22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Мы победили!
Когда мужчины уходят на фронт, война проникает в их кровь. Вонзается в тело острым ржавым осколком, движение которого остановить совершенно невозможно, как ни старайся, что ни делай, и принимается блуждать по венам — то обжигая огнем легкие, то карежа внутренности, то стуча в виски воспоминаниями, лишь иногда затихая, слегка пульсируя на запястье. Войдя в кровь того поколения, чей выпускной бал был назначен на 21 июня 1941 года, война осталась навсегда не только в ней, но и в крови всех поколений, что пришли вслед за тем, военным. И просыпалась в ней неоднократно, то отголосками боли Великой Отечественной, то похоронками Кандагара, то горечью Чечни или горным эхом Грузии.
Она навсегда в крови наших мужчин, война. Разная — по времени и месту и одинаково безжалостная. Рассуждая во вчерашней «Вечерке» о том, как воспринимает самую страшную войну XX века наше поколение, мы читали стихи современного поэта Игоря Растеряева, потом — отклики на эту публикацию и говорили о том, что в его простых и очень искренних строчках каждый может прочесть про войну свою.
То ли ту, что жгла нашу землю более полувека назад.
То ли ту, что опалила восьмидесятые.
То ли одну из последних, горький привкус дыма которой еще живет у губ.
И если бы завтра случилась война, женщины проводили бы на нее своих мужчин, старея. И снова ждали бы их — со стоном в устах.
Но пусть она не случится. Пусть живет только в крови — чтобы все мы помнили. И только там.
Игорь Растеряев
Про Юру Прищепного
Лето на исходе, солнце жаром пышет,
Только вот жарою нас пугать не надо — мы температуры видели повыше,
Мы ведь ребятишки из-под Волгограда.
Лихо разгоняюсь с горки по привычке,
В хуторок Субботин я въезжаю снова,
Вижу на заборе синюю табличку
«Улица Героя Юры Прищепного».
Юрка — мой ровесник, мы из тех мальчишек,
Что в садиках советских после запеканки,
Подтянувши шорты, начитавшись книжек,
Шариковой ручкой рисовали танки.
Было все прекрасно: все о мире пели,
олимпийский мишка полетел куда-то,
И никто не ведал, что на самом деле
В этот год рождались новые солдаты.
В этот год рождались те, кого позднее
В горные ущелья загоняли маршем,
Чтобы повстречались с теми, кто смуглее,
Чуть побородатей и слегка постарше.
Те, кто расплатился за чужую подлость,
Уходил под пули прямо, не сутулясь,
Превращаясь в слезы, превращаясь в гордость,
В синие таблички деревенских улиц...
Время боль не лечит, а смиряет с нею.
Будет постоянно мысль меня тревожить:
«Вот проходят годы, а не я взрослею:
Это просто Юрка с каждым днем моложе».
Но пора настанет, верю без оглядки,
И в огромной книге летоисчисления
В год восьмидесятый лягут, как закладки,
Синие таблички — символ поколения.
Прокричат таблички нам открытым текстом:
«Надо жить достойно! Надо жить непошло!»
Все, что было Юркой, все, что было детством,
С этого момента сразу стало прошлым...