно с Национальной ассоциацией медицинского права реализуем программу второго высшего образования для врачей – юридического.Около десятка руководителей клиник уже имеют не только медицинский, но и юридические дипломы. Многие также стремятся получить в качестве второго образования – экономическое, учатся на экономическом факультете Московского медико-стоматологического университета. Наш опыт показывает, что лучших результатов добиваются как раз те клиники, где руководители получили второе образование, позволяющее гораздо успешнее ориентироваться в мире бизнеса.[b]– Все-таки чем частная стоматологическая клиника предпочтительнее муниципальной, государственной?[/b]– Во-первых, там очереди – вы наверняка это знаете. Во-вторых, частные клиники имеют возможность приобретать самые современные оборудование и материалы, применять новейшие технологии, а государственным клиникам из-за недостаточного финансирования это далеко не всегда удается. В-третьих, наш персонал повышает профессиональные навыки постоянно. И еще: по нормативам в госклиниках отводится на пациента в среднем лишь 20 минут. И потому в сложных случаях, когда врач просто не имеет возможности «возиться», он нередко удаляет больной зуб. У нас же борьба ведется за сохранение буквально каждого зуба. На что, иногда уходит не один час.[b]– Ну, хорошо, человек решил обратиться в частную клинику. А как отличить, скажем так, надежную от не очень надежной?[/b]– Исходите из нескольких довольно простых правил. Не следует безоглядно доверять рекламе. Не стоит гнаться за слишком дешевыми предложениями – ориентируйтесь на средневзвешенные цены. Убедитесь в наличии у клиники права оказывать необходимую вам помощь. Важно – защищен ли пациент от инфекций. Выбирайте клинику, где медперсонал застрахован от возможной врачебной ошибки. Кстати, клиники нашей ассоциации когда-то одними из первых пошли на такое страхование. Проследите, чтобы обязательно был заключен грамотный договор между вами и клиникой: он позволит, как говорят сейчас, цивилизованным путем разрулить конфликтные ситуации.[b]– Раз уж вы упомянули о современных технологиях, методиках, хотелось бы услышать о том, что нынче модно – об имплантации и отбеливании.[/b]– Лучше пусть об этом расскажет Ирина Семеновна, – Архипов обращается к присутствовавшей при разговоре владелице одной из клиник ассоциации Ирине Исаенко. Она врач-стоматолог и учится на экономическом факультете по специальности «Экономика и управление в здравоохранении».[b]И. И.: [/b]Оба направления не только модны, но и перспективны. Имплантация – это вживление в кость, образно говоря, шурупа, который становится опорой для будущего протеза.Что касается отбеливания, то здесь несколько вариантов. Оно может проводиться в кресле у врача или в домашних условиях. И есть определенные противопоказания – об этом нельзя забывать. Надо также знать, что это не разовая операция: человек как бы «садится на иглу» – определенные манипуляции нужно проводить регулярно. Так что о стопроцентном охвате всех желающих речь пока не идет.[b]– Виктор Васильевич, вы писали в одной из своих статей, что хотя в частном секторе здравоохранения уже накоплен богатый опыт деятельности в конкурентной среде и его ценность в том, что он абсолютно адаптирован и к российскому законодательству, и к реальным условиям, однако опыт этот серьезно не изучается, не обобщается и, по сути, остается невостребованным. Положение как-то меняется?[/b]– Нет. По-прежнему здравоохранением пытаются руководить из одного центра. Наш опыт в Минздравсоцразвития страны как бы не замечают, хотя мы и наши коллеги успешно решаем многие задачи повышения качества медицинских услуг. И я вынужден повторить: не создавая законодательной основы для укрепления врачебного самоуправления, не допуская медицинские объединения, подобные нашей АЧСКМ, к регулированию сферы здравоохранения, власти берут на себя всю полноту ответственности за ее состояние.[b]ФИРМЫ – УЧАСТНИКИ АССОЦИАЦИИ ЧАСТНЫХ СТОМАТОЛОГИЧЕСКИХ КЛИНИК[i]№ п/п , название клиники, метро, адрес, телефон[/i]1. Авиценна[/b]Менделеевская Ул. Новослободская, 14/19, стр.4[i]787-35-51[/i][b]2. Алсим[/b]2003 Рижская Ул. Октябрьская, 98[i]689-61-38[/i][b]3. Алтей[/b]Домодедовская Ул. Елецкая, 13[i]398-14-55[/i][b]Амстель[/b]Нагорная Ул. Криворожская, 29, корп. 2[i]113-61-55[/i][b]4. Бэби Дент[/b]Полежаевская Ул. Куусинена, д. 4/3[i]195-82-60[/i][b]5. Дентадизайн[/b]Речной вокзал Ул. Флотская, 76[i]456-43-85[/i][b]6. Денталцентр[/b]Выхино Ул. Ген. Кузнецова, 13, корп. 2[i]706-42-51704-08-31[/i][b]7. Дент-ИСТ[/b]Коломенская Ул. Судостроительная, 40[i]116-96-96[/i][b]8. Дентокласс[/b]Медведково Ул. Осташковская, 7, корп.1[i]472-25-11[/i][b]9. Дентомед[/b]Щелковская Ул. Хабаровская, 16[i]469-74-86[/i][b]10. Дентомед[/b]Щелковская Ул. Байкальская, 47[i]467-09-54[/i][b]11. Доктор Дент[/b]Юго-западная Ленинский пр-т, 122[i]432-46-80[/i][b]12. Доктор Смайл[/b]Белорусская Ул. Нижняя, 3[i]257-69-16[/i][b]13. Дентал эксклюзив[/b]Щукинская Ул. Таллинская, 10[i]757-09-87[/i][b]14. Индент Профи[/b]Университет Ломоносовский пр-т, 6[i]134-64-63[/i][b]15. Клиника Зуб.ру[/b]Шаболовская 2-й Верхний Михайловский пр-д, 9[i]783-52-88[/i][b]16. Стоматологическая клиника Зуб.ру[/b]Таганская Ул. Воронцовская, 6а[i]911-35-37[/i][b]17. Кардиодент[/b]Кунцевская Ул. 3-я Черепковская, 15а[i]414-66-61[/i][b]18. Клиника доктора Осиповой[/b]Коньково Ул. Островитянова, 9[i]8-499-737-15-00[/i][b]19. ЛПС-Дента[/b]Кантемировская Ул. Кантемировская, 45[i]324-31-30[/i][b]20. МАС-дент[/b]Выхино Ул. Николая Старостина, 9[i]703-82-12[/i][b]21. Мастер-Класс[/b]Нагорная Симферопольский б-р, 19, корп.1[i]119-87-04[/i][b]22. Мега-Дент[/b]Рижская 3-й пр-д Марьиной Рощи, 5[i]681-70-47[/i][b]23. Медсервис-М[/b]Алексеевская Проспект Мира, 99, стр.1[i]616-61-96[/i][b]24. Медсервис Бьюти[/b]Проспект Мира Банный пер., 3[i]975-19-46[/i][b]25. Медицинский центр в Коломенском[/b]Коломенская Ул. Высокая, 19, корп. 2[i]112-02-51[/i][b]26. Медицинский центр в Коломенском[/b]Каширская Варшавское ш., 45[i]111-24-55[/i][b]27. Медицинский центр в Коломенском[/b]Выхино Жулебинский б-р, 10/6[i]705-86-58[/i][b]28. Медицинский центр в Коломенском[/b]Братиславская Ул. Братиславская, 15, корп.1[i]346-88-01[/i][b]29. Медицинский центр в Коломенском[/b]Кантемировская Пролетарский пр-т, 45[i]325-00-00[/i][b]30. Медицинский центр в Коломенском[/b]Спортивная Хамовнический Вал, 28[i]242-01-01[/i][b]31. Медицинский центр в Коломенском[/b]Марьино Ул. Ключевая, 20[i]340-20-28[/i][b]32. Медстар 32[/b]Выхино Ул. Авиаконструктора Миля, 16[i]700-83-79704-72-88[/i][b]33. Мистерия-лэнд[/b]Бауманская Рубцовская наб., 4, корп.1[i]265-62-08[/i][b]Москва[/b]Братиславская Ул. Марьинский парк, 19, корп. 2[i]658-87-77[/i][b]34. Новостом[/b]Домодедовская Ул. Домодедовская, 24/3[i]391-23-32[/i][b]35. Новостомъ[/b]Менделеевская Ул. Новослободская, 24, стр. 4[i]725-25-85[/i][b]36. Новодента[/b]Ясенево Литовский б-р, 7[i]425-25-11[/i][b]37. Новодента+[/b]Ясенево Ул. Айвазовского, 2[i]426-68-25[/i][b]38. Ортостом[/b]Тушинская Волоколамскийпр-д, 4[i]491-85-29 [/i][b]39. Стоматологическая клиника Святой Варвары[/b]Ул. Улофа Пальме, 1, Киевская подъезд С, оф. 1013[i]143-36-23[/i][i]40. Силикон[/i]Кунцевская Рублевское ш., 18, корп.1[i]415-10-24[/i][b]41. Силикон[/b]Кунцевская Можайское ш., 33[i]443-44-25[/i][b]42. Силикон[/b]Молодежная Ул. Молодогвардейская, 41[i]140-51-65[/i][b]43. Стома-Дакт[/b]Медведково Ул. Широкая, 21, корп.2[i]476-23-77[/i][b]44. Стоматология-Сервис[/b]Ясенево Новоясеневский пр-т, 32, корп.1[i]427-71-11427-32-88[/i][b]45. Улыбка[/b]Проспект Мира Проспект Мира, 51/1а[i]681-70-90[/i][b]46. Центр эстетической стоматологии[/b]Университет Проспект Вернадского, 11/19[i]930-22-56[/i][b]47. Эга-М[/b]Юго-западная Ул. Анохина, 2, корп.3[i]430-25-26434-37-30[/i][b]48. Экспресс-Дантист[/b]Выхино Ул. Новокосинская, 43[i]701-18-78[/i][b]49. Эстеллант[/b]Петровско-Дмитровское ш., 95, Разумовская корп. 2, кв. 64[i]487-23-05[/i][b]50. Эркастом-Студио[/b]Калужская Ул. Керченская, 13, стр.2[i]318-39-22[/i][b]51. Эко Дент[/b]Ясенево Ул. Голубинская, 24, корп.1[i]421-89-77[/i][b]52. Экстрастом[/b]Чертановская Ул. Чертановская, 1в, корп.1[i]316-53-21[/i][b]53. Элит-Дента[/b]Проспект Мира Астраханский пер., 10/36, стр.1[i]680-01-09[/i][b]54. Эллина[/b]Юго-западная Проспект Вернадского, 78, стр. 9[i]228-54-17[/i]
Общество
100-летние пациенты у нас не редкость
[i]Скоро исполнится полвека городской клинической больнице № 60 для лечения людей пожилого и старческого возраста, а также долгожителей. Корреспондент «Вечерки» попросил [b]главного врача больницы Александра Михайловича ЛУКАШЕВА[/b] ответить на вопросы, интересующие читателей газеты.[/i][b]– Александр Михайлович, москвичи до сих пор называют вашу больницу по старинке – клиникой старых большевиков...[/b]– Она на первых порах таковой и была, предназначалась для лечения пенсионеров союзного и республиканского значения. В известной степени она была закрытой – только для определенного круга людей. Но 15 лет назад стала открытой. Теперь это городская больница гериатрического профиля, где лечат людей пожилых, больных старческого возраста и долгожителей. Любая районная поликлиника может дать своему пациенту направление в нашу больницу. Но в некоторых поликлиниках об этом до сих пор не знают, считая нас по-прежнему заведением закрытым.[b]– Вы лечите только пенсионеров?[/b]– Не только. Но в соответствии с нашим профилем больше 90 процентов больных – это люди пожилые.[b]– Вот вы назвали три возрастные группы ваших больных: пожилые, старческого возраста и долгожители. Есть ли между ними какие-то границы?[/b]– Разумеется, четко обозначенных границ нет, все довольно условно. Думаю, можно говорить о том, что в возрасте 60–74 лет это люди пожилые, 75–90 лет – старческий возраст, а дальше за 90, до ста лет и больше – это уже долгожители. Большинство гериатров именно такие границы видит. Но все это, повторяю, очень условно. Приглядитесь хотя бы к своим знакомым: одни в 60–65 лет выглядят глубокими стариками, других и в 80 язык не поворачивается назвать пожилыми.[b]– А много ли у нас таких, если средняя продолжительность жизни в стране у мужчин сейчас, кажется, 58 лет?[/b]– То, что вы сказали, – очень распространенное заблуждение. 58 лет – это средняя, расчетная величина. У нас низка рождаемость, недопустимо велика детская смертность, гибель по разным причинам молодых людей и многое другое, что снижает среднюю продолжительность жизни... Если, скажем, один человек умер, не прожив и года, а другой дожил до ста лет, то в среднем получится всего 50. Это, конечно, очень упрощенно, но наглядно для примера. Пожилых людей, стариков у нас много. Население Москвы, да и всей страны стареет. И это тревожный демографический фактор.[b]– Сколько человек за год проходят через вашу больницу?[/b]– 12–13 тысяч. У нас почти 950 коек. Это крупная многопрофильная, единственная в своем родемосковская больница, которая оказывает помощь по 35 врачебным специальностям. Работают здесь четыре кафедры различных вузов – так что профиль клинических отделений довольно широкий.Больница хорошо оснащена диагностическим и лечебным оборудованием.Хочу подчеркнуть, что идет постоянное обновление. В начале года, например, открылся после реконструкции корпус на двести с лишним коек, где палаты, в основном, одно- и двухместные, несколько – трехместных. Половина палат – с душем, все – с туалетом. Для больных стариков, которым тяжело и ходить-то по коридорам, это очень важно.[b]– Лечение, наверное, влетает больным в копеечку?[/b]– Нет. Все финансирование, содержание больницы – из бюджета города и средств обязательного медицинского страхования. У нас нет ни одной хозрасчетной койки.[b]– Есть ли койки платные?[/b]– Есть. Но они не хозрасчетные, так сказать, в чистом виде. Мы открыли одно из немногих в городе отделений для совсем немощных людей. Это тяжелые больные, которые зачастую не могут находиться дома, так как требуют постоянного внимания и ухода. Больные в это отделение принимаются с частичной оплатой, покрывающей расходы на питание, средства ухода (дополнительные памперсы, к примеру). Но само лечение, лекарства – для таких больных бесплатно. Отделение это получает в городе все большую известность и, если так можно сказать, приобретает популярность.[b]– А есть в больнице отделения, если не уникальные, то для Москвы все же редкие?[/b]– Да, и не одно. Назову хотя бы сомопсихиатрическое, где лечим стариков с тяжелыми расстройствами психики возрастного характера. Все это осложнено инфарктами, инсультами, воспалением легких, какими-либо хирургическими патологиями. Здесь совместно работают психиатры и терапевты, хирурги и неврологи...[b]– И подолгу больные в этом отделении лежат?[/b]– Бывает, и по месяцу, и по два.[b]– Но действуют ведь какие-то медико-экономические нормативы: установлены усредненное количество койко-дней, финансовые затраты на больного...[/b]– Старые люди поступают к нам, как правило, с целым букетом болезней. Иногда сложно выделить, что же преобладает, определить, с какого заболевания нужно начинать лечение, от головы до пяток. И все необходимое для лечения таких больных у нас есть. Но времени на это уходит, конечно, больше, чем положено по нормативам. Если в среднем по Москве на больного получается, кажется, 14 с небольшим койко-дней, то у нас больше двадцати.[b]– Практикуете ли вы какие-либо суперсовременные методы лечения, как модно говорить – высокотехнологичные? Бывают ли какие-то выдающиеся операции?[/b]– Этого у нас, к сожалению, нет. Может, потому, что лечатся в больнице преимущественно пожилые люди. Контингент больных таков, что не выдержит никаких экспериментов над собой.Практикуем все современные, но хорошо проверенные, имеющие право на существование, надежные, эффективные методы обследования и лечения – тут от времени не отстаем. Но пересадок органов, выдающихся операций на сердце и тому подобного у нас не бывает. Это – «хлеб» других больниц, медицинских центров. Хотя, конечно, и у нас есть кое-что, чего нет во многих других больницах. Но все же никаких открытий не делаем. Мы – «просто» хорошо оснащенная городская больница.У нас отличный персонал – опытный, чуткий, внимательный. А больные в пожилом и старческом возрасте требуют особого внимания, особого подхода. Зачастую они немощны, а то и капризны, что в таких годах неудивительно и вполне простительно. Надо это понимать, с этим считаться. И, видимо, персонал наш умеет хорошо обращаться с такими больными: у коллектива сложились добрые традиции. Многие пациенты, раз пролечившись у нас, потом не хотят идти ни в какую другую больницу – не в обиду коллегам будет сказано,– хотят снова, если потребуется, лечиться только в нашей больнице.[b]– Наверное, к вам и попасть-то нелегко?[/b]– В разные отделения и в разное время года – по-разному. Летом места есть практически по всем профилям. А в урологии и сегодня есть свободные койки. На места в эндокринологическом отделении спрос большой. В неврологию нужно ждать неделю-две, пока место освободится...[b]– Какую особенность пожилых, старых больных вы выделили бы?[/b]– Это, пожалуй, самый благодарный, самый отзывчивый, чуткий контингент...[b]– По себе это знаю. К врачам ведь и в молодости часто приходилось обращаться, и в больницах лежать. Но ни лиц врачей, ни имен-фамилий не осталось в памяти. А с возрастом стал гораздо внимательнее к людям, которые тебя лечат.[/b]– Да, когда больные видят, что ты к ним относишься не просто как к объекту приложения своих врачебных знаний, умений, сил, а стремишься по-настоящему им помочь, тебе навстречу буквально сердца раскрываются – как бы громко и банально эти слова ни звучали. Пожилые люди все видят, все понимают, все чувствуют – у молодежи этого нет. Наш контингент, повторяю, – очень благодарный.
Общество
Страхование введут
[b]Как стало известно, завершается подготовка проекта закона «Об обязательном страховании ответственности медицинских работников». Глава Минздравсоцразвития России Михаил Зурабов даже выразил надежду, что закон будет рассмотрен Госдумой еще до конца нынешнего года.[/b]Недавно в «Вечерке» в очерке, посвященном 90-летию со дня рождения Эмиля Гилельса, вспоминалось, что тридцать лет назад люди с горечью обсуждали, как в одночасье великого пианиста погубили в одной из престижнейших больниц Москвы, «сделав какой-то не тот укол».Тихо так обсуждали, на кухнях. В те годы никто не смел прямо сказать, что медики должны отвечать за свои ошибки, а пострадавшим из-за этого или родственникам погибших должен как-то возмещаться ущерб.В не столь уж далекие времена никто также не требовал, чтобы в открытую сказали всем, почему на операционных столах погибли главный конструктор космических кораблей академик С. П. Королев, чье имя страна узнала только после неудачно сделанной ему операции, и один из первых космонавтов, Герой Советского Союза Павел Беляев. На тех же кухнях, правда, говорили, что в этих случаях врачи не очень-то были виноваты.Но уж совсем бесспорна вина медперсонала, когда после операции в ране забывают и зашивают салфетки или ножницы, бесстрастно выписывают больному лекарство, «не увидев» в истории болезни пометку о том, что оно является для него опаснейшим аллергеном. Когда перед операцией невнимательно смотрят рентгеновские снимки, а потом сетуют на непредвиденные осложнения...А вот недавний получивший широкую огласку случай. Молодая женщина подала в суд на станцию переливания крови в Воронеже. Несколько лет назад ей, беременной, ввели кровь с вирусом СПИДа – появились уже симптомы заболевания не только у нее, но и у мужа, у ребенка. Случай вопиющий и бесспорный. Но показательна реакция медиков. Спустя некоторое время они говорили: ну сколько можно нас терзать за одно и то же. Ведь главврача уволили, отдали под суд, нас всех оштрафовали, а тут еще требуют за ущерб десять миллионов рублей – откуда у станции такие деньги! Похожие «страшилки» можно рассказывать до бесконечности. И все же… Хотя это, конечно, никакое не утешение, должен заметить – медицинские ошибки случаются не только в России, а и буквально во всех странах. Но если у нас до суда и до взыскания значительных сумм в пользу потерпевших доходят единичные дела, то в США и Европе судебные разбирательства – неотъемлемая часть врачебной деятельности. Например, в США врачи, которые оперируют в таких рискованных областях медицины, как, скажем, акушерство, попадают под суд в среднем раз в шесть лет. И если их признают виновными, взимают штрафы до полумиллиона долларов.Суммы эти, безусловно, чисто американские – им и судить, насколько они справедливы. Однако у нас и неизмеримо меньшие деньги взыскать невозможно. Ведь расходы на возмещение ущерба пострадавшим или их семьям в бюджеты государственных больниц не закладываются. И у частнопрактикующих врачей, и в частных лечебных заведениях с такими деньгами тоже проблемы – иначе им грозит полное разорение.Кто станет спорить с заявлением главы нашего Минздравсоцразвития М. Зурабова: «Система защиты прав пациентов пока еще не очень эффективна или, можно сказать, неэффективна совсем». Изменить положение, конечно, может введение системы обязательного страхования ответственности врачей за здоровье пациентов и в государственных, и в муниципальных медучреждениях. Но тут возникает больше вопросов, чем ответов.Опять процитирую министра: «Будут созданы дополнительные возможности для развития страховой компоненты на рынке медицинских услуг». Да, в этом случае перед российскими страховыми компаниями открывается новая, сулящая в общем-то немалые доходы, сфера.Но и для них не все пока ясно. Жаль, если это новшество окажется похожим на скоропалительное введение пресловутого ОСАГО, когда даже не стремились предусмотреть все, что было возможно, тарифы не были обоснованы и т. п.И еще вопрос: кто будет платить за такую страховку? У врачей зарплата со всеми недавними повышениями остается не столь большой, чтобы можно было отказаться от значительной ее части – отдать на обязательное страхование.Значит, необходимые затраты нужно предусмотреть в государственном и региональных бюджетах. Пойдет ли на это в полной мере наш скупой Минфин? В частной же медицине все решается вроде бы проще. Но и здесь страхование неизбежно повлечет за собой заметное общее повышение стоимости услуг, которые оплачивают пациенты.А что получат сами медики? Вице-президент Российской медицинской ассоциации Г. Кривошеин считает, что «система страхования рисков профессиональной ответственности врачей и медсестер позволяет снять страх перед неудачей».Ведь порой из-за судебной ответственности медики боятся сложных, рискованных операций. О том, что защищенность врачей повысится, говорят многие работники здравоохранения и приводят ряд чисто профессиональных аргументов. И это, конечно, очень важно.А чем выгодно страхование ответственности медработников пациентам и их близким? Тоже вопрос! Отсудить компенсацию за ущерб, нанесенный в результате медицинской ошибки, осудить врача или медсестру, по вине которых погиб больной, и сейчас чрезвычайно сложно. Ведь даже вроде бы простые случаи халатности, невнимания к больному нелегко доказать в суде.В более сложных случаях нужна серьезная медицинская экспертиза. У нас в стране она находится в руках не Минюста, а все того же Минздравсоцразвития. И тут не лучшую роль играет, так сказать, «врачебная солидарность». Не зря медицинское сообщество считается одной из самых закрытых сфер, сор из избы здесь выносить не любят. Конечно, медик должен отвечать за то, что что-то недосмотрел, недослушал, проглядел, не знал, забыл, не захотел сделать или просто не сумел... Но, с другой стороны, все же понимают, что врач не злодей, сознательно идущий на преступление. Да и не привыкли медики к тому, что за ошибки надо не просто отделываться извинениями, а и рублем отвечать.И еще проблема: люди, подающие в суд иски, часто не желают понимать, что медицина пока не всесильна, не всегда и не от всякой болезни может вылечить.Ошибка ошибке рознь. Иной раз речь идет об ошибках, уголовно не наказуемых. Случается и то, что называется медицинскими казусами. А симптомы некоторых болезней, даже смертельно опасных, проявляются внезапно и бывают непредсказуемы – тогда предотвратить беду просто невозможно.К тому же не хватает у нас в стране юристов, знающих все врачебные тонкости, а еще лучше – имеющих медицинское образование. Их буквально единицы. «Заполучить» такого юриста на свою сторону пострадавшему практически никогда не удается. Потому-то большинство «врачебных» дел рассыпается в прах, даже не доходя до суда. А если суд все-таки проходит... В 2003 году против врачей в стране было подано больше шестисот исков – суды удовлетворили меньше половины из них.Не исключено, что с введением обязательного страхования ответственности медработников положение пострадавших от медицинских ошибок в судах даже осложнится. Ведь против них будут выступать уже не юридические службы медучреждений, а мощные юридические отделы страховых компаний, «заточенные» на жесткую защиту «своих» денег, далеко не всегда различающие действительно пострадавшего и наглеца, желающего поживиться за чужой счет.И все же любая дорога начинается с первого шага. Его надо сделать, ведь этого требует жизнь. Без обязательного страхования ответственности врачей за здоровье пациентов уже не обойтись.
Общество
Рак – это еще не приговор
[i]В Москве ежегодно злокачественные опухоли диагностируют у 28 тысяч человек. Более 40 процентов из них, а это 11–12 тысяч человек, вылечиваются. «Так что диагноз «рак» – это еще не смертный приговор, – считает главный врач городской онкологической больницы № 62, доктор медицинских наук, профессор А. Н. МАХСОН.[/i][b]– Но ведь и сами врачи, Анатолий Нахимович, нередко умирают как раз от рака...[/b]– А я разве говорю, что болезнь эта несерьезная и не опасная? Но очень многие ее формы, особенно в самом начале, на ранней стадии, уже научились эффективно лечить, вылечивать. Сейчас в США 50 процентов больных, у которых диагностирован рак, вылечивают. У нас – несколько меньше. Но если у больного рак выявлен на первой стадии, то мы можем вылечить девять человек из десяти – 90%![b]– А что такое первая стадия?[/b]– Это начальная стадия: опухоль размером до двух сантиметров, без метастазов. Вторая стадия делится на несколько групп. Если без метастазов, то излечение происходит у 80 процентов больных. Если с метастазами, то у 70–75 процентов... Если же больной попадает к нам поздно, с раком четвертой стадии (это уже большая опухоль с метастазами), то вылечить удается одногодвух человек из ста.[b]– Что же считается излечением?[/b]– Это когда у пациента после проведенного курса лечения нет признаков болезни в течение пяти лет. Правда, только операции зачастую здесь недостаточно. Все делается в сочетании с химиотерапией и радиоактивным облучением. У нас в больнице принят такой порядок: консилиум из хирурга, химиотерапевта и радиолога определяет тактику лечения каждого больного – решает, что делать, в какой последовательности, в каком объеме... И человек потом живет долго. Ко мне приезжают люди, которых я оперировал 15–20 лет назад: чувствуют себя нормально. Есть, скажем, пациент, у которого была саркома бедренной кости. Тридцать лет назад мы удалили опухоль, поставили эндопротез.Вот уже лет 15, как этот человек уехал жить в Грецию, но каждый год приезжает показываться. Все в порядке. И подобные случаи не редкость. В последние годы в лечении рака появилось много нового, особенно стоит отметить новейшие, очень эффективные химиопрепараты. Правда, они очень дорогие и не всем по карману. Есть у нас сейчас один больной, так у него препараты на месячный курс химиотерапии стоят 27 тысяч долларов. И лечиться нужно три-четыре месяца. Доступно это пока лишь очень состоятельным пациентам.[b]– Но больница-то финансируется из московского городского бюджета, и для москвичей лечение бесплатное?[/b]– Конечно. И препараты мы используем неплохие, достаточно эффективные. Но все же не такие дорогие. Это уж пациент оплачивает сам, если может. И для больных из других регионов лечение платное. Правда, не всегда лечение оплачивает сам больной – это делают и страховые компании, и организации, где человек работает.К примеру, сейчас привезли больного из другой области. У него опухоль лопатки. Предлагали ему там, где он живет, ампутацию руки вместе с лопаткой. У нас же разработана операция, при которой удаляется лишь лопатка с плечевым суставом. Рука остается, и пусть ограниченно, но действует. Больного привезли к нам: все же не будет безруким инвалидом.Вообще такие органосохраняющие операции – профиль нашей больницы. Раньше ставилась задача – вырезать, отрезать, лишь бы сохранить жизнь. Теперь думаем и том, чтобы не только вылечить, но и обеспечить достойное качество жизни. Так, при раке молочной железы надо удалять грудь – операция проводится за 45 минут. Но если это нужно женщине, делаем одномоментную пластику, и грудь у нее будет. Это довольно сложно, применяется микрохирургическая техника, и операция длится пять часов. Сохраняем, восстанавливаем и многие другие органы. Есть еще целый ряд операций с применением микрохирургической техники, когда требуется сшивание сосудов и т.п. В нашей больнице есть специальное отделение – реконструктивной пластической онкологии.[b]– Вы все время подчеркиваете, что очень важно «поймать» раковую опухоль в начальной стадии…[/b]– Думаю, сейчас исключительно важно убедить людей, что рак – это не безнадежно, что не надо впадать в панику, не следует опускать руки. Еще бытует расхожее, какое-то фаталистическое мнение, что опухоль лучше не трогать, а то, мол, попадешь в больницу – прооперируют и умрешь, а так – сколько-то еще проживешь. В самом деле, есть опухоли, развивающиеся медленно: год-два, а то и пять лет. Этим часто пользуются всякие знахари, экстрасенсы. Говорят человеку, который обратился не к врачу, а к ним, и из которого они уже выкачали немало денег: «Видишь, я тебя год продержал». А больной этот год и без всякого «целителя» продержался бы.Но гораздо чаще бывает, что болезнь в итоге оказывается основательно запущенной и к врачу уже поздно бежать – помочь невозможно. Вообще обращаться ко всяким целителям вместо того, чтобы идти к врачу-специалисту, очень опасно: теряется дорогое время, когда еще можно больного вылечить.[b]– Но идут ведь ко всякого рода «целителям» не от хорошей жизни, а просто не верят в медицину. К тому же врачи в районных поликлиниках зачастую невнимательны или недостаточно квалифицированны – сужу по опыту некоторых своих друзей, которые погибли от рака. И их родственники иной раз с сожалением говорят, что, может быть, стоило в свое время обратиться к каким-либо экстрасенсам...[/b]– Я уже говорил, медицина в лечении злокачественных опухолей достигла многого. И чем раньше пациент попадает к понимающему врачу, тем эффективнее и надежнее будет лечение. В Москве действует стройная система межрайонных онкологических диспансеров, где работают знающие свое дело врачи, где своевременно поставят диагноз.[b]– Когда нужно обращаться к врачу?[/b]– Вот воспалилась родинка, меняется в размере, цвете... Появился, прощупывается какой-то «шарик» под кожей... Моетесь в душе и в груди нащупали, пусть небольшое, уплотнение – возможна опухоль молочной железы... Постоянно чувствуете непонятное недомогание, из-за чего-то долго держится повышенная температура и никак не проходит...А после 45 лет надо обязательно дважды в год проходить профилактический осмотр. И сделать рентген легкого, желудка – там наиболее часто опухоли бывают. Женщинам нужно регулярно обращаться в маммологические центры – они сейчас оснащены хорошей аппаратурой, укомплектованы хорошими специалистами. И можно своевременно установить опухоль молочной железы.Увы, в нашей стране даже, когда все это можно сделать, люди не спешат, отмахиваются, не хотят «терять время». В этом смысле в странах на Западе совсем другое отношение – там люди ходят, проверяются: понимают, что излечение от рака, обнаруженного в начальной стадии, не только надежнее, но и гораздо дешевле им обойдется, а когда уже все запущено, может никаких денег не хватить.В Японии, например, создано Общество по раннему выявлению рака. Это поликлиники, где больного обстоятельно обследуют за один день. Стоит 500 долларов. И если раньше в этой стране была самая высокая смертность от рака желудка, то теперь самая низкая, потому что ранние формы рака желудка хорошо оперируются и больные вылечиваются в 90 процентах случаев.[b]– И все же постоянно ходят слухи, что тот или иной целитель коголибо из известных людей вылечил от рака. А то, что в больнице аж 90 процентов вылечивают, мало кто знает.[/b]– В этом-то и беда. Находятся даже люди, уверяющие, что у них был рак и вот «без всяких врачей» его излечили. А была ли раковая опухоль? Кто ставил диагноз? Раньше от больных всячески скрывали то, что у них диагностирован рак. Сегодня же очень многие врачи-неспециалисты смело говорят: «Это рак!» Мы же пока кусочек опухоли не исследуем под микроскопом, не рассмотрим опухолевые клетки, не спешим ставить диагноз. Между тем, у пяти процентов пациентов, которым в неонкологических учреждениях поставили диагноз «рак», потом оказывалось, что это вовсе не рак.Вообще подтвержденных, достоверно установленных случаев, когда, знахарь излечил кого-то от рака, нет. Зато сколько угодно случаев, когда, потеряв массу времени и денег на хождение по «целителям», человек приходил в конце концов к врачам-онкологам, но помочь уже было невозможно.А что может онкология? Через нашу больницу за год проходят 13 тысяч человек. Делаем пять тысяч операций. И около 40 процентов больных вылечиваем. Пока так, но, поверьте мне, это немало.
Общество
Азербайджан: горизонты надежды
[i]Что мы знаем о сегодняшнем Азербайджане? Оказывается, довольно мало. В основном — о сменах политических режимов, об азербайджанскоармянском конфликте, о большой нефти, которая будет добываться со дна Каспия и качаться по трем трубопроводам: в Новороссийск, по российской земле, в район Поти — по грузинской и через Турцию.Знаем, что в Азербайджане зреют хорошие овощи и фрукты, часто их покупаем.А как живут наши соседи? Трудно живут. После развала СССР, похоже, ни в одной бывшей советской республике нет легкой жизни. Но есть надежды.Нашей журналистской делегации — из Москвы, Санкт-Петербурга, Балтии, республик СНГ — больше показывали то, что связано с надеждами. Естественно, говорили больше о том, что удалось (в Азербайджане, например, в отличие от России, устойчиво растет внутренний валовый продукт — значит нижняя точка падения пройдена).Встреч у нас было много. И разговоров тоже — с утра до вечера: в официальных кабинетах и за пышно накрытыми столами. Об одной встрече — с президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым — я рассказал в «Вечерней Москве» 15 июля.[/i][b]Мог бы возглавить Лужков [/b]Мэр Баку Рафаэль Аллахвердиев раньше был первым секретарем одного из городских райкомов партии, помощником первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана.Рассказывает о буме инвестиций. И действительно подъемные краны — буквально всюду: строятся банки, офисы фирм, гостиницы, современные жилые дома. Все очень напоминает Москву.Городских проблем — масса.1,7 миллиона — «свое» население. Плюс 140 тысяч —беженцы из Карабаха и оккупированных Арменией районов (живут в основном в санаториях, пансионатах, детских садах). Восемь процентов семей — все еще в коммуналках.Надо приводить в порядок набережную: после нескольких лет наступления на сушу Каспий, затопивший приморский бульвар, снова уходит. В самом деле после отступления моря прибрежная полоса выглядит уродливо — все смыто.Мэр говорит о тесных хозяйственных и культурных связях с Москвой, о пребывании в Баку Ю. М. Лужкова (кстати, на днях «Вечерка» опубликовала подробное сообщение об очередной встрече делегаций Москвы и Азербайджана во главе с вице-премьерами правительств, о том, что вместе сделано в последние несколько месяцев, — повторяться, наверное, не стоит).— Мы в хороших деловых отношениях с Киевом, Ульяновском, другими городами, — замечает господин Аллахвердиев.— Пора координировать действия. С надеждой смотрим на Юрия Лужкова: надо бы именно ему возглавить эту работу. Я ему говорил, что он мог бы объединить мэров столиц СНГ и вообще крупных городов бывшего Союза. У нас много общих, похожих проблем, могли бы мы эффективнее помогать друг другу...В информации о нашей встрече в мэрии городская газета «Баку» 10 марта написала, что Рафаэль Аллахвердиев «отметил ведущую роль президента республики уважаемого Гейдара Алиева в стабилизации ситуации, укреплении законности, порядка… Руководитель Баку говорил о ...титанической деятельности национального лидера азербайджанского народа, президента страны уважаемого Гейдара Алиева в отстаивании территориальной целостности республики… У зарубежных журналистов обширная программа. …Разумеется, много исчерпывающей информации они получат от ожидаемой встречи с президентом Азербайджана уважаемым Гейдаром Алиевым». Все это — меньше, чем в 90 строчках газетного текста.[b]Хотим иметь работящую нацию [/b]Вот как газета «Бакинский рабочий» показывает предысторию сегодняшней экономики: «Когда в мае 1988 года сокрушилась власть первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Камрана Багирова, забуксовавшая экономика Азербайджана под «руководством» Абдуррахмана Везирова стала молниеносно разваливаться.А при московской марионетке Муталибове продолжалось безбожное ограбление Азербайджана.…Разрушительная власть Народного фронта не нуждалась в созидательных реформаторах.Они подходили к кадровой политике со своей уникальной меркой, им был необходим разрушительный герой».Сегодняшнего министра экономики Намига Насруллаева пригласил на эту должность Гейдар Алиев. Н. Насруллаев — известный ученый, специалист по телекоммуникациям и управлению, доктор наук, 20 лет учился и работал в Москве, получил государственные премии СССР, был потом генеральным директором крупного научно-производственного объединения в «оборонке».Хочется привести некоторые его высказывания в многочасовой беседе с группой московских, питерских, прибалтийских и украинских журналистов: — Мы как-то отдалились. И есть ностальгия. Конец 80-х — очень трудное время: попытки реформ без понимания того, что сосуществовать две системы не могут. Убивалось все лучшее, что было в социализме и капитализме. Экономическая ситуация усугублялась политической обстановкой: война с Арменией, смена властей.— Ресурсы Каспийского моря оценивают в 15 миллиардов тонн эквивалента нефти. Мы были, есть и будем энергетическим государством. В старой системе Божий дар энергии ничего не стоил. Старая, социалистическая система была атавистично энергоемкой.— В 1992 году инфляция составила 1600 процентов, в 1997м — 3,5 процента, ожидаемая в этом году — 5 процентов (сказалось падение мировых цен на нефть).— У нас четыре основных ресурса: энергия, транзитность, земля, Человек.Сегодня добываем своими силами примерно девять миллионов тонн нефти в год. Сделали непопулярный шаг: на внутреннем рынке вывели цены на нефть на уровень мировых (экономика и так была — хуже некуда). Еще один непопулярный шаг — ликвидировали все льготы в оплате энергии (оставили только беженцам и ветеранам).Принципиально, категорически не берем кредиты под будущую нефть (не пошли по пути Индонезии, Нигерии и не проедаем то, что должны получить наши дети). А долги внешние платим четко. И нам готовы дать любые кредиты.Рассчитываем получить прирост в экономике и благодаря возрождению исторического Великого шелкового пути: Европа — Россия — Азербайджан — Иран — Персидский залив. Скоро — международная конференция по этой проблеме: 7—8 сентября устраивается саммит.Что касается земли, то мы пошли на смелый эксперимент — передачу ее в частную собственность. Да, с правом продажи.Уделяем этому большое внимание, чтобы экономика не развивалась однобоко — только через нефть. Землю до конца года должны получить три миллиона человек.Человеческий ресурс — уход от иждивенческой психологии, формирование нового класса собственников. Мы не хотим превращаться ни в Саудовскую Аравию, ни в Кувейт, хотим иметь работающую нацию, эффективно работающих граждан. Цель — новый человек, интегрированный в мировое сообщество.— Экономика строится на доверительности. Доверительность — основа экономической интеграции.— Мои дети прекрасно говорят на трех языках — азербайджанском, русском, английском (чего раньше, в других поколениях, не было).Официальная средняя зарплата — 70 долларов, но разрыв между наименьшей и наибольшей — в 8—10 раз.— Моя зарплата (без накруток) — 200 долларов. Но сдаю квартиру, доставшуюся от отца, в центре города, у нас дорогие квартиры. Отец? Отец был тоже министром в правительстве Азербайджанской ССР.— Мы в промышленности взяли такой курс: что должно умереть — пусть умрет. Решили не поддерживать безнадежно падающие предприятия.[b]России это не нравится [/b]Премьер-министр Азербайджанской Республики Артур Расизаде чем-то похож на нашего знаменитого артиста Михаила Глузского. Вот показавшиеся наиболее интересными его ответы на наши вопросы.— Подписаны контракты с множеством мировых компаний на добычу нефти из Азербайджанского сектора Каспийского моря. Пока мы никаких средств не получаем. Фактически инвестиции пойдут через 6—7 лет, хотя первую нефть добыли уже в ноябре 1997 года.Мировой опыт показывает, что один доллар, вложенный в нефтяную и газовую промышленность, тянет за собой 7—8 долларов в другие сферы — связь, транспорт, гостиницы и т. д. Мы не хотим раздать и бездумно растратить такие деньги.— Когда у нас у власти был Народный фронт, он хотел все, связанное в нашей истории с Россией, зачеркнуть. Между тем все наши достижения пришли тогда, когда мы были в составе России, потом в составе СССР.Очень многие и сейчас отдают своих детей в русские школы: знаем, что дальнейший экономический, культурный рост связан с Россией.— Есть сейчас определенные круги в России, которым не нравится независимая внешняя политика Азербайджана. Мы сами охраняем свои границы, у нас нет российских военных баз — в отличие от Грузии и Армении.— По трубопроводу до Новороссийска уже перекачали около двух миллионов тонн первой нефти. В первом квартале будущего года вступит в строй трубопровод такой же пропускной способности (6—7 миллионов тонн нефти в год) — в район близ Поти в Грузии. Основным экспортным трубопроводом (60 миллионов тонн нефти в год) станет трасса через Грузию, Турцию в порт Джейхан.— Ряд действий России нам непонятен. Это поставка вооружения на один миллиард долларов в Армению. Зачем? До сих пор наши суда не пропускаются на нормальных условиях по Волго-Дону, по Волго-Балту: проход каждого судна надо всякий раз согласовывать с правительством Российской Федерации.— Азиатский финансовый кризис на Азербайджан не повлиял.А вот падение мировых цен на нефть подействовало: доходная часть бюджета в первом полугодии выполнена только на 75 процентов.[b]Беженцы [/b]Это был какой-то кошмар. Многие сотни выжженных солнцем обтрепанных ветрами палаток — друг к другу. Внутри — убогость невероятная. Какие-то тряпки на полу, прямо на земле (говорят, зимой — так же), ящики, на которых какая-то посуда.И так живут некоторые уже больше пяти лет.Нас привезли в один из лагерей беженцев из районов, захваченных армянами. Много подобных по всему Азербайджану.Огромная беда. Безысходное горе. Где-то есть палатки побольше, получше — присланные в порядке помощи ООН. Где-то беженцев поселили в железнодорожные вагоны. Но большинство живет вот так.Мы прямо спрашивали представителей властей до премьер-министра включительно: «Это что, демонстрация? Неужели за пять лет для этих людей ничего нельзя сделать?» — У нас 7 миллионов 650 тысяч человек — население республики, — отвечал премьер. — Плюс один миллион беженцев.Такой ситуации нет нигде в мире. Все, что в наших силах, делаем: обеспечиваем водой, организовали учебу детей, медицинское обслуживание. Но большего не можем.Лагерь, где побывала наша группа, тянется на три с половиной километра. Две с половиной тысячи палаток. Живут здесь и 18 русских семей — беженцы из Фисулинского района. Сейчас армяне занимают двадцать процентов азербайджанской территории. Да, в войне за Нагорный Карабах они победили. Но что сделать с этим миллионом людей? Ведь не вечно же им жить в такой нищете, копя ненависть к тем, кто изгнал их из родных домов, из родных краев.По-иному смотришь на эту якобы освободительную для армян войну из такого вот лагеря.Никогда не забыть глаза одной из беженок — Шариги Мехтиевой и четырех ее детей. Муж умер недавно в этом лагере.Дети растут. Что дальше? Кто поможет? В глазах — отчаяние, надежда и немые вопросы: «За что? Зачем? Почему?» Работы для людей нет. Стройматериалов, чтобы хоть в какой-то порядок привести лагерь,тоже нет. Надежды на возвращение в родные края — почти нет. Переговоры Армении и Азербайджана ни к чему не приводят, хотя боевых действий нет уже больше четырех лет.Эти лагеря — характерная черта сегодняшнего Азербайджана. И пока они есть, все разговоры о каком-либо экономическом подъеме кажутся кощунственными. Очень горько на душе, и душит гадкое ощущение полного своего бессилия: как помочь и чем? Все в Азербайджане убеждены, что решающую роль в ликвидации азербайджанско-армянского конфликта может и должна сыграть Россия. А мне кажется, что власти советские и российские столько наломали дров и здесь, и в Чечне, и в Абхазии, что теперь просто не знают, что делать. И, может быть, не одно поколение проживет свою судьбу, пока раны здесь зарубцуются.[b]Русское село — Ивановка [/b]В Азербайджане, как я уже писал, введена частная собственность на землю. Но оставлен один колхоз — имени Н. В. Никитина. Это в селе Ивановка, где живут русские — молокане, вытесненные из России при Екатерине II.Видимо, вера сильно объединила людей. В Ивановке сейчас больше трех тысяч жителей. Село необычайно ухоженное. Знакомясь с колхозом, испытываешь настоящее потрясение: идеальные фермы, ухоженные поля, овощные плантации, свои кирпичный завод (с черепичным цехом), мельница, хлебопекарня, фирменный магазин в Баку, во всех приусадебных хозяйствах — коровы, овцы, свиньи. К свадьбе новой семье — ключ от нового дома.Похожее потрясение испытал я лет пятнадцать назад, когда побывал в колхозе-племзаводе имени Ленина у В. С. Стародубцева (еще до того, как он стал «гэкачепистом», потом — губернатором Тульской области).Герой Социалистического Труда Николай Васильевич Никитин был 41 год — до самой смерти — председателем колхоза. При власти Народного фронта, при президенте Эльчибее, когда был выдвинут лозунг «Азербайджан — для азербайджанцев», население Ивановки решило перебраться — все, до единого человека, — в Россию, присмотрели в черноземных краях место для строительства нового села, бросив то, где жили с 1837 года.Рассчитали, во что это обойдется, какому поколению достанется нормальная, налаженная жизнь. Перед тем, как сняться с места, Н. В. Никитин поехал к Г.Алиеву, который жил тогда в Нахичевани. —— Приехал, — рассказывает нынешний председатель колхоза Николай Иванович Минников, — и говорит: никуда не поедем, скоро Алиев будет в Баку, и все переменится.Колхоз — из тех, что были знамениты на весь СССР. Их и было, наверное, десяток-два таких.Держится. Несмотря на все экономические неурядицы, грабительские налоги.Между прочим, Дворец культуры колхоза — ничуть не хуже, чем в Москве ЗИЛовский, ГПЗ-1, имени Дзержинского: ни по масштабам, ни по дорогой, «дворцовой» отделке.У колхоза — своя средняя школа. Учатся в основном русские, есть лезгины.Председатель Н. И. Минников все понимает по-азербайджански, немного (так он сам оценивает) говорит. В будущее смотрит, я бы сказал, со сдержанным оптимизмом.[i]Никаких иллюзий не строю: мы лишь глянули на самый краешек жизни Азербайджана, увидели и узнали — несмотря на жесткий, напряженный график поездки — совсем немного. Но такое впечатление: без этой поездки моя жизнь оказалась бы неполной. И потому захотелось поделиться увиденным, услышанным с читателями «Вечерки».Писал — и словно выполнял свой долг перед организаторами поездки, перед людьми, которые старались нам побольше показать: Ашотом Джазояном из Конфедерации журналистских союзов, ответственными работниками исполнительного аппарата президента Азербайджана Рустамом Мамедовым, Ибрагимом Шукуровым, перед всеми, кто нас встречал, сопровождал, перед коллегами из нашей большой группы.Я не верю, что двадцать человек за один день увидят, поймут, осмыслят и напишут больше и глубже, чем один человек за двадцать дней. А нас было больше сорока. Правда, были мы в Азербайджане не один, а четыре полных дня.За несколько часов до отъезда, рано утром, пошел я прогуляться по Баку. Было жарко. И дул сильный, шквальный ветер.Показался он точно таким же, как та ночная буря, натворившая недавно столько бед в Москве. Но тут не ломались деревья, не рушились рекламные щиты, не слетали с домов крыши. Довольно много народу было на улице — спешили люди по своим делам наперекор сдирающему одежду ветру, летящему в лицо колючему песку, сорванным с деревьев листьям. И подумалось, что вот так же противостоит (противоидет?) Азербайджан сегодняшним экономическим ветрам, не сдается перед шквалом проблем — верит, что скоро самые трудные задачи будут решены, жизнь наладится.[/i][b]Баку — Москва [/b]
Общество
Зрение под угрозой
[b]Сегодня наш собеседник – [i]директор Института глазных болезней Российской академии медицинских наук, заведующий кафедрой Медицинской академии имени И. М. Сеченова, член-корреспондент РАМН С. Э. АВЕТИСОВ[/b].[/i]– Ну-ка, какие вопросы вы приготовили? – начал беседу, обращаясь к корреспонденту «ВМ», Сергей Эдуардович.– Так. Сказывается ли на зрении работа за компьютером? Мое мнение о квалификации глазных врачей районных поликлиник? И, конечно, вопрос о лечении катаракты… Знаете, журналисты, словно сговорились, задают мне, правда, по-разному формулируя, одни и те же вопросы.[b]– На что же, вы считаете, нужно обратить внимание сейчас?[/b]– Скажем, на такое исключительно важное направление работы нашего института, как лечение повреждений глаза, его придаточного аппарата.[b]– А что это такое – придаточный аппарат глаза?[/b]– Это веки, орбита, или еще ее называют – глазница, слезные пути, слизистая оболочка… За последние сорок лет в Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова, в нашем институте сформировалась научная школа профессора О. В. Груши – лечение тяжелой травматической патологии придаточного аппарата глаза. Наши специалисты разрабатывают методики лечения рубцовых деформаций век, опущения верхних век, переломов стенок орбиты, западения глазного яблока, несмыкания глазной щели после травмы…[b]– Когда же люди чаще всего получают тяжелые травмы глаз?[/b]– При дорожно-транспортных происшествиях. В быту. Например, при открывании бутылки шампанского. При нападении животных, даже домашних. Нередко глаза поражаются на скверно поставленных химических опытах в школе. Из-за попадания в глаз пульки от различного оружия, включая пневматическое, вроде бы безопасного… Давайте посмотрим статистику – скажем, американскую. Ей вполне можно доверять. За десять лет «пневматические» ранения лица в США получили двадцать тысяч человек, причем более трети приходится на повреждение глаз, орбиты и шеи, что может привести к слепоте. Иногда такие ранения фатальны. Думаю, в России картина такая же.Недавно специалистам нашего института пришлось извлекать пневматическую пульку из орбиты глаза молодой девушки. Ранение она получила случайно: вышла с сестрой вечером погулять – и вот… Пулька пробила веко, проскочила орбиту, сломала верхнюю ее стенку, и, отскочив обратно, в орбиту, повредила глазное яблоко, мышцы, вызвала внутриглазное кровоизлияние. К счастью, операция по извлечению пульки обошлась без осложнений. А с последствиями кровоизлияния, повреждения сосудистой оболочки удалось справиться.[b]– И насколько удалось восстановить зрение?[/b]– После операции у пациентки было зафиксировано стопроцентное зрение. Но я хочу продолжить. У родителей в нашей стране все большую популярность приобретает странный обычай дарить детям какой-нибудь пневматический пистолет. Казалось бы, совсем безобидная игрушка, стреляет шариком весом всего до 0,35 грамма. Прицельная дальность 15 метров. Даже если в лоб попадет – ничего страшного: кости выдержат, они крепкие. А если в глаз? Это, как правило, заканчивается катастрофой. Ранение головного мозга, сосудов шеи может привести даже к смертельному исходу.Если опять-таки посмотреть американскую статистику, ежегодно в США продается до трех миллионов единиц подобного оружия. Зачем же России слепо следовать такой практике? Нам, офтальмологам, думается, что необходимо ввести существенные ограничения при продаже и использовании пневматического оружия. Совсем это не детские игрушки.[b]– А вот бывает, что после какой-либо травмы у человека двоится в глазах. Закроет один глаз – двоение пропадает…[/b]– Это называется бинокулярным двоением. Попал человек в дорожно-транспортное происшествие, получил удар при криминальном нападении или в бытовом конфликте, или на спортивных занятиях – и в глазах начинает двоиться. Невозможно водить машину, иногда – читать, спускаться и подниматься по лестнице… Человек вынужден ходить с одним закрытым глазом, с повязкой…[b]– Наподобие пиратской?[/b]– Да. Но тут совсем не до смеха. Что же произошло? При тупой травме могут повредиться костные стенки орбиты, мышцы глаза. Ограничивается подвижность глаза, он смещается, и это приводит к появлению двоения, потому что глаза начинают видеть разобщенно.[b]– То есть появляется косоглазие?[/b]– В некоторых случаях – да. Ухудшается зрение, и как вторичное явление – страдание роговицы из-за подсыхания. Пациенты с такими последствиями травм нуждаются в хирургическом лечении. И должен сказать, нам обычно удается восстановить утраченные возможности зрения, повысить подвижность глаз, решить косметические проблемы.[b]– Такую операцию нужно проводить сразу после того как человек попал, например, в автокатастрофу или ее можно сделать через какое-то время – через день, три дня, через неделю?[/b]– Это, пожалуй, главный вопрос, по которому сейчас ведутся дискуссии. Если в область травмы вовлечена прямая мышца (скажем, ущемлена в области перелома), то чем раньше делать операцию, тем лучше. Ведь иначе происходит рубцевание мышцы, и даже если через какое-то время ее освободить, что технически возможно, ее дальнейшая работа может быть аномальной. Поэтому, когда компьютерная томография показывает, что в область травмы вовлечены прямые мышцы глаза, откладывать операцию нежелательно.[b]– А вот другая житейская ситуация. Мужчины выясняют отношения, и один из них получает удар кулаком по глазу.[/b]– При этом возникает синяк. Глаз заплывает. Несколько дней человек сидит дома: неудобно показываться на людях. О том, что у него сместился глаз и ухудшилось зрение, он не догадывается. Когда же отек проходит, человек вдруг обнаруживает, что глаз видит очень плохо, либо вовсе не видит.Дело в том, что при травме или через несколько часов после нее за глазом образуется гематома. Она может сдавить зрительный нерв. Человек об этом не знает: ведь ничего не болит. Сразу после получения такой травмы необходима консультация офтальмолога и при сдавливании зрительного нерва – оперативное вмешательство. На следующий день может быть поздно, и зрение уже не удастся спасти.[b]– И часто образуются такие гематомы?[/b]– К счастью, редко. Но если гематома образовалась и ее не убрали в самые первые часы, последствия могут быть тяжелейшими.[b]– В общем, что бы с глазами ни случилось, нужно быстрее обращаться к врачу. Не следует надеяться, что «само пройдет», – так не бывает.[/b]– Естественно.[b]– И еще об одном хотел бы спросить. Бывает, что глаза постоянно слезятся.[/b]– Некоторые даже привыкают к тому, что один глаз или оба все время слезятся, и зимой на морозце приходится постоянно смахивать слезы или держать наготове носовой платок. Казалось бы, небольшая проблема. Однако человек из-за слезотечения уже не может водить машину, ему трудно вести деловые переговоры и т. д. Из-за этого случаются даже нервные срывы. Но слезотечение может быть устранено. У нас в институте накоплен большой опыт как консервативного, так и хирургического лечения пациентов с нарушением проходимости слезных путей. Причем делается это с помощью специальных эндоскопов, что не требует разрезов. Доступ осуществляется через носовые ходы или через слезные точки.Использование новейших технологий позволяет избежать как тяжелых гнойных осложнений, так и избавить пациентов от мучительно протекающих длительных слезотечений.
Общество
Психбольница – это не дурдом
[i][b]В нашем обществе давно бытует предубеждение против психически больных людей, настороженное отношение к ним, да и к лечебно-психиатрическим учреждениям и врачам-психиатрам тоже. Правда, сегодня только самый «темный» человек станет утверждать, что психиатр со временем заражается от своих пациентов и сам становится, мягко говоря, не совсем здоровым.[/b][/i]– В народе и в прессе зачастую нас, как и другие психбольницы, называют «психушкой», «дурдомом», что звучит крайне уничижительно, – говорит главный психиатр Москвы, главный врач психиатрической больницы № 1 имени Н. А. Алексеева доктор медицинских наук профессор [b]В. Н. Козырев.[/b] – Почему-то считается, если человек попал в психиатрическую больницу – он скомпрометирован на всю жизнь и болезнь его неизлечима. Клеймо может остаться навсегда. И никому в голову не приходит, что эта болезнь – такой же недуг, как все другие. Никто же не будет тыкать пальцем в того, кто, скажем, попал в больницу из-за гипертонического криза, язвы или пневмонии.Действительно, по мнению обывателя, рак – хоть и смертельно опасно, но это «нормально». Такое же суждение о множестве других болезней. А вот психическая болезнь – это не смертельно, но совсем не нормально. Похожее отношение сложилось разве что к СПИДу.Свою негативную роль в культивировании подобного отношения сыграло и то, что тема психиатрических больниц у нас долгое время была закрытой для общества и вокруг этого появилась зона умолчания. Вот и возникли всевозможные мифы, слухи, легенды. Многие сообщения средств массовой информации повергали психиатров и их пациентов буквально в ужас. Да и сегодня один известный и популярный телеведущий, человек вроде бы хорошо образованный, может легко, между делом, не задумываясь, сказать что-либо о «психушках», «дурдомах», «психах». Что, конечно, коробит всех, кто причастен к этой сфере медицины и здравоохранения.Даже среди приглашенных недавно на «круглый стол» в психбольницу № 1 журналистов, пишущих на темы медицины и здравоохранения, нашлись такие, кто просил показать решетки на окнах, смирительные рубашки (хотя бы в больничном музее), палаты, где полы и стены обиты мягкими материалами и «безумный» больной может без ущерба для себя биться головой о стену.«У нас никогда более чем за столетнюю историю больницы такого не применялось», – отвечали им сотрудники клиники.Мне давно хотелось регулярно устраивать в больнице «дни открытых дверей», вроде тех, что ежегодно проводятся в вузах. В прошлые времена я пытался об этом договориться с райкомом партии, с райисполкомом. Ничего не выходило. Почему-то принято было считать, что в социалистическом государстве нет ни психбольных, ни, соответственно, психбольниц. А они были и есть сегодня. И пусть видят, что наша больница – такая же, как все прочие других профилей.Хотя уже при первом знакомстве видишь: нет, не такая. Лечебные корпуса «утонули» в огромном парке, с которым по разнообразию и обилию зелени, красоте, ухоженности вряд ли могут сравниться признанные в городе парки культуры и отдыха. Пихты, голубые ели, каштановые и березовые рощи, живописные лужайки, великолепные цветники… Все это дело рук агронома Ростислава Степановича Медведюка, не один десяток лет работающего в больнице, а также инструкторов по трудовой терапии и самих пациентов, охотно ухаживающих за растениями. Ежегодно тут высаживается до семидесяти тысяч цветов! Помню, лет десять назад сюда попал один журналист, безусловно, талантливый, но склонный к известному российскому излишеству. Так он писал из больницы, где провел целый месяц, что никогда в жизни не доводилось ему жить среди такой красоты. А терапевтический эффект всех этих потрясающих больничных ландшафтов несомненен.Необычны и лечебно-производственные мастерские с их художественными классами и музеем, где собраны настоящие шедевры, пусть и созданные людьми, психически больными. О многом задумаешься, стоя перед ними. Наверное, их авторам, пережившим психические отклонения, открылось нечто такое, что закрыто для ума «нормального».А вот от рассказа о корпусах и палатах клиники, пожалуй, уклонюсь. Описания всяческих больничных прелестей смахивают на приглашение к ним приобщиться, безотлагательно в какое-либо отделение лечь. Но больница есть больница, даже самая благоустроенная, ухоженная и для пациентов удобная. Подобные красочные описания сам всегда читаю со странным чувством.Сегодня в мире каждый четвертый на каком-либо этапе свое жизни – в молодости ли, в зрелом возрасте, старости – сталкивается с психическим расстройством. Около 70 миллионов человек страдают алкоголизмом, 50 миллионов – эпилепсией, миллион ежегодно кончает жизнь самоубийством. А сколько страдает из-за депрессий! По данным Всемирной организации здравоохранения, к 2020 году депрессии выйдут в мире на второе место после сердечно-сосудистых заболеваний. Вот какое бескрайнее поле работы у психиатров.Скажем, ходит человек по городу и страдает: погода – хуже некуда, родные его не любят, на работе взаимоотношения совсем разладились, все, за что ни берется, из рук валится. А к психиатру не идет, опасается. И терапевт не направляет: боится «оскорбить» и совсем расстроить. Даже в США, где есть даже семейные психиатры, к врачам-психиатрам приходят только десять процентов из направленных к ним пациентов. Остальные осторожничают, стараются подольше обходиться без медицинской помощи.– Заболевший человек, особенно в начале болезни, когда наиболее успешно можно ему помочь, опасается к нам идти, чтобы не получить тот самый ярлык, который делает его изгоем в обществе, – подтверждает заместитель главного врача больницы [b]А. Л. Шмилович.[/b] – А ведь мы неустанно разъясняем людям, что психиатрия – это и социальная проблема. И крайне необходимо преодолеть, наконец, эдакий опасливо-пренебрежительный синдром отношения к ней.…Но легко ли будет достичь этой цели? Коллега, знавший, что я собираюсь съездить «в Кащенко» (а мы, наверное, еще долго по привычке будем так называть больницу, хотя ей вернули имя бывшего московского городского главы Н. А. Алексеева), вечером того дня спросил: – Ну, и как твоя поездка в дурдом? Наверное, комментировать не стоит.
Общество
Мы помолодели почти на 10 лет всего лишь за четыре года
[i]Об опыте подготовки молодых специалистов рассказывает [b]президент Московского университета прикладной биотехнологии, лауреат Государственных премий СССР и РФ, академик Российской академии сельскохозяйственных наук И. А. РОГОВ.[/i]– Иосиф Александрович, о чем сегодня у вас, как говорится, больше всего «болит голова»?[/b]– Больше всего? Как не обмануть ожиданий наших студентов. Они нам доверились в надежде, что мы выучим их так, чтобы они оказались востребованы, по своим знаниям отвечали современным требованиям, которые, как известно, очень высоки. Студенты надеются, что станут получать достойную зарплату – где бы ни довелось работать, что они смогут достойно жить.К сожалению, сегодня многие неплохие специалисты в поисках лучшей доли уезжают за рубеж. Я побывал в разных странах и должен сказать: лишь единицы из уехавших нашли себе за границей достойное занятие. Так неужели мы не можем ничего сделать, чтобы остановить отток умов, заинтересовать людей работой здесь, на родине?![b]– Хотя государственного распределения молодых специалистов давно уже нет, ваши выпускники, насколько я знаю, востребованы, работу после университета им искать не приходится.[/b]– В год университет выпускает 800–900 человек, и уже на пятом курсе 92 процента студентов востребованы. Правда, хотелось бы, чтобы это происходило раньше.[b]– Университет прикладной биотехнологии создан на базе Технологического института мясной и молочной промышленности. Наверное, это было не просто переименование?[/b]– В подготовке специалистов для пищевой промышленности мы решили сделать акцент в сторону биотехнологии. Собственно говоря, биотехнология и началась с производства пищи – хлеба, вина, пива, сыра... Хотя вначале это была все же эмпирическая биотехнология. А сейчас есть основательная научная база.Несколько лет назад открыли в университете подготовку по новой специальности – пищевая биотехнология. И не ошиблись. Наши выпускники идут буквально нарасхват. Открыли еще несколько новых специальностей – все они востребованы.Что же касается названия вуза, оно должно показывать вектор развития. Мы считаем таким вектором биотехнологию.[b]– О методах подготовки специалистов, которые нужны и научно-исследовательским организациям, и производству, и бизнесу, много говорится. И есть различный опыт...[/b]– Я вижу тут только один путь – интеграцию высшего образования с академической наукой и производством. У нас есть свой интересный опыт, и можно уже говорить о некоторых его итогах.В 1998 году мы создали Университетский комплекс прикладной биотехнологии – образовали и, как положено, юридически зарегистрировали ассоциацию. В нее наряду с нашим вузом вошли многие научно-исследовательские институты РАСХН (это наша «профильная» академия), другие исследовательские организации, крупные предприятия, Национальный фонд защиты потребителей, «Росмясомолторг», объединяющий около 180 хладокомбинатов, где работают наши выпускники, некоторые НИИ Минсельхоза РФ... Вошел в комплекс знаменитый НИИ эпидемиологии и микробиологии. В общем, никаких ведомственных границ, зато в основе – общий интерес.[b]– Что же вас объединило?[/b]– В академических институтах работает немало выдающихся ученых, которые никак не были связаны со студентами. Мы создали в крупнейших НИИ свои кафедры, и директора институтов, академики и члены-корреспонденты РАСХН их возглавили. Так, например, на базе Всероссийского института мясной промышленности образована межфакультетская кафедра «Теория и практика научных исследований», в Институте биологической промышленности (он расположен в Щелкове) – кафедра «Биотехнология», в НИИ молочной промышленности – кафедра «Теория и практика научных исследований в переработке молока» и т. д. Студенты непосредственно общаются с крупными учеными, получают знания «из первых уст», имеют доступ к современной технике, к новейшим технологиям.Мы также хотели бы, чтобы значительная часть дипломных работ была заменена реальными научными работами. И идем к этому. Очень хотим, чтобы наши студенты проходили часть производственной практики в ведущих НИИ, имеющих у себя опытные предприятия, чтобы знать задачи, которые институты решают. Ведь это передний край науки, это зачастую исследования мирового уровня. И мы видим, что благодаря созданию комплекса качественный уровень образования заметно повысился.[b]– Сколько же студентов-выпускников, так сказать, прошло через этот комплекс?[/b]– В первый год выпуска (2001-й) – 18, а в прошлом учебном году – уже почти 400.[b]– А аспирантов?[/b]– У нас в аспирантуру всегда был конкурс, а во многих НИИ аспирантов не хватало. Прежде в аспирантуре университета учились 160–180 человек, сейчас стабильно – 210–220. А если взять все институты, входящие в комплекс, то здесь 400 аспирантов. И более половины из них защищают диссертации в срок.Многие остаются у нас работать. За последние четыре года средний возраст профессорско-преподавательского состава университета снизился с 62–63 лет до 54. Молодеем! Думаю, это только начало.[b]– Ассоциация – структура добровольная. Попробуй ею покомандовать. Не проще ли было попросить часть НИИ передать университету?[/b]– Во-первых, далеко не все, что создается приказом сверху, без учета личных пожеланий, устремлений, – устойчиво, жизнеспособно. Во-вторых, чтобы объединить организации разных ведомств, разного подчинения, нужно иметь дело с чиновниками, умолять их кого-то кому-то переподчинить. А они, как показывает опыт, часто запутывают дело так, что концов не сыщешь. А потом чиновник еще и скажет: «С тебя – миллион!» Тут все обошлось без чиновничьего вмешательства. И никто из ассоциации не выходит, напротив, приходят новые члены. Например, крупнейший в России Ленинградский молочный завод, компания «Вимм-Билль-Данн», Микояновский мясокомбинат...Важна и такая деталь. Мы все, организации-члены ассоциации, делаем свой взнос в фонд Университетского комплекса. Фонд может тратить деньги только на гранты молодым ученым, аспирантам, студентам. Суммы получаются в общем-то не очень большие, но моральное значение этих грантов огромно: заметили, отметили, поддержали! Вот вы сказали о командовании – так командовать ни в коем случае нельзя.Можно людей просто обидеть недоверием, непониманием, грубым вмешательством. Комплекс-то создан на паритетных началах. И командовать никто не имеет права. Надо советоваться, принимать совместные решения – только так! Тогда видят все и свою, и общую пользу.[b]– А если говорить о главном итоге?[/b]– Конечно, не все получается, как хотелось бы. Трудно даются инновационные задачи, есть много проблем с социальными вопросами... Но, как я уже говорил, удалось сблизить обучение студентов, аспирантов с академической наукой, с производством. Вот только один штрих, показывающий, что крупнейшие ученые, академики – уже не редкие гости в университете. У нас – большой актовый зал, и он всегда на лекциях таких ученых полон: приходят студенты разных курсов и факультетов, аспиранты, преподаватели.Ну кто, скажем, лучше директора Всероссийского института молочной промышленности академика РАСХН В. Харитонова знает положение в нашей молочной промышленности и может рассказать о ее проблемах, перспективах развития? Кто лучше директора ВНИИ мясной промышленности академика РАСХН А. Лисицына прочитает лекцию о положении в мясной промышленности страны? А о сегодняшней ситуации с вакцинами, в том числе против птичьего гриппа, конечно, обстоятельнее всех может рассказать академик РАСХН А. Панин – директор Всероссийского НИИ контроля, стандартизации и сертификации ветеринарных препаратов. Очень интересны лекции о проблемах биотехнологии, которые читает директор центра «Биоинженерия» академик РАСХН К. Скрябин. В том, что ведущие ученые отраслей, для которых мы готовим кадры (а у нас 33 специальности), охотно читают у нас публичные лекции, нет ничего удивительного. Мне легко с ними договариваться: мы всегда вместе – учителя и ученики.
Технологии
Друг томограф
[b]От своевременности и правильности постановки диагноза зависят и предупреждение болезни, и эффективность лечения, и, в конечном счете, здоровье и жизнь человека. О новых захватывающих возможностях в этой области корреспондент «Вечерней Москвы» беседует с [i]руководителем отдела томографии Кардиологического научного центра РАМН, заведующим кафедрой Медицинской академии имени И. М. Сеченова, лауреатом Государственной премии СССР, академиком РАМН Сергеем Константиновичем ТЕРНОВЫМ.[/i][/b]– Давайте не будем говорить сегодня о технологиях классических, – предложил в начале беседы Сергей Константинович. – Поговорим лучше о новых методах.[b]– В кругу неспециалистов – нынешних пациентов и, так сказать, будущих – сейчас все чаще слышишь о компьютерной томографии…[/b]– Это универсальный и очень широко применяемый метод диагностики заболеваний, – подтвердил академик. – Компьютерный томограф позволяет предсказывать еще только намечающиеся в организме заболевания. И что очень важно: в компьютерной томографии каждые три года, можно сказать, происходят микрореволюциии, результаты которых весьма ощутимы. Если раньше на аппаратуре выполнялось два исследования в час, то сейчас мультиспиральный рентгеновский компьютерный томограф позволяет сделать за это время 200–300 «срезов». Врач получает потрясающую информацию! Прогресс – просто фантастический. И почти нет никаких ограничений.В США, например, разработана методика (а мы адаптировали ее к нашим, российским условиям) выявления кальция в коронарных сосудах. Теперь стало возможным с 90-процентной надежностью и точностью диагностировать скрытую ишемическую болезнь сердца, то есть, когда пациент еще и не подозревает о своем заболевании. Ведь как бывает: человек бегает, играет в теннис или футбол, ничего не подозревает и вдруг – умирает или получает тяжелый инфаркт в 35–40 лет. У мужчин такое случается в десять раз чаще, чем у женщин. Оказывается, подобный исход можно предотвратить.[b]– Я слышал, что в свое время многие не считали компьютерную томографию перспективной.[/b]– Первый такой аппарат создал в 1972 году британский инженер Годфри Хаунсвилд, он работал в одной известной звукозаписывающей компании. Я видел первые снимки головы, сделанные его томографом, могу только сказать, что качество их, по современным представлениям, было ужасное. К тому же, тогда развивалось иное направление диагностики – термография, а она давала очень красивые многоцветные картинки. Там, где температура тела выше, где больший кровоток, на картинке был яркий красный цвет. Покажешь эти картинки начальнику – он сразу говорит: конечно, будем покупать термограф. Но метод оказался не специфичным, то есть с его помощью нельзя было определить, отчего покраснение.Сейчас термографы уже редко кто вспоминает. А за компьютерную томографию Нобелевскую премию получили Годфри Хаунсвилд и американец Мак Кормак, она дала толчок развитию всех современных методов диагностики.[b]– Но ведь человек, пока он чувствует себя нормально, сам не пойдет ни в какую клинику…[/b]– Вот в этом-то и дело. Нужно периодически «пропускать» через компьютерный томограф хотя бы находящихся в зоне риска. В тех же США, например, все летчики проходят такую диагностику. Ведь как получается – тренированный человек даже с нездоровым сердцем пробежит «дорожку» лучше, чем нетренированный. Есть, к тому же, множество ухищрений, чтобы пройти медкомиссию. А компьютерный томограф покажет истинную картину, несмотря на все эти ухищрения.[b]– Но при компьютерной рентгеновской томографии пациент получает какую-то дозу облучения…[/b]– Скажу больше, даже врачи иной раз утверждают: «Вы настаиваете на ежегодной томографии? А разве допустима такая лучевая нагрузка на пациента? Лучше ее делать раз в три–четыре года». Но давайте посмотрим, как обстоит дело, например, с раком молочной железы. У нас в стране в год им заболевает около 50 тысяч женщин. Выявлять болезнь нужно на первой или второй стадии, пока она еще излечима. Увы, очень часто к нам пациентки приходят только когда опухоль уже с полкулака, появились метастазы – вылечить ее невозможно. Такие вот трагедии случаются...А о лучевой нагрузке что сказать? Говорят, к примеру: «Давайте лучше сделаем магнитно-резонансную томографию. При ней облучения нет». Но магнитно-резонансная томография на заменяет компьютерную томографию, равно как и другие методы диагностики – в этом случае можно вообще ничего не увидеть.Спрашиваю как-то пациентку: «Где же вы так красиво загорели?» Отвечает: «В Турции». Но ведь по лучевой нагрузке – это доза одного обследования на компьютерном томографе.[b]– Быть загорелым так красиво! Если хотите – модно.[/b]– На Западе загар не приветствуется. Там уже, похоже, поняли, что для здоровья это небезопасно. На дорогих, модных пляжах от солнца укрываются: сидят в широкополых шляпах, под зонтами, навесами. Для разных людей все, разумеется, по-разному: я, скажем, южный человек, у меня среди предков есть даже болгары, для меня загорать не так опасно, а вот вспомните знаменитого киевского футболиста и тренера Валерия Лобановского – он был белый как молоко, никогда не загорал…[b]– Так что, вообще не загорать?[/b]– Да, особенно людям средней полосы, северянам. Ну, максимум полчаса можно полежать на пляже… Риск раковых заболеваний ведь очень сильно возрастает. Лучше с той же лучевой нагрузкой пройти компьютерную томографию – с профилактической целью. Правда, у рентгеновской компьютерной томографии есть и ограничения. Мы стараемся не применять этот метод для исследования детей и беременных.[b]– Вы уже говорили о магнитно-резонансной томографии. Что же лучше – магнитно-резонансная или компьютерная?[/b]– Так вообще неправомерно ставить вопрос. Где-то один метод лучше, где-то другой. У каждого своя ниша, своя сфера и свои возможности. И ни один метод не является панацеей, так не бывает.Если говорить о межпозвонковом диске или спинном мозге, то лучше применить магнитно-резонансную томографию. А когда речь идет о воспалении легких, то компьютерную томографию.Если подозревается нарушение мозгового кровообращения, можно использовать оба метода. В случаях, когда пациентка беременна, применяют магнитнорезонансную томографию – метод не дает лучевой нагрузки. И так далее…Я лично, когда это возможно, смотрю сначала на компьютерном томографе, потом уже – на магнитно-резонансном, у которого много преимуществ, но есть и серьезные ограничения. Ведь пациенту приходится довольно долго находиться внутри «тоннеля» аппарата, как говорят, – в трубе. Поэтому нельзя обследовать людей, страдающих клаустрофобией (боязнь закрытых пространств), пациентов с немедицинскими металлами в теле или с электронными устройствами, например, с водителями ритма сердца.Правда, технический прогресс не стоит на месте. Появились аппараты «открытого» типа, сократилось время исследования. К примеру, если на старых аппаратах это занимало 45 минут, то на современных можно выполнить до 4 исследований в час.[b]– Есть еще такой метод – УЗИ, ультразвуковое исследование. Несколько лет назад в подземных переходах были устроены кабинки, и всех приглашали пройти там УЗИ.[/b]– Это не новый, но хороший метод, не дает никакой лучевой нагрузки. В акушерстве он вообще единственный. Можно обследовать беременную женщину хоть десять раз в день. Но тут есть и ограничения. Сигнал не проходит через кости, а также через склерозированные и рубцовые ткани. И еще. Картинка сильно зависит от качества аппаратуры и того, кто с ней работает, то есть от врача. Повернул руку всего на три градуса – и мимо чего-то проскочил, ведь ультразвук, по природе своей, захватывает очень маленький сектор. Опытный доктор и так и так посмотрит, а неопытный может ничего не увидеть. Кстати, думаю, что в переходах тогда работали отнюдь не высококвалифицированные врачи. И что там тогда удавалось наисследовать, бог весть…[b]– Когда вы рассказываете о современных методах, дух захватывает. Но всем ли все это доступно? Не каждый ведь попадает к вам на кафедру или в Кардиологический научный центр. Несколько лет назад я перенес инсульт, лежал в хорошей больнице, но там не было магнитно-резонансного томографа, и больных возили в другую клинику.[/b]– Это большая проблема и наша беда. Современного и очень дорогого оборудования в Москве, да и в стране, закупается много. Но где, скажите, с трех часов пятницы до утра понедельника можно сделать компьютерную томографию? Нигде. Все закрыто. В свое время Минздрав издал приказ, что все сложное дорогостоящее оборудование должно работать в две смены каждый день, включая субботу. Его никто не отменял, но он забыт.К тому же не предусматривается выделение средств на замену вышедших из строя узлов, агрегатов, деталей для сложнейший аппаратов. Скажем, нужно купить рентгеновскую трубку стоимостью 50–150 тысяч евро – где эти евро раздобыть? И простаивает машина, которая стоит миллионы евро. Или ее приходится «беречь», не делать исследований «простым» пациентам. Вдруг понадобится исследование какому-либо большому начальнику или бизнесмену – с ними отношения лучше не портить. Никто даже не знает, сколько такой техники простаивает.
Общество
Студгородок на берегах Сунгари
[b]Есть на северо-востоке Китая город Харбин. Что мы, в большинстве своем, о нем знали? То, что это сравнительно небольшой город, что там когда-то находилось русское управление Китайско-Восточной железной дороги, что это центр русской дальневосточной эмиграции после гражданской войны и что позднее многие десятилетия это был самый русский город Китая.[/b]Но сегодня от старой «русскости» Харбина мало что осталось: несколько стариков, кажется, одна действующая церковь и одна, в которой размещается музей, посвященный русским в Харбине, памятник воинам Красной армии, улица Красной армии... В стирании всего, что напоминало о России, преуспели лет сорок назад пресловутые хунвейбины.Сегодня «небольшой город» – это несколько миллионов жителей. В центре – высотки в 20–30 этажей, мощная промышленность, колоссальные масштабы строительства, множество вузов. Похоже, студентов – сотни тысяч... А самое яркое впечатление – Хэйлунцзянский университет науки и технологии. В его студгородке, в университетской гостинице (почти пять европейских звезд) и поселили нашу небольшую делегацию во главе с рекотором Дальневосточного технического университета Г. П. Турмовым.Университетский студенческий городок на берегах Сунгари, притока Амура, построен несколько лет назад, как говорят, года за три. Было болотистое место с сахарным заводиком, сюда-то из небольшого шахтерского городка и перебазировался небольшой институт. И выросли гигантские учебные и лабораторные корпуса, дома для преподавателей, общежития более чем на 20 тысяч студентов. Зона отдыха – в прибрежье, в традиционном китайском стиле: пруды с лодками, фонтаны, беседки... И настоящие рощи вокруг – не жалкие прутики, которым еще лет двадцать до расцвета расти, а большие деревья – как будто всегда тут были. Их привозили с гор, высаживали и тщательно выхаживали. А это при местном климате непросто: –40 градусов зимой и +40 летом.Техническое оснащение аудиторий и лабораторий – самое современное, в основном, японское и мало в чем ему уступающее китайское. Производят, например, большое впечатление читальные залы библиотеки: сотни столов с компьютерами, богатейший книжный фонд, причем не только на китайском языке.Как все построено? Здания – очень привлекательной архитектуры, с дорогой отделкой. У нас в последние годы сооружено немало суперсовременных офисов, но чтобы так же дорого, с размахом, суперсовременно строились вузы… Помню, в 50-х годах, когда я учился в Московском энергетическом институте, у нас, кажется, чуть ли не каждый десятый студент был из Китая (наш институт окончил и предыдущий глава этой страны). Ходили они в синих кителях-«маоцзедунках», не очень-то участвовали в наших студенческих тусовках, и, по моим впечатлениям, все 24 часа в сутки проводили в лабораториях, чертежках, институтской библиотеке. Можно сказать, в прямом смысле слова грызли гранит науки.Сегодня китайскую студенческую толпу не очень-то отличишь от московской – джинсы, модные маечки. Они, да и 40-летние преподаватели, с которыми мы имели дело, в основном не говорят по-русски (за исключением тех небольших групп, которые учились или собираются учиться, работать в России). Знают, как правило, английский язык. Так уж получилось. Но связи с российскими вузами все-таки поддерживаются широкие и разнообразные: и научные, и по обмену студентами и преподавателями.Очень большой интерес проявляют к нашему опыту организации науки, системе и методике обучения студентов. Кто-то из российских ученых, работающих сейчас в Харбине, с досадой заметил, что может статься, нам со временем придется перенимать у китайцев свой же опыт, который так старательно искореняется нынче под видом реформ образования.Китайцы, слава богу, не потеряли интереса к нашей науке, высшей школе, а нам имеет смысл перенимать опыт у китайцев. С каждым годом – все больше...А как они строят! Неподалеку от стугородка, где мы жили, огорожена довольно внушительная территория. Я стал считать работающие там подъемные краны: после тридцати сбился со счета. Наверное, если доведется в Харбин приехать через три-четыре года, на этом месте будет еще один городок – студенческий или научный?[i]Москва–Владивосток–Харбин[/i][b]На илл.: [i]Беседка в зоне отдыха.[/b][/i]
Общество
Полмиллиона пациентов получили помощь в Зиловской больнице
[i]В этом году у Медико-санитарной части № 1 АМО ЗИЛ две знаменательные даты. Во-первых, исполняется 80 лет самой зиловской медсанчасти, во-вторых, 25 лет – входящей в ее состав многопрофильной клинической больнице. Когда-то, еще в советские времена, московские власти присвоили медсанчасти первый номер, признав ее лидерство среди подобных заведений, и это до сих пор является предметом гордости персонала. На вопросы корреспондента «Вечерней Москвы» отвечает [b]главный врач медсанчасти, заслуженный врач Российской Федерации, кандидат медицинских наук А. Л. ПОДОЛЬЦЕВ.[/b][/i][b]– Какая сегодня зиловская клиническая больница?[/b]– Зиловская медсанчасть – это поликлиника и больница, хорошо знакомая многим. Ведь мы лечим не одних лишь работников ЗИЛа и ветеранов предприятия, но и очень многих людей, большей частью из Южного административного округа столицы, – по программам обязательного медицинского страхования, добровольного медицинского страхования, есть у нас и платные больные. Сейчас к нам в среднем за неделю обращаются за консультациями до двух тысяч человек, а по поводу госпитализации – от двухсот до четырехсот. Есть в больнице отделения терапевтические, два неврологических, общей и инфарктной кардиологии, гинекологии, нейрохирургии, гастроэнтерологии, отоларингологии, урологии, отделения травматологии и ортопедии, радиационной и ультразвуковой диагностики...[b]– Александр Львович, извините, перебью, а чего в больнице нет?[/b]– Нет отделения онкологии. Нет родильного дома. Хотя в свое время руководство ЗИЛа хотело построить роддом. Ведь на заводе тогда только в Москве работали многие десятки тысяч человек, среди них – великое множество людей молодых, толькотолько создававших свои семьи.[b]– Согласитесь, такая многопрофильность для ведомственной больницы все-таки редкость, а не общее правило.[/b]– Тут нужно заглянуть в недавнюю историю. Завод имени Лихачева был в свое время очень рентабельным предприятием и мог много строить на свои доходы. Идея создания больницы возникла у В. Я. Шуберта, который почти четверть века был главным врачом медсанчасти. Все медики, принимавшие участие в обсуждении идеи, тогда считали, что заводу достаточно будет больницы на 300–400 коек. Но генеральный директор ЗИЛа П. Д. Бородин, будучи крупным хозяйственником, видел больницу большой, многопрофильной, работающей на самом современном уровне.Именно такая больница и была введена в строй в 1981 году. Взяли самый лучший на то время типовой проект. Например, туалеты и душевые были предусмотрены при палатах, а не в общем коридоре. Палаты не большие, а трех-, двух- и одноместные – это то, что касается удобств для больных. Больница рассчитана на 1100 мест и способна оказывать лечебную помощь практически при всех заболеваниях. Больница сразу стала клинической, то есть базовой для медицинских вузов, а также некоторых научно-исследовательских центров.Очень многое сделал для организации работы, привлечения сюда лучших медицинских кадров профессор В. М. Буянов, уже, к сожалению, ушедший из жизни. Все это помогло нам в трудные 90-е годы выжить и развиваться.Мы следим за новинками, постоянно приобретаем передовое оборудование, несмотря на его высокую стоимость и очень дорогостоящее обслуживание. И сегодня больница неплохо оснащена. Есть хорошее диагностическое оборудование, современные рентгеновские аппараты. Немало ультразвуковых аппаратов различного назначения, эхокардиографов...Впрочем, не буду забивать читателям голову всякими специальными названиями. Замечу только, что, например, компьютерный томограф работает постоянно – перерывы делаются лишь на необходимое техническое обслуживание. Эндоскопическая служба дежурит круглосуточно на протяжении 14 лет. Здесь может безотлагательно быть проведено обследование любого больного, поступающего в стационар с подозрением на острое хирургическое заболевание брюшной полости. А методы лапароскопии позволяют уменьшить число случаев широкого раскрытия живота при хирургической патологии.[b]– Известно, что специалисты зиловской больницы не раз выступали первопроходцами в освоении новых методов диагностики и лечения.[/b]– Да, это так. Например, с начала 90-х годов под руководством профессора Г. И. Перминовой из Московского медицинского университета (бывший 2-й медицинский институт) у нас применяются эндоскопические методы в хирургии – это когда небольшой прибор вводится непосредственно в брюшную полость. И после операции, например, по удалению желчного пузыря больной уже на второй-третий день выписывается домой. Это важно, ведь сегодня многие социально активные люди не желают оставаться в бездействии на больничной койке ни одного лишнего дня.В отделении микрохирургии глаза проводятся операции по имплантации хрусталика, по пересадке роговицы. Коллектив офтальмологов у нас возглавляет заведующий кафедрой Университета дружбы народов профессор Н. В. Душин. Терапевты работают под руководством академика РАМН Г. И. Сторожакова.Кстати, отделение гастроэнтерологии – одно из ведущих в городе по оказанию помощи больным с хроническим гепатитом.Современные методы оперативного лечения успешно применяются в отделении акушерства и гинекологии профессором И. А. Радзинским и его недавним аспирантом, а теперь доктором медицинских наук В. Н. Шалаевым. В лор-отделении проводят операции по сохранению и восстановлению слуха. Используются новейшие методики лечения ревматоидного артрита и подагры...На базе больницы ведут работу Российский научный центр аудиологии и слухопротезирования, Медицинская академия последипломного образования. Сегодня в медсанчасти №1 трудятся 17 профессоров, 21 доктор медицинских наук и 70 кандидатов. Число больных, которым в течение года оказывается помощь в стационаре, доходит до 20 тысяч.[b]– За 25 лет это около полумиллиона человек... А на что сейчас, в рыночных условиях, больница живет?[/b]– За счет добровольного медицинского страхования и платного лечения. Не все просто и с обязательным страхованием. К сожалению, ставки обязательного медицинского страхования сейчас таковы, что не покрывают наших расходов, и их тоже нужно компенсировать. Пока это удается. Есть старая английская пословица: «Если не имеешь большего, трать с умом то, что имеешь». Так и стараемся жить. Получается.
Общество
Есть – чтобы быть здоровым, а не просто сытым
[i]И в России, и за рубежом сейчас все чаще говорят о так называемом функциональном питании, которое способно улучшить работу организма и снизить риск возникновения ряда серьезных заболеваний. Об этом наша беседа с [b]директором Института питания Российской академии медицинских наук академиком РАМН Виктором ТУТЕЛЬЯНОМ[/b][/i].[b]– Виктор Александрович, так что же такое функциональное питание?[/b]– Это всего лишь термин. Не очень, на мой взгляд, удачный, но в принципе – приемлемый, причем все чаще употребляемый. У нас испокон веков такое питание называлось диетическим (лечебным и профилактическим). Это потребление пищи, которая должна и может благотворно влиять на деятельность отдельных органов и систем человека, снижать риск некоторых заболеваний.[b]Не килокалорией единой– Сейчас что, по-новому видится роль профилактического и лечебного питания?[/b]– Да. По-иному видится роль микронутриентов, появились новые технологии – отсюда и новое отношение. Сейчас разрабатываются различные стандарты лечебного питания, которые будут включаться в стандарты оказания высокотехнологичной медицинской помощи. То есть, лечебное питание станет в медицинской помощи одним из обязательных разделов.[b]– При лечении каких болезней?[/b]– Скажем, при лечении всех сердечно-сосудистых заболеваний, остеопороза, сахарного диабета второго типа. А ведь это как раз те болезни, которые уносят больше всего жизней наших современников.[b]– А что такое микронутриенты, о которых вы только что упомянули?[/b]– Известно, что наша пища – источник многих полезных веществ: белков, жиров, углеводов... Но есть еще и несколько десятков так называемых микронутриентов – веществ, содержащихся в продуктах питания в малых количествах. Это двенадцать витаминов, пара десятков минеральных веществ, ряд биологически активных компонентов, которые, как оказалось, нужны нам в качестве регуляторов обмена веществ, ответственных, к примеру, за биозащиту организма от вредных факторов окружающей среды. Нарушение соотношения между такими веществами, дефицит или избыток в организме каких-либо из них приводят к потере здоровья.[b]– Вроде бы очевидные вещи. Но все-таки пока в обществе чаще говорят об энергетической ценности пищи?[/b]– По энергозатратам человек когда-то и кем-то был запрограммирован на три тысячи килокалорий в сутки. Соответствующее этой калорийности количество пищи обеспечивало организм всеми необходимыми микронутриентами и позволяло быть в гармониис природой. Но в последние десятилетия во многих развитых странах благодаря достижениям цивилизации у человека резко снизилась физическая нагрузка. Энергозатраты для большинства людей уже не превышают 2000–2300 килокалорий в сутки![b]– Что делать?[/b]– Будешь потреблять три тысячи килокалорий – через год получишь 10–15 килограммов лишнего веса. А вместе с ними и весь букет сердечнососудистых заболеваний.Поступаем по другому: сокращаем энергетическую ценность пищевого рациона до двух тысяч килокалорий. Силой воли заставляем себя не есть больше – поначалу трудно, потом привыкаем. Заводим напольные весы, потуже затягиваем ремень. Но пищевая плотность каждого продукта от этого ведь не изменится. А значит, снижая объем потребления традиционных продуктов, мы в результате получаем и меньше полезных веществ.Ученые подсчитали, что рацион, рассчитанный на 2500 килокалорий, изначально дефицитен по микронутриентам. А при двух тысячах в нем выявляется уже глубокий дефицит витаминов, микроэлементов, биологически активных компонентов. Итог печален: из-за нарушения обмена веществ мы получаем либо тот же избыточный вес, либо, будучи худеньким, изящным, все равно теряем здоровье, но уже из-за дефицита микронутриентов. Вот такая дилемма. Есть много – плохо, есть мало – тоже ничего хорошего.[b]Назад – к природе?– Может быть, пойти назад, к природе, – увеличить физические нагрузки?[/b]– Абсолютно правильно. С этим никто и не спорит. Но посмотрите на практике: а много ли народу до или после работы спешит на стадион, в спортзал? Не будем говорить о силе воли, о самодисциплине. Отбросим также экономическую составляющую – абонемент в спортзал, экипировка не дешевы. Но где и как выкроить для этого время? Мы очень заняты, должны что-то делать, деньги зарабатывать, в семье пообщаться. Да и выспаться хочется, телевизор посмотреть, как-то развлечься. Что, вместо этого бежать на стадион? Ну, хорошо – есть просто ходьба, бег. Но одно лишнее пирожное – это 2–2,5 часа ходьбы, одна лишняя сарделька сверх двух тысяч килокалорий – час бега. Как же выкроить время, чтобы столько ходить или бегать? Говоря об этом пути, безусловно, желательном, эффективном, даже если хотите – научно обоснованном, приходится признать: для подавляющего большинства людей он нереален.[b]Взять хлыст да и....– А каков другой путь?[/b]– Образно говоря, надо взять «хлыст» и подстегнуть природу. Хлыст – это генная инженерия, современные биотехнологии. Ведь так можно заставить растения, которые мы употребляем в пищу, не только давать хорошие урожаи, но и улучшить их потребительские свойства. Я имею в виду лучший жирно-кислотный состав, большее содержание витаминов, белка и т. д. К примеру, вся Азия страдает от дефицита витамина А. И вот, пожалуйста, выведен желтый рис («золотой рис»). В нем повышенное содержание бета-каротина – предшественника витамина А. Но это путь медленный. Проблему же, о которой мы говорим, надо решать сегодня.[b]Тот самый путь– И что, есть еще один – третий путь?[/b]– Да, есть. Это создание продуктов заданного химического состава на уровне технологической переработки. Вот она – та самая функциональная пища! Мы убираем из пищи жир, добавляем белок, витамины, микроэлементы, пищевые волокна, биологически активные вещества. Это уже высокие технологии, хайтек! В таком, готовом к потреблению продукте на единицу массы содержится гораздо больше необходимых для организма ингредиентов.Пища улучшенного состава, конечно же, положительно скажется на работе органов и систем человека. Увеличивая содержание пищевых волокон, можно регулировать желудочно-кишечную деятельность. Влияя на содержание полиненасыщенных жирных кислот не так уж трудно прийти к вполне действенной профилактике атеросклероза. Необходимое содержание определенных витаминов – важный шаг в борьбе со злокачественными новообразованиями, а также ведет к улучшению деятельности сердца, всей сердечно-сосудистой системы.Есть еще один путь – четвертый. Это тоже функциональная пища! Необходимые витамины, микроэлементы можно сконцентрировать в одной капсуле, удобной для применения. Так и делают. Натуральные микрокомпоненты пищи в виде витамино-минеральных комплексов широко известны как биологически активные добавки – БАДы. Они очень популярны сейчас. Кстати, термин этот придуман лет 25 назад у нас. Термин«прижился», стал общепринятым, позже был даже введен в Федеральный Закон РФ «О качестве и безопасности пищевых продуктов».БАД – это добавка к пище того, чего не хватает. Кстати, нормы суточного потребления биологически активных веществ разработали впервые в мире тоже мы – взяли на себя такую смелость. Определены адекватный и максимально допустимый уровни их потребления в суточном рационе. Если попадаем в этот «коридор», то создаются условия для проявления всех защитных возможностей организма.Но БАДы ни в коем случае не могут заменять лекарство. Во всех странах они рассматриваются только как пищевые продукты. Они являются дополнительным источником пищевых и биологически активных веществ для оптимизации или регуляции работы отдельных органов и систем, снижения риска некоторых заболеваний, для нормализации микрофлоры кишечника. Другие показания на этикетку БАДа выносить запрещено.[b]Запрет, которого нет[/b]– Но в нашей стране слишком несовершенно законодательство в области рекламы, что позволяет производителям и продавцам БАДов приписывать несвойственные им лечебные эффекты, подчеркивает академик Тутельян. – Без всяких последствий для себя давать агрессивную рекламу, вводить потребителя в заблуждение. И люди «клюют» на такие посулы, не принимают лекарств, пытаясь лечиться биологически активными добавками. Такого не должно быть. Это обман потребителей.[b]– Многие, напротив, относятся к БАДам отрицательно, считая их «пустышками», которые агрессивной рекламой проталкиваются на рынок ради чьей-то прибыли.[/b]– Как видите, это совсем не так. Но все «убивается» царящим у нас рекламным беспределом. Нужны установленные законом рамки. Мы с нетерпением их ждем.
Общество
Покажи себе язык
[i]Нет человека, который в течение жизни не страдал бы каким-либо недомоганием из-за неполадок в работе органов пищеварения. У каждого болел живот, случались изжога, отрыжка, бывали различные неприятности, о которых не принято говорить вслух. В общем, у всех нас «что-то» есть. Так считает директор Центрального научно-исследовательского института гастроэнтерологии, президент Научного общества гастроэнтерологов России, главный терапевт Департамента здравоохранения Москвы профессор Л. Б. Лазебник. С ним – наша беседа[/i].[b]Откуда берутся дети? От диеты![/b]Профессор Лазебник разговор начал с рассказа об одной из последних разработок института. Есть такая болезнь – целиакия, – сказал он. – Это врожденная патология, когда не усваивается одна из аминокислот. Заболевание оказалось широко распространенным. Оно может себя проявлять бесплодием, плохим состоянием зубов, повышенной хрупкостью костей, высоким артериальным давлением. А дело в том, что в работе обмена веществ имеются неполадки. Мы показали, что правильно подобранной диетой можно бороться с этим недугом, устраняя его последствия, в том числе и бесплодие.[b]– Диета сложная, обременительная?[/b]– Нет, приемлемая. Не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь, что не следует употреблять определенные виды продуктов, которые при этой болезни противопоказаны. Нельзя, к примеру, есть обычный хлеб.[b]– И можно уже говорить о результативности лечения?[/b]– Да. Женщинам, которые страдали бесплодием, назначали диету. И они, в конце концов, забеременели. Вообще, должен сказать, все наши болезни в той или иной степени зависят от состояния органов пищеварения. Кроме, может быть, воздушно-капельных инфекций и тех, что передаются половым путем.[b]Уязвимая язва– У меня есть знакомые, которых язва желудка мучает всю жизнь...[/b]– Но язва излечима. И если правильно себя вести, то излечима навсегда. Недавно 46 российских профессоров подписали соглашение о единой методике лечения язвенных болезней. Мы разрабатывали это соглашение в соответствии с международными рекомендациями и приняли его на съезде Общества гастроэнтерологов России. Теперь у нас в стране есть единая концепция лечения.[b]– А долгое ли оно, это лечение?[/b]– В сложных случаях курс проходить надо раз в год. Подчеркну, что уже сейчас язвенной болезнью в Москве заболевает все меньше людей. То есть в последнее время благодаря новому подходу к лечению происходит заметное снижение заболеваемости.[b]– Недавно группе австралийских ученых была присуждена Нобелевская премия за открытие геликобактера. А что такое геликобактер?[/b]– Это условно-патогенный микроорганизм, который живет в желудке у значительного числа людей. Но лишь в 20–30 процентах случаев он вызывает язву. Выводится из организма этот патоген с испражнениями. Поэтому заражение происходит через грязные руки. Повторяю древнюю истину: перед едой надо мыть руки. Желудочно-кишечными заболеваниями страдают практически все. У кого-то есть гастрит, у всех желчнокаменная болезнь, очень широко распространен панкреатит. Мы провели весьма серьезное исследование, по международным стандартам. И выяснилось, что у 39,2 процента москвичей хоть раз в месяц бывает изжога.[b]– Кстати, как с ней бороться? Есть такое домашнее средство, от бабушек-дедушек еще пришло: нужно выпить раствор соды...[/b]– Сейчас это считается неправильным. Хотя, должен признаться, в молодости сам так делал. Сода вызывает повышенное газообразование. Да и изжога может повториться, потом – отрыжка... Мы знаем случаи, правда, очень редкие, когда от соды развивается язва желудка. Есть современные лекарства, одноразовые, они свободно продаются в аптеках, и их надо держать в личной аптечке. Но самолечением можно заниматься лишь тогда, когда «выпил, и изжога прошла, не повторяется». В противном случае, когда горечь постоянная, следует обращаться к гастроэнтерологу.[b]Смотри в зеркало– Как узнать, что «внутри» у тебя нарушения отнюдь не случайны и действительно пора идти к врачу?[/b]– Я бы посоветовал читателям «Вечерки» время от времени внимательно смотреть на себя в зеркало. Оттянуть нижние веки – нет ли там желтизны, показать себе язык – если он белый и по краям отпечатки зубов, нужно обращаться к врачу. Язык – своего рода зеркало органов пищеварения. Если во рту неприятный вкус, то сначала нужно обращаться к стоматологу, и уж если неприятный вкус не исчезает, то к гастроэнтерологу.[b]– А как быть с повышенным газообразованием? Многие от этого страдают.[/b]– Вы задаете вопрос с улыбкой, а это серьезная проблема. Такое происходит потому, что в кишечнике нарушен баланс между теми 400 видами бактерий, которые там обитают. Нужно внимательно проанализировать, что вы ели, какая пища могла вызвать такую реакцию. Сейчас идет телереклама: человека распирают газы, и он, словно воздушный шарик, взлетает, но глотает какую-то таблетку, и все проходит, он опускается. Не верьте! Будем называть вещи своими именами – пока не «пропукается», ничего не пройдет. Есть страны, где освободиться от газов в обществе не считается зазорным. Однако мы живем в другом обществе. И чтобы не было, скажем мягко, неприятностей, нужно обращаться за советом к врачу.[b]– У меня был случай, воспоминания о котором я со стыдом долго гнал от себя, а сейчас вспоминаю с улыбкой. Лет 30 назад, будучи молодым журналистом, пришел на встречу с одной, скажем так, начальницей. Оказалось, что это молодая и очень симпатичная женщина. И только я открыл рот, начиная беседу (а дело было после обеда), у меня в животе громко заурчало. Я растерялся и готов был сквозь землю провалиться. Она улыбнулась, и вдруг у нее в животе тоже громкое урчание раздалось. Растерялась она даже больше, но первая пришла в себя и сказала: «Душевно поговорили...»[/b]– Ну если это случилось раз-два, то ничего страшного. Когда же урчит постоянно, нужно обращаться к врачу.[b]Съешь только половину[/b]– Главный мой совет – не переедать, – говорит профессор Лазебник. – Знаете, какого правила надо придерживаться? Сели за стол и говорите себе: съем только половину того, что мне предложат. Надо так руководить собой. А если попадаете на какой-либо прием и глаза разбегаются от множества соблазнительных кушаний, не набирайте помногу. Можете ведь все попробовать, но понемногу, по чуть-чуть.[b]– А на обед надо съедать первое, второе, третье, да еще бывают закуски?[/b]– Мы живем в таком климате, когда желательно есть горячие супы. Это успокаивает желудок, нервную систему. Национальная русская кухня ведь формировалась столетиями с учетом климатических и других особенностей окружающей среды. Раз у нас холоднее, то организм больше калорий расходует.[b]– После института я несколько лет работал в Сибири. Там говорили: «Нас, сибиряков, считают морозоустойчивыми, а мы просто теплее одеваемся и больше едим».[/b]– Вот-вот. Я и говорю: в морозы нужно есть больше. Но вообще ни в коем случае нельзя переедать. Ведь это очень большая нагрузка на желудок, кишечник, да на все органы. Видели, наверное, кинокадры, где змея заглатывает кролика, и как этот комок по ней движется. Так же движется комок пищи по пищеварительному тракту у нас. Но этот тракт «поджат» другими нашими внутренними органами. И все они испытывают большие напряжения.Меня умиляет рекламный телеролик: приходит с работы человек, видимо, в семье любимый, и теща ставит перед ним несметное количество еды, а жена, тоже с любовью, подает ему пачку мезима. Милые, да предложите ему лишь третью-четвертую часть той еды, что наготовили. И никакой мезим не понадобится.[b]– А как быть с мезимом? Его все время по телевизору рекламируют.[/b]– Им нельзя злоупотреблять. Он добавляет ферменты, которые для переваривания пищи вырабатываются поджелудочной железой. А кишечник – это серьезно думающий орган. И поджелудочная железа «решит»: зачем я буду напрягаться и выдавать панкреатический сок, когда он привносится извне? То есть при злоупотреблении мезимом эта железа перестает выполнять свои обязанности. А мезим поспособствует в первый раз, во второй, в третий, а в 4-й уже не поможет.Вообще, это сложный препарат для длительного лечения, его назначает врач. И процесс переваривания пищи, между прочим, настолько сложный, что до сих пор даже нет ни математической его модели, ни компьютерной.[b]Поосторожнее с фаст-фудами![/b]– Если говорить о профилактике желудочно-кишечных заболеваний, надо упомянуть о тщательном пережевывании пищи, – говорит Леонид Борисович. – Нам об этом твердят с детства. К этому можно привыкнуть, как и к тому, что надо чистить зубы. Что в результате достигается? Таким образом вы тщательно обрабатываете пищу. С помощью ферментов слюны она начинает перевариваться еще до того, как попадает в пищеварительный тракт, уменьшая нагрузку на него. При этом быстрее наступает чувство насыщения. А значит, вы не съедите лишнего, не прибавите в весе.Кстати, съедите меньше – снизится нагрузка на семейный бюджет. Не улыбайтесь, для очень многих это имеет существенное значение.[b]– Считается очень вредным для желудка, кишечника «перехватывание на бегу». Все эти фаст-фуды, гамбургеры и т. п.[/b]– Что значит – считается? Это на самом деле очень вредно. На бегу – значит на неподготовленный желудок. Не пожалейте минут двадцать, но выпейте перед едой что-нибудь теплое или хотя бы стакан негазированной воды. А потом не торопясь ешьте свою булку с сосиской или гамбургер. Если изредка будете так питаться, а бывает ведь, что очень спешишь и надо перекусить (сам так поступаю), то вреда желудку и кишечнику не нанесете. Но питаться подобным образом каждый день – боже упаси![b]– В США чуть ли не национальным бедствием считается массовое ожирение. Это вызвано таким вот питанием?[/b]– Не только, там целый комплекс причин. Но и этой причиной в огромной степени. В Москве в последнее время число чрезмерно полных людей, по нашим исследованиям, тоже возросло вдвое. Есть основания для серьезной обеспокоенности. А нормальный режим питания – это плотный завтрак, обед желательно в первой половине дня и достаточно плотный ужин, хорошо бы до шести часов вечера. И обязательно мойте перед едой руки!
Общество
Профессор Рафаэль Григорян – «Вечерке»: На пиявок надежды тщетны, но вены вылечить можно
[i]Варикозная болезнь известна с глубокой древности. Она упоминается в египетских папирусах, в византийском своде законов о медицине и даже в Ветхом Завете. Ее пытались лечить, причем чаще безуспешно, знаменитые врачи Гиппократ, Авиценна, Гален, Парацельс. Однако относительно редкая в прошлом болезнь сегодня встречается более чем у половины людей трудоспособного возраста. О том, как с этой болезнью бороться, мы говорили недавно с [b]заведующим отделением 1-й городской больницы, заслуженным врачом России, лауреатом Государственной премии РФ профессором Р. А. ГРИГОРЯНОМ.[/i][/b][b]– Рафаэль Азатович, что же это такое – варикозная болезнь? Кого она поражает чаще? Сколь много людей ею страдает?[/b]– Это одно из самых распространенных заболеваний сосудов ног. По данным различных исследований, варикозной болезнью страдает от 35 до 80 процентов жителей индустриально развитых стран.Наиболее часто болеют женщины: в 4–6 раз чаще, чем мужчины. Причем врачи отмечают резкое «омоложение» варикозной болезни. Если 15–20 лет назад пик заболеваний приходился на возраст 50 и более лет, то сегодня этот показатель сместился на 35–40 лет.Настораживает появление варикозной болезни у школьников. Немецкие врачи выявили ее у каждого пятого среди 12-летних подростков. В странах Европейского союза ежегодный прирост заболевших составляет четверть миллиона человек. Вероятно, такие же цифры характерны и для России.[b]– Есть варикозная болезнь и есть тромбофлебит – в чем, собственно, разница?[/b]– Наши пациенты часто путают эти понятия, хотя между ними имеются принципиальные отличия. Варикозная болезнь – заболевание подкожных вен ног. Оно связано с утратой стенками вен нормальной прочности и эластичности. В результате пораженная вена начинает расширяться, иногда до 2–3 сантиметров, стенки ее истончаются настолько, что малейшая травма может привести к тяжелому кровотечению.Тромбофлебит – иное заболевание. Это воспаление стенки вены с образованием в ее просвете быстро растущего тромба. Как правило, тромбофлебит является осложнением варикозной болезни. Он сопровождается небольшим повышением температуры, болью и покраснением кожи по ходу вены. Варикозная вена становится плотной и резко болезненной. Тромбофлебит опасен возможным отрывом тромба и его попаданием в легочную артерию. А это может привести к гибели больного. Вот почему при остром тромбофлебите пациента нужно немедленно госпитализировать в хирургическое отделение.[b]– А кого такие недуги поражают в первую очередь, то есть каковы факторы риска?[/b]– К так называемым большим факторам риска медики относят пол (я уже говорил – женщины болеют гораздо чаще мужчин), особенности работы (если она связана с длительным стоянием на ногах – продавцы, парикмахеры, хирурги и т. п.), избыточный вес, многократные беременности, наследственную предрасположенность. Сюда же можно отнести факторы, приводящие к повышению внутрибрюшного давления (тяжелая физическая работа, занятия силовыми видами спорта, хронические болезни дыхательных путей и т. д.), а также постоянные травмы ног (у спортсменов, рабочих ряда профессий) и гормональную контрацепцию.[b]– Как сегодня лечатся эти болезни?[/b]– Все зависит от стадии заболевания. Вначале, когда поражены небольшие внутрикожные вены (это еще называют сосудистыми «звездочками» или сетчатым варикозом), используют нехирургические методы. Наиболее эффективна здесь флебосклерозирующая терапия – «пломбировка» пораженного сосуда. В его просвет вводят специальный препарат – склерозант. Но, к сожалению, это эффективно лишь при небольшом расширении вен.Если вены расширены больше, необходимо их хирургическое удаление. В некоторых случаях делают мини-венэктомию, то есть удаляют варикозные вены специальными инструментами через точечные проколы кожи. Наложения швов тут не требуется, и через 3–4 недели следов от операции уже не видно.В более сложных случаях больные вены удаляют специальными гибкими инструментами – зондами. Это позволяет сократить количество необходимых разрезов кожи и добиться хорошего косметического результата.Ну и, конечно, для лечения варикозной болезни используются возможности эндоскопической хирургии: пораженные вены коагулируют («склеивают») и пресекают с помощью эндоскопа.[b]– Вы говорите, что варикозные вены удаляются или пресекаются. А куда и как тогда будет течь кровь?[/b]– Во время операции удаляют лишь больные вены, по которым кровь уже течь не может. Переполняясь кровью, такие вены только затрудняют нормальное кровообращение. Поэтому их нужно исключить из кровотока. Отток крови нормализуется через другие вены.И еще несколько слов о лечении. Среди новейших методов назову также криохирургию. Это лечение холодом. Больную вену сначала замораживают, а потом удаляют. Преимущество такой операции состоит в значительном сокращении числа разрезов и абсолютном отсутствии кровопотери.Полная противоположность этому методу – лазерная коагуляция. Здесь в просвет больной вены вводят гибкий лазерный световод и подают высокоэнергетические импульсы. Варикозная вена прижигается, ссыхается и исчезает. Остается добавить, что лечением болезней вен занимаются сосудистые хирурги, или флебологи (от греческого «флебос» – вена).Москвичи могут обращаться в наш флебологический центр при 1-й городской клинической больнице имени Н. И. Пирогова.[b]– Каковы начальные проявления варикоза?[/b]– Симптомы многообразны. Это отеки голени и стопы к концу рабочего дня, чувство тяжести и распирания в икрах, появляющееся при длительном пребывании в положении сидя или стоя. Несколько позже могут появиться распирающие боли в икрах, чувство жара в ногах и ночные судороги в икроножных мышцах.Происходят и внешние изменения. На бедрах и голенях появляются мелкие сине-красные сосудистые звездочки, становятся заметны и быстро растут варикозные вены в виде причудливых темно-синих конгломератов, напоминающих гроздья винограда.[b]– Что делать для профилактики таких недугов?[/b]– Прежде всего надо устранить факторы риска – сбросить лишний вес, отказаться от приема гормональных контрацептивов, заняться полезными видами спорта. При беременности всем женщинам рекомендуется носить специальные лечебно-профилактические колготки с давлением 20–30 мм рт. ст. Вообще-то лечебный трикотаж необходимо носить всем, чья работа связана с длительным стоянием или сидением, а также страдающим избыточной массой тела.[b]– Рафаэль Азатович, можно ли дать еще какие-либо полезные советы читателям «Вечерки»?[/b]– Пожалуйста. Не сидите нога на ногу. При длительной работе, например, за столом кладите ноги на маленькую скамеечку. На ночь или при дневном отдыхе подкладывайте подушку под ноги, чтобы стопы и голени оказались выше уровня сердца. При вынужденном длительном стоянии переминайтесь с ноги на ногу, а при сидении притопывайте стопами, не отрывая пяток от пола. Избегайте перегрева ног и солнечных ожогов. Не носите тесную обувь и обтягивающую одежду.[b]– Вы сказали о полезных видах спорта. Между тем бытует мнение, что варикоз и спорт несовместимы.[/b]– Это ошибочное мнение. Полезны и необходимы подвижные виды спорта – бег, ходьба и в особенности плавание. А также упражнения, выполняемые в горизонтальном положении с поднятыми вверх ногами – типа «березка» и «велосипед». Такие упражнения лучше делать вечером, перед сном, а заканчивать их надо контрастным душем: чередованием тугих струй теплой и прохладной воды по 10–15 минут на каждую ногу.[b]– Говорят, при варикозе нельзя летать на самолетах.[/b]– Почему же нельзя? Можно! Но во время длительных перелетов не стесняйтесь встать, потоптаться на месте и несколько минут походить по салону. Кроме того, полезны периодические энергичные сгибания и разгибания ног в голеностопном суставе.Вообще же, если предстоит долго сидеть за рулем автомобиля, в кресле автобуса или самолета, нужно заблаговременно подумать о мерах профилактики. Забинтуйте голени эластичным бинтом или наденьте специальные медицинские гольфы, чулки или колготки. За 10–15 дней перед поездкой начните принимать препараты, улучшающие венозный отток. Путешествуя на машине, каждые полтора-два часа останавливайтесь, выходите, делайте несколько приседаний. Хорошо 10–15 минут походить.[b]– Различные коммерческие центры постоянно публикуют объявления, обещая быстрое и безболезненное излечение за счет облучения вен лазером, введения в них отваров трав или с помощью других «уникальных авторских методик».[/b]– После такого «лечения» в лучшем случае варикозные вены остаются без изменений, а в худшем – возникают тяжелые осложнения. Разумнее обращаться в специализированные центры, работающие на базе крупных клинических больниц, где есть необходимое диагностическое и лечебное оборудование, а также квалифицированные специалисты.[b]– Сейчас у больных варикозом или тромбофлебитом пользуется популярностью лечение пиявками...[/b]– Это лечение называется гирудотерапией. Пиявки, прокусывая кожу, впрыскивают в сосуд гирудин – вещество, препятствующее свертыванию крови. Гирудотерапия раньше действительно использовалась при лечении тромбозов и тромбофлебитов. Но сейчас появились более эффективные и безопасные фармацевтические средства. К тому же на коже после укуса пиявок остаются пожизненные рубцы, а в некоторых случаях открываются трофические язвы. Так что эффективное лечение с помощью пиявок – просто миф.
Общество
Американцам, конечно, не до нас, но без нас им жизни нет
[i]А началась встреча с курьеза. Тэлботт спросил нас, что мы думаем о взрыве на рынке в Грозном. Не кажется ли нам, что Россия переступила допустимый предел в Чечне, что ракетная атака на рынок, вызвавшая много жертв среди местных жителей, ничем не может быть оправдана? Мы же только что прилетели из Нью-Йорка. И ничего не знали о взрыве. Телевизионный репортаж из Грозного, поставивший на уши американских политиков, мы еще не видели. В то же время показалась странной та поспешность, с которой господин Тэлботт и его помощники готовили соответствующее заявление для печати. Он даже хотел дать его нам первым, и мы подумывали уже, как передать текст документа в Москву. Но когда во время нашей беседы Тэлботту принесли заявление на подпись, он, прочитав, сказал, что над ним еще надо работать.[/i]— Мы очень осторожно выбираем слова о Чечне. Конечно, Россия должна была отреагировать на взрывы домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске, на нападение чеченцев на Дагестан. Но методы этой реакции вызывают опасение. Боимся, что чрезмерная опора на военное решение будет безуспешной, что пострадает мирное население.Вообще беседа была довольно долгой. И, пожалуй, мы чаще не соглашались с заместителем Госсекретаря США, чем поддерживали его. Но, похоже, Россию он знает, ведет свою работу со знанием дела. Тем не менее наш бывший СССР все время преподносит ему сюрпризы. Так было с неожиданным броском российских десантников на аэродром в косовской Приштине. Так стало с трагедией в Ереване, когда Тэлботт прилетел в Закавказье содействовать решению карабахской проблемы. Гибель армянских лидеров, конечно, случайно совпала с приездом американского дипломата. Трудно все же отцепиться от грустной мысли, что в отношениях с США у стран бывшего СССР все время будут какие-то трагические случайности, мешающие большему взаимопониманию, реальному потеплению.Правда, Тэлботт сказал, что на будущее России смотрит с оптимизмом: у вас открытое общество, у вас свободная пресса.А мы-то свою прессу считаем свободной с большой натяжкой.— Я не могу переоценить значение вашей прессы не только для вашей страны, но и для нас, — заметил специальный помощник Президента США Карлос Паскуаль. — Благодарю вас за это.Неужели мы такие хорошие? [b]Накопили большой момент [/b]Вообще-то некоторые наши разговоры в Америке носили несколько странный, но вполне ожидаемый характер. Спрашиваем, к примеру, как налаживается сотрудничество российских и американских спецслужб в борьбе с терроризмом.— Теперь мы накопили большой момент движения по этой проблеме, — слышим в ответ.Еще — уже по другому поводу: — Трудно ответить на этот вопрос слишком детально, так как он связан с чувствительными моментами получения разведывательной информации.Еще: — За определенной точкой встает вопрос, что в конечном счете будет эффективным.К счастью, большая часть встреч была информативной. И мы получали четкое представление о позициях собеседников — будь то сенатор Р. Лугар, конгрессмен К. Уэлдон или активистка национального комитета республиканской партии Ребекка Миллер.[b]Есть время наблюдений — есть время оценок [/b]США сейчас на подъеме. Финансовом, экономическом. Волны кризиса, остановившие, а то и отбросившие назад многие страны Юго-Восточной Азии, Россию, кажется, пошли только на пользу Штатам, обернувшись притоком капиталов. И незатурканность повседневными заботами, проблемами (хотя их много, и, в чем решение, не всегда понятно) чувствуется во всем. А, может, так только показалось. Ведь наша журналистская группа провела какие-то считанные дни в Нью-Йорке, Вашингтоне и маленьком городке Шепердстауне милях в 50 от столицы страны.— Вы думаете, что этот подъем будет всегда? — спросили мы одного высокопоставленного чиновника.— Нет, не думаем. Но мы многому научились. Несколько лет назад уже намечался экономический спад, казался прямо-таки неизбежным, но умелыми действиями власть его избежала.— Изменилось ли отношение к России в последние месяцы? — наш вопрос Роберту Кайзеру, заместителю главного редактора старшему корреспонденту (такая должность) газеты «Вашингтон пост», много лет проработавшему в Москве.— Мы опять стали думать о России. После скандала с отмыванием денег в Бэнк оф Нью-Йорк сообщения о вашей стране снова вышли на первые полосы газет. Было много лет, когда России не было на наших телеэкранах — и вдруг она появилась снова.Вообще-то, как уверяли нас американские журналисты, в Штатах сейчас тот период, когда традиционной изоляционизм взял верх над интересом к другому миру. Американцам ни до кого нет дела. Им никто не интересен.Но снова — Роберт Кайзер: — Мы поддержали политику реформ и реформаторов, которые не заручились поддержкой реформ снизу, а проводили их командным методом сверху. Надо было сначала убедить людей. В итоге: реформы, политика и политики в России дискредитированы. Очень трудно объяснить американцам, почему в такой ситуации у вас нет консенсуса. В Польше это поняли. У вас же каждый тянет страну в свою сторону. Я был в Москве в июне. Нельзя у вас разобраться, кто есть кто в политике — многое делается за кулисами.Были у нас встречи с постоянным представителем России в ООН С.Лавровым, послом России в США Ю. Ушаковым и многими-многими американцами. Пока хочу рассказать лишь о некоторых эпизодах поездки, лишь о некоторых беседах. И пусть это будет весьма калейдоскопично. Впечатления от такого краткого налета на такую многогранную страну, как США, неизбежно калейдоскопичны.Какие-то глубокие выводы из нашей американской поездки делать не спешу. Как сказал Сергей Шмеман, журналист из «Нью-Йорк таймс»: «Есть время наблюдений — есть время оценок».[b]Ельцин — монстр? [/b]Был у нас ряд встреч с коллегами из известнейших во всем мире газет — «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Ю-Эс-Эй тудей». Конечно, речь зашла о поднятом именно журналистами скандале с отмыванием «российских миллиардов» в Бэнк оф Нью-Йорк. И тут мы столкнулись с тем, что никакими фактами, кроме прохождения через банк 7,5 миллиарда долларов с нарушением американских законов, ни в «Нью-Йорк таймс», ни в «Вашингтон пост» не располагают. Все же написанное про «деньги русской мафии», про «деньги МВФ» — лишь домыслы. А, может быть, это просто «серая» часть оплаты за какие-то услуги, товары, пущенная так, чтобы уйти от российских налогов? Тоже, конечно, криминал, но хоть чуть-чуть объясняемый свирепостью, противоречивостью, а то и противоестественностью нашей налоговой системы.Впрочем, чему тут радоваться? Ну не поймали на этот раз никого из российских дельцов за руку — разве мы не знаем, что огромные деньги уплыли за рубеж, что на фоне массовой нищеты в стране появились ультрамиллионеры, и все понимают: законным путем за столь короткое время миллионы и миллиарды долларов не заработаешь.— МВФ вложил в Россию 20 миллиардов долларов, — запальчиво говорил конгрессмен от штата Пенсильвания Курт Уэлдон, — вы почувствовали это? Они как-то там, в России, рассосались. Зато здесь появились ваши миллионеры. А если бы эти миллиарды были вложены, скажем, только в жилищное строительство, в развитие ипотеки — сколько бы семей в России получили жилье! В США дом для семьи — это моя часть Америки. В России это тоже должно быть.Конгрессмен, как и многие другие американцы, с которыми нам довелось беседовать, считает большой ошибкой, что администрация Клинтона сделала ставку на личность президента Ельцина.— Мы выделяли деньги именно «под него». А надо было — на конкретные программы, на развитие демократических институтов. И надо было строго контролировать расходование средств. Мы же доверились Ельцину, при котором в России сложилась коррумпированная система власти.Курт Уэлдон — энтузиаст расширения связей с Россией, причем не столько с центром, сколько с регионами. За 20 лет он 19 раз был у нас, в ноябре и декабре опять собирается приехать. У него и его единомышленников есть целая программа помощи России. Это и помощь в развитии ипотечного строительства, в формировании среднего класса. Надо, считает он, не менее 15 тысяч студентов и аспирантов из России обучить, создав льготные условия оплаты их жизни в США, но с обязательным условием возвращения домой.Конгрессмен разработал свой законопроект поддержки России, но он где-то застрял в бюрократических коридорах.— Я вовсе не антиельцинист, но мне кажется, что мы помогли вырастить из него монстра. Ни один человек — даже президент страны — не может быть выше системы, выше демократических институтов.[b]Яблоко от тыквы недалеко падает [/b]Небольшая ферма милях в сорока от Вашингтона. Удивительно красивые места. Вокруг — холмы, поросшие лесом, во всех красках золотой осени. Почему-то вспоминается наш Левитан. Фермерская семья выращивает рождественские елки, тыквы и яблоки. Мы были в пору урожая тыкв и яблок. Елки должны «подойти» месяца через полтора.У яблоневого сада и тыквенной плантации — десятки машин. Это приехали жители из городов в радиусе 50 миль. Молодые, пожилые, дети.Семья получает часть яблоневого сада — пальметного: до самых верхних плодов достаешь прямо с земли — и собирает яблоки. Потом расплачивается за то, что набрала. Яблоки — тринадцати сортов и собираются, начиная с августа. Мы были в конце октября — огромные, красочные, вкусные яблоки, и их видимо-невидимо: на деревьях, на земле — только-только упавших.Дети везут на специальных тележках к расчетной палатке выбранные ими тыквы. А то и детей вместе с тыквами везут на таких тележках. На носу был праздник хэллоуин, для нас — сравнительно новый, для американцев — такой же традиционный, радостно ожидаемый, как и Рождество. А тыква — непременный атрибут хэллоуина. Вырезают осторожно из плода середину, делают причудливые прорезы, внутри зажигают свечку. Получается забавная страшилка: то ли сама пугает, то ли кого-то отпугивает.Ферма процветает. Действует система капельного орошения. Когда и чем опрыскивать насаждения от разных вредителей, подсказывает компьютер. Если наступает похолодание, то включается большой вентилятор, подсасывает воздух из более верхних слоев — он теплее, чем у земли, что позволяет поднять температуру у яблонь на три градуса и избежать обморожения.В Штатах, похоже, моден сейчас этакий сельскохозяйственный туризм. Садятся в машину муж, жена, дети и едут сами себе собирать урожай на ферму, где все для этого приготовлено.— Один бушель яблок дает 15 долларов прибыли, — поясняет пожилой хозяин фермы.Бушель — это побольше двадцати килограммов.Спрашиваем, кто будет продолжать дело: ведь лет-то хозяину много.«Никто, — говорит, — у жены хорошая работа на компьютерных курсах для школьных учителей. Хорошо оплачиваемая работа в хороших фирмах, никак не связанная с фермерской, — у сына и дочери. Через два года жена уходит на пенсию. Хочет, чтобы я тоже ушел. Кто останется на ферме? Никто. Продадим».Американцы — очень подвижный народ. Готовы ездить на работу за десятки миль. «Кончилась» работа — легко снимаются с насиженного места и едут дальше.[b]Спорить не захотелось [/b]Любопытно, что практически на всех наших встречах — в сенате, палате представителей, администрации президента США, в редакциях газет — хозяева предваряли беседы примерно одинаково. Мол, теперь начнем дискуссию. Но осталось такое впечатление, что если и выслушивали нас, то не слышали. Или просто ничего из сказанного нами не принимали: настолько непоколебимыми были позиции наших собеседников.Неожиданной оказалась беседа в одном из военных колледжей с профессором Мелвином Гудманом — перед самым нашим отлетом из Вашингтона. Профессор — главный аналитик Государственного департамента и ЦРУ — очень резко отозвался о всей политике США в отношении нашей страны. И нам ни с чем как-то не хотелось спорить. По его мнению, именно Соединенные Штаты сорвали в 70-х годах политику разрядки. И потребовалось много лет, пока во второй период президентства Рейгана Государственный секретарь Дж. Шульц наладил хорошие отношения с Шеварднадзе, тогдашним министром иностранных дел СССР, и Горбачевым.Время при Президенте Буше доктор Гудман назвал временем утраченных возможностей сближения Российской Федерации и Соединенных Штатов.Эксперт, свободный от государственных должностей и соответствующей зависимости от власти, Мелвин Гудман рассуждал совершенно иначе, нежели все, с кем мы встречались до этого.Серьезный ошибкой назвал он расширение НАТО: это плохо для Северо-Атлантического пакта, плохо для Восточной Европы, плохо для России. И выразил надежду, что политикам хватит ума больше никого в НАТО не принимать. Приход в Приштину наших десантников накануне ввода сил НАТО Гудман считает провалом и западной, и российской внешней политики.Вообще США во многих отношениях держат Россию на расстоянии вытянутой руки — колоссальный просчет.Оценивая итоги действий североатлантических сил в Косове, наш собеседник отметил, что было много непродуманного: долго бомбили только Косово, а Милошевича это не волновало. Успех в том, что Милошевич ушел из Косова, но очень пострадало население. Вообще опыт США, Франции, России, НАТО во Вьетнаме, Алжире, Афганистане, Югославии показывает, что подавляющее военно-технологическое превосходство ничего не решает при народной, партизанской войне — последнее слово всегда принадлежит не военным, а политикам.О внутриамериканских делах. Глуп отказ конгресса ратифицировать соглашение о прекращении ядерных испытаний. И похоже, что сенат решил держать Клинтона в последний год президентства на коротком поводке.Наиболее вероятный будущий Президент США, как это видится сейчас, — Джордж Буш-младший (об этом, кстати, говорили многие, с кем мы встречались). Но его окружение настроено более антироссийски, чем у претендента от демократической партии Гора. К тому же у нового президента год уходит на то, чтобы разобраться во внешнеполитических делах — это потерянное время.Мелвин Гудман согласился с заместителем главного редактора «Новых Известий» Сергеем Агафоновым в том, что после окончания холодной войны у США нет осмысленной стратегии в отношении России. Это раньше было легко: СССР, Россия — враг. Когда ктото из нас спросил, кто может оказаться потенциальным противником Штатов, претендующих на мировое лидерство в ХХI веке, он ответил: «Китай».События в Чечне назвал величайшей трагедией и сказал, что видит выход лишь в предоставлении независимости этой республике. Вот тут мы возразили. Обозреватель РИА «Новости» Марина Шакина сказала целую речь: мол, после окончания прошлой чеченской войны, с 1996 года, Ичкерия была практически независимой, и что же? Основной бизнес — похищение и продажа людей, использование бесплатных энергоресурсов России, социальная сфера — ноль и т. д. За это М. Гудман подарил Шакиной свою только-только вышедшую в свет книгу об Эдуарде Шеварднадзе.— Скажите, а прислушиваются ли власти к таким советникам, как вы? — Решения принимаются политическим руководством. Узкой группой лиц. Другие точки зрения услышать трудно. Мои воззрения либо были отвергнуты, либо не услышаны.Как это похоже на то, что мы слышим от многих бывших советников, помощников, соратников нашего, российского президента! — А вы какую партию поддерживаете — демократов, республиканцев? — Я — демократ. — ?! [i]Уж кто только не поиздевался над советским лозунгом: «Догоним и перегоним Америку!». Не сразу, но все-таки все мы поняли, что «быстроногую», по словам Маяковского, Америку — не догнать. Задача не то чтобы не реальная, а просто глупая. Надо идти своим путем, как идут Европа, Япония, Юго-Восточная Азия, в чем-то уже добившиеся для своих жителей жизни, может быть, и лучшей, чем в США. Естественно, не открещиваясь от чужого опыта.А что мы хотим от Америки, от Штатов? Кто-то хочет от них отгородиться, опасаясь, что помощь от такого гиганта, конечно, небескорыстна. Другие считают, что помощь США поможет быстрее подняться нам из той ямы, в которую мы свалились в ХХ веке. Я отношусь к этим «другим».[/i][i]И в заключение хочется поблагодарить за организацию нашей поездки руководителей Российского информационного агентства «Вести» (РИА «Новости»), заведующего бюро РИА в США Николая Власова, а также московское представительство голландской авиакомпании КLM.[/i] [b]Москва—Нью-Йорк—Вашингтон— Шепердстаун—Москва [/b]
Общество
Достойно жить до конца
[i]Вмире от рака ежегодно умирают больше шести миллионов человек. В России на учете сейчас состоят два миллиона человек с онкологическими заболеваниями, умирают – 320 тысяч в год. Дожить достойно до конца помогают хосписы, хотя в нашей стране их катастрофически мало. Первый московский хоспис работает с 1993 года. Позже было принято решение построить по хоспису в каждом из десяти административных округов столицы, в семи они уже действуют. Об опыте их работы я недавно беседовал с [b]главным врачом первого московского хосписа Верой Васильевной МИЛЛИОНЩИКОВОЙ[/b].[/i][b]– По статистике в Москве в хосписной помощи нуждаются 22 тысячи человек. Достаточно ли будет десяти хосписов на город?[/b]– Думаю, да. Подсчеты показывают, что этого количества городу хватит. Другое дело, не хватает информации о хосписах, о том, где и как они работают, как живут. До населения информация доходит плохо. И еще. Дай Бог, чтобы все хосписы были достаточно укомплектованы штатами, чтобы удалось везде наладить их нормальную деятельность, чтобы все люди, власти в том числе, поняли, что хосписы – это, увы, неотъемлемая часть нашей жизни, насущная потребность общества. Несмотря на достижения мировой медицины, на многочисленные случаи исцеления от рака, смертность от онкологических заболеваний остается очень высокой.[b]– Хосписы, где больные получают лекарства, необходимые для облегчения боли, достойное содержание и уход, где их родственникам помогают решить психологические и юридические проблемы, все-таки остаются сравнительно новым явлением в нашей жизни. Можно ли говорить о мере эффективности их деятельности?[/b]– Наверное, можно даже подсчитать экономическую эффективность. Ведь у больного, которому хоспис помогает достойно уйти из жизни, оказывается, по меньшей мере, человек 12 к нему приближенных. Это родственники, сослуживцы, коллеги, друзья, соседи. Все они в разной степени травмируются болезнью и смертью близкого человека. Особенно если это проходит дома, например, в коммуналке или в большой, многолюдной семье, при отсутствии нормальных бытовых условий, что сегодня случается очень часто. Бывает, людям приходится даже увольняться с работы, если она не позволяет уделять достаточно времени для ухода за больным...Государство еще не поняло в полной мере роли и значения хосписов. Не поняло, что оно теряет не только умирающего, но и его родственников, которые вынуждены брать больничные листы, а то и вообще бросать работу. Но хоспис не только медико-социальное учреждение. Его можно назвать еще и школой милосердия, которому, увы, так мало места оставлено в нашей жизни. Честно говоря, милосердие из нашей жизни почти ушло. А человек и умирая живет до последней минуты. И остро нуждается в нашем милосердии. Да и родственники больного, видя, как к нему относятся в хосписе, как здесь за ним ухаживают, сознают, что и они не останутся в одиночестве, когда, извините, придет их последний час.Достоинство важно и умирающему, и тем, кто за ним ухаживает. Хоспис – очень нравственное учреждение. Все это не замыкается в его стенах, и, безусловно, влияет на окружающую жизнь. Достоинство и нравственность чрезвычайно важны для всего общества, сегодняшнее состояние которого у многих вызывает серьезную тревогу.[b]– На сколько мест рассчитан ваш хоспис?[/b]– На тридцать коек.[b]– А сколь велик персонал?[/b]– Должно быть 170 человек. Укомплектован хоспис на 55–56 процентов. Помогают добровольцы. В течение года приходит около сорока новых добровольцев. Надолго остаются, как правило, немногие. Они в хосписе делают все – от уборки и массажа до ночных дежурств у постели умирающего. В различных службах у нас работают 60 с лишним добровольцев.[b]– И долго умирающий у вас находится?[/b]– В среднем, 19 дней. Но одни – три-четыре дня, другие – несколько недель и даже месяцев.[b]– Минувшим летом мне довелось беседовать об эвтаназии с академиком Юрием Лопухиным. Он, как известно, категорический противник разрешения эвтаназии в нашей стране. Считает ее альтернативой хосписы, позволяющие человеку достойно дожить до конца. Альтернативой и нравственной, и юридической.[/b]– Я тоже так считаю. Хотя надо признать, что работа в хосписе – это огромная, невероятная, просто запредельная психоэмоциональная перегрузка персонала. Люди выдерживают два-три года и уходят. Из тех, кто сюда пришел вместе со мной двенадцать лет назад, осталось семеро.Вообще дальнейшей судьбой работающих в хосписе никто не озабочен. Уходят люди и устраиваются потом на работу, кто куда и как может. А нужно бы – в какое-нибудь, я бы сказала, светлое учреждение, где правильный, распланированный график работы. Может быть, в детский сад, родильный дом, в стоматологию, физиотерапию...Работающих в хосписе хорошо бы освободить и от многих бытовых забот, часто прямо-таки гнетущих. Я имею в виду, чтобы решались их квартирные вопросы, чтобы бесплатной была дорога на работу и домой, чтобы люди знали, что будут накормлены и одеты, что их дети устроены в садики и учебные заведения. Ведь работа в хосписе требует такой самоотдачи. Пока почти ничего этого нет.[b]– У каждого, наверное, есть знакомые врачи. И мы видим, какой положительный заряд они получают, когда удается кого-либо вылечить, поставить на ноги. Трудно представить, как медику жить без этого.[/b]– Думаю, вылечить кого-либо – это легкая победа. По нашим меркам, конечно. Сумей сделать так, чтобы умирающий победил боль. Чтобы потом смягчили боль утраты его родственники, чтобы они вернулись к нормальной жизни и потом некоторые из них пришли добровольцами работать в хоспис. Вот что дает нам положительный заряд.[b]– В чем персонал хосписа видит свои задачи?[/b]– Мы стремимся дать возможность больному наиболее полноценно использовать оставшееся время жизни. Обеспечиваем духовную поддержку человека любого вероисповедания, обучаем родственников навыкам ухода за больным, психологически поддерживаем членов семьи. Ну и, конечно, организуем круглосуточную, семь дней в неделю, связь больного, его родственников с врачами и персоналом хосписа.[b]– Платить за услуги хосписа надо?[/b]– Нет. Все бесплатно. Мы обслуживаем Центральный округ Москвы. Для постановки на учет надо получить направление в хоспис от районного онколога, а также подробную выписку о заболевании из истории болезни. Выездная служба посетит больного, и по ее направлению больного поместят в стационар, если это необходимо. Пациенты у нас получают медицинскую помощь, имеют возможность общения и занятий по интересам. В стационаре устраиваются концерты, организуются выставки для пациентов и их близких. Родственники и близкие пациентов могут посещать хоспис круглосуточно, по желанию оставаясь на ночь...– О хосписах сейчас немало публикаций. И почти во всех чуть ли не с восторгом описывается, какие условия созданы для больных, как все это не похоже на обычную больницу. Читаешь и странное чувство испытываешь: хоть сейчас ложись...[b]– И помирай... Лучше не торопитесь. Хорошо бы вообще такой необходимости не было.[/b]– Нередко все еще высказывается мнение, что, мол, нечего расходовать бюджетные деньги на хосписы – их надо направлять на лечение тех, кого еще можно вылечить...– Самое удивительное, что так считают порой и чиновники от здравоохранения. Правда, в Москве, Санкт-Петербурге отношение другое. А по стране – зачастую именно такое, хотя не всегда высказываемое вслух, мнение. По-моему, те, кто так думает, – люди нравственно убогие, незрелые. Может быть, отчасти и поэтому в США сейчас 1830 хосписов, а в России только – 60.[b]– Насколько потребности хосписа покрываются из городского бюджета?[/b]– Процентов на 70. Остальное дают благотворители. Их у нас много. Вообще, должна сказать, что находить благотворителей очень нелегко. К ним в офис трудно пройти, за 5 минут о наших делах не расскажешь, в хоспис не заманишь – люди-то, в самом деле, занятые. Но ищем, находим...Помогают и родственники бывших наших больных. Правда, мы раньше чем на 40-й день от них ничего не принимаем, а лучше – через полгода, год. Тут есть любопытная закономерность: сразу готовы чуть ли не все хоспису отдать, но через год очень часто забывают. Такая вот особенность нашего национального характера...Пожертвования эти, конечно, относительно невелики, но получать их очень приятно. Значит, не напрасен наш труд, значит, заняты мы делом, которое важно для людей и нужно им. Деньги переводятся на хосписный внебюджетный расчетный счет.Если подводить итог сказанному, по-моему, хосписы – это показатель нравственного состояния общества. И, в конечном счете, без хосписов у государства нет будущего.[b]ЗАПОВЕДИ ПЕРВОГО МОСКОВСКОГО ХОСПИСА[/b][i]- Хоспис – не дом смерти. Это достойная жизнь до конца. Мы работаем с живыми людьми, только они умирают раньше нас.- Основная идея хосписа – облегчить боль и страдания как физические, так и душевные. Мы мало можем сами по себе и только вместе с пациентом и его близкими находим огромные силы и возможности.- Нельзя торопить смерть, и нельзя тормозить смерть. Каждый человек живет свою жизнь. Времени ее не знает никто. Мы лишь попутчики на этом этапе жизни пациента.- За смерть нельзя платить. Как и за рождение.- Если пациента нельзя вылечить, это не значит, что для него ничего нельзя сделать. То, что кажется мелочью, пустяком в жизни здорового человека, – для пациента имеет огромный смысл.- Пациент и его близкие – единое целое. Будь деликатен, входя в семью. Не суди, а помогай.- Пациент ближе к смерти, поэтому он мудр, узри его мудрость._ Каждый человек индивидуален. Нельзя навязывать пациенту своих убеждений. Пациент дает нам больше, чем мы можем дать ему.- Репутация хосписа – это твоя репутация.- Не спеши, приходя к пациенту. Не стой над пациентом – посиди рядом. Как бы мало времени ни было, его достаточно, чтобы сделать все возможное. Если думаешь, что не все успел, то общение с близкими ушедшего успокоит тебя.- Ты должен принять от пациента все, вплоть до агрессии. Прежде чем что-нибудь делать – пойми человека, прежде чем понять – прими его.- Говори правду, если пациент этого желает и если он готов к этому. Будь всегда готов к правде и искренности, но не спеши.- «Незапланированный» визит не менее ценен, чем визит «по графику». Чаще заходи к пациенту. Не можешь зайти – позвони, не можешь позвонить – вспомни и все-таки... позвони.- Хоспис – дом для пациентов. Мы – хозяева этого дома, поэтому переобуйся и вымой за собой чашку.- Не оставляй свою доброту, честность и искренность у пациента – всегда носи их с собой.- Главное, что ты должен знать, что ты знаешь очень мало.[/i]
Общество
Вредный пример Богословского
[b]На презентации в Доме дружбы Никита Владимирович сказал, что композиторы обычно с трепетом и опаской берутся за сочинение девятой симфонии. И попросил у публики благословения на девятую книжку. Публика благословила.[/b][i]Кстати, «Вечерка» уже публикует по четвергам фрагменты этой новой книжки знаменитого нашего композитора. Впрочем, Богословский мог бы поступить, как Андрей Кнышев, который в предисловии к очередному своему творению написал: «Это моя третья книжка — вторую я решил не писать».Что же это такое — восьмая книжка Н. В. Богословского? Вовсе не собрание хохм (в лучшем смысле этого слова) — это своеобразное путешествие по прожитым годам, воспоминания о людях, с которыми свела судьба, раздумья о жизни.[/i]Многое из того, что вошло в книгу, я слышал от самого Никиты Владимировича (он прекрасный рассказчик), многое он присылал в «Вечернюю Москву», и все было опубликовано (Богословский, к тому же, еще с 30-х годов прилежный читатель и суровый критик «ВМ» — чуть ли не каждое утро звонит и отмечает неудачные публикации или редакторские просчеты, и так — на протяжении десятилетий, и мне, и многим моим предшественникам). Несмотря на это, читается книжка на одном дыхании.Живо представляешь первую встречу юного Никиты с великим Александром Константиновичем Глазуновым, по сути, определившую судьбу Богословского. А как ярко выписан кинорежиссер Леонид Луков, для фильмов которого были написаны «Спят курганы темные», «Шаланды», «Темная ночь»… На творческом вечере Н.В. Богословского, посвященном его 85-летию, когда три с лишним часа звучала лишь небольшая часть написанных им песен, кто-то заметил, что будь только эти три — автор навсегда бы вошел в историю советской песни.А знаете ли вы, как родились «Шаланды». На том, что нужна именно такая песня, настоял Л.Луков, когда снимались теперь уже легендарные «Два бойца». «В помощь мне, — пишет Богословский, — студия дала объявление: «Гражданам, знающим одесские песни, просьба явиться на студию в такой-то день к такому-то часу».И тут началось паломничество.Толпой повалили одесситы, патриоты своего города, от седовласых профессоров до людей, вызывающих удивление, — почему они до сих пор на свободе? И все наперебой, взахлеб напевали всевозможные одесские мотивы.И я потом на основе характерных интонаций и оборотов этих бесхитростных мелодий написал свои «Шаланды», за которые, как я и предполагал, хлебнул впоследствии немало горя».Мне нравится, как сегодня Никита Владимирович пишет о своих злоключениях — с юмором, с каким-то, якобы, непониманием («за что?»). Все он понимал, но сознательно шел на нарушения высосанных из пальца канонов, всевозможных «табу».Музыка вела, интуиция подсказывала: так надо.Это сегодня Богословский — признанный мэтр, классик. Но ведь надо было до всего этого дожить (помните, тоже классическое: «поэт в России должен жить долго…»?). А то ведь — резкая оценка в постановлении ЦК (теперь этим можно гордиться, как орденом). И все высокие звания, самые высокие ордена и лауреатства достаются другим, хотя уже, как говорили, «вся страна» пела песни Богословского. Одно утешение, но какое! — не его одного так «воспитывала» наша коммунистическая партия: у него была очень хорошая, просто завидная компания.Сейчас Никита Владимирович в своей книге безжалостно (для авторов — свой приговор уже вынесло время) цитирует давние публикации: «Песенка Дженни» (музыка Н. Богословского, текст Лебедева-Кумача) из фильма «Остров сокровищ» претендует на мелодичность и доходчивость, но имеет весьма малопочтенную родительницу блатную песню…» (журнал «Искусство и жизнь», 1938 год — Богословскому всего 25 лет). «…Мелодия основной песни фильма («Спят курганы темные». — Н. Б.) — композитор Богословский — явно несамостоятельна и напоминает известную шансонетку Вертинского» («Вечерняя Москва», 1940 год — напомним: это известный прием, которым можно опорочить почти любую музыку, к тому же Вертинский был тогда эмигрантом, «врагом Советской власти»). «Песни Н. Богословского «Любимый город» и «Ты ждешь, Лизавета» отклонить ввиду низкого художественного уровня музыки» (из протокола редакции массовой песни одного издательства. 1942 год). И еще много-много цитат — о безыдейности песен, проникнутости кабацкой меланхолией и чуждости советским людям, бесцветности музыки, пошлости и идеологической вредности. А авторами таких оценок зачастую были коллеги-композиторы, тоже известные, тоже знаменитые.Сейчас даже трудно понять, с какой это стати они тогда писали, скажем, о «вредном примере Богословского».Алексей Толстой, Сергей Лемешев, Евгений Петров, Евгений Долматовский, Михаил Зощенко, Марк Бернес, Сергей Эйзенштейн… — кто только ни был в знакомцах и друзьях Н. Богословского. А наши знания о них дополнят совсем нестандартные строки, необычные эпизоды, о которых рассказано в «Что было…».Вообще Н. Богословский не был бы Н. Богословским, если бы не запомнил и не озвучил такие, к примеру, эпизоды: «М. М. Зощенко на встрече с украинскими писателями поцеловался с тамошним литератором-сатириком В. Ему сказали: — Михаил Михайлович, зачем вы с этим дураком целуетесь? Зощенко грустно ответил: — Вообще жизнь не удалась».Когда ТАКОЕ расписано чуть ли не через страницу, ясно: книга удалась. А книга — это немалая часть жизни, которая тоже…
Развлечения
От инфаркта люди не должны умирать
[i]Сердечно-сосудистые и онкологические заболевания остаются основными причинами смертности. И такое положение сохраняется уже много лет. Способны ли наши медицина и здравоохранение добиться, чтобы диагноз тех же инфарктов, инсультов не воспринимался в обществе чуть ли не как смертный приговор? Об этом наша беседа с [b]главным кардиологом Москвы, директором Научно-практического центра интервенционной кардиоангиологии профессором Давидом Георгиевичем ИОСЕЛИАНИ[/b].[/i][b]– Давайте в разговоре ограничимся только медициной и здравоохранением. А то в подобных случаях часто начинают речь и о социальных причинах, а их немало, и все запутывается: непонятно, кто что может и должен сделать.[/b]– Сразу скажу, что в этом отношении мы сильно отстаем от США, от передовых стран Европы, таких, как Германия, Англия, Франция, – начал разговор профессор Иоселиани. – Там в госпиталях и больницах смертность от острого инфаркта миокарда 6–8 процентов, у нас: 15–20.Можно ли как-то изменить положение? Конечно. Мы пока мало используем, например, возможности восстановления кровотока в сердце в первые минуты и часы после инфаркта. Начинать лечить больного надо сразу у его же койки, то есть как только приехала бригада «скорой помощи». А не когда его через какое-то время привезут в клинику – тогда часто бывает уже поздно. Ведь есть надежные лекарства, способствующие разрушению тромба, восстановлению кровообращения в сердечной мышце. А в клинике, куда привезут больного, мы уж своими манипуляциями спасем значительную часть мышцы.Все это сегодня возможно делать во многих городах: есть лекарства, есть оборудование, есть подготовленные люди. Не скажу, что это можно делать во всей стране, в каждом селе, но есть и райцентры, готовые так лечить. Об огромной важности именно такого подхода можно судить хотя бы по несколько неожиданному примеру. В Калифорнии, в США, знаменитый голливудский актер, режиссер и миллионер Джордж Клуни на свои деньги закупил скутеры – это такие мопеды, – чтобы медики, не застревая в уличных пробках, могли быстрее добраться до постели больного и начать вводить необходимые лекарства.[b]– Наверное, дорогое это «удовольствие», я имею в виду лекарства и всю процедуру?[/b]– Не думаю. 500 долларов на одного больного – не так уж много. Речь-то в конечном счете идет о жизни человека![b]– А в Москве это делается?[/b]– Мы занимаемся этим вместе со «скорой помощью». Ведь лечить больного должна не всякая бригада «скорой», а специализированная – кардиологическая. Такая бригада должна прежде всего и, не теряя времени, определить, можно ли больному вводить лекарства, а они разжижают кровь, и есть противопоказания. Может быть опасность гемморагического инсульта, нельзя применять эти лекарства и при открытой язве желудка... В городе уже несколько кардиологических бригад «скорой помощи» так работают – начинают лечить больного еще до стационара.[b]– У меня несколько знакомых перенесли инфаркт. Оказалось, что в разных городах, даже разных больницах его лечат по-разному, по своим методикам.[/b]– Я дважды в разные годы писал министрам здравоохранения. И предыдущему и нынешнему. Писал, что создалась критическая ситуация с лечением сердечно-сосудистых заболеваний. Если мы хотим быть цивилизованным государством, если хотим, чтобы у нас были продвинутая медицина и здравоохранение, то должны наконец всерьез заняться этим. И ведь многое как раз упирается в организацию здравоохранения и не требует непосильных финансовых затрат.Писал о том, что нужно разработать и внедрить единую стратегию лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Ведь когда, скажем, вросший ноготь лечат по-разному, бог с ним. Пусть бы и кардиологи лечили по-разному, если бы результат был хороший. А то ведь смертность в три с лишним раза больше, чем в развитых странах, – куда это годится?! Писал я, что для начала неплохо бы провести расширенное совещание с привлечением всех заинтересованных лиц, чтобы разработать и принять единую стратегию. А потом нужно в жестком, приказном порядке ввести ее по всей стране. У нас ведь часто только приказа и ждут... Но я не получил ответов ни от предыдущего министра Шевченко, ни от нынешнего Зурабова. Не посчитали, видимо, нужным отвечать главному кардиологу Москвы. Нет пока и единой стратегии.Многие годы у нас в стране больше говорили о необходимости совершенствовать здравоохранение, нежели реально для этого хоть что-то сделать. Сейчас наконец принят и начал реализовываться президентский приоритетный национальный проект «Современное здравоохранение». Под личным контролем президента России! Я уверен, что теперь-то будет дело, а не одни разговоры, пусть и с участием президента страны.В проекте много внимания уделено созданию медицинских центров, оснащенных самым современным оборудованием.[b]– Прежде много говорили, что не хватает современного медицинского оборудования. А сейчас об этом что-то меньше говорят.[/b]– Его по-прежнему не достает. Российская медицинская промышленность, если называть вещи своими именами, сейчас на нуле. Почти все вынуждены закупать за рубежом. На десятки, даже сотни миллионов долларов. У нас множество прекрасно оснащенных клиник, научно-исследовательских институтов, центров. Но, думаю, процентов 40–50 дорогущего импортного оборудования, проработавшего всего два-три года, простаивает.Потому что вышли из строя какие-то детали, узлы, блоки. Есть аппарат стоимостью миллион долларов, а мне нужно заменить трубку за 10–15 тысяч. И я не могу эти тысячи нигде найти, ведь ни в каком бюджете подобные затраты не предусмотрены. Оборудование может и должно работать, как правило, 6–7 лет, а дальше речь идет о его списании или капитальном ремонте. А так вроде бы оно у нас есть – и его нет.Совершенно не решается вопрос сервисного обслуживания медицинской техники, даже нет такого понятия. Зачастую, если оборудование в порядке, то используется не 24 часа в сутки, как должно бы, а в лучшем случае половину этого времени. Правда, это вопрос не столько финансовых затрат, сколько организации дела.[b]– Когда я был молод и практически ни сам, ни родители мои не сталкивались с поликлиниками, больницами, все время говорилось вокруг, что наше здравоохранение лучшее в мире.[/b]– Не знаю, было ли это? До середины прошлого века, возможно, и было – пока лечение шло на уровне клизм, грелок, горчичников. Но затем наша страна прозевала научно-техническую, материально-техническую революцию в мире. А она захватила и медицину, и здравоохранение. Мало того, что прозевали ее, но и массу населения воспитали в пренебрежении, в недоверии к ней. Операции на сердце сегодня почти обыденность. Но вот я говорю 60-летнему пациенту, что ему нужно сделать аортокоронарное шунтирование, а он не хочет, опасается: мол, скоро на пенсию, как-нибудь протянет.Выход на пенсию и уход из жизни стали в понимании многих почти синонимами. А западные «старики», бодрые в свои 65–70 лет, путешествующие по миру уверяют, что с выходом на пенсию только и начали жить в свое удовольствие.В последнее время несогласий на операции, правда, почти нет. Мы у себя в центре в нынешнем году уже сделали больше полутора тысяч операций ангиопластики, больше ста – аортокоронарного шунтирования.[b]– В России с инфарктом миокарда больной лежит в больнице 30 дней. А в «Вечерке» часто выступает один журналист – он вообще-то в США несколько лет живет,– так его в американском госпитале всего 4 дня держали. Правда, говорит, что чувствовал там себя почти космонавтом: был обставлен всякими приборами, опутан проводами, все время рядом были медики. И лекарства разные давали чуть ли не каждые два часа.[/b]– В США сейчас обсуждается даже вопрос, можно ли больного выписывать домой прямо из реанимации. У нас человек часто просто лежит в больнице, но лечат его мало. Мы словно хотим количеством компенсировать качество. А больной должен за три-четыре дня получить все необходимое лечение, и дальше продолжать выздоравливать уже в домашних условиях. Когда министр здравоохранения и социального развития России Зурабов сказал, что и мы так должны лечить, чтобы быстрее освобождать койки для других больных, я был с ним на все 100 процентов согласен. Хотя не согласен со многим из того, что он делает, считаю это неправильным. Так на слова министра за это ополчилось великое множество наших врачей, не желающих менять привычное, рутинное, переучиваться.[b]– А как, по-вашему, медицинская, скажем так, грамотность людей в последнее время повысилась? Меня все время удивляет, что человека, вышедшего из больницы, все время спрашивают, а что давали «от сердца», «от давления», и сразу пробуют на себе эти лекарства.[/b]– Я уже сказал, что от необходимых операций отказов практически нет. А что касается лекарств... Конечно, надо все делать по назначению врача. Но нам же иногда бывает просто лень пойти в поликлинику, даже если там есть хороший врач. Опасаемся: а вдруг он что-то обнаружит, «заставит» лечиться, а у вас столько дел! Или мы знаем, что в поликлинике надо в очереди просидеть полтора-два часа, что вообще-то просто недопустимо... Мне кажется, что государству раньше было выгодно не образовывать наших людей, тогда они и нетребовательны к медицинскому обслуживанию. Теперь положение меняется, правда, довольно медленно. И должен определенно сказать: пока медицинская грамотность населения остается весьма невысокой.[b]– Если подвести итог нашему разговору?..[/b]– Повторюсь: сердце – это не вросший ноготь. Ко всему, что связано с кардиологией, нужно относиться очень серьезно. И больным и, в первую очередь, медикам, организаторам здравоохранения. Мы такие же люди, как в странах Запада, и летальность сердечно-сосудистых заболеваний у нас может и должна быть не выше, чем там. Ничуть не выше! Добиться этого вполне реальная задача.
Общество
Доктор Эдуард Дроздов: Психиатры не кусаются
[i]На встречу с известным московским психиатром, главным врачом 13-й психиатрической больницы Эдуардом Дроздовым нужно было ехать чуть ли не на другой конец города. Час пик прошел, и народу в метро было сравнительно немного. Стал я приглядываться к пассажирам, и меня страшно поразило, как настороженно настроены люди к окружающим. Словно каждый отгораживался от остальных какой-то невидимой стеной.Поделился своими наблюдениями с Эдуардом Семеновичем.[/i]– А чего бы вы хотели? – пожал плечами он. – У нас сейчас жизнь такая, очень много нерешенных и нерешаемых проблем. Отсюда – настороженность, раздражительность, агрессивность. А с другой стороны – апатия, подавленность. До 70 процентов людей у нас невротизированы. Они беспокойны, тревожны, раздражительны, не верят в будущее, вообще ни во что не верят. В воздухе у нас «пахнет» напряжением. У многих есть проблемы на работе, в быту, семье, какие-то страхи мучают. А тут еще телевидение добавляет: убили! зарезали! изнасиловали! Бум-бум-бум!.. Все это действует на сознание. Необходим, я бы сказал, лечебный момент. Необязательно помощь должна быть медикаментозной – многое можно исправить психотерапией, психокоррекцией совместно с психологом...[b]– Но к кому обращаться, если осознаешь, что с тобой чтото не так: не находишь контактов с сослуживцами, нет взаимопонимания с детьми, постоянно ссоришься, теряешь аппетит, появились проблемы со сном. К кому идти?[/b] – Начинают, как правило, с терапевта в своей поликлинике. Или с семейного доктора – их все больше становится. Вообще это может быть любой врач, к которому вы придете за помощью. Он определит необходимость обращения, скажем, к психиатру. К сожалению, напрямую к врачу-психиатру у нас мало кто обращается. Еще не изжито стойкое предубеждение, мол, заработаешь клеймо «психа» на всю жизнь. Сейчас, конечно, все не так. Обратиться к психиатру – это не значит оказаться «под колпаком» различных административных органов: от службы безопасности до отдела кадров. Это нормальный врач, который помогает человеку справиться со своими проблемами.[b]– Но приходишь к участковому терапевту, рассказываешь о своих бедах, а в ответ слышишь, что это не его проблема. С моими знакомыми не раз подобное случалось. Идут в поликлинику, надеясь хоть на какое-то лечение, а получают совет пить валокардин.[/b]– Кстати, вы сами валокардин пьете? [b]– Очень редко. Помогает от бессонницы.[/b]– Естественно. Сочетание 70-процентного спирта с барбитуратами, а это все в валокардине есть, наносит мощный удар по голове, вы успокаиваетесь и засыпаете. А потом вынуждены каждый раз увеличивать дозу, привыкаете, становитесь зависимыми от валокардина... Никакое это не лечение. Но к подобному невниманию со стороны врача нужно быть готовым и проявить настойчивость.Прежде всего необходимо себя преодолеть. Вы ведь обычно стараетесь ни к кому из врачей не обращаться, все осиливаете сами. А то, что у вас есть невралогические расстройства, даже не предполагаете. И порой сами становитесь проблемой для близких, для окружающих, да и для себя.[b]– Но все-таки, с кого начинать?[/b] – Психолог способен помочь провести поведенческую коррекцию. Роль психолога в диагностике велика. Психоаналитики занимаются раскрытием проблем, связанных с какимито психическими или невротическими расстройствами, помогают человеку сконцентрироваться на своих проблемах и преодолеть те причины, которые приводят к болезненной ситуации.[b]– Но люди, почувствовав, что у них есть какие-то проблемы, идут зачастую по цепочке знакомств: к психологу – знакомому ваших знакомых, к целительнице, рекомендованной соседями по даче, к врачу, который недавно кому-то помог, и т. д.[/b]– Каждый должен суметь, научиться, в конце концов, приходить к специалисту. Ведь по-настоящему способен вылечить только профессионал.[b]– Но говорят, что сейчас после каких-то краткосрочных курсов люди в мгновенье ока становятся, скажем, психологами.[/b]– Квалификация у любого медика должна быть достаточной. Но, чтобы стать настоящим специалистом, надо много учиться. Однако и тогда нельзя объять необъятное. Вот, скажем, психиатрам здорово помогают психологи, их познания очень хороши для совместных действий. Есть случаи, в которых они ориентируются лучше. Ведь, согласитесь, плохо, когда врач-психиатр, увлекаясь терапией, не думает о психологическом состоянии больного, о поведенческой коррекции, не помогает пациенту в адаптации к среде. Но плохо, если, наоборот, психолог пытается действовать только своими методами там, где нужна терапия. Профессионал понимает: да, я могу использовать свои психологические навыки, чтобы психокоррекцией снять у пациента напряжение. Но состояние больного может быть настолько сложным, что гораздо надежнее и безболезненнее решить проблему медикаментозными средствами. Вот подход настоящего специалиста-профессионала.[b]– И ему больной может безоговорочно доверять, буквально смотреть в рот?[/b] – Не совсем. Я всегда говорю, что нужно придерживаться несколько иной позиции: осторожно, врач! У больного, знаете ли, не всегда бывают основания полностью доверять врачу. Ведь иногда, как бы используя вашу слабость, врач может нанести вред, причем совсем неумышленно – всякое бывает. Не хочу сказать, что все врачи такое допускают, но... У нас в стационаре даже специально обучают больных разговаривать с врачами. Высказывать им свои замечания. Есть соответствующая служба, куда пациент может обратиться и высказать свои претензии, попросить изменить ему лечение и т. д. А там уже разберутся, что является наносным, надуманным, а что заслуживает внимания.[b]– Даже если это душевнобольной?[/b] – Да, даже если это, как вы называете, душевнобольной. Больной, как и любой человек, имеет право на защиту.[b]– А раньше такого не было? [/b]– Номинально-то было всегда. Но работает этот принцип лишь в последние годы. Всеобщая демократизация коснулась и такой стороны жизни. Пациенту нужно дать возможность адаптироваться к сообществу. Поэтому мы больных и учим говорить доктору, допустим: «Я хочу, чтобы вы пролечили меня другими препаратами» – по той или иной причине. Каждый человек хочет побыстрее почувствовать себя здоровым. Даже тот, кто находится в психиатрической больнице.[b]– Однако тех, кто думает иначе, чем большинство, да и поступает не так, как принято в обществе, мы, случается, обзываем за глаза «шизофрениками», «психами».[/b]– Система приклеивания ярлыков никогда себя не оправдывает. Надо не обзываться, не навешивать ярлыки, а, если необходимо, добиваться, чтобы человека посмотрел специалист. Однако все не так просто и однозначно. Вот характерный ход рассуждений: если мы мыслим одинаково, значит, мы норма. Но ведь «не так» мыслит не столь уж редко и гений! Немалую часть великих открытий и изобретений сделали люди, мыслящие именно «не так». Где проходит грань между психической болезнью и гениальностью, пока не известно.Эдуард Семенович сделал паузу, а потом рассказал, как, будучи еще начинающим врачом, познакомился с сыном выдающегося ученого Чаплыгина. Академик считал сына гениальным человеком и надеялся на его великое будущее.А тот совсем еще молодым попал в «психушку». Проведя в ней 20 лет, он, по словам Дроздова, отличался дурашливым поведением. И вот в ту больницу попали, по разным причинам, два известных физика.В минуты просветления они часто спорили, исчерчивая всю землю вокруг какими-то формулами. Однажды, разбирая какой-то сложный физический процесс, физики пришли к формуле, в которой никак не могли свести концы с концами. В разгар спора к ним подошел молодой Чаплыгин, послушал, дал каждому подзатыльник (дурашливое поведение), стер все, что они начертили на земле, и написал свою формулу. Да такую, что оба спорщика пришли в восторг и побежали к главному врачу убеждать, что Чаплыгин – гений! – В общем, все здесь очень сложно, даже в тех случаях, которые кажутся сравнительно легкими и простыми, – подытожил Эдуард Семенович. – И никогда не следует доводить себя до нервного, психического истощения. Нужно вовремя обращаться к врачу. Не опасайтесь психиатров – они не кусаются.
Общество
Утечка умов: вымыслы и действительность
[b]Сейчас, по утверждениям знающих людей, в США, например, трудно найти приличный университет, где бы не работал хотя бы один выходец из России или стран СНГ. Уже можно даже вести речь о «научной русской диаспоре» в Штатах. И это неудивительно. По некоторым данным, из России за годы перестройки эмигрировало более полутора миллионов докторов и кандидатов наук. С высоких трибун даже заявлялось, что страну покинули 500 тысяч ученых мирового уровня. Правда, многие серьезные специалисты эти данные подвергают сомнению. И верно, уж очень велик разброс в показателях и оценках, проверить их обоснованность просто невозможно, но то, что уехали многие – факт.[/b]Почему уезжают – тоже известно. Однако все не так просто. Большинство живет там, по западным меркам, скромно и зарабатывает на жизнь зачастую тяжелым и скучным трудом. Да и в творческом плане у многих проблемы. В науке есть такой показатель: индекс цитируемости работ ученого.Так вот, у оставшихся в России этот индекс выше, чем у тех, кто ее покинул. Ведь нередко наши ученые там находят совсем не ту работу, на которую рассчитывали.«Пристраиваются» в различных фирмах, где, может быть, и неплохо платят, но заниматься приходится не исследованиями по специальности, а тем, что нужно хозяевам. Рынок! Тем не менее ученые едут. Причем чаще – молодые. Несколько лет назад ректор Московского университета имени М. В. Ломоносова академик В. Садовничий назвал грустные цифры. По его данным, на Запад уезжает процентов пятнадцать выпускников МГУ, окончивших, в основном, ведущие факультеты: механико-математический, химический, биологический. Академик тогда сказал, что объехал весь мир и убедился, что в области фундаментального образования у МГУ конкурентов нет: «Мы круче Гарварда, Кембриджа и Оксфорда».Похоже, это и в самом деле так. Ведь Россия занимает всего 0,8% на мировом рынке наукоемкой продукции, а США, по некоторым данным, – около 10%. Но… 20–25% от этого обеспечивается живущими в США эмигрантами из нашей страны! Не слабо, правда? Однако жаль: из этого вовсе не следует, что, если бы уехавшие вернулись, доля России на мировом рынке наукоемкой продукции возросла бы в разы.Условия для развития научных исследований в нашей стране гораздо хуже, чем на Западе, эффективность труда очень низкая, зарплата ученых, особенно молодых, позорно маленькая. Сейчас, конечно, возлагаются большие надежды на реформу, задуманную Министерством науки и образования РФ. По замыслу разработчиков, она должна изменить положение научных работников в лучшую сторону. Но многие ученые высказывают опасения, и не без оснований, что все «реформирование» задумано так, что это приведет к переделу собственности, находящейся пока в сфере науки. Речь идет о зданиях, цехах и исследовательских полигонах различных НИИ и КБ. Что же касается роста зарплат и улучшения финансирования науки, тут проблемы, скорее, останутся. А это значит, что ситуация с эмиграцией научных кадров из России существенно вряд ли изменится.Но стоит ли бить тревогу? Наш знаменитый специалист по космосу академик Р. Сагдеев, сам давно живущий и работающий в США, ничего страшного в том, что ученые мигрируют на Запад, не видит. Он считает это нормальным явлением, ведь «со времен Петра Первого мозги утекали в Россию со всей просвещенной Европы».Пройдет время, в стране все наладится, и нынешний процесс повернется вспять. Причем самым естественным путем. Ведь посмотрите, кто сейчас востребован на Западе? В наибольшей степени – компьютерщики. Однако для нынешних потребностей на Западе их уже в достатке. Могут найти работу там специалисты в области высоких биотехнологий. Но у нас таких ученых мало, да и не очень-то пока они в России востребованы. Найти работу ученым-медикам на Западе практически невозможно. То же во многих других областях науки.И вот в такой ситуации, когда волна отъездов уже пошла на спад, некоторые политики предлагают ограничить или вообще остановить какими-то запретительными мерами миграцию научных кадров. На это могут рассчитывать разве что соратники В. Жириновского по либерально-демократической партии, которые сейчас носятся с идеей законодательно, «в целях сохранения отечественного генофонда», запретить русским женщинам выходить замуж за иностранцев и переселяться в другие страны. Следующим их законодательным предложением, по-видимому, будет ввод запрета на пересечение границ российским гражданам с высшим образованием – «в целях сохранения отечественной науки». Высказывания на эту тему уже звучат.А вот министр образования и науки А. Фурсенко, напротив, полагает, что никакие запреты не нужны, они бессмысленны, «мы не должны пытаться остановить естественный процесс перемещения высококвалифицированных людей по всему миру». Да и «слухи об опасности утечки мозгов из России сегодня преувеличены».– Проблема только в том, – замечает министр, – чтобы это движение осуществлялось во всех направлениях, чтобы был возврат наших ученых в Россию и приезд иностранных к нам.Недавно в Совете Федерации РФ Фурсенко подчеркнул, что умы утекают не только туда, где теплее и сытнее, а в первую очередь туда, где интереснее. Россия в этом смысле, с ее уникальной, пока еще сохранившейся творческой средой, имеет очень неплохие перспективы.И еще. Некоторые политические деятели, раздувая проблему утечки мозгов за рубеж, с умыслом или ненароком, затушевывают другую очень серьезную проблему: внутренней миграции ученых. Это когда молодые активные люди не уезжают из страны, а просто уходят из науки во всевозможные сферы бизнеса, там они зарабатывают несравненно больше и имеют возможность создать для себя и близких неизмеримо лучшие условия жизни, нежели имели бы, занимаясь научными исследованиями.Сошлемся опять-таки на мнение министра образования и науки РФ:– Внутренняя миграция произвела гораздо более опустошающее воздействие на российскую науку, чем миграция внешняя.Как видим, «на самом верху» есть понимание проблемы. Но каких-либо реальных шагов для изменения ситуации незаметно. Не слышно, чтобы на науку выделялось гораздо больше средств, чем раньше. А деньги в стране набрались огромные, и правительство, похоже, никак не определится, на что же их тратить.…Пока что единицы научных работников возвращаются жить и работать на Родину. Наверное, по пальцам можно сосчитать иностранцев, захотевших заниматься наукой не в благополучной Америке или Англии, а в России «с ее уникальной, пока еще сохранившейся творческой средой». Но вот что уж совсем невозможно – это найти ученого, ушедшего с «денежной» должности, скажем, в банке на очень престижную научную работу в каком-нибудь знаменитом НИИ. Есть такие? Ау!
Технологии
Акт сострадания? Нет, убийство!
[b]Интерес к проблеме эвтаназии в обществе вспыхивает эпизодически. Но в профессиональной среде эта проблема в центре внимания постоянно, что, впрочем, неудивительно. Ведь это насущная медицинская, этическая и, безусловно, юридическая проблема. Корреспондент «ВМ» беседовал недавно с директором Института физико-химической медицины Минздрава РФ, председателем Комитета по биоэтике академиком РАМН Юрием ЛОПУХИНЫМ.[/b]Вначале Юрий Михайлович сам задал мне вопрос:– А у вас есть какая-либо своя точка зрения на то, чтобы узаконить эвтаназию?[b]– Если не особенно над этим задумываться, я бы сказал, что ничего не имею против эвтаназии, если страдания больного нестерпимы, если жизнь становится невыносимой и нет никакой надежды на выздоровление.[/b]– У меня прямо противоположное мнение, – возразил академик. Я лично всегда выступал и буду выступать против эвтаназии. Хотя знаю, что есть люди, придерживающиеся другой позиции и считающие эвтаназию актом сострадания, а не убийством или содействием самоубийству.[b]– Насколько я понимаю, проблема эта очень старая...[/b]– Еще перед Второй мировой войной группа нобелевских лауреатов обратилась в Лигу наций (предшественницу ООН) с просьбой рассмотреть вопрос о возможности применения эвтаназии – легкой смерти, потому что есть множество людей, безнадежно больных, тяжело, невыносимо страдающих. Им помочь не может никто. Они понимают, что погибают. И просят ускорить их уход в другой мир.[b]– Лига наций, по-видимому, не успела ничего сделать. Что же потом помешало эту проблему разрешить?[/b]– А ее невозможно вот так просто разрешить. Подавляющее большинство юристов и врачей считают эвтаназию совершенно недопустимой, даже уголовно наказуемой. И пусть она предпринимается из сострадания, по настоятельной просьбе умирающего больного – все равно это уголовное преступление. В США несколько лет назад врач-патологоанатом Джек Кеворкян придумал такие устройства в виде капельницы: больной нажимает кнопку, получает смертоносный препарат и быстро, безболезненно умирает. Этого «врача» осудили на много лет.По нашему законодательству ни врач, ни медсестра не имеют права способствовать смерти человека. Согласно Гиппократу – тоже. Категорически против эвтаназии выступает христианская церковь – православная, католическая, да и другие тоже. Верующие люди не пойдут на это – ведь они считают жизнь даром Божьим, на который человек не может покушаться.[b]– Тем не менее в ряде стран эвтаназию узаконили. В Нидерландах, например, в Бельгии, Швейцарии. В США это сделали в штатах Орегон и Калифорния. Весной такое решение принял французский сенат. На «подступах» к разрешению эвтаназии парламенты Израиля, Японии...[/b]– Что касается Франции, то там сформулированы условия, которые дают тяжелобольным людям право на смерть, разрешают им самим, их родственникам ходатайствовать о прекращении лечения. Но нет ничего такого, что бы позволило легализовать эвтаназию.Вообще в каждой стране есть свои особенности, свои обстоятельства. У меня волосы становятся дыбом при одной мысли о возможности эвтаназии в России. Будет дикая уголовщина. У нас и без того сегодня криминально-коррупционная ситуация. Скажем, медицинские сестры станут вводить смертельные препараты одиноким старикам, имеющим квартиры, комнаты. Даже проще – на «законных» основаниях будут вводить то, что нужно, но немного больше или чаще. И преспокойно получат за это деньги. Многие врачи тоже не останутся в стороне. Такое и при нынешних условиях случалось – я ничего не придумал, были реальные уголовные дела. Но если узаконить эвтаназию, то даже не представляю, как с этим можно будет бороться.Еще один момент. Если эвтаназию разрешить, это станет тормозом дальнейшего развития реаниматологии. Сейчас реаниматологи порой творят чудеса: привозят полутруп, и они буквально оживляют человека, иногда собирают его «по кусочкам»... И возможности реаниматологии становятся все шире. Но это тяжелейшая профессия.Во-первых, психологически. Во-вторых, она требует огромнейших знаний и умения. В-третьих, чисто физически: приходится работать сутками. И встает вопрос, зачем все это нужно, если очень часто неизвестно, выживет ли человек, попавший в реанимацию, в каком состоянии он может оказаться потом? К тому же реанимация обходится очень дорого, ведь нужны усилия большого числа людей, сложное оборудование, множество лекарств. Но реанимация необходима, и реаниматология должна развиваться и дальше.[b]– Все так. Но ведь бывает, что медицина бессильна, вылечить пациента не может. А страдания становятся нестерпимыми.[/b]– Медицина развивается. То, что сегодня считается безнадежным, завтра может оказаться в той или иной степени излечимым. Да и кто станет решать, что лечение конкретного человека бесперспективно и медицина здесь уже бессильна? Я считаю: все усилия должны быть направлены на хороший, достойный уход за тяжелобольными. Что касается болей, иногда очень мучительных, надо сделать так, чтобы их не было. Уже сейчас медицина это может. В США существуют специальные клиники, где эти боли снимают. У нас тоже теперь открываются подобные отделения.Еще раз подчеркиваю: я за хороший уход за тяжелобольными, за облегчение условий их жизни. И против лишения жизни тяжелобольных, даже если они сами об этом просят.[b]– Вспомним о 41-летней американке Терри Шиаво, она 15 лет находилась в коматозном состоянии. Никаких надежд на исцеление не осталось. И вот весной этого года по решению суда была отключена система ее искусственного питания, и женщина тихо умерла.[/b]– Была применена так называемая пассивная эвтаназия, когда врачи видят бессмысленность своих усилий по поддержанию жизни. Но этот случай всколыхнул всю Америку. Он бурно обсуждался чуть ли не в каждой семье. И снова было привлечено общественное внимание к проблеме эвтаназии, однозначного решения которой просто нет.[b]– Бывший министр здравоохранения Франции Бернар Кушнер заявил, что «в стране двое из десяти пациентов умирают в результате пассивной эвтаназии, но об этом не говорят в открытую».[/b]– Я не располагаю конкретными цифрами. Но реаниматологи в России тоже постоянно сталкиваются с проблемой: до каких пор вести борьбу за жизнь человека? Реанимация и эвтаназия – вроде бы прямо противоположны, но имеют много точек соприкосновения. Врачу приходится принимать мучительные решения – и психологически, и этически. Такова жизнь, такова профессия. Думаю, что однозначного решения на все случаи никто никогда не даст. И в деле Терри Шиаво мировая общественность снова столкнулась с подобными безответными вопросами. Имеет ли право человек добровольно уйти из жизни? Оправдывают ли физические страдания или длительное отсутствие видимых признаков сознания фактическое убийство, хотя бы и из милосердия? В случае с Терри буквально все США не остались равнодушными: одни поддерживали решение суда, другие были категорически против.[b]– Думаю, что в России подавляющее большинство осталось бы равнодушным, у нас людей «заели» совсем другие, гораздо более приземленные проблемы.[/b]– Не знаю. Но в любом случае я в наших условиях категорически против эвтаназии. Еще раз это подчеркиваю. А все усилия медиков должны быть сосредоточены на хорошем уходе за тяжелобольными, на всяческом облегчении их страданий.[b]Патриарх Московский и всея Руси Алексий II[/b]: [i]«Мы считаем эвтаназию формой убийства или самоубийства – в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. И то и другое является грехом и с религиозной точки зрения недопустимо... Закрепление на законодательном уровне положения об эвтаназии может иметь пагубные последствия не только для человека, покидающего этот мир, но и для исполнителя его просьбы».[/i][b]Верховный суд США[/b] [i]постановил, что Конституция страны не дает врачам права помогать умирающим пациентам уходить из жизни, если это запрещают законы данного штата. С другой стороны, суд не отказал отдельным штатам в праве принимать законы, допускающие эвтаназию.[/i][b]В Европе[/b] [i]эвтаназия уже несколько лет законодательно разрешена в ряде стран: Нидерландах, Бельгии, Швейцарии. Во Франции ее сторонники уверены, что принятие закона о пассивной эвтаназии – это первый шаг к полноценному «правовому статусу» эвтаназии в стране.[/i]
Общество
Спасет ли кофе от инфаркта?
[i]Помню и всегда буду помнить, как лет 25 назад в холодный январский вечер мчался я на вокзал, чтобы срочно выехать в Ленинград: там от инфаркта умер один из самых близких моих еще студенческих друзей, совсем молодой, чуть больше сорока. Он был первым. Сколько потом инфарктов, инсультов пережили мои родственники, друзья, товарищи, просто знакомые. И очень многие не пережили. А научились ли у нас лучше лечить эти болезни за последние годы? Об этом я решил расспросить [b]директора Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины, президента Всероссийского научного общества кардиологов академика РАМН Рафаэля ОГАНОВА.[/i][/b][b]– Часто появляются сообщения об удивительных операциях, которые хирурги делают на сердце, мозге, сосудах. А терапевтам здесь есть что сказать?[/b]– В терапевтическом лечении тоже прогресс огромный. Решающую роль теперь играют компьютеры. Они поставили диагностику на качественно новый уровень. Врач уже может полагаться не только на интуитивные соображения и примитивные расчеты, а и на сопоставления, различные анализы – компьютер дает готовый вывод. И все же последнее слово остается за врачом. Более широко стала применяться компьютерная томография, ядерно-магнитный резонанс. Сейчас врач может видеть на экране практически все сосуды. Да и арсенал препаратов стал настолько велик, что можно добиться положительного результата в самых сложных случаях.С чем мы, как правило, имеем дело? С ишемической болезнью сердца, включая инфаркт миокарда, стенокардией, сердечной недостаточностью, мозговым инсультом... И вот при всех этих болезнях за счет медикаментозного лечения удается на 30–50% снизить смертность в сравнении с тем, что было лет десять назад.Скажем, для лечения гипертонии есть уже семь классов препаратов различного механизма действия. Комбинируя их, мы почти в ста процентах случаев добиваемся нормализации артериального давления.Что же касается атеросклероза, то раньше лечить его только пытались, и успехи были очень скромные. Теперь появились высокоэффективные препараты, влияющие на обмен жиров, липидов. Таких препаратов уже довольно много. Опыт их применения показал, что заболеваемость и смертность удается снизить на 20–30%. Подчеркиваю, только благодаря медикаментозной помощи! Разработан и уже довольно широко применяется метод, который я даже не знаю к хирургии или к терапевтии правильнее отнести. Если не пугать медицинской терминологией, это, по сути, установка трубки в суженных коронарных и других сосудах.[b]– То есть, с одной стороны, резко улучшилась диагностика, с другой – стало эффективным лечение.[/b]– Совершенно верно. Добавлю: сейчас широко используются так называемые пролонгированные препараты, которые принимают раз в сутки. Но этого вполне достаточно, чтобы контролировать артериальное давление в течение 24 часов.[b]– В моей жизни бывало и такое. Врач, измерив давление и спросив, что я принимаю, растерянно разводила руками: «Ну уж если и это вам не помогает, то и не знаю, что выписать». Доходят ли до участковых врачей в поликлиниках сведения о новых препаратах и методах диагностики?[/b]– Доходят, но, конечно, недостаточно. Причем это проблема не только наша, российская. За рубежом проводятся большие международные конгрессы, где обсуждается, почему рекомендации, выработанные научными центрами, национальными обществами, плохо используются в практической медицине. Это касается, по существу, всех стран. Мы, конечно, пытаемся обо всем новом информировать врачей, одновременно стремимся просвещать население. А оно у нас, к сожалению, в вопросах охраны здоровья, прямо скажем, не слишком грамотное.[b]– Так, может быть, основы охраны здоровья надо преподавать в школе, а также ввести хотя бы факультативные курсы в вузах, даже в технических?[/b]– Это вполне реально даже при нынешней перегруженности учебных программ. Мне, к примеру, в жизни так и не потребовались познания в алгебре, геометрии. А сколько времени было потрачено на их изучение! Между тем, самое главное – суть здорового образа жизни, большинству людей по-прежнему неведомо.[b]– Когда речь идет о сердечно-сосудистых заболеваниях, почему-то сразу приходят на память предостережения врачей: не пить крепкого чая, не пить кофе...[/b]– Ну, против чая врачи редко высказываются. В чае много полезных веществ, и он всегда считался позитивным питьем. Ведь на организм он воздействует благоприятно. А вот против кофе сердечников, между прочим, настроили во всем мире. Что же касается нашей страны, то пока мы еще по потреблению кофе отстаем, но быстро приближаемся к «передовикам». И возникает вопрос: не приведет ли это к росту сердечно-сосудистых заболеваний? Мы провели анализ выполненных за последние двадцать лет исследований, цель которых – изучение влияния кофе на развитие таких заболеваний.[b]– И что выяснили?[/b]– У человека с нормальным уровнем артериального давления, выпивающего даже три-четыре чашки кофе в день, давление повышается незначительно. Замечу, чашка – это 150 граммов напитка. У пожилых людей, страдающих артериальной гипертонией, регулярное потребление кофе тоже не влияет на уровень давления.Кофе, как выясняется, вообще не является фактором риска развития сердечно-сосудистых заболеваний. В том числе таких, как ишемическая болезнь сердца, инфаркт миокарда, инсульт. При умеренном потреблении кофе не усугубляется и стенокардия, аритмия, не снижается выносливость к физическим нагрузкам.Правда, риск развития сердечно-сосудистых заболеваний становится выше, если кофе потребляется неумеренно: пять и больше чашек в день. И то, когда есть другие факторы риска, например, при курении, стрессах. Скажу больше, кофе предупреждает и развитие диабета II типа – одного из основных факторов риска развития болезней сердца и сосудов.[b]– С кофе все понятно. Но ни чай, ни кофе не отменяют приема лекарств. А хорошие лекарства все-таки очень дорогие.[/b]– Во всем мире эффективные препараты дорогие. Лечение, вообще, дорогое «удовольствие». Потому-то везде и делается упор на профилактику, которая обходится дешевле и болезней помогает избежать. Этим и занимается наш научный центр.[b]– С юности я только и слышу разговоры о профилактической медицине. Но, кажется, все это так и остается на уровне разговоров?[/b]– Что-то меняется, но гораздо медленнее, чем хотелось бы. Еще Пирогов говорил: «Будущее медицины принадлежит медицине предупредительной». К этому я бы добавил некрасовское: «Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе».Между тем, сколь эффективна профилактика, видно хотя бы на примере Финляндии. Там и климат, и природные условия, да и менталитет населения – любят выпить, злоупотребляли курением и т. д. – близки к российским.В начале 60-х годов финны были на первом месте по смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Однако совместными усилиями властей, медицины и населения (а только так и надо) в Финляндии сумели переломить ситуацию. Результаты поразительные: за двадцать лет смертность снизилась на 60%! Так что, все в наших руках.
Общество
Академик РАМН Вячеслав Таболин: Реформа может уничтожить нашу педиатрию
[i]Вот-вот развернется реформа отечественного здравоохранения, долго вынашивавшаяся в недрах Минэкономразвития, Минфина и Министерства здравоохранения и социального развития РФ. Как это поможет улучшить охрану здоровья детей? Станем ли мы, наконец, нацией, где подрастает сильное и здоровое новое поколение? Об этом я говорил с заведующим кафедрой детских болезней Российского государственного медицинского университета, академиком РАМН Вячеславом ТАБОЛИНЫМ.[/i][b]– Недавно мир облетела сенсационная весть: в США, в Чикаго, сумели выходить и уже выписали из лечебного центра девочку, которая родилась на 14 недель раньше положенного срока и весила всего 227 граммов. В комментарии одного российского телеканала утверждалось, что и наши врачи постоянно выхаживают таких детей, что в этом, мол, нет ничего особенного. Вячеслав Александрович, у нас действительно могут выхаживать таких детей?[/b]– Эти утверждения – беспардонная ложь, простите за резкость. В США действуют 30 центров, в которых созданы столь совершенные условия, что недоношенный ребенок как бы продолжает внутриутробное развитие. У нас же в стране просто нет денег на покупку такого центра.[b]– Есть ли надежда, что эта проблема будет решена благодаря начинающейся реформе нашего здравоохранения?[/b]– Не думаю. Реформу готовили не медики, а экономисты и финансисты, организаторы здравоохранения. И, судя по опубликованным материалам, там просматривается совсем другая задача – сэкономить или, так сказать, «рациональнее расходовать» бюджетные средства. Предусмотрено, что такие-то медицинские учреждения станут финансироваться из федерального бюджета, другие – из бюджетов субъектов Федерации, третьи – из муниципального бюджета. А что могут дать региональные бюджеты, мы знаем. В большинстве своем очень мало. Это видно хотя бы на примере замены денежными выплатами льгот пенсионерам. В Москве проезд на городском транспорте, к счастью, остается бесплатным.[b]– Но нынешняя система здравоохранения, в частности, детского, все же нуждается в совершенствовании.[/b]– Безусловно. Вот строки из Пояснительной записки к Концепции государственной политики в области охраны здоровья детей в РФ: «Состояние здоровья детей в современной России оценивается как критическое. По данным Всероссийской диспансеризации детей (2002 год), лишь каждый третий обследованный ребенок признан здоровым». Сами понимаете, перемены необходимы. Но у меня такое впечатление, что люди, готовившие реформу, действуют под лозунгом: давайте все разрушим, а потом увидим, что делать дальше. Такой подход приведет к катастрофе.[b]– Прежде этого не случалось?[/b]– Непродуманные реформы случались. Мой учитель, замечательный педиатр, академик Георгий Несторович Сперанский еще в 1909 году впервые в мире создал в России детские консультации. Для детей до трех лет. В 1966 году их закрыли. Произошло это так. Кто-то из членов тогдашнего руководства ЦК КПСС удивился, что к его внукам двух и семи лет приходят разные врачи.Как это? К детям должен приходить один врач, иначе – просто расточительно! Закрыли консультации, но вскоре поняли, что совершили глупость. Малышей может лечить далеко не всякий врач, а лишь обладающий различными специфическими знаниями и умением. Так что система, созданная в нашей стране, имеет множество преимуществ.Сейчас пытаются делать упор по западному образцу на семейных врачей. Врачи общей практики, мол, будут лечить всех – от новорожденных до стариков. Но за границей такой врач действует как консультант: болит у ребенка ухо – дает направление к отоларингологу, глаза не в порядке – идите к окулисту, что-то еще – к кардиологу, гастроэнтерологу и т.д. У него с этими узкими специалистами договор, а вы только готовьте денежки.И что хорошего можно ждать, если врач общей практики боится новорожденного ребенка даже на руки взять?! Наш же педиатр не только консультирует, а и лечит. Расскажу такую историю. Мой ученик профессор Юрий Михайлович Белозеров из Института педиатрии и детской хирургии поехал в США. В приемное отделение одного из госпиталей на его глазах привезли ребенка со всеми внешними признаками порока сердца. И вот врачи ждут, пока будут сделаны все обследования. А Белозеров подходит к ребенку, слушает его и говорит, что здесь такой-то порок сердца. Американские коллеги: ха-ха-ха, с этой-то трубочкой пытается диагноз устанавливать! А сделали ЭКГ и другие обследования, и диагноз подтвердился.Когда привезли второго ребенка, и к нему снова подошел Белозеров, хихикали уже далеко не все. Потом привезли ребенка, нуждающегося в немедленном врачебном вмешательстве. Ждать, пока проведут все необходимые обследования, было рискованно, ребенок мог погибнуть. Белозеров поставил диагноз, и стало ясно, как больного стабилизировать. Американцы окружили Юрия Михайловича и стали интересоваться, как он это делает.[b]– Юрий Белозеров все-таки не рядовой врач, а профессор, талантливый человек. А рядовых врачей вы так же обучаете?[/b]– У нас достаточно высокий уровень подготовки. Недавно с тем, как мы учим, приезжали знакомиться американцы. У них говорят, что на подготовку врачей-педиатров в России отводится мало учебных часов. Они любят считать часы. Тщательно подсчитали, и что у нас? Оказалось, даже нам на удивление, что всего-то по одному из курсов не хватило двух часов. Должен сказать, если бы дело было в 1989 году, то еще больше часов недосчитались бы: много времени тогда отводилось истории КПСС, научному коммунизму и т.д. Но это в прошлом. А сейчас мы вынуждены констатировать, что изменение системы медицинского обслуживания населения повлечет за собой и изменение системы подготовки кадров, и многое другое. При этом совсем не очевидно, что охрана здоровья детей улучшится. У нас не хватает современного оборудования, новых медикаментов, а на их приобретение качественного увеличения средств не намечается. Я уже говорил о нехватке денег, например, на центры выхаживания недоношенных детей, хотя бы на один.[b]– Но, кажется, министр здравоохранения и социального развития недавно говорил, что денег здравоохранению вполне достаточно...[/b]– Вообще я считаю, что создание нового единого министерства – здравоохранения и социального развития – стало ударом по медицине, ведь в результате потеряна вертикаль профессионального управления здравоохранением. Между тем, по справке Счетной палаты, 80 процентов медицинского оборудования в стране пришло в негодность. Добавлю: современного оборудования катастрофически не хватает. И совершенно не ясно, как реформа будет способствовать решению возникающих в связи с этим проблем.Во всем мире признаны достижения нашей педиатрической школы. А теперь мы готовы отказаться от них, перестроив все по зарубежному образцу, не умея или не желая просчитать, к чему приведет реформа.Да, реформа необходима. Но какая? В этом году в России прошли три крупных педиатрических конгресса. К сожалению, все ограничилось разговорами, обсуждениями. Не так давно проблемам педиатрии была посвящена юбилейная сессия общего собрания Российской академии медицинских наук. Ожидали обстоятельного доклада министра, а он поздравил общими словами и уехал, перепоручив своему заместителю делать доклад «Здоровье детей России как приоритетная задача национальной политики». На этот доклад в программе было отведено вдвое больше времени, чем на большинство других выступлений. Увы... Многие вопросы остались непроясненными.Я говорил и не устаю повторять: задуманная реформа может привести к ликвидации современной педиатрии, а это катастрофа.
Общество
ХУДЕТЬ ИЛИ НЕ ХУДЕТЬ? ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС!
[b]Стоит ли это делать? Задумаешься, прямо по-гамлетовски получается: «Худеть или не худеть?» – вот в чем вопрос![/b]– Нет никакого вопроса. Худеть! Но подходить к этому надо разумно, – считает [b]заместитель директора Института питания Российской академии медицинских наук, член-корреспондент РАМН Минкаил ГАППАРОВ[/b].– А ради чего, – спрашиваю я Гаппарова. – Разве толстые люди менее удачливы в жизни, меньшего добиваются, меньше живут? Я могу привести массу примеров обратного.– Отдельные примеры ни о чем не говорят. Нужна статистика, такая, к примеру, как накоплена в США. Люди с излишним весом чаще болеют, у них выше риск сахарного диабета, сердечно-сосудистых и ряда других заболеваний, меньше продолжительность жизни. Это очень надежная статистика, она накоплена страховыми компаниями за много десятилетий. Не зря за рубежом страхование тучных людей обходится дороже. А вот что касается жизненных успехов, то это уже не по медицинской части, а совсем по другому «ведомству».[b]– Среди моих знакомых есть люди полные, даже толстые. И все они не раз, разными способами старались похудеть. Но от таких попыток в итоге отказались. Диеты показались изнурительными и ни к чему не приводили. Препараты надежд не оправдывали.[/b]– Что касается «начинали – потом бросали», это ведь схоже с желанием отказаться от курения. 70 процентов курящих пытались бросить курить, но потом, устав бороться с собой, бросали эти попытки.Человек очень консервативен в своих привычках, в том числе и в пищевых. Они закладываются с детства, и все зависит не только от физиологических особенностей, но и от воспитания в семье. Если человека в детстве к чему-то приучили, это закладывается на всю жизнь. Простейший пример: если вы в детстве привыкли пить чай с тремя кусками сахара, то и потом будете поступать так же. Если ребенком вас приучили к экзотическим продуктам, например, вы видели, что родители едят морских червей, то и вы будете есть червей. Это очень устойчивый рефлекс.Скажу сразу: чтобы изменить свои вкусовые привычки, нужна сильная мотивация. А чтобы такая мотивация появилась, нужно осознавать неразумность своего образа жизни. Человек должен серьезно озаботиться, скажем, тем, что мало двигается, много ест, злоупотребляет жирной пищей, курит, выпивает. К тому же нарушает режим питания, ведь до 90 процентов пищи надо потреблять в активное, то есть в рабочее время.Причем питаться лучше 5–6 раз в день. А вечером, когда мы усаживаемся у телевизора, надо есть чуть-чуть.Конечно, осознать это просто, а вот сделать конкретные шаги для изменения привычек бывает очень трудно. Человеку часто не хватает характера для борьбы со своими вредными привычками.[b]– И тут он хватается за рекламу, где написано, что выдерживать диету – это долго и мучительно, зато есть, оказывается, замечательный препарат, который выводит из организма жиры, снижает вес за сутки на полтора килограмма! Или даже пишут: наш препарат не только приводит к похудению, но и понижает уровень холестерина в крови, нормализует кровяное давление, повышает иммунитет…[/b]– А еще, бывает, пишут, что препарат служит профилактикой раковых и других заболеваний. Это первый признак того, что реклама недобросовестна, неправдива, вводит в заблуждение. И надо быть очень осторожным, ни в коем случае не принимать все на веру.[b]– Может, вообще не стоит верить рекламе?[/b]– Ну почему? Когда пишут, где можно купить модную одежду или какой-то нужный тебе гвоздь, – почему не верить? А вот когда речь идет о препаратах, скажем, для похудения, будьте осторожны. И прежде, чем что-либо принимать, посоветуйтесь с врачом.[b]– Участковый врач, когда я спросил ее о какой-то «приглянувшейся» мне биологически активной добавке (БАДе), сказала, что с этим препаратом не знакома: попробуйте, попейте – хуже не будет, но будет ли лучше, не знаю.[/b]– Правильно сказала, таких препаратов огромное количество. Знать все просто невозможно, а достоверных сведений об их эффективности, как правило, нет.[b]– Снова вернусь к диетам. Есть ли среди них универсальные?[/b]– Универсальных нет. Та, что помогла одному человеку, может оказаться для другого совершенно бесполезной и даже вредной. Но есть и кое-что общее. Мы мало, намного меньше, чем следовало бы, едим овощей, фруктов, кисломолочных продуктов. Не нужно отказываться от рыбы, мясной пищи, там много полезного для организма. Должен предостеречь от чрезмерного увлечения сыроедением. Например, сырые мясные продукты просто опасны. Человечество в ходе своего развития не зря пришло к необходимости термической обработки пищи.[b]– А полезны ли для здоровья религиозные посты, эти ограничения в пище на определенный срок?[/b]– Они воспитывают самодисциплину в питании, умение контролировать себя. Но людям с желудочно-кишечными заболеваниями, а также с сахарным диабетом пост, конечно, противопоказан.[b]– Знаменитый хирург и писатель Николай Михайлович Амосов, помнится, писал: чтобы не переедать, надо перестать вкусно готовить.[/b]– Наверное, он имел в виду, что тогда соблазнов будет меньше. Но зачем отказываться от вкусной пищи? Это ведь одна из радостей жизни. Мы вот в нашей клинике язвенников сажаем на диету – откровенно невкусную еду. И то даем поблажки, когда острота заболевания спадает. Надо просто всегда следить за собой, не переедать.[b]– Как вообще набирается лишний вес? Ну, допустим, есть люди, предрасположенные генетически. Существуют заболевания, ведущие к ожирению. Женщины, случается, толстеют после родов. Но часто видишь, как человек набирает килограммы с возрастом – без всяких видимых причин.[/b]– С развитием цивилизации наш образ жизни становится все менее подвижным, у нас мало физических нагрузок. Пять-шесть часов сидения у телевизора – просто безобразие. К тому же мы постоянно нарушаем режим питания. Сегодня переел – а, думаю, ерунда, завтра исправлюсь. А назавтра снова в чем-то перебрал. И так почти каждый день. Да и пища наша, как правило, не сбалансирована. И вот с двадцатилетнего возраста человек в день прибавляет в весе всего-то по три грамма – совсем незаметно. Но за год это уже килограмм, за десять лет – десять килограммов! И к 60 годам мы носим на себе лишние, совсем не нужные нам 40 килограммов.[b]– Есть ведь еще и радикальные, хирургические средства снижения веса…[/b]– Да. Удаляют, например, часть желудка, жировые отложения, отсасывают подкожный жир… Разработано немало методов. Но тот, кто идет на такую операцию, должен, конечно, осознавать, что рискует.К тому же порой «страдания» из-за лишнего веса абсолютно надуманы. Молодые девушки нередко готовы идти на что угодно, лишь бы стать такими же стройными, как их кумир, точнее кумирша, – голодают, изнуряют себя всякими упражнениями, готовы лечь под нож хирурга. Скажу одно: при всем этом нельзя терять головы. Все должно быть разумным.
Общество
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Дмитрий Журавлев
Дмитрий Журавлев

Сирия страдает, а Запад молчит

Александр Хохлов
Александр Хохлов

Аномальная активность стран НАТО

Екатерина Рощина
Екатерина Рощина

Крапивный розыгрыш

Анастасия Новожилова
Анастасия Новожилова

Поддерживаем инновации

Все мнения
О проекте
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.