Ангел с позывным «Ксюша»: санитарный инструктор спасла жизни десятков бойцов и получила госнаграду
23 февраля в России отмечается День защитника Отечества — праздник, посвященный всем, кто служит на благо Родины. Наша сегодняшняя героиня — фельдшер и санинструктор Оксана Ефимцова (позывной «Ксюша») на фронте с 2014 года. Она прошла и первые бои ополчения ДНР, и штурм Мариуполя. Бойцы разведроты, где она служит, за свою «Ксюшу» стоят горой. На днях санинструктор получила медаль «За спасение погибавших».
Встречаемся мы с «Ксюшей» в пункте временной дислокации разведроты 5-й бригады имени Александра Захарченко, входящей в 1-й армейский корпус Южной группировки войск. Над нами — бетонные перекрытия. Сквозь толстые стены доносится гул артиллерийской канонады. Обычные военные будни. Три километра до переднего края.
— Ксюша, расскажи пожалуйста, как ты стала военным медиком.
— В армии я давно, с 2014 года, сначала в мотострелковом батальоне, а потом перевелась в разведку, где служу уже пять лет. У меня неоконченное медицинское образование — два года я отучилась в макеевском медучилище. Так случилось, что я очень рано родила ребенка, пришлось уехать из Донецка. Да и в принципе я поняла, что медицина — это не мое. Я получила другое образование, почти 17 лет проработала в теплосети, и все меня устраивало. Но когда в 2014 году на Донбасс пришла беда и началась война, то не смогла остаться в стороне, так как человек я честный, глубоко патриотичный и верю в нашу армию и нашу Россию. Я с ужасом смотрела, что происходит на майдане в Киеве. И всей душой поддержала освободительное движение Донбасса. Через некоторое время после того, как мы заняли областную администрацию, там был создан, как мы его сами назвали, медицинский отряд. Туда попали все, кто имел хотя бы какое-то медобразование. И я в том числе. Выезжали мы тогда в любые горячие точки: и на блокпосты по звонкам наших ополченцев, и к раненым гражданским по сигналам от скорой помощи, которая не всегда могла попасть в район боевых действий. Тогда санавиация Донецка подарила нам машину скорой помощи. И мы выезжали в зоны обстрелов и оказывали помощь всем — и мирным, и военным. Потом на базе нашего отряда был образован Первый военный госпиталь ДНР, развернутый тогда на территории больницы им. Калинина. А в декабре, когда был официально сформирован корпус Народной милиции, я уже попала в свой мотострелковый батальон, в батальон «Оплот», который потом стал 5-й бригадой. Так и началась моя военная карьера. На самом деле, еще когда я училась в школе, там проводили игры «Зарница». И там я всегда была медсестрой с красным крестом на рукаве и белой сумкой через плечо. Всем говорила, что, если у нас, не приведи господь, начнется война, я обязательно буду медиком. Видите, не обманула. Моя классная руководительница даже не удивилась, когда я стала санинструктором.
— А за что ты получила свои награды?
— Первую награду — ведомственную медаль «За спасение жизни» — я получила в 2019 году. В Докучаевске наши ребята держали позицию. Была у нас одна из самых опасных точек, называлась «Страж». Там был прорыв вражеской диверсионно-разведывательной группы. Наши парни вступили с ними в ближний бой. У нас появились раненые. Мы с нашим командиром и еще ребятами из группы эвакуации быстро приехали на место. Помню, что полдня не могли выйти с позиции — нас «обкладывали» минами. Но в итоге бойца мы вытянули.
Вторая моя награда тоже медаль «За спасение жизни». В августе 2022 года, когда мы начинали наступление на Марьинку, группа ребят с моей роты вышла на штурм, а мы остались в тылу, на разбитом заводе. Когда стали поступать раненые, нас «срисовали» с беспилотника и начали атаковать. Моя группа эвакуации под обстрелом вытаскивала раненых, мы развернули в подвале завода мобильный медпункт, где оказывали помощь ребятам. Нам попытались не дать вывезти бойцов, «засеяв» окрестности «лепестками» (противопехотная мина ПФМ-1. — «ВМ»). И ребята вручную, чтобы машина могла выехать и эвакуировать раненых, собирали и отодвигали мины. В общем, пришлось непросто. Но жизни ребят мы спасли. Ну и последняя моя награда, полученная буквально несколько дней назад, — медаль «За спасение погибавших». Ее я получила за Мариуполь.
Когда мне сказали, что я представлена к государственной награде, я не поверила и засмеялась. А потом расплакалась, увидев в книжке подпись президента России Владимира Путина, потому что вспомнила всех тех ребят, жизни которых мы спасли, их лица.
— А ты можешь сказать, сколько всего человек ты спасла?
— Тут нет точного ответа. Даже в одном Мариуполе это не один десяток человек. Кстати, первый у меня был по дороге в город, под Андреевкой — полковник Российской армии. До сих пор как талисман берегу его шеврон. Если, товарищ полковник, вы вдруг прочитаете интервью и вспомните этот момент, знайте, вас спасли мы, медики разведбата 5-й бригады. Надеюсь, вы оправились от ранения и у вас все хорошо. Там такая история вышла: когда наши ребята освобождали дорогу на Мариуполь и уходили на Анадоль, колонна наших мотострелков попала под обстрел. Мы прибыли на базу первыми, наша медрота еще не успела подтянуться. На месте нас было двое медиков — я и начмед бригады. Но ни медикаментов, ни медсумки у него с собой не было. Зато у меня с собой был медицинский рюкзак. И всех раненых при обстреле колонны ребят повезли к нам. У полковника было ранение в грудь, довольно тяжелое. Мы оказали ему помощь, ребята погрузили его на «Урал» и отвезли в госпиталь то ли в Докучаевск, то ли в Старобешево. Точно не знаю. В этот же день пошло еще немало раненых — колонну довольно сильно «размотало». Стали привозить ребят, многие были тяжелые. Тогда я взяла на себя ответственность и начала руководить оказанием помощи. Подключила бойцов из своего подразделения: кто-то разрезал одежду, кто-то набирал лекарства в шприцы, кто-то начинал бинтовать. Вот так вместе мы и справились.
Хотя было непросто, когда к нам на «бэхе» (так бойцы на фронте называют БМП — боевые машины пехоты. — «ВМ») привезли сразу 14 человек. Из них мы не вытянули только одного, но у него было очень тяжелое ранение головы. И шансов почти не было.
— Какое самое «жаркое» место, где тебе приходилось работать?
— В Мариуполе. Там было тяжелее за все почти 10 лет моей службы. Мне тогда казалось, что я постарела на целую жизнь. Я представить себе не могла, что в принципе такое может быть — столько смертей, столько боли. Но мы делали свою работу и очень многих ребят спасли. Когда мы зашли в Мариуполь, наша рота шла к порту через частный сектор. Бои были очень тяжелые, враг сопротивлялся отчаянно, у нас погибло несколько товарищей и было много раненых. Мы тогда были втроем в группе эвакуации — я и еще два бойца. Помню, как пришлось оказывать помощь, а потом вывозить сразу шестерых раненых. Один из них был «тяжелый» — рядом с ним разорвался снаряд, и осколки залетели ему сбоку, под «броник». Его пришлось прямо под обстрелом раздевать, ведь была зима, одежды много, все залито кровью. Счет шел на секунды. Но мы его вытащили. Когда мы грузились в «Урал», чтобы привезти раненых в медроту — они тогда стояли чуть дальше, в тылу, — я очень боялась, что у него случится гемопневмоторекс (состояние, когда в грудную полость попадают воздух и кровь. — «ВМ»). И тогда мы положили его в кузов, а я легла рядом, прижала к себе его спину, чтобы контролировать состояние, и так мы его и везли. Слава богу, он остался жив.
— А приходилось ли вам после начала СВО оказывать помощь раненым гражданским?
— Нет, не приходилось. Но вот медикаментозную — постоянно. Ведь люди в зоне боевых действий оказались совершенно без доступа к лекарствам и врачам. Почти не было воды — начались кишечные инфекции, а от зимнего холода — простуды. Болело много детей, стариков. И мы старались помочь чем могли в селах Тополиное, Агробаза, поселке Широкая Балка. Как только местные узнавали, что в части есть медик, шли все. И мы старались всем помочь, не отказывали никому. Наш старшина по моей просьбе постоянно привозил медикаменты, потому что они быстро заканчивались.
— Сложно представить, что испытывает человек, когда рядом с ним начинают взрываться мины и снаряды…
— Скажу честно, каждый человек, оказавшись в такой ситуации, испытывает страх. И я, чего уж тут лукавить, не исключение. Мало того, я женщина, а значит, боюсь еще больше. Просто когда появляется раненый, у меня в голове как будто щелкает тумблер. И я, кроме него, никого и ничего вокруг не вижу. Я всегда разговариваю с раненым, как женщина — мать или сестра. Спрашиваю, как зовут, кто дома ждет, стараюсь его отвлечь. И всегда, даже когда вижу, что мы его, скорее всего, не «вытянем», говорю: «Поверь, если ты попал ко мне в руки, значит, ты будешь жить». Люди успокаиваются, расслабляются и дают возможность мне делать мою работу, не сопротивляются.
— Расскажи, в чем сейчас заключается твоя работа.
— Сейчас наша разведрота работает на кураховском (бывшем марьинском) направлении. Здесь мои командиры меня уже не отпускают в Марьинку, на самый передний край — там находятся медики-мужчины. Им нижайший поклон — в пункт временной дислокации, где мы с вами сейчас находимся, передают уже стабилизированных раненых. И тут основная цель нашей группы эвакуации — перехватить их и направить непосредственно в госпиталь. У нас здесь тоже очень опасная зона, постоянно «прилетает», идут сбросы с беспилотников. Работать приходится в разных условиях. Главная наша задача — довести раненых до «зеленой зоны» (зоны оказания помощи у военных медиков делятся на «красную» — поле боя, «желтую» — укрытие вблизи передней линии и «зеленую» — госпиталь в тылу. — «ВМ»), если нужно — обезболить, восполнить кровопотерю. Опасно каждый раз. Каждый выезд непредсказуем. Бывает, что все проходит штатно. Бывает, что все проходит тяжело.
— А есть отличие в подходах между женщиной и мужчиной-медиками?
— Я не знаю, я не была мужчиной-медиком. Но я начинаю «включать» маму или сестру, брать добротой, называю раненых «рыбонька моя».
Мужчины медики работают жестче: «Так, не ной, не кричи, терпи, я сказал». У меня другой подход, более добрый.
— Ты упоминала, что у тебя есть дети. Как они относятся к твоей работе?
— У меня двое взрослых детей. Дочь с моим восьмилетним внуком живет в Крыму. Мужик растет — занял первое место по паркуру в Алуште! А сын у меня учится в Ростове. Отправила его туда только летом. А так он с 2014 года, с 10 лет, жил здесь. Так как мы с мужем оба военные и в постоянных командировках, рос он практически сам. Сейчас он учится в университете. У нас здесь с этим сложно — тем более мы живем в Петровском районе, где идут постоянные обстрелы, часто нет ни света, ни воды. Поэтому учиться здесь тяжело. Дети за меня всегда очень переживали, особенно дочь.
Всегда говорила: «Мама, уходи. Сколько можно?» Ну а как я своих ребят брошу? Да и сама сколько раз хотела уйти. Сколько раз я ребятам говорила: «Ну все, с завтрашнего дня ухожу в нашу медроту!» Ночью отдохнула, с утра встала — и снова за работу. Просто представить себе не могу, на кого оставлю своих ребят.
Если не я, то кто? Понятно, что найдется другой медик — незаменимых нет. Но он будет не такой, как я. Я очень стараюсь о них заботится — они все мне как дети. Я чувствую, что я важна для них. Я дружу со всеми женами наших бойцов. Когда ребята не выходят на связь — не всегда есть такая возможность, — я их успокаиваю.
— А ты сама родом с Донбасса?
— Нет, из Челябинской области. Моя мама второй раз вышла замуж за отчима, заменившего мне отца. Он был шахтером из Донецка. Поэтому можно сказать, что Россия — моя Родина-мать, а Донбасс — мое Отечество. И в прямом, и в переносном смысле.
СПРАВКА
5-я отдельная мотострелковая Донецкая бригада имени первого главы ДНР А. В. Захарченко — тактическое соединение Сухопутных войск Российской Федерации, ранее Народной милиции Донецкой Народной Республики. Ведет свою историю от батальона «Оплот», образованного в 2014 году и принимавшего участие в активных боевых действиях на первом этапе войны за освобождение Донбасса. Входит в состав 1-го армейского корпуса ВС РФ. Активно участвует в специальной военной операции. Многие бойцы бригады представлены к государственным наградам — орденам и медалям.
ИСТОРИЯ
Впервые военные медики в России упоминаются в «Книге воинской о всякой стрельбе и огненных хитростях», изданной в 1620 году.
Именно в этом документе в первый раз были определены четкие требования к лекарю как к штатному лицу полка. Указано его подчинение войсковому начальнику, обязанность оказывать медицинскую помощь нуждавшимся в ней военнослужащим безотказно и безвозмездно — в качестве присяги в этом медик целовал крест.
В статьях содержатся основные элементы системы организации полковой военномедицинской службы: это штатный оплачиваемый лекарь с помощником, необходимый набор средств для оказания лечебной помощи больным и раненым на месте и даже наличие транспорта (тогда, конечно, гужевого) для эвакуации.