Немец от фрицев спас

90 ролей на театральной сцене и 70 в кино сыграл фронтовик и инвалид Великой Отечественной войны, бывший легендарный директор театра на Таганке Николай Лукьянович Дупак.

Николай Лукьянович Дупак, заслуженный артист России и Украины, и сегодня, в 98 лет, не потерял своей мужской красоты. А со старых черно-белых фотографий на меня и вовсе глядит гарный хлопец. Дупак родился в селе Донецкой области, на Украине, перед самой войной поступил в Ростовское театральное училище, и в 1941 году он уже был утвержден на роль Андрия в фильме «Тарас Бульба», снимавшемся на Киностудии имени А. Довженко. Так что, можно сказать, что Великую Отечественную войну он встретил на съемочной площадке в Киеве. И было все в точности, как в песне: «Киев бомбили. Нам объявили, что началась война»... Именно на тех съемках начинающему актеру выпало учиться верховой езде. Лошадь Ежевика досталась ему своенравная, даже вредная. Может быть, поэтому уже с первых уроков Дупак выработал привычку крепко держаться в седле. Что в дальнейшем ему очень пригодилось...

— 22 июня я проснулся от громкого гула самолетов, которые, казалось, еще немного и заденут крышу гостиницы «Континенталь». Меня в нее поселили на время съемок. Когда я вышел на балкон, сосед мой, военный, разглядывал со своего балкона небо. Помню, он предположил, что начались учения Киевского военного округа. А потом мы увидели кресты на самолетах. И уже через какие-то секунды один за другим послышались звуки взрывов. Первой досталось переправе через Днепр, — вспоминает ветеран.

Ужасная картина открылась ему по дороге на киностудию, из окна трамвая. Одна бомба попала в самый центр базарной площади. Возле глубокой воронки лежали тела многих людей.

— Через неделю из дома пришла телеграмма о том, что из Таганрогского военкомата, к которому я был приписан, принесли мне повестку на фронт. Я время на переезды тратить не стал, обратился в военкомат в Киеве. Мне предложили в пехоту пойти, а я в кавалерию попросился. Напрасно, что ли, на киносъемках в манеже обучался? — задается риторическим вопросом Николай Лукьянович.

Кавалерийские курсы командного состава в Новочеркасске должны были продолжаться до 1942 года. Но немцы в августе 1941-го уже подходили к Ростову. И тогда наперерез им бросили юных кавалеристов.

— В то время у меня был замечательный каурый, очень редкой масти, коник Орсик. Умный, все, как человек, понимал, а может быть, и больше. В этот первый для меня бой наш дозорный отряд нарвался на фашистские танки. Ох, досталось нам тогда! Я получил серьезное ранение в горло. Если бы не Орсик, не сидел бы я сейчас здесь перед вами, — с благодарной улыбкой вспоминает о своем боевом друге Дупак, проверяя рукой зарубцевавшуюся старую рану. — В полуобморочном состоянии я сжимал из последних сил гриву коня, а он галопом мчал к полевому госпиталю целых 11 километров. Сам все понял, вот как! В бою в районе знаменитого Бежина луга Дупака, уже ставшего командиром взвода конных разведчиков, от верной смерти опять спас конь.

— Мы двигались в направлении Брянского фронта. Со второй годовщиной организации нашей дивизии нас приехал поздравить командующий фронтом Константин Рокоссовский. В 10 километрах стоял отдельно еще один наш полк. И мне поручили от имени Рокоссовского их поприветствовать. Выехали небольшим отрядом. На обратном пути попали под минометный огонь. Мина разорвалась аккурат под брюхом моего Кавалера. Жеребчик погиб сразу же, а я получил серьезную контузию, — вздыхает ветеран.

Из-за контузии у него пропал слух, нарушилась речь. Чтобы поправить здоровье молодого комвзвода, его отправили на лечение в специализированную клинику в Москву.

— Восстановился окончательно я совсем неожиданно. Прогуливался по вечерней Москве, и вдруг у Красной площади из уличных динамиков грянула песня: «Вставай, страна огромная»! И я ее услышал... И точно мир мне заново открылся.

Но вернуться в свой взвод поправившийся лейтенант мог только после выполнения особо важного поручения командования. Он должен был для своей дивизии добыть духовые инструменты. Командир полка Евгений Корбус считал, что кавалерии без музыки нельзя. И кому еще, как не артисту Николаю Дупаку, по плечу формирование военного оркестра. В одной из пожарных частей нашлось целых 12 медных труб.

— В полку, кроме меня, еще пятеро парней, способных к творчеству, обнаружилось. Через два месяца мы уже вполне слаженно трубили кавалерийские марши: «Мы красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ», — тихонько начинает напевать ветеран.

Кому-то сегодня может показаться, что кавалерия в Великой Отечественной войне не могла сыграть заметной роли. В противостоянии с мощной техникой она, конечно, проигрывала. Но в атаке на опережение, когда добавлялся еще и фактор внезапности, конная армия выходила победительницей. В 1943 году перед кавалеристами поставили задачу освободить важнейший железнодорожный узел, город Валуйки.

— Через эту станцию постоянно шли в одном направлении эшелоны с продовольствием, с оружием из Европы — немцам под Сталинград. Перед нами поставили задачу — город освободить. Трое суток, в основном по ночам, по бездорожью, втайне от всех, прячась по оврагам и лесам, мы гнали коней. И команда была — лошадей не жалеть. Некоторые седоки не выдерживали, падали. А лошадки все вынесли. И в Валуйки мы словно влетели. Помню, в дежурной станционной будке наткнулись мы на оставленные на столе шикарные хромовые сапоги, но не рискнули к ним прикоснуться. Боялись, что их успели заминировать, — вспоминает ветеран.

По итогам операции 6-му кавалерийскому корпусу присвоили звание «гвардейский». Дупака же наградили орденом Красного Знамени. В Валуйках же Николаю Дупаку повезло найти себе крепкого здорового коня — битюга.

— У немцев мы его позаимствовали, — смеется Николай Лукьянович. — Немцем его я и назвал. А я после контузии из седла в сани перебрался, и вот в Харьковской области под Мерефой страшный бой завязался, где меня снова ранили. Мы с моим коноводом Коваленко задержались перед отправкой в госпиталь в Тарановку. Подъезжаем к ней, а там вместо наших меня фрицы встречают. Все врачи, медсестры убиты. Уходили мы с Коваленко от фашистов на битюге. Эх, как он мчал от автоматных очередей, как через канавы перескакивал... В общем, вывез Немец нас к своим!

Однако после этого у Дупака осложнились ранения, открылся туберкулез. Лечение закончилось второй группой инвалидности и вынужденным комиссованием.

— День Победы я тоже встретил на съемочной площадке, только уже в Москве, — говорит ветеран. — Я тогда проходил пробы в картину Игоря Савченко на «Мосфильме». Вот с ним-то мы на машине и поехали 9 Мая на Красную площадь.

Как вспоминает Николай Лукьянович, уже на Манежной площади народу собралось невообразимое количество, пройти было невозможно. Но артиста в военной форме с наградами, да еще на костылях, люди пропустили, начали обнимать и попытались подбросить в воздух.

— Я радовался, конечно, смеялся, но очень просил меня не трогать: раны еще давали о себе знать.

Читайте также: Великая Отечественная война коснулась каждого