Женщина, которая ведет: Ангелина Вовк о Японии, любви к телевидению и месте под солнцем

Ангелина Вовк отмечает в этом году значимую дату: 35 лет назад она впервые вышла на сцену в качестве ведущей телефестиваля «Песня года».

Помимо главного музыкального фестиваля Советского Союза «Песня года», на сцену которого Ангелина Вовк в качестве ведущей выходила 17 раз, в ее послужном списке значатся и любимые многими новогодние «Голубые огоньки», и детские программы «Будильник» и, конечно же, «Спокойной ночи, малыши!» «Вечерняя Москва» побеседовала с телеведущей о том, как начинался ее путь на телевидении и о ее кинематографическом опыте.

— Ангелина Михайловна, вы же, я знаю, стюардессой мечтали стать, а пришли на телевидение. Как так случилось?

— Да, была у меня одно время мечта о небе... Отец мой ведь летчиком был. Очень теплый, веселый человек, прекрасно пел, играл на гитаре, украинец, кстати, по национальности. Я родилась в городе Тулун Иркутской области. Там базировался авиаполк отца, потом его перевели во Внуково. Тогда летное поле было открытой площадкой, можно было подойти к взлетной полосе, и тебя никто бы не прогнал. И я лежала в траве и смотрела в небо. Как только появлялся самолет, я думала: «О, это папа летит!» Но папа не прилетел… Не вернулся с войны. Погиб в 1944-м. Может, поэтому я и о небе мечтать перестала. Мы с мамой еще долго отца ждали. Но чуда не произошло, к сожалению... А потом я маму выдала замуж.

— Вы? Как это?

— Был Новый год, и к нам в гости зашел высокий, статный, красивый мужчина в военной форме, он тоже всю войну прошел. Донской казак. До войны был учителем. Помню, он сидел возле елки, я подошла к нему, села рядом, посмотрела на него влюбленным взглядом и сказала: «А можно я буду называть вас папой?» Он ответил: «Ну, если вам так угодно, пожалуйста!» И вскоре сделал маме предложение. Так что, получается, я приняла активное участие в судьбе матушки. Но, как она мне через много лет призналась, по-настоящему любила она все равно моего отца. Тем не менее брат у меня родился... Я классе в пятом-шестом училась, когда он появился.

— Разница в возрасте приличная. Вы с ним ладили?

— Я его очень ждала. Помню, как прижимала его к себе, укачивала… Единственный раз только на него разозлилась: он плакал, и я его бросила на кровать. До сих пор думаю: «Какая я все-таки… Какие же дети жестокие! Он же маленький был, мало ли, что у него болело»... Убила бы сегодня себя за это, да нечем. Дайте мне что-нибудь! Что вы смеетесь? Я до сих пор себе этого простить не могу.

— Вы, как и многие ваши коллеги, часто говорите о том, что в советское время наше телевидение было образовательным, дикторы и ведущие говорили хорошо и правильно, не то что сейчас...

— Телевидение, с которого я начинала, безусловно, мне нравилось больше. Но так всегда бывает: когда человек молод, ему кажется, что все вокруг прекрасно и удивительно. Вспоминаю свое первое появление на Шаболовке. Я ее сразу полюбила. Как и она меня. Со мной все радостно здоровались, смотрели на меня добрыми глазами. Я просто задыхалась от счастья: «Боже мой, куда я попала, это же рай!»

— А как впервые вышли в эфир помните?

— Это произошло на программе «Музыкальный киоск», автором и ведущей которой была Элеонора Беляева. Передача была очень «смотрибельная», как мы тогда говорили. Шла по воскресеньям с утра, и вся страна смотрела. Когда Эля ушла в отпуск, она попросила, чтобы меня на месяц взяли на ее место. И вот мне принесли, наверное, листов 15 текста. А я с листа читать не любила. Во-первых, у меня была близорукость, и я должна была или очки надеть, или близко к лицу эти листочки подносить, чтобы текст разглядеть. Думаю: «Нет, надо как-то по-другому!» У меня в те годы была хорошая память, и я, можно сказать, сфотографировала эти листы и лихо выскочила в эфир. А от текста я ни на букву не имела права отступать… И вдруг в какой-то момент я забыла, что должна говорить дальше, и «провалилась в пропасть»… Но Господь, увидев мой страх безумный, помог. Ровно секунду длилась заминка, а потом я продолжила говорить. Я подружилась с музыкальной редакцией, и еще долгое время, когда Эля уходила в отпуск, я ее замещала.

Но и в детской редакции меня заприметили, пригласили вести «Будильник». Я почувствовала себя в своей стихии, потому что была еще молода и, пожалуй, наивна…

— Слушаю вас и удивляюсь. Вы хотите сказать, что на телевидении в то время не нужны были локти, клыки, чтобы драться за место под солнцем?

— Нет. Чем меня телевидение и привлекло: тогда, если ты способен был хорошо делать то, что тебе поручили, перед тобой открывалась зеленая улица. Меня любили, у меня было много передач, так что я — счастливый диктор. А ведь сначала я пошла на режиссерские курсы при «Гостелерадио», но когда увидела пульт, когда услышала тот самый «командный» голос, поняла, что это не для меня. И быстренько переориентировалась — пошла на дикторские курсы и потом так и осталась работать в дикторском отделе.

— А о своем актерском опыте расскажете?

— Я окончила ГИТИС по специальности «актриса драмы и кино». Но снялась всего раз, у режиссера, сценариста и поэта Григория Поженяна, в фильме «Прощай». Он же в Великую Отечественную был подводником и снимал фильм о войне. Я ему напомнила его жену Галю в молодости, и меня утвердили на роль. Позже меня хотели взять на роль девушки Тани, которую сыграла Галина Польских в фильме «Дикая собака Динго», но сказали, что якобы администратор меня не нашел.

— Да, мобильных же не было тогда…

— Да если бы он меня и нашел… Наш педагог в ГИТИСе — Григорий Григорьевич Конский — запрещал студентам сниматься в кино, поэтому у Поженяна в роли стюардессы я снималась тайно и очень боялась, что в институте об этом узнают. Кстати, с этими съемками у меня одна история связана. Надо сказать, мама моя была против моего поступления в ГИТИС: в ее представлении, все артистки — это женщины... легкого поведения, да.

И вот когда я поехала на кинопробы к Поженяну в Одессу, мне на какое-то мгновение показалось, что Григорий Михайлович проявляет ко мне особенный интерес. Я взяла да и написала маме: «Ты знаешь, у меня такое ощущение, что он вроде как на меня какие-то виды имеет». Тут же поступила команда: «Возвращайся домой!» И я улетела. Сразу после кинопроб. И думаю: «Ну все, меня на съемки не возьмут». Ан нет, Поженян позвал. Но разговаривал со мной только на съемочной площадке…

— Он понял, что девушка вы пугливая…

— Не знаю… Он очень талантливый был, стихи прекрасные писал. Но фильм снял скучноватый. Об этом я много раз слышала, а мама мне и вовсе сказала: «Только из-за тебя досмотрела!»

— Вы ведь работали в Японии, вели программу «Говорите по-русски». Как долго?

— Год. В 1975-м я тяжело болела, можно сказать, чудом жива осталась. А в 1976-м приехала в Японию. И вспомнила, что японцы три раза в жизни поднимаются на Фудзияму, проверяют свою силу духа — в юности, в средние годы и в старости. И что вы думаете? Поднялась я все-таки на вулкан! Нам снимали квартиру в доме, в котором жили дипломатические работники.

А наверху — японские разведчики, у которых стояли бобины, и они записывали все, что мы говорим. Но сами японцы мне понравились — доброжелательные, улыбчивые.

— Кто из нынешних коллег-телевизионщиков нравится?

— Я потеряла интерес к развлекательным передачам, на политические переключилась. Смотрю «Большую игру», ее ведет Вячеслав Никонов. Он выдержанный, гибкий, очень хорошо работает. Мне симпатичен Владимир Соловьев, хотя он и бывает резок.

Я много размышляю о ситуации, которая сложилась в мире, о наших ребятах, которые выполняют свой долг на Украине. Я считаю их всех героями — они рискуют своей жизнью, понимая, за что сражаются.

НАДО ЖЕ, ХРЮШИ ИСПУГАЛИСЬ

В середине января Ангелина Вовк, которая много лет вела самую добрую на ТВ программу «Спокойной ночи, малыши!», была внесена СНБО Украины в список россиян, которым в течение 10 лет запрещен въезд на Украину. Причиной стало ее высказывание в программе Бориса Корчевникова «Судьба человека» о желании вместе с Хрюшей и Степашей, героями программы, приехать в ДНР и обратиться к украинским солдатам с призывом: «Остановитесь! Что вы делаете?»