Василий Чигинский: Существовало два Льва Яшина
В понедельник, 25 ноября, в Москве состоится премьера фильма «Лев Яшин. Вратарь моей мечты». Режиссер картины Василий Чигинский рассказывает обозревателю «Вечерней Москвы» интересные подробности, которые он раскопал в ходе работы над фильмом о лучшем вратаре XX века. А также размышляет об особенностях спортивного кино в России, слабостях современной сценарной школы и качествах хорошего артиста.
— «Черный паук» и «Черная пантера» — такими прозвищами награждали героя вашего фильма Льва Яшина за гибкость, молниеносное перемещение и гениальное видение поля. Наверняка спрос на спортивную драму с таким героем высок и государство всячески вас поддерживало?
— Спрос на спортивные фильмы у нас действительно высок. Но нам деньги найти было непросто, и поначалу складывалось ощущение, что фильм о Льве Яшине вообще никому не нужен. А между тем Яшин — самый именитый российский футболист, которого знает планета, единственный вратарь мира, который обладает «Золотым мячом». И до сих пор он входит во все топовые мировые рейтинги, входит в символическую футбольную сборную XX века.
— Биография Яшина — сплошь падения и взлеты. Сложно такую жизнь «упаковать» в двухчасовой фильм? Что для вас главное было в этой фигуре?
— Что меня поразило, когда я стал знакомиться с материалом, это то, что при подобном масштабе личности Яшин был человеком без звездных закидонов. Мне вообще казалось, что существовало два Льва Яшина. Первый был настолько прост, что после матча мог идти домой пешком вместе с болельщиками, обсуждая футбол. Такое сегодня и представить невозможно. Он никогда ничего для себя не просил у начальства. Это был человек, который любил посидеть наедине с удочкой, видимо, для того, чтобы что-то для себя понять.
Но мир знал совсем другого Яшина. Этот Яшин проявлялся в игре, был настоящим львом, не давал спуску ни своим, ни чужим. Причем эти качества присутствовали, даже если он играл в футбол с друзьями. Они на него даже обижались, но для него не было «ненастоящих» игр. Он жил игрою, растворялся в ней. Об этом нам рассказывала его вдова.
— Карьера Яшина пришлась на 1950-е, история чилийского поражения и легендарный матч на стадионе «Уэмбли» — на 1960-е, прощальный матч на 1970-е, прожил он до 1990-го. В эти десятилетия столица визуально была совершенно разной. Как вы выкручивались, снимая ее?
— Это было невероятно сложно. Фильм охватывает пять десятилетий, хотя есть и фрагменты детства, и 1990 год, когда Яшина не стало. Мы постарались взять самые яркие моменты его биографии — триумфы и мгновения, когда на него обрушивался гнев болельщиков.
— Это какие моменты?
— В 1962 году, после чемпионата мира в Чили, трансляции откуда в то время у нас не велись, кто-то написал, что именно Яшин виноват в поражении команды. Рассвирепевшие болельщики расписывали ему краской двери, били стекла, прокалывали шины в машине. Причем совершенно незаслуженно. Потому что, когда уже появилась хроника, стало ясно, что вины вратаря в поражении не было. Мячи, которые он пропустил, были поистине сумасшедшие, чилийцам просто повезло — так бывает на поле. А доказательством того, что Яшин играл прекрасно, стало приглашение тренера той же чилийской сборной Фернандо Риера участвовать в знаменитом матче 23 октября 1963 года в Англии. В этот день отмечалось 100-летие английского футбола.
Что касается съемок, то историческое кино сегодня снимать сложно. Надо было полностью воссоздавать эпоху тех лет. И не один исторический промежуток, а 1950-е, 1960-е, 1970-е, 1990-е. При том, что не сохранилось ни одного стадиона, где происходили события, — ни старого «Уэмбли», ни старого «Динамо» и «Лужников», ни старого «Парк де Пренс».
— Форму спортивную того времени где брали?
— Шили. Причем это была форма «Динамо», «Спартака», «ЦСКА», «Торпедо», сборной СССР, Югославии, Чили — на каждое десятилетие своя. А еще к каждому чемпионату шились неповторимые мячи. Всему этом предшествовала кропотливая работа с архивами.
— Личные моменты биографии в фильме будут?
— Есть сцены, как Яшин познакомился с будущей супругой, там были свои интересные коллизии.
— Какое ощущение вы вынесли из этой истории?
— Яшин действительно был героем. Раньше футбол был другой, это не сегодняшняя игра, когда задели человека, он падает, и к нему бегут врачи. Мы пересмотрели много хроники: это были просто гладиаторские бои. Люди уходили со сломанными носами, челюстями, ногами. Сколько же раз Яшин по ногам получал! И правила были другие — тогда на вратаря можно было нападать. Лев Иванович был олицетворение той игры: падал и вставал, стоял насмерть, до конца. Так свою жизнь и прожил.
— Василий Валерьевич, вы наверняка смотрели современные спортивные драмы. Многие из них, несмотря на высокий бюджет, зрителя разочаровали. Чем они, с вашей точки зрения, грешат?
— Я заметил, что к спортивным фильмам у нас есть определенный подход. Если говорить о «Движении вверх», то там все крутится вокруг одного матча, который является кульминацией. Мы, словно в компьютерной игре, идем к главному событию, проходя уровни. И в конце должен вылезти самый главный монстр, которого нужно победить. И в «Легенде-17» тоже этот ход присутствует: сразу понятно, что кульминацией станет канадская серия. Эти фильмы созданы по другому лекалу, чем наше кино. У нас — история более о человеке, чем о событии. Мы делаем попытку показать вехи его жизни, воссоздать эпоху, подсмотреть, какими идеалами жили люди, каким языком они разговаривали.
— Я слышала, что режиссер Алексей Пиманов сейчас тоже снимает фильм о футболе. Почему футбольная тема становится столь популярной?
— Ее всколыхнул чемпионат мира. И недавнее успешное выступление нашей сборной на отборе на чемпионат Европы тоже добавило оптимизма. Я и сам болельщик. Снимать про футбол, не будучи болельщиком, сложно.
— У вас в картине собрана великолепная команда артистов — Хлынина, Гуськов, Кравченко, Самойленко, Цапник. Вы в свое время работали и с зарубежными звездами, артистами первой величины. При этом знаковую фигуру Яшина в вашем фильме сыграл дебютант Александр Фокин. Не боялись так рисковать?
— Всем ясно, что если берешь Александра Петрова, то будет касса. Наше решение взять дебютанта смелое, но я надеюсь, что этот выбор оправдается. Что касается больших зарубежных актеров, с которыми работал в жизни, то их всех отличал удивительный профессионализм, это сразу бросалось в глаза. В приключенческом бое вике «Зеркальные войны» я встретился на площадке с Малкольмом Макдауэллом, Армандом Ассанте, Рутгером Хауэром. Я был просто поражен тем, как они работают, для нас тогда это было просто удивительно. Ушедший из жизни этим летом Хауэр был уже легендой после фильма «Попутчик». Он напомнил Олега Попова — шутил, бегал, смеялся: от его сурового экранного образа не осталось и следа. Мы сразу нашли общий язык, ему так понравились съемки, что он попросил дописать сцену и снимался еще один день бесплатно. А Макдауэлл меня поразил тем, что, приходя на площадку, убирал телефон и внешний мир полностью для него переставал существовать. Он настраивался, повторял текст, все время пребывал в образе. Неуместный смех наших осветителей у него вызывал настоящее недоумение. Этот артист не просто знал до запятой текст, но еще и помнил все, что делал в кадре. Наши актеры грешили тем, что в одном дубле нос правой рукой почешут, в другом — левой, стакан то справа от себя поставят, то слева. Когда монтируешь, все это по кадру прыгает в стороны. Макдауэлл же все делал один в один. Он помнил, что в прошлом дубле сделал один глоток виски, положил один кусок льда, жалюзи открыл правой рукой — технические вещи делал как автомат. Мало того, он сам искал камеру, свет. Ему не надо говорить: «Выйди из тени партнера», он сам открывался на прибор. Это был высший пилотаж.
— Ну а среди наших таковых не было?
— Ну почему же? В моем фильме «Первый после Бога» также работал Владимир Гостюхин, игравший комбрига. Помню, мы снимали сцену в кабинете. И вот то, как он собирается, как клал деньги, чистил сапоги... — невероятно. Мы прошли мизансценически сцену, а дальше он начал наполнять образ внутренним содержанием, вдыхать в него жизнь. Это был настоящий мастер-класс актерского мастерства. И с Ниной Руслановой работать было очень интересно. Вообще, я заметил — чем человек более профессионален, тем с ним легче. Он уже все пережил и понимает, что закидоны приведут к тупиковым ситуациям.
— К «Первому после Бога» были претензии, что в нем вы достаточно далеко отошли от подлинной биографии подводника Александра Маринеско... Со «Львом Яшином» так не будет?
— «Первый после Бога» — это ведь картина не буквально о Маринеско, она о подводниках. Игровое кино подразумевает наличие неких обобщений, трактовок. Вот, когда снимали о Яшине, мы, например, прицельно обращались за разрешением к его супруге — можем ли включить в картину эпизод, который полностью вписывается в характер Яшина, но на самом деле с ним не происходил. Она прочитала сценарий, подумала и дала разрешение, потому что сцена работала на раскрытие характера героя.
— Недавно вы сняли военный фильм, действие которого происходит во времена Первой мировой войны. Удивляет количество просмотров на You Tube — оно перевалило уже за 6 миллионов...
— «Осовец» (так называется фильм) — российская крепость, которая была осаждена немецкими войсками, но русский гарнизон героически отразил все попытки штурма. Я хочу сейчас из короткометражного сделать полнометражное кино, ищу финансирование, тема очень заинтересовала зрителей.
— Как считаете, каково должно быть соотношение в кинотеатрах развлекательного и серьезного кино? И что вы сами смотрите?
— Сегодня мне, прежде чем что-то вообще посмотреть, нужно два часа потратить, чтобы выбрать. Как и все зрители, я боюсь разочарования. Хуже всего, когда фильм не оправдывает ожиданий. Иногда мне хочется посмотреть комедию и отключиться. А иногда хочется фильма с внутренним смыслом. Фильмы ужасов вообще не воспринимаю — это кино для молодежи. А вот триллеры люблю, потому что этот жанр как раз на грани искусства и развлечения. «Психо» Хичкока или «Молчание ягнят» Демме привнесли эффект разорвавшейся бомбы. Там все — на полутонах. Как и в «Ведьме из Блэр» — ничего не показано, но саспенс бесконечный.
— Хичкок-сценарист говорил, что «нет ничего страшнее неплотно запертой двери». Вот и у Тарковского в «Сталкере» герои просто идут по полю, никакая нечисть не выпрыгивает, а какое напряжение!
— Я так понимаю, что мы с вами подошли к теме дефицита хороших сценариев. Да, сегодня режиссер должен сам садиться со сценаристом, писать, придумывать. Это кропотливая работа, причем за нее никто не платит. Но иначе — никуда. Я сталкиваюсь с людьми, которые читают сценарии вагонами, а выбрать нечего. В период развала страны именно эта профессия более всего пострадала. Потому что режиссеры, операторы, художники отправились на ТВ снимать рекламу и как-то продержались. А сценаристы оказались не у дел, начали писать романчики, а потом и вовсе разбежались. И когда через 10 лет хватились, то поняли, что никого нет. В кино, к сожалению, без преемственности поколений никуда.
— У вас есть новелла в фильме Егора Кончаловского «Москва, я люблю тебя». Как выразилась ваша любовь к нашему городу?
— Фильм состоит из отдельных новелл, это парафраз проектов «Париж, я тебя люблю», «НьюЙорк, я тебя люблю». Задачей было снять историю о Москве так, как мы ее чувствуем. Я снял «Этюд в светлых тонах» про человека, который живет перевернутой жизнью. Моя героиня может рисовать только по ночам, она работает в метрополитене, а днем спит. Но во мраке подземелья пишет солнечные светлые этюды. Я был и сценаристом, и снимал сам. Это кино авторское, творчество чистой воды. Никто в мою работу не вмешивался, и это было счастье.
— А бывало и наоборот?
— Ну, за тридцать лет работы в кино все бывало. Тем более что я — из кинематографической семьи. Мой дед работал режиссером в кино с 1931 года, и отец тоже был режиссером. Так что я об этой профессии кое-что знаю. Сегодня режиссер — очень зависимый человек. Надо быть или продюсером своих фильмов, как Никита Михалков, которому никто ничего не может сказать. Или идти на компромиссы. Потому что в контрактах есть пункт: «В случае разногласий окончательное решение принимает продюсер». Это означает, что, по сути, у режиссера права голоса нет никакого. Хорошо, когда продюсером является Сергей Сельянов — который сам режиссер. Но такая удача выпадает не всем.
Лучшие фильмы Василия Чигинского:
— Первый после Бога
— Зеркальные войны. Отражение первое
— Москва, я люблю тебя! (новелла «Этюд в светлых тонах»)
— Атака мертвецов: Осовец
— Лев Яшин. Вратарь моей мечты
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Нужно гордиться великим земляком
Василий Фролов, консультант картины, внук Льва Яшина:
— Планомерная подготовка к съемкам, работа над сценарием началась около пяти лет назад. Первоначально я был дублером главного героя Александра Фокина. Я сам в юности занимался футболом и всю футбольную составляющую взял на себя, участвовал в постановке сцен. Мне нужно было расставлять ребят по полю, чтобы они правильно попадали в кадр. Я посмотрел массу игр с участием деда, прочитал газеты, журналы. Полностью изучил всю его игровую карьеру, все его движения. И сейчас понимаю за счет чего он смог стать таким великим.
Лично я к профессиональной спортивной карьере оказался не готов морально. Сам для себя ставил слишком высокую планку, я ведь внук великого футболиста Льва Ивановича Яшина. Сейчас я руковожу детской вратарской школой. Я не тщеславный человек, и в своей работе для меня никогда не была стимулом популярность. Для меня важнее результат работы. Предсказываю, что фильм будет очень популярным. Картина покажет Льва Ивановича, каким он был в жизни, особенности черт его характера, а также благодаря чему достиг таких выдающихся результатов в футболе. Понимаете, Москва — это был родной город для Льва Яшина. Нужно, чтобы москвичи знали, что он в этом городе родился, рос и вырос в великого футболиста Льва Яшина. Этим нужно гордиться.
СПРАВКА
Василий Валерьевич Чигинский (род. 4 июня 1969 года, Ленинград) — российский кинорежиссер и сценарист. С 1986 года начал работу в кино в качестве ассистента режиссера на киностудии «Леннаучфильм». В 1995 году окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская В. Н. Наумова). Обладатель призов фестивале «Сталкер», «Каннские львята», «Фестиваля фестивалей» и других. Награжден орденом Святого князя Александра Невского.
Читайте также: Анатолий Сивушов: Продолжение «Бригады» может быть