Виктория Полторак: Я всегда думала, что это мой кармический долг — сыграть цыганку

Новый сериал «Цыганка» покажет зрителям канал «Домашний». Исполнительница главной роли Виктория Полторак рассказала о своей новой работе в фильме.

Зрители знают Викторию Полторак как исполнительницу ярких, отчаянных женщин. Такой была ее Фрида Кало в сериале «Троцкий», такой же темпераментной будет ее Рада в новом сериале «Цыганка».

— Виктория, мелодрамой сейчас сложно удивить. Чем ваша «Цыганка» отличается от других фильмов?

— Для меня это особая история. Мой папа по одной линии — цыган, по другой — молдаванин. И я всегда думала, что это мой кармический долг — сыграть цыганку. Да, я сыграла Фриду Кало в сериале «Троцкий», а у нее, как пишут в некоторых источниках, отец был цыганом. У меня даже не было сомнений, что именно я должна сыграть Раду. Честно говоря, даже удивительно, что меня раньше не звали на роли цыганок. Я же абсолютное, стопроцентное попадание в материал. Понятно, когда не утверждают на роли доярок, русских красавиц, а тут думаю: ну что это такое? Это диверсия какая-то против меня.(Улыбается.)

— Можно сказать, мечта осуществилась?

— О да! Моя Рада — настоящая цыганка. А еще для проекта выбрали удивительную музыку — из картины «Возвращение Будулая». Моя мама очень любила цыган, хотя родилась и всю жизнь жила на Дальнем Востоке. И вышла замуж за моего папу, потому что он был очень похож на Будулая. Когда я услышала эту мелодию, у меня потекли слезы, ведь в нашей семье это любимый фильм. Очень сильно переживаю, что мой папа не может это увидеть. Его нет с нами уже четыре года. Сыграть цыганку невозможно, ею нужно быть. Иначе это будут просто ряженые. Вы слышите, как я разговариваю? Это другой темперамент, другой состав крови. А в этом проекте даже актеры массовых сцен — цыгане, артисты киевского театра «Романс». Было большое опасение — примут они меня или нет? Они приняли, и мы сейчас, можно сказать, родственники.

— Как вы попали на эту роль? Кто вас все-таки разглядел?

— Наш великолепный кастинг-директор Ирма Царева. Ирма прошерстила весь Интернет, все соцсети, чтобы найти актрису на эту роль. И увидела меня. Такая же история у меня произошла и с Фридой. Я тоже всю жизнь хотела ее сыграть. И однажды плюнула на все и просто сделала фотосессию в образе Фриды Кало. А через год кастинг-директор увидела меня и пригласила на эту роль в «Троцкий». Так что соцсети не совсем бесполезная вещь.

— Как готовились к роли Рады? Вам же пришлось и петь, и танцевать, и на лошади скакать...

— Во-первых, уже два года я занималась вокалом. Во- вторых, в детстве я занималась конным спортом. Нам предоставили хореографа из театра «Романс», который учил нас танцевать. Для нашей большой цыганской семьи было очень важно, чтобы все сложилось. Во время съемок на площадке не случилось ни одного конфликта, царила абсолютная гармония.

— Ваша героиня Рада близка ко всему живому, к природе. Вы похожи с ней в этом?

— О да! Очень люблю собак, птиц, лошадей. И как только мне становится психологически тяжело, я бегу к кому-нибудь из них. А лошади — это бесконечная батарейка какая-то. Это как вечный двигатель. И земля. Все смеялись, потому что на съемках я всегда ходила босиком. Меня все время пытались обуть, а я все время разувалась. И в какой-то момент наш режиссер Саша Тименко подошел ко мне и сказал: «По-моему, ты попала в свою естественную среду обитания». Какое же счастье — вот так вырваться на съемки в глухое село, где порой даже мобильная связь не работает, и насладиться природой.

— Ваше жизнелюбие помогает вам в сложных ситуациях?

— Я действительно очень позитивный человек. К примеру, для многих женщин расставание с любимым человеком может обратиться затяжной депрессией. Мое отношение к расставаниям такое: люди встретились, решили побыть вместе, в какой-то момент они поняли — что-то пошло не так... Это же круто, когда они могут честно об этом сказать и расстаться, а не мучить друг друга всю жизнь. В какой-то момент я осталась с двумя дочерьми одна. Но не позволила себе нарушить их связь с папами. Мы продолжаем общаться и с Максимом (актер Максим Дрозд, отец дочери Софи. — прим. «ВМ»), и с Вадимом, папой Валерии. Он уехал работать в Геленджик. Вадим знает, как я люблю водные виды спорта, и хочет сделать так, чтобы мы с Валерией и Софи приезжали туда и занимались тем, что нам так нравится. Это же здорово! Максим Дрозд сейчас снимается в Ярославле, но приехал к моей маме и к Софи. У него было три выходных, и он провел их с ними. И хотя Валерия — дочка Вадима, Максим очень многое делал для нее. Даже сейчас, когда покупал кроссовки для Софи, спросил размер Валерии и тоже привез ей обувь. Просто я не воспринимаю расставание людей как какой-то ужас. Есть прекрасные дети, есть прекрасный опыт, есть прекрасные люди...

— Может, вас просто продолжают любить?

— Так и я продолжаю любить. Любить — это же не значит пользоваться человеком. Любить — это когда тебе необходимо знать, что у этого человека все хорошо. Я так же воспитываю своих детей. Они ничего мне не должны. Я им должна, потому что это было мое решение — их родить. Тут я несу перед ними ответственность. И у меня есть мама, которая долго несла за меня ответственность. Папа умер. Я должна перенять эстафетную палочку и тоже нести за маму ответственность. Вступая в средний возраст, ты становишься за старшего в семье.

— Вы много работаете. Не можете усидеть дома?

— Я не считаю, что много работаю, и пытаюсь сохранять баланс между работой и временем, которое провожу с семьей. Я бесконечный интроверт и получаю огромное удовольствие от нахождения дома с семьей. А как я люблю готовить! Так же, как рисовать. И готовлю обычно не по рецептам. Это как музыка, каждая нота важна — там чуть пересолишь, переперчишь, чуть больше добавишь кориандра, тмина — и это уже другая музыка. Это импровизация. И то же самое с рисованием. Мы рисуем с детьми по воскресеньям. И я поняла, что самая большая ошибка в рисовании и в готовке — это пытаться сделать правильно. У меня Софи рисует, наверное, как Ван Гог. Вся стена заклеена клеенкой, и она очень эмоционально рисует — краска летит в разные стороны. Это абсолютная импровизация, и у нее получается гораздо круче, чем у мамы, которая пытается повторить картину Ван Гога «Звездное небо». В кино так же: когда ты думаешь, что у тебя получился удачный дубль, никогда не стоит пытаться его повторить, нужно прожить его заново.

— Как вы, интроверт, решились пойти в актрисы?

— Было очень страшно. Но я люблю преодолевать свои страхи. В школе мне нравилось учить стихи, но читать их в классе мне было невыносимо тяжело. У меня, например, страх высоты, и мне чудовищно нехорошо становится, когда я нахожусь на высоте. При этом я занимаюсь скалолазанием. Хочу прыгнуть с парашютом. Не люблю технику, но на машине научилась ездить в тридцать семь лет. Мои страхи — это самая большая моя движущая сила. Не могу сказать, что именно эта сила сделала меня актрисой. Актриса — это Инна Чурикова, Алиса Фрейндлих... Сниматься в кино — это еще не значит, что ты актриса. Актрисой нельзя стать, актрисой нужно быть. И этот сосуд нужно хранить. Нельзя сниматься в скандальных ток-шоу, попадать в грязные истории и рассказывать о своих сложных взаимоотношениях с мужчинами…

— Сейчас это модно, это пиар…

— Если ты расскажешь свою душещипательную историю, ты уже будешь ассоциироваться у зрителя именно с ней. А я хочу, чтобы меня знали по моим работам.

— В театральном институте вам сложно было?

— Да, потому что я очень свободолюбивый человек. Я бунтарка. И, конечно, очень много противоречий было, меня даже отчислили со второго курса. Год проработала официанткой, потом меня вернули. И это тоже было очень здорово, потому что я попала к тому педагогу, который меня действительно сильно любил и сделал меня тем, кто я есть сейчас. Он был очень жесткий, но справедливый. Я люблю таких людей. Понятно, что подростки могут лениться, их может кидать из стороны в сторону, но такие наставники все-таки добиваются своего и направляют тебя. Когда за дело наказывают, я говорю спасибо. Я очень жду режиссера, который будет делать мне замечания. Но режиссеров, которым действительно от артиста что-то нужно, мало.

— Вы доучивались в театральном вузе в Ульяновске уже с дочкой на руках. Кто вам помогал?

— Да, хватило терпения. Доучилась. На самом деле помогали все. Я ее кормила грудью, мне ее привозили к институту. Слава богу, мой педагог Юрий Семенович Копылов все понимал. Через две недели после того, как родила Валерию, я пришла опять учиться на курс. Мне еще нельзя было сидеть, честно говоря. И он мне сказал: «Стой рядом со мной. Я горжусь тем, что ты учишься у меня на курсе». А я гордилась тем, что я его ученица.

— Как вас приняла Москва? В Ульяновске вы могли быть примой в театре…

— А как приняла? Я же начала не актрисой работать, а фитнес-тренером. А до этого я была просто дежурной в клубе, убирала за всеми гантели, штанги, вот эти блины огромные. Потом я получила несколько образований. И теперь могу расписывать программы по питанию и программы тренировок. Через два с половиной года, когда я работала фитнес-консультантом, в клуб пришли Виктория Исакова и Кирилл Плетнев. Я им призналась, что я тоже актриса. Они мне написали на бумажке адреса киностудий, куда нужно отнести фотографии. И ровно через два месяца я уже играла главную роль в сериале «Молодые и злые». Два раза сходила на пробы, мне позвонили и сказали: «Вас утвердили на главную роль». Я уволилась из клуба. И с тех пор фитнес-тренером я работаю только у своих детей.

— В детстве вы себя только актрисой видели?

— Да. Я просто чувствовала, что так будет. А зачем мне думать о том, что было бы, если бы… Мне уже 38 лет. Я точно знаю, как я хочу, чтобы было дальше. Я представляю себя у моря, вижу, как занимаюсь водными видами спорта. Я хочу в 65 лет кататься на вейксерфе. И чтобы на берегу стоял мольберт, и я рисовала, а рядом со мной бегали внуки. И какой-нибудь очень веселый спортивный дед тоже пусть будет рядом. Главное, чтобы он не был унылым. Вот унылых я не люблю.

— Дочки Валерия и Софи собираются пойти по вашим стопам?

— Ну, главное, пока им точно еще не поздно это сделать. Но я очень рада, что у дочек другие предпочтения, хотя у Софи мама и папа артисты. Им очень нравится учиться. Софи занимается художественной гимнастикой, заняла первое и второе места в этом году. Еще она занимается плаванием с персональным тренером и учится в музыкальной школе Шуберта по классу фольклор. Старшая дочь Валерия — студентка Московского художественного колледжа, учится на графического дизайнера. При этом она занимается спортом в женской школе японских единоборств, недавно получила первую нашивку на кимоно. Уже год она учит японский язык. И это личный выбор дочек, я никого не просила и не заставляла ничем заниматься. Я же стараюсь зарабатывать деньги для того, чтобы они развивались в том направлении, в котором хотят.

— Получается, у детей нет свободного времени, чтобы поехать с мамой на съемки, в экспедицию?

— Я не знаю таких съемок, на которых у меня не было либо Софи, либо Валерии. Например, у меня были съемки в проекте «Нож в сердце». И там «хлопушкой» работала Валерия. Зарабатывала. Сейчас я приехала в Минск, и Ваня Охлобыстин удивился: «А почему с тобой нет детей?» Потому что так же, как и он, я свою семью все время таскаю за собой. Просто в первые съемочные дни я еще не знала, как меня поселят, и мне нужно было разведать обстановку, а потом уже привезти семью. Так что я всегда с семьей.

— Как у вас складываются отношения с Москвой?

— Я в Москве с 21 года. У меня здесь квартира, семья, дети. Хорошо там, где мы есть. Я не привязываюсь к чему-то. Я привязываюсь к кому-то. Самое дорогое — дети. И пусть они делают все, что хотят, пусть они проживут свою жизнь. А я, в свою очередь, буду делать так, чтобы они были свободны и счастливы!

Читайте также: Анна Седокова: Когда вышла на сцену Театра на Таганке, так нервничала, что началась аллергия