«Очень серьезный конфликт»: Владимир Кехман — об увольнениях, разграблении МХАТа и возвращении Дорониной

Владимир Кехман был назначен гендиректором МХАТа имени Горького 27 октября. С новым руководителем побеседовал журналист Евгений Додолев.

— Владимир Абрамович, сразу после своего назначения вы взорвали богемный мирок — начались увольнения и заявления… Так и было задумано?

— Ну, в связи с тем, что назначение было неожиданным, плана как такового у меня не было.

— То есть и для вас это назначение стало неожиданностью?

— Ну конечно. Я Эдуарда (Эдуард Бояков был художественным руководителем МХАТа имени Горького с декабря 2018-го по декабрь 2021 года — прим. «ВМ») до этого видел два раза в жизни, с Захаром (Захар Прилепин — писатель, общественный деятель. В декабре 2018-го был назначен заместителем художественного руководителя МХАТа имени Горького — прим. «ВМ») даже не был знаком. Мы поговорили, обсудили, и дальше я съездил в Минкульт, попросил документы. В связи с тем что я в третий раз принимаю новый театр (бизнесмен и театральный деятель Владимир Кехман в 2015–2017 годах был гендиректором, в 2017–2021 годах — худруком Новосибирского государственного театра оперы и балета. В 2007–2015 годах был генеральным директором Михайловского театра — прим. «ВМ»), у меня есть определенный набор действий, который я при этом совершаю. Главное — это финансовая дисциплина, которая позволяет мне сразу понять, в каком состоянии находится театр.

И когда я получил СМС от главного бухгалтера, что у них на счетах два миллиона рублей и платить им зарплату нечем, конечно, меня это удивило. И мы встретились еще раз 28 октября с Эдуардом уже непосредственно в театре и с исполняющим обязанности генерального директора Олегом Михайловым, которые попытались мне рассказать, где деньги. Но не смогли этого сделать. Поэтому в этот день мне пришлось сразу уволить Михайлова, а дальше уже мы расстались с Бояковым, потому что работать с этими людьми смысла нет никакого.

На сегодняшний день в театре очень серьезный конфликт между людьми, которые работали с Бояковым, и теми людьми, которые работали с Татьяной Дорониной (художественный руководитель и директор МХАТа имени Горького (1987–2018), с 4 декабря 2018 года — президент театра — прим. «ВМ»). Например, есть такая Лидия Матасова, знаменитая актриса, она сама преподает речь, а ее заставляли ежедневно приходить и брать уроки речи. Попирание всех мыслимых и немыслимых театральных традиций...

Или, например, ко мне подходили режиссеры и говорили, что Бояков заставлял их просто менять тексты в своих же спектаклях, он менял мизансцены в спектаклях Дорониной. Это вещи, которые делать, наверное, все-таки нельзя. Я вообще не могу серьезно воспринимать его как режиссера. Он для меня в этом плане никто. Он продюсер, да, но никакой не режиссер. Ты объясни мне, ты какое имеешь отношение к МХАТу? Где ты и где МХАТ?!

Я случайно узнал, что художник по костюмам спектакля «Женщины Есенина» (новый спектакль театра по книге Захара Прилепина «Семь женщин Есенина» — прим. «ВМ»), некая Ирена — это художник, которого я исключил из «Аиды». То есть она рисовала плохо, я смотрел-смотрел, ждал-ждал, а потом, когда в очередной раз она пришла сдавать костюмы, сказал: «Так, все! Больше не хочу, до свидания».

Режиссер спектакля «Женщины Есенина» Галина Полищук на первой встрече со мной просто молчала. Потом уже я от нее узнал, что Бояков сказал, чтобы она мне вообще ничего не говорила. А Полищук — интересная такая девушка, была фактически выгнана из Латвии и работает сейчас в России. Мне ее отрекомендовали как очень хорошего постановщика.

— «Выгнана» — за что?

— За свою пророссийскую позицию. Мне она очень нравится. Сейчас она раскрылась…

Надо решать вопрос, как из съемочного процесса Екатерины Волковой (исполнительница роли Айседоры Дункан в спектакле — прим. «ВМ») ее забрать, чтобы они отдали нам ее на начало декабря. Потому что у нас 3 и 4 декабря премьеры. Целая история для нас…

— Когда вы говорите «для нас», кого имеете в виду?

— Для нас — людей театра. Это же просто беспрецедентный случай — во МХАТе не было даже такого понятия, как режиссерское управление, не было такого понятия, как расписание на месяц вперед. У артистов на день вперед расписания не было, они не знали, будут они на следующий день заняты или нет.

— В соцсетях пишут, что «Кехман смог убрать Боякова, потому что тот абьюзер». Это правда?

— Для меня это вообще не имеет никакого значения.

— А что имеет значение, скажите? Только деньги?

— Для меня имеет значение только зритель. Создание собственного зрителя. Дело в том, что при Татьяне Васильевне Дорониной в 2015 году было 345 тысяч зрителей. В 2019-м (год хороший был, допандемийный год) было 225 или, может быть, 240… Для МХАТа, который обладает залом в 1350 мест, это очень мало.

У Татьяны Васильевны была субсидия, не поверите, 160 миллионов рублей. А зарабатывал театр в этот момент 145. То есть феноменальная эффективность! Сегодня там минус 168 миллионов рублей.

— Говорят, что чуть ли не сам Владимир Путин санкционировал ваше назначение. Это преувеличение?

— Меня назначила министр культуры Российской Федерации Ольга Борисовна Любимова.

— Возвращение Дорониной обсуждается на каком-то уровне?

— Нет здесь никакого уровня. Это директорский театр, это мои компетенции. С Татьяной Васильевной обсуждаю, безусловно, ее приезд в театр. Она президент театра, и мне бы очень хотелось, чтобы она посмотрела свои спектакли, приехала, поговорила с людьми. Она 26 января 2019 года ушла из театра и больше ни разу не приходила. Эдуард ни разу не зашел к ней за это время. А она ждала, когда он придет, поговорит.

— А с Захаром Прилепиным у вас какие отношения?

— Никаких. Я его попросил, чтобы он занялся продвижением спектакля, сделанным по его книге, и это все на сегодняшний день. Мне он ответил на все вопросы, которые меня интересовали, эти ответы меня полностью удовлетворили. И пока просто нет предмета для общения.

— Недавно прочитал, что вы являетесь автором термина «либераст». Так и есть?

— Ну, так говорят. Я употребил это выражение в 2015-м. Если до этого так не говорили о них, то тогда действительно я в одно слово определил этих людей.

— Ну, насколько я понимаю, здесь-то вы совпадаете с Бояковым — в оценке группы людей, которых так называют…

— Я честно скажу, что никогда не разделяю ни с кем своих убеждений.

— Вас характеризуют как воинствующего православного. А Александр Невзоров употребляет такой термин, как «православие головного мозга». Отразятся на политике театра эти ваши убеждения?

— Мои убеждения были использованы всего лишь раз в политике театра, когда я уничтожил спектакль под названием «Тангейзер» (одна из самых знаменитых опер Вагнера в 2014 году была поставлена в Новосибирском театре оперы и балета режиссером Тимофеем Кулябиным. 31 марта 2015 года Владимир Кехман, ставший директором театра, снял спектакль с репертуара как оскорбляющий чувства верующих — прим. «ВМ»). Это была моя личная позиция. Если бы мне представилась возможность сделать это еще и еще раз, я бы поступил точно так же.

А когда я вошел в театр и увидел в кабинете Эдуарда горящие лампады, меня это удивило, честно сказать. Кроме этого, я обнаружил, что в театре есть комната, где хранятся... мощи, целая молельная комната, где раньше сидели водители. И когда мы освящали театр, у меня даже священники и дьякон спрашивали: «Слушайте, а что это такое? Мощи должны храниться только в храме». Кто мог вообще их в театр передать? Более того, подходили некоторые персонажи от Боякова и просили вернуть им... какие-то личные иконы или еще что-то. Я сказал: «Конечно, конечно, мы все отдадим, когда разберемся, как это в принципе попало в театр и что в театре делало». Странная история.

А что касается Невзорова, могу сказать одну вещь только. Когда Господь хочет наказать человека, он лишает его разума.

— С Ольгой Бузовой не очень понятная мне история — по поводу полумиллиона, которую вы не желаете ей отдать…

— То, что касается Бузовой… Я уже много раз говорил и повторю — Ольга лукавит. У нее было два контракта, каждый на сумму по 117 тысяч рублей. Спектакль «Чудесный грузин», где она играла, я снял. За два дня до начала спектакля 225 билетов были проданы на сумму 448 тысяч. Ну, это несерьезно. Поэтому мы ей ничего не должны и платить ничего не собираемся.

— Разве вы не считаете, что кумиры молодежи, все эти тиктокеры, героини «Инстаграма», могут привлечь свою аудиторию в театр? Та же Бузова в «Чудесном грузине» заинтересовала пользователей соцсетей, они узнали о существовании этой площадки. Разве это не есть ресурс, который можно использовать?

— Я пока плохо ориентируюсь в московской публике, зато могу судить по Новосибирску. Это действительно самая активная и самая интересная для нас часть публики — молодежь в возрасте 14–22 лет. Поэтому сегодня есть уникальный продукт — «Пушкинская карта» (проект начал действовать с 1 сентября 2021 года. Благодаря ему люди от 14 до 22 лет могут бесплатно посещать культурные мероприятия по всей стране — прим. «ВМ»). То есть все уже сделано, а наша главная задача — создавать контент. Вот это и будет момент истины. Что касается Бузовой и других людей, которые не имеют отношения к театру, это очень сложный вопрос. Конверсия в моем понимании — ноль.

Ну да, есть Цискаридзе — человек, который сегодня по эффективности номер один в России. Но не Бузова и не Моргенштерн. Театр все-таки не концерт и не кино. Театр — история просветительская в первую очередь.

Есть такое понятие «достиженцы» — это та молодежь, которая участвует во всех этих конкурсах, как Ксения Разуваева (руководитель Федерального агентства по делам молодежи с мая 2017 года — прим. «ВМ»). Вот они, «достиженцы», меня очень сильно интересуют. Я хотел бы, чтобы они попробовали прийти в театр. Мне кажется, им понравится. Я отец пятерых детей, и я вижу по своим детям, и маленьким, и взрослым, — им тяжело. Прямо реально очень тяжело ориентироваться в сегодняшней жизни.

— У ваших детей тоже есть Instagram?

— Ну, наверное, только у старшей дочери.

— А вы не активный пользователь?

— Я просто просматриваю его. У меня нет необходимости в этой коммуникации.

— Вы сказали, что собираетесь делать акцент на просветительской деятельности. Эта площадка как раз портал общения с молодыми.

— Вы же говорите сейчас лично обо мне, а я говорю о другом. Я никогда не смешиваю личное с общественным. Вот во всем, что касается театра, мы будем очень активны. Про этот театр говорил Эдуард: «Мы номер один», но непонятно, по каким критериям…

— По хайпу — точно.

— Ну, послушайте… Это несерьезно! Наша задача — это «Пушкинская карта». Мы должны показать молодежи, что театр — это их место. Это наша главная задача. И задачу эту поставила, не поверите, именно Доронина. Она мне сказала: «Я тебя прошу — ищи новых драматургов, новых режиссеров. Прошу тебя, пожалуйста!» Я говорю: «Татьяна Васильевна, где их взять?»

— Как — «где»? А Богомолов? А Молочников?

— Богомолов — мой товарищ, которого я очень люблю. С Молочниковым мы незнакомы. Вы поймите, у каждой эстетики есть свое место. История Станиславского и Немировича-Данченко заключалась в следующем — они строили общедоступный театр, который воспитывает души людей. Давайте мы сначала это построим, а потом займемся какими-то мощными прорывами. Я постараюсь это сделать. Вот сейчас мы с Андроном Кончаловским будем возвращать его знаменитый спектакль. Это один из последних проектов, который был задуман мною в Новосибирске. Я привык работать с мировыми лидерами. Я хочу, чтобы «Чеховский фестиваль» был резидентом МХАТа, обязательно. Я считаю, что это главный фестиваль страны, «Золотая маска» близко не стояла.

Ненавистное мне слово «хайп» — это не про нас. Нам это не нужно. Это не стоит ничего. Я имею в виду эстетику и тех людей, которые находятся вокруг меня. Это и молодые, с одной стороны, перспективные дирижеры, режиссеры, сценографы, а с другой стороны, люди, которые всю жизнь работали в этом театре, во МХАТе, — 92 человека, и я обязан предоставить им работу.

— А если Доронина не сможет или не захочет вернуться? Кто тогда?

— У меня есть кандидатура. Я не назову его. Но он точно справится. Но сейчас это не главное. Дело в том, что театр... а) разграбили и б) 50 лет в нем не было ремонта вообще никакого.

— Ремонт теперь будет, я так понимаю…

— Очень надеюсь, что в следующие два года, к 125-летию, сделаем шикарный ремонт.

КСТАТИ

Как сообщил гендиректор МХАТа имени Горького Владимир Кехман во время очередного собрания труппы, с 1 июля по 1 ноября 2022 года театр закроют на ремонт.