Все те же бананы

Каждый день доставали — смотрели, как поспевают. И бананы доходили-таки, желтели. Ну, не до шафрановой желтизны, но становились менее вязкими. Сейчас такие бы и есть никто не стал. А тогда мы были счастливы: бананы! Только было это, увы, очень редко.

Однажды пошла гулять с подружкой. Было мне лет, наверное, десять. Проходили мимо овощного магазина, увидели очередь. Мы уже знали: если очередь, значит, что-то дефицитное выбросили. Подошли, узнали: бананы! Встали в очередь. Стояли долго. Правда, это не было мучением. Подошли еще девчонки из параллельного класса (увидели нас — наша очередь-то уже продвинулась!) Стояли стайкой, болтали о том о сем. Вокруг нас в очереди томились тетеньки с авоськами. Мужчин в такой вот «банановой» очереди не было.

Наверное, им было некомильфо стоять за такими глупостями, как бананы. А теток помню хорошо, и помню, что они даже с нами о чем-то разговаривали. Стояли часа полтора, я думаю. Сейчас уже трудно судить. Но — долго! И вот уже зашли в магазин. Подошли к прилавку.

А бананы-то раз и кончились. Ну, все давай возмущаться, кричать. Как же так! Столько стояли! Возмущались те, кто был близко к прилавку. Хвост очереди понял — им не светит, разошлись. А тем, кто стоял в «голове» очереди, вдруг несказанно подфартило.

Продавщица — в белой шапочке, крупная, высокая — с отчаянием достала из-под прилавка коробку с желтыми-желтыми, удивительными душистыми бананами. Оказывается, были и такие тоже — спелые.

— Вот, жрите, я себе оставляла, ну уж ладно…, — так вот недружелюбно сказала.

Ничего себе! Желтые бананы — и в продажу! А я с подружками стою, ну, может, в двух-трех покупательницах от желанной цели. То есть желтые бананы — нам, девчонкам. И тут тетки, с которыми стояли в очереди, стали шипеть, как гусыни. И просто вытолкали нас прочь.

— Нахалки! Весь двор с собой притащили! Идите-идите за родителями.

И вытолкали, и мы ушли, униженные, без бананов.

Если честно, я и не верила, что мы их сможем купить. Просто это была сказка, мечта, эти желтые бананы, и они не могли стать реальностью. А тетки — они ведь ног своих не жалели не себя ради… Вряд ли они сами ели эти бананы. Стояли, наверняка, чтобы порадовать своих детушек. Вот так, своим — бананы, а мы были просто «чужие», и бананов нам не полагалось. Интересно, что мы это восприняли как должное, даже не очень и расстроились. Типа — не жили хорошо, незачем и привыкать.

Теперь я всегда покупаю бананы — желтые-желтые, душистые.

Только вот мои дети их не очень любят, и бананы лежат, покрываясь сначала черными точками, потом становятся раскисшими и вокруг вьются маленькие мушки. Скажу даже крамольное: некоторые бананы летят в помойку. Могли ли те девочки, изгнанные из очереди, предположить, что такое будет? Ну, да о чем это я.

Те женщины из очереди давно уже мной прощены, бананы можно есть хоть каждый день, правда, не особо и хочется. Просто — хорошо быть добрым, когда вокруг изобилие. Намного труднее, когда образовывается дефицит или, не дай бог, война, или еще что-то плохое.

Своя хата с краю. Например: был братский народ. Сейчас — побоище, и не найти впотьмах, кто прав, кто виноват. Так же — и в быту. Пока дружим, все хорошо и понятно. А как пошли разногласия, так концов не найти.

Будем драться до последней капли крови. Желательно — чужой. Или даже такое вот далекое явление, как лихорадка Эбола. Мы, конечно, были встревожены за чернокожее население, но в глубине души думали: сами они виноваты, не надо летучих мышей есть. А теперь, как только погибла европейка — испанская медсестра — всеобщий «Аххххх!» прозвучал куда как натуральнее и живее. И вот по просьбе соседей даже усыпили ее собачку, ну а что, и пусть говорят, что собачка Эболу не переносит, но тут, когда липкий страх подкрался так близко, собачку жалеть — последнее дело. Когда рядом — дети, свои, родные. И жизнь, тоже своя, единственная и неповторимая… Это — все те же бананы, только в других масштабах.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции