Главное
Истории
Гоголевский бульвар

Гоголевский бульвар

Буланова

Буланова

Развод Диброва

Развод Диброва

Премии

Премии

Питер ФМ

Питер ФМ

Cарафан

Cарафан

Бальзам звездочка

Бальзам звездочка

Мияги

Мияги

Летнее чтение

Летнее чтение

Секрет успеха. Наталья Павлова. Блиц

Секрет успеха. Наталья Павлова. Блиц

Михаил Барщевский: Любое творчество требует от человека фантазии и полета мыслей

Сюжет: 

Эксклюзивы ВМ
Общество
Игорь Скрипко и Ольга Лебедева в спектакле «Неформат» в театре «У Никитских ворот»
Игорь Скрипко и Ольга Лебедева в спектакле «Неформат» в театре «У Никитских ворот» / Фото: Пелагия Тихонова / Агентство Городских Новостей Москва

Михаил Барщевский удивил: именитый адвокат и участник телеигры «Что? Где? Когда?» переквалифицировался в режиссера, поставив спектакль «Неформат» на сцене Театра «У Никитских ворот». Так уж вышло, что с известным адвокатом Михаилом Барщевским «Вечерней Москве» приходилось беседовать не раз, а вот с Барщевским — начинающим режиссером, драматургом и актером — довелось впервые.

— Михаил Юрьевич, как занесла нелегкая? Откуда вдруг взялось увлечение писательством?

— История довольно забавная. Классе в 8-м или в 9-м я написал три рассказа. Родители мои — московская арбатская интеллигенция — показали их друзьям, в том числе и Леониду Генриховичу Зорину (писатель, поэт, драматург и сценарист, 1924–2020. — «ВМ»). Вердикт: «Перо у мальчика есть, но жизни не знает совсем, все это придумано». И я для себя решил, что до 30 лет — ни строчки, надо жизнь узнать. Пацан я был серьезный...

А когда стал юристом, адвокатом, благополучно про это забыл. Аж до 2000 года. Именно тогда одна знакомая рассказала мне потрясающе смешную историю. Я решил ее записать. Но не просто записать, а допридумывав, докрутив. Получился смешной рассказ. И «Остапа понесло»… Я довольно много стал писать. В итоге 15 лет назад вышла первая пьеса. Потом мне один режиссер сказал, что он прочитал мой рассказ со скромным названием «Проститутка» и захотел поставить по нему спектакль. Поставили. Потом еще один рассказ и постановка… В общем, было три спектакля.

— На какой площадке?

— Один — в Театре Стаса Намина. Другой — в Театре «Школа современной пьесы», который сейчас «Театр на Трубной».

Знаете, особо в драматургию меня не тянуло. Но вот приблизительно год назад с Екатериной Кретовой (театральный и музыкальный критик, журналист. — «ВМ») мы переделали еще один мой рассказ в пьесу «Женское счастье». В общем, меня это дело увлекло, и я подумал, что хочу сделать какую-то вещь, как я сейчас говорю, «перпендикулярную». То есть полностью нарушить законы театра. Ну что такое эти законы? Это завязка, кульминация, развязка. Персонажи на сцене взаимодействуют, их психология и взаимоотношения меняются, есть некое движение сюжета…

А я решил попробовать сделать спектакль, который будет... вопреки всему. То, что вы увидите, не есть спектакль в обычном значении этого слова. Все будет не так, не по правилам. В пьесе сплелись авторские тексты с импровизацией и позицией автора и исполнителей по самым актуальным темам: института семьи, роли денег, неизбежности войн, конфликта поколений...

Я даже решил набраться наглости и поспорить со Станиславским, который говорил, что театр начинается с вешалки. А я решил, что театр заканчивается вешалкой. Для меня главное — что люди, одеваясь, будут обсуждать в гардеробе? Мой тезис — зритель должен ходить в театр за смыслами.

Поэтому на афише моего спектакля написано: «Рекомендовано для умных».

— А если кому-то не понравится, значит, у него не тот IQ, да? Остроумно… Скажите, а ваше погружение в творчество в таких масштабах не мешает государственной службе?

— Во-первых, с учетом моего возраста, сплю я уже немного, шесть часов мне хватает. Утренние и ночные часы — мои. Во-вторых, я такой, знаете, странный государственный служащий. Я карьеру не делаю, я 22 года на одной должности (полномочный представитель правительства Российской Федерации в высших судебных инстанциях. — «ВМ»).

Как понимаете, все уже отлажено, механизм работает. Нет, здесь не проблема времени, а проблема стилистики мышления. Потому что как юрист, как государственный служащий я должен быть очень конкретен, очень точен. А в творчестве, в любом, нужна фантазия, некий полет мыслей, некая внутренняя свобода. И вот это переключение собственного психологического состояния с одного на другое, это довольно... забавно.

— Говорят, за вещи, о которых вы говорите, ответственны разные полушария…

— Хорошо, что у меня их два, да? (Смеется)

— Вы когда творите, в смысле — пишете, вы как это делаете — пером или с помощью клавиатуры?

— Я пишу на компьютере. Пишу быстро, практически никогда ничего не исправляю. Я в голове докручиваю, докручиваю… И когда у меня абсолютно все готово, я просто сажусь и быстро записываю. У меня безобразный почерк, поэтому я сам не всегда могу прочесть то, что написал от руки.

— А скажите: адвокат практикующий — он должен быть актером, обязан уметь лицедействовать?

— Когда мне приходится выступать перед молодыми адвокатами, я всегда говорю им, что адвокат, во-первых, это психолог, во-вторых, актер и только в-третьих — юрист. Почему? Дело в том, что если я пытаюсь доказать кому-то, что дважды два — это четыре, то я сам в это должен поверить. Если я в это не верю, это будет чувствоваться. Любой актер знает, что такое «я в заданных обстоятельствах». То есть если ты можешь себя заставить поверить в то, что ты говоришь, вот тогда ты звучишь убедительно.

— А какие эмоции ощущаете в качестве актера?

— Я выхожу на сцену как актер, который играет Михаила Барщевского. Очень тяжелая роль, знаете ли. Такой глубокий образ! (Смеется)

Когда вы идете в театр или кино, вы смотрите спектакль или фильм как «профессиональный зритель» — драматург и режиссер —или как и все мы, простые смертные?

— Ну, начнем с того, что в кино я практически не хожу. Не знаю почему, но я к этому жанру совсем остыл.

Но есть сериалы, которые теоретически — это бяка, это неприлично и плохо. Теоретически. Но практически та же «Ликвидация» — потрясающий, с моей точки зрения, сериал. И «Мосгаз» — великолепный! И мне всегда приятно смотреть на хороших актеров. Но только дома, попивая кофе или чай…

Что касается театра, то тут у меня есть проблемы. Я не выношу «нафталин». Вот недавно пришел в один приличный театр. На классическую пьесу. С великолепными актерами. Но темп и ритм спектакля такой, как будто я на машине времени уехал в 60–70-е годы. У нас же клиповое сознание. И я считаю, что сегодня — время одноактных спектаклей в пределах двух часов. Вот мой спектакль «Неформат» тем не менее является форматом — идет час пятьдесят. А я еще думаю одну сцену убрать, чтобы он шел час сорок две минуты, чтобы на одном дыхании смотрелся. Знаете, как письмо Маркса Лассалю: «Извини. Письмо получилось длинным, было мало времени». Понимаете, да?

Если тебе есть что сказать зрителю, у тебя есть час сорок пять — скажи. Не умеешь — не говори вообще.

Поэтому длинные спектакли я не люблю. Хотя, повторяю еще раз, бывают случаи, когда это оправданно. Как «Война и мир» в Вахтанговском, который длится пять часов. Когда это вопрос количества смыслов. Я, может быть, стал занудой, но мне интересно ходить на спектакль, когда в нем есть о чем подумать. Вот сегодня очень модны в московских театрах комедии, причем почему-то западных авторов. Ну не трогает меня это. Не про мою это жизнь. Не смешно мне смотреть, как человек поскользнулся на банановой кожуре. Не смешно смотреть, как любовник прячется в шкафу, когда пришел домой муж.

— А торт в лицо? Неужели нет?

— В реальной жизни кому-нибудь — с большим удовольствием! (Смеется)

— Вы режиссер-самоучка?

— Когда я был действующим адвокатом, я исходил из того, что любой судебный процесс — это спектакль, театр. Все должно быть достоверным. Я даже говорил своему доверителю и свидетелям, как одеться на процесс.

— Да ладно!

— Да. Потому что по одежке встречают. Вошел свидетель, судья смотрит, как он или она одет. А то пришла рассказывать, какая у нее несчастная жизнь, а сама — с сумочкой и в сапогах из крокодиловой кожи.

Это первое. Второе — у меня как у режиссера был ассистент, заслуженный артист России Денис Юченков, у него богатый опыт работы ассистентом режиссера у Марка Розовского. Какието вещи в спектакле — режиссерские придумки, то есть мои, саму форму этого «Неформата» я придумал. Но если бы не было Дениса, то, наверное, все было бы иначе. Потому что я не умею работать с актерами. Для этого надо быть режиссером профессиональным.

Когда актеры, режиссеры (у меня много таких друзей) слышат, что я что-то поставил, что-то написал, отношение такое: «Ну куда ты лезешь? Ты ведь не профессионал». Но я хочу сказать, что Грибоедов, к примеру, был чиновником, а не драматургом. Я вообще считаю, что в каждом деле должен быть свой дилетант.

Серьезно. Знаете, как Эйнштейн говорил: «Если бы я был хорошим физиком, я бы никогда не открыл теорию относительности». Потому что надо было быть неграмотным физиком, чтобы «допереть» до этой идеи. Дилетант в каждом деле очень полезен потому, что позволяет себе какую-то глупость сказать или сделать.

— А вот скажите мне такую вещь: почему на Западе очень много снимается сериалов и фильмов о работе юристов? Причем это кассовые фильмы, это сериалы с рейтингами. А у нас я что-то не припомню таких работ…

— Ну, во-первых, потому что интерес к суду в западных странах намного выше, чем у нас в стране. Потому что роль суда, вес суда там, по факту, намного выше, чем у нас исторически на Руси. То есть это часть менталитета. Там «это меня касается или может коснуться», а у нас — «дай Бог, пронесет». А во-вторых, на Западе немножко другая специфика работы юриста. Там адвокат — это часть судопроизводства. У нас же с советских времен адвокат — это тот, кто мешает правосудию. Надо, чтоб был для порядка, — ну будь, только не лезь! Я не говорю, что это так везде. В Конституционном суде, Верховном суде ситуация другая. Но внизу, где огромный поток дел у судей, так.

Ну и плюс у меня лично большие претензии к качеству сегодняшней адвокатуры. Все начинается с образования. В Советском Союзе было 52 вуза, которые готовили юристов. В России до недавнего времени их было 900, сейчас 600. Я не очень представляю себе, откуда взять преподавателей на 600 вузов. В советские времена доктор наук, профессор получал 450 рублей, а завкафедрой — 550, притом что средняя зарплата была 90 рублей. Сегодня вузовский профессор в Москве получает где-то… 200–250 тысяч. Но если он грамотный юрист, то на рынке он стоит по крайней мере в два раза больше, а то и во все четыре раза больше.

— То есть стимула работать нет?

— Хороший юрист, если только он не фанат преподавания, находит себя на рынке. Мы имеем 250 тысяч юристов в год, выпускаемых нашими вузами. Им же надо где-то как-то что-то зарабатывать. Ну, часть из них пошла менеджерами офисов по продаже телефонов, это понятно, как бы нашли себя ребята там. Но кто-то пытается работать как юрист. Начинается демпинг. Вот все эти объявления: «Бесплатная юридическая консультация». Ау, ребята, ну вы что, правда верите в бесплатную юридическую консультацию? Это такой же развод на деньги в конечном итоге, как и «бесплатный медицинский осмотр в нашем центре, только для вас, только сегодня». Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Это одно. Вторая вещь — уровень квалификации. Вот вам, собственно, и ответ.

— Вам интересно было бы написать и поставить пьесу о своей профессии? На основе своего опыта и каких-то конкретных дел?

— На самом деле по моему роману, который назывался «Командовать парадом буду я», был снят восьмисерийный фильм — «Защита против» назывался. И это было как раз про профессию.

ДОСЬЕ

Михаил Юрьевич Барщевский родился 27 декабря 1955 года в Москве. Полномочный представитель правительства Российской Федерации в высших судебных инстанциях, действительный государственный советник первого класса, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ. Составитель «Большой юридической энциклопедии», «Домашней правовой энциклопедии», юридического пособия «Наследственное право», автор юридических справочников «Все о недвижимости», «Все о пенсиях и льготах», «Все о правах подозреваемого и обвиняемого в уголовных делах».

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.