От мира темноты и тишины спасают творчество и близкие люди
…Александр родился на Камчатке в семье военного. Когда ему был год, он заболел и оглох. С самого детства Сильянов не расставался с кисточкой и бумагой. Его рисунки хвалили… В десять лет зрение у мальчика стало падать, но он скрывал это от родных: боялся, что не разрешат рисовать. Выписанные очки не помогали, зрение стремительно ухудшалось. Врачи только разводили руками. Много позднее в Институте глазных болезней им.
Гельмгольца Александру Сильянову поставили диагноз: «синдром Ушера» (редкое генетическое заболевание, ведущее к потере слуха и зрения). У здорового человека поле зрения — 150 градусов, а у Александра при его недуге оно было всего 20, то есть Сильянов видел круг света, словно находясь в тоннеле.
Но без живописи юноша не представлял своей жизни и сразу после окончания московской 101-й школы для глухих детей поступил в Промышленное художественное училище им. Калинина, где был единственным глухим студентом среди слышащих.
Александр Сильянов вспоминает, что учиться ему было непросто, но очень нравилось. Он творил: рисовал почти каждый день, лепил. Вдохновение, творчество, работа, семейная жизнь, любимая жена Елена, дочь Наташа. Александр жил полной жизнью, спеша запомнить мир во всем его многообразии и цвете, стремясь запечатлеть на своих холстах красочное богатство окружающего его мира.
Но с каждым годом мир цветов и красок тускнел, зрение гасло. И нужно было осваивать другой мир — мир темноты и тишины: постигать азбуку Брайля; учиться передвигаться по городу с помощью сопровождающего.
Самое трудное — общение с людьми. Александр Алексеевич пытался «прочитать», что ему на дактильной азбуке (пальцевая знаковая азбука) «говорят» в ладонь, старался разобрать написанные пальцем буквы. А родной ранее жестовый язык глухих превратился в контактный: Сильянову приходилось считывать жестовые слова с рук, на ощупь. Елена стала для Александра больше чем женой: она проводник в мир света и информации.
В 48 лет Александр Сильянов окончательно ослеп, но не хотел расставаться с живописью. Теребил жену, чтобы та подсказывала ему цвет краски, границы рисунка... Но это было уже не то. Совсем не то. О любимой кисточке пришлось забыть. Спасла скульптура. Александр стал ваять, и постепенно скульптуры из бронзы, гранита и мрамора заполнили его мастерскую.
Каждая работа невидящего и неслышащего художника — это многомесячный творческий труд с утра и до позднего вечера: сгладить выступ, аккуратно обстукать камень… Миллиметр за миллиметром… И все на ощупь.
Тяжелее всего работать с камнем: малейшая ошибка, и испорченную скульптуру можно выбрасывать. О каждой своей работе Сильянов готов говорить часами.
— Вот эту бронзовую скульптуру «Друг» я лепил с моего поводыря — лабрадора Иржика, — говорит он. — Всегда мог его ощупать, потрогать уши, глаза и исправить лепку.
Его уже давно нет в живых, и я очень скучаю по нему.
А этот бюст — портрет моей жены Лены (улыбается). Мне было бы легче, если бы Лена дала возможность увидеть ее руками. Но жена сказала: «Если ты меня любишь, то сможешь вылепить мой образ по памяти». Я почти год мучился, лепил, переделывал… Как признается Александр, не опустить руки, выжить ему помогли творчество и, конечно, поддержка родных.