«Январь! Достать бутыль и плакать...»
Обозреватель "Вечерней Москвы" Жаннат Идрисова, пообщавшись за неделю с соотечественниками, пришла к выводу, что некоторых граждан никакие запреты не остановят. К счастью, эта группа не такая уж многочисленная.
"Январь! Достать бутыль и плакать", -
Сказал сосед мой, дед Степан.
Он не поклонник Пастернака,
Его поэзия - стакан.
Причина слез его - не шутка
(Считает дед, грешно шутить),
Цена на водку стала жуткой,
И дед, как Гамлет: "Пить? Не пить?"
Ведь новый ценник в местной лавке
Степана хлещет по глазам.
Сто семьдесят - это ж удавка:
Тридцадка с лишним за сто грамм!
Сосед был долго в скорби стойкой,
Делился мыслями с котом:
"Василий, если нынче столько,
То сколько ж будет, брат, потом?"
Его я долго убеждала,
Что это нашей пользы для.
Глядишь, теперь мы выпьем мало...
Сосед смеяться начал: "Б... лин!"
Потом сказал: мол, не дождутся
Враги, чтоб он стал просыхать.
Уж лучше он найдет трезубцы
И в Питер - Зимний брать опять.
Но быстро справился с задачей
Михеич, мой другой сосед.
Ругнулся: "Степа, хрен ли плачешь,
Когда на то причины нет?"
Добавил: есть другие страны,
Закон там жёсток, но не груб.
Вот, скажем, водка в Бурбустане
На наши деньги - сорок руб.
"Оттуда ящик мне доставят, -
Изрек Михеич, гладя ус, -
А будет сложность в Бурбустане,
Так потревожим Бубурусь".