Китайский вирус и российское хладнокровие

После распространения нового вируса мировые рынки дестабилизировались. Паника изначально привела к резкому снижению деловой и потребительской активности в Китае. КНР, на долю которой приходится существенная часть авиаперевозок, оказалась в изоляции. А ведь китайцы традиционно — третья часть всех туристов в Юго-Восточной Азии, экономика которой сильно зависит от этой индустрии. К тому же не будет преувеличением сказать, что сам регион — это центр роста мировой экономики. На него приходится чуть более трети всех авиаперевозок мира, которые «съедают» 11,2 процента потребления нефти транспортом.

В марте на карантине также оказались северные районы Италии. Европа занимает второе в мире место по авиаперевозкам — 26,3 процента. К тому же Европейский союз известен своей свободой перемещения товаров, услуг, капитала и людей. Все это требует транспортных расходов. На ЕС приходится 65 процентов всего потребления нефти. Снижение деловой активности затрагивает неэнергетические отрасли, сферу услуг и прочее. В этом случае на плаву может остаться только потребление энергоресурсов домовладениями.

Далее, снижение стоимости энергоносителей давит и на цены других полезных ископаемых. Такое развитие событий опасно не только для экспортеров природных ресурсов, но и для стран, у которых основную статью дохода занимает производство промышленных товаров. В тесно взаимосвязанном мире поставщики природных ресурсов — это и есть потребители товаров. Наконец, производство уже давно вышло за пределы национальных границ и сформировало глобальную цепь добавочной стоимости.

Самой большой опасностью сегодня являются перебои в работе производственной цепочки. В совокупности с падением спроса на нефть со стороны Китая и ЕС (основных потребителей российского сырья) недополученная прибыль может оказаться ощутимой.

С другой стороны, цены на нефть начали падать несколько раньше. Причиной тому была аномально теплая зима по всему континенту. Не помогал тут даже рост экономики промышленно развитых стран, поскольку он обеспечивался до января за счет количественного смягчения, а не роста реального сектора.

Однако если эффект от коронавируса окажется краткосрочным, то к концу года стабилизируются как мировые рынки, так и нефтегазовые доходы стран-экспортеров. Соответственно, для России скорее стоит вопрос платежного баланса, который находится в хорошем состоянии после принятия жесткой бюджетной политики. Если в Саудовской Аравии бюджет формируется исходя из прогноза среднегодовой цены на нефть в 60 долларов США, то в России этот показатель ниже на треть: 40 долларов плюс индексация. Сверхдоходы извлекаются правительством для пополнения резервов, а бюджет остается профицитным. Более того, за предыдущие годы были накоплены внушительные резервы, что позволит выдержать низкие цены на углеводороды довольно долгое время.

Наконец, российские нефтяные компании нуждаются в дополнительной загрузке по производству нефти, чтобы отрасль могла развиваться. Саудовская Аравия, напротив, не так давно провела IPO, и в конце 2019 года Saudi Aramco обогнала технологические гиганты США, преодолев по стоимости акций отметку в 2 триллиона американских долларов. А то, насколько панически акции нефтяных компаний и фондовые рынки в целом реагируют на изменения в балансе спроса и предложения нефти, всем давно известно.

По всей вероятности, Россия сделала выбор в сторону своих глобальных стратегических интересов, посчитав, что экономика выдержит атаку коронавируса, в отличие от нефтяной отрасли США, которая добывает сланцевую нефть. Сланец обходится дороже, и потому цена на нефть ниже 60 долларов на довольно долгий срок лишь ускоряет темпы банкротства нефтяных компаний в Америке. Между тем США готовы на крайние меры, чтобы вытеснить Россию с энергетических рынков.

Цены на газ также зависят от цен на нефть, поэтому слишком низкие цены для американцев станут сильным ударом в борьбе за европейские рынки, где живет около полумиллиарда людей, а совокупный ВВП ЕС сопоставим с американской экономикой.

Сами США до недавнего времени также были крупнейшими потребителями нефти. Но с тех пор как Америка начала удовлетворять потребности в углеводородах своими сланцевыми силами, цены на нефть в 2014–2015 гг. резко упали. В условиях нерентабельности производства сланцевых нефти и газа Россия надолго застолбит за собой титул крупнейшего поставщика энергоресурсов в те регионы Земли, где в совокупности живет более 2 миллиардов человек (Китай, США и Европа), потребляющих большую часть добываемой нефти и газа, а также где совокупная экономика занимает более половины ВВП планеты, которая требует все больше энергии для дальнейшего роста.

ОПЕК+ использовалась Россией как инструмент защиты российской экономики. Теперь, когда мировые рынки наконец переварили ее устойчивость и изменение баланса сил в этой отрасли, стоит начать считаться с Москвой не только в вопросах геополитики, но и геоэкономики. Ведь в стране, где капитал контролируется государством, экономическая мощь — это инструмент не только извлечения дохода, но и достижения политических целей.