Врач Ирина Назарова приняла экстренные роды на высоте десять тысяч метров

Cамый большой в столице радиологический центр для лечения раковых заболеваний открывается в апреле в одной из крупнейших московских 57-й городской клинической больнице. В настоящее время эта общедоступная клиника стала мощным онкологическим центром. Но ведь я, выросший на 11-й Парковой улице в Измайлове, где располагается больница, отлично знаю, в каком неприглядном состоянии она находилась. Как главному врачу больницы Ирине Назаровой, возглавившей ее в 2003 году, удалось за столь короткое время создать стационар европейского уровня? Вполне по силам.

Она родилась в Иванове. Врачей в семье не водилось, но мама, работавшая в аптеке, мечтала, чтобы дочка стала эскулапом. Назарова окончила Ивановский медицинский институт со специализацией акушер-гинеколог, одновременно стала кандидатом в мастера спорта по спортивной гимнастике. Она и сейчас, так скажем, в зрелом возрасте, напоминает мне … электрогенератор.

Не удивляюсь, узнав, что акушерки родильного дома, где работала Ирина и, кстати, получила специальность анестезиолога-реаниматолога, целой командой отправились в местный горздравотдел и просили назначить Назарову на освободившуюся должность главного врача. А ведь ей было тогда 26 лет! После Чернобыльской катастрофы и страшного землетрясения в армянском Спитаке власти задумали создать медицинскую службу, которая смогла бы оказывать помощь в чрезвычайных ситуациях. «Понимаете, это совсем другое, — говорит Ирина Александровна. — Какое оборудование брать, каких врачей, где хранить аппаратуру и медикаменты, как его подключать — все это нужно предусмотреть заранее, потому что в зоне бедствия нет ничего, а реагировать нужно мгновенно».

В сентябре 1994 года первую российскую бригаду экстренного реагирования, в составе которой находилась переехавшая тогда в Москву Ирина Назарова, отправили в Моздок. Через несколько месяцев она стала главным врачом первого в стране полевого многопрофильного госпиталя Центра медицины катастроф.

Это продолжалось десять лет, — вспоминает Ирина Александровна. — Буденновск и Иркутск, Каспийск, Видяево, две чеченские кампании, Афганистан. 300 тысяч спасенных жизней. Землетрясения, наводнения, террористические акты. И все-таки, пожалуй, самое страшное потрясение я испытала в 1995 году в Нефтегорске.

Сахалин, маленький поселок, до основания разрушенный сильнейшим землетрясением.

Медики высадились в поселке в два часа ночи. Мрак. Вокруг груды камней, разрушенные дома и никого. Мертвая тишина — как на Луне. Через двадцать минут развернули первый модуль. Обнаруживали в завалах руку — ставили капельницу, если можно было, отрезали капельницу и через нее поили человека. Первый раз она уснула на третьи сутки.

В кастрюлю выливали кипяток, смешивали пачку чая, кофе и сахара, выпивали по три кружки и бежали дальше.

Вдруг, вы представьте, в завалах обнаружили трехмесячную девочку…без серьезных повреждений. Через много лет спасенную Дашу нашли в Хабаровске. Туда полетела целая делегация во главе с тогдашним главой МЧС Сергеем Шойгу. Вошли в класс. Девочка бросилась к Назаровой: «Я вас буду называть мама Ира».

Опасности… а как же. Однажды вечером она шла к госпиталю. Вдруг что-то почувствовала, резко подалась назад. Помните в песне: «Вот пуля пролетела и…» — нет, пуля пробила палатку и впилась в переносицу находившемуся там спасателю. Впрочем, обошлось.

У нее на столе почти беспрерывно звонят пять телефонов.

«Главный врач — это образ жизни, — прощаясь, замечает Ирина Александровна. — Время становится материальным. Оно слишком дорого стоит — каждая минута. Вы меня понимаете?»