Один за всех – все против одного

Успеть в самолет и улететь в Гватемалу или в Уганду. Притвориться венгром или поляком, стать нелегалом, работать на чайной плантации или чернорабочим на карьере, заработать деньги на поддельные документы, близко не подходить к редким туристам из России, жениться на местной крестьянке, натурализоваться, безнадежно вспоминать Москву. Это в удачном случае.

Пожизненное изгнание – справедливое возмездие за нечаянное убийство в стране, где не применяется смертная казнь. Это как лишение жизни без умерщвления: р-раз – и прежней жизни нет.

А здесь и сейчас, какой бы приговор ни вынесли Русакову – большой, маленький, средний – Русаков получит в прямом смысле слова не свое наказание. Блогеры и телеведущие, следователи и судьи – тоже люди, с глазами, ушами, друзьями, аккаунтами и эмоциями. Действия следователей и судей будут реакцией на информационный фон. А Русаков привел пример – показал в объектив камеры свой паспорт и опроверг сообщения СМИ о том, что паспорт якобы нашли в машине. И чему тогда вообще верить из всего, что писали, пишут и напишут об этой трагедии и ее расследовании?..

Все (каждый), кто громко или молча осуждает Алексея Русакова, а также его следователи и будущие судьи, осознанно нарушали правила дорожного движения. Хотя бы как пешеход. О чем думает человек, решаясь нарушить ПДД? Он думает, как все обязательно должно закончиться хорошо. Но никогда не думает о неудачном исходе. Он не знает, кто будет сбитый человек на тротуаре, или кто будет за рулем машины, влетающей в фонарный столб, чтобы уйти от столкновения с пешеходом-нарушителем. Он лишь надеется, что все обойдется.

Поэтому каждый из обвинителей Русакова – потенциальный убийца Марины Голуб.

Теперь Русаков назначен жертвой за все наши проступки, которые могли окончиться также трагически, и оттого лежали грузом на наших совестях.

И знаете что? В этом ничего нельзя изменить.

Поэтому я сожалею, что Алексею Русакову была не судьба скрыться.