Никита Павленко: Говорю, что думаю
Цыпа из «Закона каменных джунглей», вербовщик Мурат из «Колл-центра», Боб из «Родных» — герои у молодого актера Никиты Павленко получаются дерзкими, и лиричными. На канале ТНТ 24 мая стартует новый сезон сериала «Мир!Дружба!Жвачка!», в котором Павленко сыграл одну из сюжетообразующих ролей. В интервью «Вечерке» актер рассказал читателям об отношении к своему персонажу и его поступкам.
Во втором сезоне сериала «Мир! Дружба! Жвачка!» про лихие 90-е зрители вновь будут следить за несколькими историями, включая судьбу паренька Вити — героя Никиты Павленко. С вопроса об отношении актера к персонажу и начался разговор.
— Никита, ваш Витя предает друга, этому можно найти оправдание?
— Человека, которого играешь, обязательно нужно любить и оправдывать. Даже чтобы сыграть Чикатило, надо оправдать и понять это сумасшествие, как бы трудно ни было. Он же не считал себя плохим человеком, при огромном количестве его жертв. И так — с каждой ролью: что-то дается легче, что-то — сложнее. А иначе просто нельзя.
— Какие аргументы находите в пользу Вити?
— Думаю, зритель, которому это важно, найдет их сам. Хотя, конечно, можно воспринимать его и шаблонно, как предателя. Но возникает вопрос: почему парень так поступил? А ведь Витя оказался перед выбором — лучший друг или любимая девушка. И на предательство друга пошел во имя любви... Но это как раз очень подробно покажут в новом сезоне.
— Как вы считаете, где пролегает грань дозволенного в показе жестокости на экране?
— В принципе, искусство имеет право на все. Но важно, какие средства художественной выразительности выбирают создатели, как ими пользуются. Взять того же «Брата» — фильм, который я очень люблю: по-моему, Балабанов делает героя Бодрова абсолютно не положительным персонажем, который проходит через ряд очень неприятных ситуаций. Или, например, испанский режиссер Гаспар Ноэ и его жестокость. При этом он выбирает определенные, скажем так, художественные одежды, которые привлекают своего зрителя. Кто-то может и хочет такое смотреть, другой — нет. Важно, как художник с этим обращается. Одними и теми же красками и кистями можно грубо закрасить стену, а можно создать шедевр.
— Вам приходится играть героев, которые проживают тяжелый опыт — боль, смерть. Как в этом находиться? Как это сказывается на вас?
Состояние, которое испытываешь после того, как сыграл сцену, не важно в комедии или в драме, я называю адреналиновой тоской. После напряженной работы человека лучше не трогать минут двадцать.
По-моему, замечательно об этом сказал Розенбаум — что нельзя подходить к артисту двадцать минут, потому что никто же не беспокоит летчика-испытателя после важного полета, никто не дергает хирурга после операции на сердце... Человеку необходимо время на выдох. Это состояние, когда ты находишься в прострации и не совсем понимаешь, что происходит. Грубо говоря, ты словно на космической ракете начинаешь посадку. И, когда она уже осуществилась, когда ты пришел в себя, происходит какой-то выдох...
Но мне это нравится, иначе бы я этим не занимался.
— Кстати, про ваш путь в актеры. Вы же с первой попытки поступили к Константину Райкину в Школу-МХАТ, а через год Из-за съемок?
— Отчасти. За период обучения я поменял свое к этому отношение. Театр, безусловно, вечен. Но в современном мире огромное количество молодежи предпочитает сниматься в кино, а не работать в театре. Потому что играть в репертуарных спектаклях — быть их заложником по времени. А значит, терять возможность зарабатывать деньги, получать новые навыки на площадке. Да и в кино у тебя есть возможность воплотить много разных ролей. А в театре один и тот же спектакль ты будешь играть лет пятнадцать. Хотя, конечно, в театре ты что-то копишь. В кино же тратишь. Сейчас я на сцене не играю.
— Вы продолжили обучение на театральном в одном из московских вузов?
— Скорее вольнослушателем. Научиться театральному искусству можно только у профессиональных мастеров.
— Сейчас вы продолжаете получать новые знания?
— Конечно! Я думаю, что вообще нельзя останавливаться в развитии. Мое обучение происходит всегда — на каждой площадке, с более сильным и опытным партнером, у которого богатый инструментарий.
— Вы снялись в фильме Люка Бессона «Анна». Насколько опыт работы с зарубежной командой отличается от съемок в отечественном кино?
— Главное отличие в том, что там все, кто причастен к процессу, невероятно любят свое дело. Сразу видно, что каждый занят в профессии не по знакомству или блату, а потому, что искренне увлечен тем, что делает. Там на первом плане культура уважительного отношения к профессии. В нашем кинематографе это, к сожалению, не так развито. Еще там огромная концентрация внимания на задаче и отличная координация.
— Чему вы там научились?
— Как я говорил, лучшего обучения, чем сильный партнер, не найти. Только в таком взаимодействии и растешь. Замечая, как Люк Бессон в свои 60 лет сам держит камеру на плечах, нельзя не проникнуться. Это о многом говорит. Он мог бы найти кого-то, кто снимал бы ему кино. Но предпочитает заниматься всем процессом сам — с нуля. И я понимаю, что как актер тоже должен быть режиссером своей роли от начала и до конца, полностью прорабатывать ее до деталей.
— Расскажите, как вы работаете над персонажами.
Если говорить об актерской кухне, то у каждого свой подход. Один из моих маленьких секретов — я люблю смотреть документальное кино, когда готовлюсь к роли. Потому что именно в этом искусстве можно найти неподдельных персонажей — увидеть настоящих людей. Это намного проще, чем искать такие образы в реальности.
Хотя, например, если тебе надо сыграть психбольного, то ты едешь в психиатрическую больницу и наблюдаешь за теми, кого предстоит играть.
Грубо говоря, ты находишь какого-то персонажа и «берешь взаймы» его жизнь. Отталкиваясь от прототипа, начинаешь сотворять героя. Но ты не можешь сыграть непосредственно другого человека. Всегда получается нечто третье — он, я, и после смешения этого возникает новый цельный персонаж. И его обязательно нужно любить, когда над ним работаешь. А также отпускать после того, как фильм будет готов, в самостоятельную жизнь, на суд зрителя.
— Кроме наблюдений, приходится и много читать?
— Да, немало. Как учат в театральных институтах, в день ты должен прочитывать как минимум 20 страниц драматургии, прозы или стихов для тренировки памяти. Но в основном приходится читать киносценарии, и не всегда качественные. Примешь ли ты в них участие или нет, но читать то, что приходит на почту, стоит.
— А не по работе?
— Когда мне хочется прочитать что-то для души, я скорее выберу классику, чем буду тратить время на современную публицистику. Самая моя любимая книга — «Братья Карамазовы» Достоевского — была, есть и остается. Также очень люблю Довлатова. Могу почитать наизусть что-то из нашей золотой классики, из того же Пушкина, на чем мы все учились.
— Если говорить о современной поэзии, кого бы вы назвали поэтами нашего времени?
— По мнению Андрея Вознесенского, Андрей Лысиков, он же Дельфин, является последним поэтом России. Я с этим согласен. Это особенно очевидно, если не только слушать его композиции, но и читать стихи, в частности не так давно изданную «Детскую книгу». Я считаю, это нечто великое. А творчество Хаски, он же Дима Кузнецов — это некое отражение современности и ее стиля художественной панельной поэзией.
Сейчас не все помнят о замечательном уральском поэте 80–90-х Борисе Рыжем.
Одно время примером женской поэзии для меня была Вера Полозкова. Но теперь она пишет на темы, которые мне абсолютно не близки. Это не мое.
— А что вы называете своим?
— То, что составляет меня как личность, что я могу посоветовать другим людям и что может повлиять и на их формирование, если, конечно, окажется в их вкусе, подойдет им. И у меня есть замечательная возможность доносить это «свое» до зрителя через роли. Все, что я делаю, на что соглашаюсь — в первую очередь моя ответственность как артиста. Я никогда не буду говорить того, чего не думаю, что не соответствует моим убеждениям, что предполагает под собой ложь. Избегая этого, как минимум можно оставаться честным с самим собой.
ДОСЬЕ
Никита Павленко родился 1 января 1992 года в Волгограде. После школы, в 2009 году, поступил в Школу-студию МХАТ на курс Константина Райкина. Дебютировал в сериале «Черкизона. Одноразовые люди» в 2010 году. В его фильмографии фильмы: «Выпускной», «Пятница», «Эластико», «Зима», «Родные», сериалы: «Закон каменных джунглей», «Проклятие спящих», «Вне игры», «Мастер» и другие.
Читайте также: «Хватит халтуры!»: актриса Марина Федункив — о разочаровании в мужчинах