Полчаса, и я дома, дорогие... йети!
«Мааам, ты где?» Быстро отбиваю ответ: еду в троллейбусе, сниму деньги и домой. В ответ приходит десять смайликов с выпученными глазами: «Мамаааа?? Зачем???» Ну как — зачем? Терпеть не могу бестолковых вопросов. Поясняю терпеливо: не тупи, дочка, уже еду в троллейбусе, как сниму деньги, куплю еды, солнышко, и приду, а у тебя чего хорошего? «Мамаа! С кем?? Я что, толстая? Почему я — слон?» Перечитываю и сползаю под сиденье.
«Натоптыш. Уже еду с троллем. Как сниму легинсы, куль беды, слонышко, и приду. А ничего — с Амвросием?» Смех в транспорте — против правил. Против нашего менталитета. Это почти неприлично! Прилично — сидеть с перекошенным от негатива ко всему окружающему миру лицом, застегнув рот, как на молнию. Все понимаю! Дама напротив смотрит на меня осуждающе. Еще бы: взрослая тетка, а хохочет, как... Знала бы она про эксперименты с легинсами...
Перестаю смеяться после новой эсэмэс из дома. «Мам, где альбом с семейными порно?» Пожалуй, это чересчур. Но тут же испуганно булькает следом: «Ой, Т9!!! С фото!!! Обещала показать подушке. Я тварь суп!» Самокритично, однако.
Бульк: «Ой, показать подружке! Варю суп))))))))))» И кто говорил, что эта тушь — водостойкая? Плачу черными слезами, все больше раздражая даму напротив. Так, берем себя в руки. Собрались, улыбку долой с лица, скорбнее, еще скорбнее... О, брат пишет.
«Привет, Овца! Пришли номер Осиной могилы». Какая незадача. Осю не знаю. Как и номер его могилы. И почему я — овца?! Бульк. «Сорт, гибон!» Хоть бы определился, кто я — либо овца, либо гибон. Это раз. Но главное — что там с Осей? И сорт — чего? «Сорри, нужен телефон Васиной мобилы, Овца!» Бульк: «Тьфу, рыцарь!» Еще раз: «Тьфу, Ольга».
Ладно, прощен. Пишу заботливо, что привезла с дачи яблок. Приезжай, бери, брат. Через минуту телефон содрогается от полученного: «Откуда ты привезла блох?! И что делать теперь? Кстати, почему я — бурят?» Да ровно потому же, что я овца! Наша техника все совершеннее. Она пытается думать за нас и уже почти справляется с этим. Но я думаю, что только отсутствующее человеческое общение можно измерять в количестве полученных и отправленных эсэмэс.
«Мамик, жарим Ктулху. Когда будешь?» Дети способны на все, даже подать в панировке владыку миров Ктулху, спящего на дне Тихого океана. «Тьфу, курицу! Т9». Спасибо, дорогие йети. Вы же знаете, еще полчаса, легинсы сниму — и я дома.