Выжить помогал Островский: посол ЮАР Мзувукиле Джефф Макетука о боевой молодости
Южно-Африканская Республика сегодня является самой развитой страной на Африканском континенте. И это удивительно, учитывая, что тридцать с лишним лет страна была изолирована на международном уровне из-за режима апартеида*, лишившего прав и изолировавшего коренное чернокожее население на континенте. Посол ЮАР в РФ господин Мзувукиле Джефф Макетука рассказал о том, как «партизанская» борьба с дискриминацией привела его на дипломатическую службу.
С самого утра в посольстве Южно-Африканской Республики — суматоха. Звонки и визиты — один за другим. Секретарь посольства улыбается: это, мол, связано с БРИКС. В прошлом году ЮАР приняла саммит, и теперь внимание к этой стране со стороны общественности не ослабевает. В этом году саммит пройдет в Казани, и ЮАР там, естественно, тоже примет участие как один из сильнейших партнеров нашей страны в объединении, да и в целом — на Африканском континенте. Посол ЮАР в России, господин Мзувукиле Джефф Макетука признался в большой любви к нашей стране, отметив отдельно Москву и русскую литературу.
— Господин посол, вы журналист и писатель. А кого из российских писателей вы любите?
— Приехав в Россию 26 марта 2021 года, я вплотную занялся изучением классической русской литературы: прочитал «Войну и мир» Толстого, «Бесов» и «Идиота» Достоевского. А одна из моих самых любимых русских книг — роман Николая Островского «Как закалялась сталь». В первый раз я прочитал его в 80-х годах прошлого века в военном лагере. А оказавшись в России, купил его и перечитал. Кроме этого, я стараюсь, что называется, держать руку на пульсе и знакомиться с современной российской литературой. Поэтому я уже дважды был на Московской книжной ярмарке, смотрел, какие писатели там представлены. Так, к четвертому году жизни в России я прочитал около 20 произведений.
Мне удалось вернуться на родину живым
— Вы были одним из активистов борьбы против апартеида и даже пострадали за свои взгляды…
— Да, я из поколения политических активистов начала 70-х годов прошлого века, так называемого «Движения сознания чернокожих». Я начал заниматься политикой в студенчестве, был президентом южноафриканского студенческого движения, образовавшегося в 1972 году. Это движение представляло интересы студентов старшей и средней школ и возглавляло кампанию против введения языка «африкаанс» в качестве обязательного языка обучения в местных образовательных учреждениях. Дело в том, что английский и африкаанс были языками белого меньшинства страны, поэтому африкаанс ассоциировался с правительством апартеида и его националистической программой. Но гораздо важнее было то, что введение языка африкаанс создавало серьезный образовательный барьер для студентов, не говоривших на этом языке.
Я был одним из тех, кто подавал петицию против насаждения африкаанс в школах и университетах. Хотя наша кампания не являлась кампанией против африкаанс в целом, она была направлена исключительно против того, чтобы африкаанс стал главным языком обучения! Но в итоге она привела к печально известному восстанию 1976 года. Затем, поступив в университет, я перешел в Ассоциацию студентов ЮАР и вступил в подполье под эгидой Африканского национального конгресса. К тому времени меня уже дважды задерживали по разным причинам. А в 1977 году меня с пятью моими друзьями снова задержали и предъявили обвинение в терроризме. Мы были приговорены к 8 месяцам отбывания наказания в исправительном учреждении. Из тюрьмы я вышел 21 декабря 1978 года.
После двух арестов и тюрьмы я понял, что пришло время уезжать из страны. Так, в 1979 году я покинул родину на 15 лет. Все это время никто из родных не знал, где я нахожусь. И только в 1982–1983-х годах я стал пытаться налаживать контакты со своей семьей.
— Чем вы занимались в изгнании?
— Покинув страну, я присоединился к военному крылу «Умконто ве Сизве» и занялся партизанской деятельностью в приграничных странах, которые мы называли прифронтовыми — Лесото, Свазиленд, Зимбабве, — то есть страны, граничившие с ЮАР. То же Королевство Лесото — вообще анклав, находящийся практически в центре ЮАР! Поэтому кодовым названием Лесото в наших подпольных кругах было «Остров». И для того, чтобы перебраться из Мозамбика или Ботсваны в Лесото — нужно было пересечь границы ЮАР по земле или по воздуху — на самолете. Что для повстанцев, вроде меня и моих товарищей, было достаточно опасным занятием.
— Как ваши родные относились к этому рискованному активизму?
— Я им очень благодарен за то, что они никогда не давили на меня и не критиковали мою общественную деятельность.
К примеру, от некоторых моих друзей родные отреклись из-за того, что их активизм мог повредить семье… Хотя и моим родителям было что терять. Моя мама была медсестрой и работала вплоть до своего выхода на пенсию, а у моего отца был небольшой магазин. И благодаря маленькому бизнесу мы по меркам того времени считались довольно обеспеченной семьей. Родители очень тяжело переживали период, когда я покинул страну, учитывая что первые 4–5 лет моей ссылки никто из родных не знал, где я и что со мной. Мою семью много раз навещали полицейские.
Например, в 1981 году во время одного из военных рейдов в Мозамбике было убито 32 южноафриканца. И на следующее же утро после случившегося агенты секретной службы пришли к моим родным и передали им, что я был одним из убитых. На что моя тетя, сестра моего отца, ответила: «Ну что ж, вы должно быть, счастливы!» А в декабре 1982 года был рейд в Лесото. Было убито 30 южноафриканцев и повстанцев. Представители спецслужб с известием о моей смерти снова пришли к моей тете, на что она сказала: «Вы же в прошлом году говорили, что его в Мапуту убили! Неужели он воскрес, чтобы снова погибнуть?»
Такие драматичные моменты переживали не только мои родные, но и все семьи, чьи дети вынуждены были уехать за пределы страны. Некоторые столкнулись с настоящими трагедиями, к примеру, были семьи, потерявшие четверых или пятерых детей.
Я был в ссылке вместе со своим двоюродным братом, и нам повезло, что мы смогли вернуться на родину.
Первый дипломат в семье
— Сложно ли было получить образование во времена апартеида?
— Чернокожее население могло учиться, но учебные заведения, согласно закону об образовании банту от 1953 года, были разделены по расовому признаку. Для чернокожих было отдельное образование. Я начал обучение как раз во времена апартеида, а окончил его в 1994 году в Лондоне, где провел последних четыре года моей ссылки.
— А как вы попали на дипломатическую службу?
— Члены Африканского национального конгресса, к которым относился и я, после падения режима апартеида в 1994 году получили огромные карьерные возможности. Нас распределяли в различные правительственные структуры. Кто-то стал членом парламента, кто-то — активистом профсоюзного движения, кто-то ушел в бизнес, ну а я начал работать в правительстве, откуда в 2008 году был назначен в качестве посла в Алжире. Так я стал первым дипломатом в семье!
— Вы обучались журналистике в социалистической Чехословакии. Замечали ли вы разницу между капиталистическим и социалистическим подходами к журналистике в то время?
— Да, у меня была возможность сравнить. В школе Юлиуса Фучика я изучал журналистику в течение 8 месяцев. А затем, когда в Лондоне я проходил курс по производству фильмов, то посещал занятия, посвященные изучению СМИ. Там я и ощутил разницу между социалистическим и капиталистическим подходами. Самое интересное, что в общем они были похожи, отличались лишь деталями! В социалистической системе считалось, что журналистика не может быть нейтральной — она должна служить интересам рабочего класса! А в капиталистических странах она подчинялась интересам владельцев издательских домов. А в остальном все было одинаковым. Те же киноленты и там, и там должны были состоять из трех частей: начала, середины и развязки. Но в какой-то момент в капиталистических странах конец стал необязательным. Некоторые мыльные оперы стали бесконечными! Знаменитый американский сериал «Дни нашей жизни» идет уже почти 60 лет и не кончается! А в ЮАР есть сериал «Мувханго», который тоже идет уже более 27 лет. У этого формата есть начало и середина, но нет конца.
— Стало ли ваше назначение в Россию сюрпризом для вас?
— Да, это было неожиданно! В 2012 году мне исполнилось 60, я решил уйти на пенсию и уехал жить в маленький городок в провинции Восточный Кейп. Поэтому я очень удивился, когда в октябре 2020 года мне позвонили из аппарата президента Рамафосы и сказали, что президент хотел бы со мной встретиться — у него есть предложение для меня на ближайшие 4 года. И 6 марта 2021 года я приземлился в России.
— А до назначения вы бывали у нас?
— Удивительно, что во время своей ссылки я был во многих социалистических странах: в Восточной Германии, Чехословакии и Венгрии, но в Советском Союзе ни разу не был! И впервые мне это удалось только три года назад.
— В каких областях сегодня сотрудничают наши страны?
— Мы сотрудничаем в нескольких сферах. В первую очередь, это политические и дипломатические отношения. В этом году мы отмечаем 32-ю годовщину установления дипломатических отношений между нашими странами. Между прочим, ЮАР была первой африканской страной, которая признала Российскую Федерацию. Дипломатические отношения между нашими странами находятся на очень хорошем уровне! Что касается экономики, то товарооборот между нашими странами очень низкий — меньше 1 миллиарда долларов. И увеличить эти цифры — одна из наших целей.
Что касается совместных проектов, то надо упомянуть многомиллионную сделку между Газпромом и PetroSA по модернизации нефтеперерабатывающего завода. Это очень привлекательный для нас проект, учитывая те проблемы в энергетической сфере, которые испытывает ЮАР. Это случилось благодаря усилиям посольств ЮАР и РФ. Военно-промышленный комплекс ЮАР также один из самых развитых на континенте. Естественно, у нас всесторонние отношения с Российской Федерацией, включая и военную сферу. Есть и другие направления сотрудничества, где мы работаем, но я бы не хотел вдаваться в детали.
— Изменились ли ваши задачи после начала СВО России на Украине?
— Задачи не изменились. Все системы продолжают работать. Есть, конечно, и сложности. В первую очередь они касаются антироссийских санкций. Эти ограничения влияют на все страны. Санкции серьезно сказались на динамике наших экономических взаимоотношений.
Лондонскую «подземку» с московской не сравнить
— Что удивило вас в нашей стране ?
— Как я уже говорил, раньше я никогда не был ни в России, ни в Москве. И меня очень поразил уровень развития российских городов, в частности Москвы! Без всяких сомнений, это уровень мирового класса! Лучшая транспортная система в мире! Лучшее метро на Западе! Я посещал многие европейские страны, четыре года жил в Лондоне — и лондонскую «подземку» нельзя даже близко сравнить с московской! А метрополитен в Нью-Йорке — это вообще одно из самых страшных мест, где мне доводилось бывать.
Другой момент, о котором не так много говорят, — это безопасность на улицах! Здесь практически нулевая преступность. Некоторые районы Лондона — криминальные гетто, в НьюЙорке я никогда не чувствовал себя в безопасности, а в Москве это ощущение есть. Об этом я до приезда в Москву не знал. Еще меня удивили белые ночи в Санкт-Петербурге. Я нигде такого не видел! Петербург — удивительный город, он, как я понял, и задумывался таким — не похожим на другие российские города. А июнь и июль, когда в Петербурге период белых ночей, стали моим любимым временем года.
— А где, кроме резиденции, вас можно встретить в Москве?
— Когда у меня выдаются свободные минуты, я отправляюсь на прогулку от своей резиденции до торгового центра на Охотном Ряду. Он располагается недалеко от Кремля. Вот эта полуторачасовая прогулка по центру Москвы помогает мне поддерживать форму и хорошее настроение.
ДОСЬЕ
Мзувукиле Джефф Макетука — чрезвычайный и полномочный посол ЮАР в РФ — родился 28 января 1952 года в ЮАР в провинции Восточный Кейп.
В 1983 году окончил Школу журналистики Юлиуса Фучика в Праге. В 1995 году получил диплом по направлению «стратегические исследования» Университета Стелленбош в ЮАР. Имеет степень бакалавра современных СМИ лондонского университета в Вестминстере. Работал генеральным директором Департамента внутренних дел правительства ЮАР. С 2008 по 2012 год занимал пост чрезвычайного и полномочного посла в Алжирской Народной Демократической Республике.
Являлся независимым директором в совете директоров Агентства Восточного Кейпа по развитию сельских территорий с 2019 по 2020 год. Женат, владеет английским, африкаанс и языком коса.
* Апартеид (с языка африкаанс переводится как «раздельность») — крайняя форма правовой дискриминации, разделяющая население по расовому признаку. Заключается в лишении полноты гражданских прав части населения, не принадлежащей к белой расе. Проявляется в жилищной изоляции, в запрещении межрасовых браков, в сегрегации в общественных местах. Европейцы, проживавшие в ЮАР, в рамках этой политики пользовались широкими правами, в то время как коренное африканское население было практически бесправным.