Доктор Эдуард Дроздов: Психиатры не кусаются

[i]На встречу с известным московским психиатром, главным врачом 13-й психиатрической больницы Эдуардом Дроздовым нужно было ехать чуть ли не на другой конец города. Час пик прошел, и народу в метро было сравнительно немного. Стал я приглядываться к пассажирам, и меня страшно поразило, как настороженно настроены люди к окружающим. Словно каждый отгораживался от остальных какой-то невидимой стеной.Поделился своими наблюдениями с Эдуардом Семеновичем.[/i]– А чего бы вы хотели? – пожал плечами он. – У нас сейчас жизнь такая, очень много нерешенных и нерешаемых проблем. Отсюда – настороженность, раздражительность, агрессивность. А с другой стороны – апатия, подавленность. До 70 процентов людей у нас невротизированы. Они беспокойны, тревожны, раздражительны, не верят в будущее, вообще ни во что не верят. В воздухе у нас «пахнет» напряжением. У многих есть проблемы на работе, в быту, семье, какие-то страхи мучают. А тут еще телевидение добавляет: убили! зарезали! изнасиловали! Бум-бум-бум!.. Все это действует на сознание. Необходим, я бы сказал, лечебный момент. Необязательно помощь должна быть медикаментозной – многое можно исправить психотерапией, психокоррекцией совместно с психологом...[b]– Но к кому обращаться, если осознаешь, что с тобой чтото не так: не находишь контактов с сослуживцами, нет взаимопонимания с детьми, постоянно ссоришься, теряешь аппетит, появились проблемы со сном. К кому идти?[/b] – Начинают, как правило, с терапевта в своей поликлинике. Или с семейного доктора – их все больше становится. Вообще это может быть любой врач, к которому вы придете за помощью. Он определит необходимость обращения, скажем, к психиатру. К сожалению, напрямую к врачу-психиатру у нас мало кто обращается. Еще не изжито стойкое предубеждение, мол, заработаешь клеймо «психа» на всю жизнь. Сейчас, конечно, все не так. Обратиться к психиатру – это не значит оказаться «под колпаком» различных административных органов: от службы безопасности до отдела кадров. Это нормальный врач, который помогает человеку справиться со своими проблемами.[b]– Но приходишь к участковому терапевту, рассказываешь о своих бедах, а в ответ слышишь, что это не его проблема. С моими знакомыми не раз подобное случалось. Идут в поликлинику, надеясь хоть на какое-то лечение, а получают совет пить валокардин.[/b]– Кстати, вы сами валокардин пьете? [b]– Очень редко. Помогает от бессонницы.[/b]– Естественно. Сочетание 70-процентного спирта с барбитуратами, а это все в валокардине есть, наносит мощный удар по голове, вы успокаиваетесь и засыпаете. А потом вынуждены каждый раз увеличивать дозу, привыкаете, становитесь зависимыми от валокардина... Никакое это не лечение. Но к подобному невниманию со стороны врача нужно быть готовым и проявить настойчивость.Прежде всего необходимо себя преодолеть. Вы ведь обычно стараетесь ни к кому из врачей не обращаться, все осиливаете сами. А то, что у вас есть невралогические расстройства, даже не предполагаете. И порой сами становитесь проблемой для близких, для окружающих, да и для себя.[b]– Но все-таки, с кого начинать?[/b] – Психолог способен помочь провести поведенческую коррекцию. Роль психолога в диагностике велика. Психоаналитики занимаются раскрытием проблем, связанных с какимито психическими или невротическими расстройствами, помогают человеку сконцентрироваться на своих проблемах и преодолеть те причины, которые приводят к болезненной ситуации.[b]– Но люди, почувствовав, что у них есть какие-то проблемы, идут зачастую по цепочке знакомств: к психологу – знакомому ваших знакомых, к целительнице, рекомендованной соседями по даче, к врачу, который недавно кому-то помог, и т. д.[/b]– Каждый должен суметь, научиться, в конце концов, приходить к специалисту. Ведь по-настоящему способен вылечить только профессионал.[b]– Но говорят, что сейчас после каких-то краткосрочных курсов люди в мгновенье ока становятся, скажем, психологами.[/b]– Квалификация у любого медика должна быть достаточной. Но, чтобы стать настоящим специалистом, надо много учиться. Однако и тогда нельзя объять необъятное. Вот, скажем, психиатрам здорово помогают психологи, их познания очень хороши для совместных действий. Есть случаи, в которых они ориентируются лучше. Ведь, согласитесь, плохо, когда врач-психиатр, увлекаясь терапией, не думает о психологическом состоянии больного, о поведенческой коррекции, не помогает пациенту в адаптации к среде. Но плохо, если, наоборот, психолог пытается действовать только своими методами там, где нужна терапия. Профессионал понимает: да, я могу использовать свои психологические навыки, чтобы психокоррекцией снять у пациента напряжение. Но состояние больного может быть настолько сложным, что гораздо надежнее и безболезненнее решить проблему медикаментозными средствами. Вот подход настоящего специалиста-профессионала.[b]– И ему больной может безоговорочно доверять, буквально смотреть в рот?[/b] – Не совсем. Я всегда говорю, что нужно придерживаться несколько иной позиции: осторожно, врач! У больного, знаете ли, не всегда бывают основания полностью доверять врачу. Ведь иногда, как бы используя вашу слабость, врач может нанести вред, причем совсем неумышленно – всякое бывает. Не хочу сказать, что все врачи такое допускают, но... У нас в стационаре даже специально обучают больных разговаривать с врачами. Высказывать им свои замечания. Есть соответствующая служба, куда пациент может обратиться и высказать свои претензии, попросить изменить ему лечение и т. д. А там уже разберутся, что является наносным, надуманным, а что заслуживает внимания.[b]– Даже если это душевнобольной?[/b] – Да, даже если это, как вы называете, душевнобольной. Больной, как и любой человек, имеет право на защиту.[b]– А раньше такого не было? [/b]– Номинально-то было всегда. Но работает этот принцип лишь в последние годы. Всеобщая демократизация коснулась и такой стороны жизни. Пациенту нужно дать возможность адаптироваться к сообществу. Поэтому мы больных и учим говорить доктору, допустим: «Я хочу, чтобы вы пролечили меня другими препаратами» – по той или иной причине. Каждый человек хочет побыстрее почувствовать себя здоровым. Даже тот, кто находится в психиатрической больнице.[b]– Однако тех, кто думает иначе, чем большинство, да и поступает не так, как принято в обществе, мы, случается, обзываем за глаза «шизофрениками», «психами».[/b]– Система приклеивания ярлыков никогда себя не оправдывает. Надо не обзываться, не навешивать ярлыки, а, если необходимо, добиваться, чтобы человека посмотрел специалист. Однако все не так просто и однозначно. Вот характерный ход рассуждений: если мы мыслим одинаково, значит, мы норма. Но ведь «не так» мыслит не столь уж редко и гений! Немалую часть великих открытий и изобретений сделали люди, мыслящие именно «не так». Где проходит грань между психической болезнью и гениальностью, пока не известно.Эдуард Семенович сделал паузу, а потом рассказал, как, будучи еще начинающим врачом, познакомился с сыном выдающегося ученого Чаплыгина. Академик считал сына гениальным человеком и надеялся на его великое будущее.А тот совсем еще молодым попал в «психушку». Проведя в ней 20 лет, он, по словам Дроздова, отличался дурашливым поведением. И вот в ту больницу попали, по разным причинам, два известных физика.В минуты просветления они часто спорили, исчерчивая всю землю вокруг какими-то формулами. Однажды, разбирая какой-то сложный физический процесс, физики пришли к формуле, в которой никак не могли свести концы с концами. В разгар спора к ним подошел молодой Чаплыгин, послушал, дал каждому подзатыльник (дурашливое поведение), стер все, что они начертили на земле, и написал свою формулу. Да такую, что оба спорщика пришли в восторг и побежали к главному врачу убеждать, что Чаплыгин – гений! – В общем, все здесь очень сложно, даже в тех случаях, которые кажутся сравнительно легкими и простыми, – подытожил Эдуард Семенович. – И никогда не следует доводить себя до нервного, психического истощения. Нужно вовремя обращаться к врачу. Не опасайтесь психиатров – они не кусаются.