Просто пожилой человек

С недоумением и легким ужасом я понимаю, что прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как сидела я напротив Михаила Михайловича на диванчике, брала интервью, а вокруг крутилась хорошенькая девочка Зоя.

Козаков нежно пытался выпроводить свою дочь, но Зоя не сдавалась. Единственное, что помогло ее утихомирить – возможность поговорить в диктофон.

- Меня зовут Зоя, - бодро начала она. - Я хожу в садик, и мне там нравится. Там хорошая воспитательница, она со мной играет. Мы ходим на улицу. Все.

С тем же ужасом я понимаю, что Зое сейчас должно быть 19 лет, а Михаил Михайлович уже три года, как умер от рака. Та идиллическая картинка, что вертится в моей голове до сих пор, кажется не более реальной, чем коммунальная квартира в «Покровских воротах» для постаревшего Костика в последних кадрах фильма.

Тех самых кадрах, где ломают старый дом, а Козаков смотрит на это, и в ушах его звенит прошлое, как звенела давным-давно с балкона скрипочка мальчика в коротких штанишках.

Так получилось, что я брала интервью у Козакова не один раз; и так повезло, что мне удалось увидеть его на сцене, и тоже не единожды. Я знаю, что после его смерти некоторое время в московских театральных кругах активно обсуждались его жены (их было пять), а при его жизни Козакову постоянно напоминали про отъезд в Израиль с семьей и какое-то беспомощное объяснение причин отъезда перед телекамерой, в аэропорту. Там звучало о маленьком ребенке, очередях за молоком, и выглядело как-то… До неприличия «безыдейно». Мол, не от «кровавого режима» бежал, а уехал из страны, где уж и демократию объявили сверху, и гласность. Мол, и любили его всем народом, а он с нами так.

Когда он вернулся, многие злорадствовали. В первый раз я с ним и встречалась в ту пору, но говорили мы об «Актерской книге» - автобиографии Козакова. Я помню, он тогда сказал, что его обвиняют и в русофобии, и в антисемитизме. Одновременно. Спустя годы, во время другого разговора, он пожаловался, что перестали удаваться интервью: все время просят обсудить уходящий век или мысли о будущем. «Кто я такой? Гуру? – говорил он, чуть скривившись. – Просто пожилой человек, который много видел. А живу я работой и домом. Это не так мало, это много».

Он курил трубку, щурился и – это редкость для бесед со «знаменитостями» - подыскивал нужные слова. Ему нужно было ответить на вопрос честно, а не так, как положено. Ему важно было объяснять себя, себя в этот конкретный момент жизни. Полагаю, и пресловутый ответ про молоко для сына и очереди в аэропорту возник из-за этого. Он думал о молоке и очередях в ту секунду, и не стал прикрываться никакими «приличными» фразами. Не унизился до дежурного лицемерия.

А еще он сказал мне 15 лет назад, что иногда говорит маленькой Зое: «Невестой я тебя не увижу». Так и вышло, увы.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.