Путь к толерантности полит кровью тех, кто отличался от большинства
Начать с того, что общего понимания толерантности и политкорректности у нас и на Западе нет. Как нет и общего понимания самого происхождения терминов. Толерантность имеет скорее «религиозные корни» — прежде всего просветители заговорили о толерантности в этом смысле. Что, мол, вовсе не обязательно всех «инакомыслящих» жечь на костре. Тогда же родилось вольтеровское «я могу быть не согласен с вашими идеями, но отдам жизнь за ваше право их высказывать».
Сейчас многие правые политологи и философы приписывают происхождение политкорректности (если дословно — «политической правильности») учению марксизма. Хотя оно никоим образом с толерантностью не сочеталось, а совсем даже наоборот — предполагало нетерпимость. Именно в начале ХХ века из-за споров внутри левого движения о том, какой марксизм «правильный», а какой нет, возникло понятие «политическая правильность». Людей, придерживавшихся «политически неправильных» убеждений, при Сталине вообще отправляли в ГУЛАГ или расстреливали. Никакой толерантности.
С другой стороны, вспомним, как классик английской литературы Оскар Уайльд был приговорен к двум годам каторги по обвинению в гомосексуализме. Однополые отношения были криминализированы и общественно нетерпимы почти во всех странах мира до конца половины ХХ века. Например, в ныне до предела политкорректных и толерантных Нидерландах соответствующая уголовная статья была принята в 1911 году. Зато тот же СССР намного опередил «оплот демократии» США в плане установления равноправных (толерантных) межнациональных отношений, провозгласив принцип пролетарского интернационализма, тогда как расовая сегрегация весьма изощренного плана существовала на американском юге до конца 60-х годов ХХ века.
Новое содержание политкорректности и толерантности, когда, наконец, эти два понятия максимально сблизились между собой, связано уже с движением «новых левых» на Западе, начиная с 60-70-х годов ХХ века — тогда эта терминология наполнилась уже новым содержанием, распространившись на более широкие сферы общественных отношений. Важную роль сыграла сексуальная революция: когда пали многие прежние «ханжеские» табу, дело с терпимостью во всех областях пошло гораздо быстрее. Так что старик Фрейд был во многом прав насчет важности этого фактора в мотивации человеческого поведения.
Еще в 80-х годах, скажем, в той же Америке за гомосексуальность в тюрьму хоть и не сажали, но демонстрировать ее открыто было абсолютно не принято в обществе. Расовая терпимость и политкорректность прививалась еще более стремительно при решительной поддержке государства, кинематографа, НКО и т.д. Да, порой это сейчас напоминает советские порядки с неформально навязываемой «процентовкой» (квотированием) по расовому признаку в самых разных сферах жизни — от приема в университет до присуждения премии «Оскар» — с оглядкой на то, чтобы не обидеть какое-нибудь меньшинство.
С другой стороны, советские «процентовки» сыграли немалую положительную роль в том, что получили образование и пробились вверх по социальной лестнице многие представители национальных республик, а также женщины, которые как раз в СССР по фактическому равноправию опередили многие самые передовые страны мира. Однако первыми право голоса на выборах они получили все же не у нас, а в Новой Зеландии за несколько лет до Октябрьской революции.
Надо всегда помнить, что альтернативой политкорректности и толерантности является нетерпимость и агрессия по отношению ко всем, кто иной расы, инакомыслящий, иной по поведению. Альтернативой терпимости является тоталитаризм и диктатура.
Мы ведь и сами постепенно движемся по пути этих самых политкорректности и толерантности, и дело не только в декриминализации гомосексуальных отношений. Наше общество постепенно становится терпимее к инвалидам, мы осознали, наконец, надобность создавать им комфортную среду обитания и передвижения по городу, хотя до идеала тут далеко. Случаи травли детей в школах по национальному признаку или по признаку как раз инвалидности еще часто встречаются, к сожалению, но проблема осознана и ее пытаются решать — в том числе внедряя инклюзивное образование.
В наших уголовных сводках запрещено теперь указывать национальность преступников. Мы тут фактически идем след в след именно с западной либеральной толерантностью и политкорректностью. Разжигание национальной розни у нас криминализировано. В российских постсоветских паспортах с самого начала убрали графу «национальность».
Человечество прошло слишком долгий путь к толерантности и политкорректности, а по-нашему — к терпимости, смиренности, как части в том числе и христианской философии. Прошли через крестовые походы и костры инквизиции, через нацистские концлагеря и сталинский ГУЛАГ, через преследования в разных странах по самым различным признакам людей «инаковых».
Этот путь в буквальном смысле полит кровью. По мере стремительного развития глобализации, мобильности людей, перемешивания разных мировых культур ни в коем случае не стоит сворачивать с этого пути. Тем более не стоит упражняться нашим пропагандистам в издевательствах по отношению к «так называемой толерантности». Как говорится, все там будем. При этом я не берусь предсказать, когда именно в России легализуют гомосексуальные браки.