Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Приметы и советы

Автор

Кира Карпенко
Тоже мафия
[i]Ожидается, что 12 июня Анатолию Малкину и компании АТВ будет вручена Государственная премия за программу «Старая квартира». За деятельностью АТВ мы наблюдали с 1988 года. За это время руководимая Малкиным компания произвела серию блестящих телевизионных проектов — «Старая квартира», «Времечко», «В поисках утраченного», «Пресс-клуб». Большая доля эфира ОРТ, РТР, ТВЦ, ТВ-6 заполнена продукцией АТВ. Малкин тоже хочет свой канал. И даже два — на одном деньги зарабатывать, на другом души спасать. Корреспондент TV-Текста встретилась с президентом компании АТВ [b]Анатолием МАЛКИНЫМ,[/b] чтобы узнать, как он собирается это совместить.[/i][b]ТТ: Ваши программы есть на всех каналах. Какую оценку вы могли бы дать каждому из них? А.М.: [/b]Нам приходится приспосабливаться. Вообще, изучив всех вещателей, я понял, что ими движет. Во-первых, это желание, мягко говоря, сэкономить. Вещатели все сами занимаются производством, не желая отдавать часть выделяемых средств стороннему производителю. Такое положение вещей приводит к тому, что создаются внутренние лоббисты. Они проталкивают в сетку не всегда качественный продукт, не давая проявиться качественному. Во-вторых, желание выполнить политические установки. И втретьих, стремление построить телевидение, как свой театр. Есть у нас несколько продюсеров (особенно один отличается), которые все подстраивают в своем тоне и считают, что их вкус — это и есть телевидение. В Англии, например, тебя никто не заставляет быть художественно адекватным администратору. Вот три вещи, которые мешают развитию производства в стране. Развитию таких взаимоотношений, когда государственные деньги тратятся на частных производителей, что на самом деле продуктивно.[b]ТТ: Вы много раз подавали заявки на участие в конкурсе на частоту. Вы хотите иметь свой канал. А каким вы его себе представляете? А.М.: [/b]У нас объединены 2 концепции — коммерческая и некоммерческая. Чтобы было телевидение, которое любит смотреть зритель, надо, чтобы рядом было телевидение, которое любит смотреть покупатель. Эти вещи надо разъединить: на одном канале деньги зарабатывать, а на другом души спасать.У нас есть чем похвастаться. Возьмите все наши передачи и представьте, что они существуют на одном канале. Будете вы тогда его смотреть? Думаю, что через 2—3 года мы могли бы быть таким же каналом, каким является сейчас НТВ. Наша задача — выстроить такой канал, который должен стать первым.[b]ТТ: Но ведь во властных структурах начнется борьба за политическое доминирование на новом канале...А.М.: [/b]Когда существует, как в Америке, более 200 каналов, вопрос о политическом доминировании не стоит. Ты оставляешь попытки использовать телевидение, так как не можешь охватить все. Телевидение — это место, где люди общаются, развлекаются.[b]ТТ: А возможно ли выстроить качественный канал в сегодняшней экономико-политической обстановке? А.М.: [/b]Еще как! Но, вообще, сегодня трудно. Телевидение обречено на то, чтобы было много качественных каналов. Время это придет, как только появится не только много хороших идей, но и много качественных рук. Для этого нужно, чтобы рядом существовали 2—3 хороших канала, на которых качество одинаковое, а художественные задачи разные.В принципе, сделать хороший канал так же просто, как построить качественный театр. А жалуются, что невозможно это сделать, те, кто работать не умеет или хочет оправдать свое бездействие. Мы жалуемся только на то, что у нас недостаточно времени. Мы готовы сейчас в 3 раза увеличить объем производства, причем при очень скромных затратах. Мы жалуемся только на то, что нам не платят деньги.Мы не можем производить программы бесплатно, а сейчас положение дел таково, что мы кредитуем многих, начиная от 1-го до 6-го канала. За наш счет они покупают фильмы, кредитуя Голливуд, развивают американское или мексиканское кино вместо того, чтобы развивать отечественное телевидение. У нас, так же, как и у ВИДа, есть ощущение, что мы можем реализоваться.[b]ТТ: Я слышала о том, что к вам в гости приходит множество творческих людей просто провести время...А.М.: [/b]Мы вообще мафия, в хорошем понимании этого слова. Отношения семейные всегда более эффективны, чем рабские, холуйские. Поэтому мы как начали выстраивать студийную атмосферу, так и продолжаем. На месте, где можно общаться и куда есть желание приходить, неизбежно должно вырасти что-то талантливое. Во-вторых, авторское ТВ потому авторское, что мы находим человека с идеей и помогаем ему реализовать ее в полном объеме. Мы хотим, чтобы автор работал с нами в течение многих лет. Некоторые люди от нас ушли, потому что в какой-то момент они почувствовали, что устали от необходимости соответствовать своему таланту.[b]ТТ: Как дальше будут развиваться ваши проекты, в частности, «Старая квартира»? А.М.: [/b]Мы хотели остановить этот проект. У нас была идея 2000 годом закончить. Но поняли по письмам зрителей, что это стало частью их жизни. Тогда мы выдумали новую «Старую квартиру». Начиная с августа—сентября будем делать выездные программы:10 программ петербургских, 6 программ из Одессы, по 2 из Петропавловска-Камчатского и Тбилиси, и даже с Брайтона. Мы считаем, что каждое место заслуживает того, чтобы сделать там 1—2 программы. Это как бы «Старая квартира» России. В развитие этой идеи ребята ищут истории. Поэтому хочу сделать объявление: можете присылать заявки на программу о своем городе. Если они будут интересны — и знаменитыми людьми, и историями, и всем остальным — мы к вам приедем.Мы ищем лица в «Старую квартиру». Сейчас будем делать «Старую квартиру» Юлия Кима. Может, начнем делать эту программу в международном формате, ведь «Времечко» и «Старая квартира» — это, скорее, понятия всемирные, нежели чисто российские. Надо просто найти людей на Западе, которые бы этим заинтересовались.Почему родились «Старая квартира» и «Времечко»? Мы, советские люди, всегда думали, что новости — это то, что делается с государством, вокруг него, а на самом деле на Земле есть две главные новости — рождение человека и его смерть. Между ними — целая гора новостей, связанная с жизнью конкретного человека. Каждый может написать роман о своей жизни, и это будет жутко интересно. Вот «Времечко» и «Старая квартира» — это роман, это воспоминание о жизни. Выбросить историю из жизни нельзя. Мы думали, что, отказавшись от Сталина, от лагерей, от всего того ужасного, что было, мы станем другими, — это все ерунда. Все надо помнить и знать, и считать частью себя, иначе мы должны согласиться с тем, что мы мертвы. В этой, возможно плохой, жизни была масса хорошего — и встречи, и любовь, и открытие мира. Поэтому будем надеяться, что программа бесконечна, как и количество людей. Чем больше копаешь, тем больше оказывается невыкопанного. Кстати, Виктор Славкин собирается издавать сценарии «Старой квартиры». Пока в 5 томах.[b]ТТ: АТВ занимается продажей наработанных технологий. Это чистый бизнес или тут есть и другие цели? А.М.: [/b]Хотелось бы распространить болезнь под названием «Времечко» на всю страну. Мы считаем, что это лучше, чем болезнь под названием «Сегоднячко». Было бы неплохо сделать так, чтобы в каждом городе, который этого захочет, была своя программа, свои «Времечки».Потом мы хотели бы это объединить в какой-то большой (типа CNN) канал «Времечко». А для начала нужно сделать хотя бы раз в неделю на одном из центральных каналов передачу «Времечко — местное», где можно было бы обмениваться новостями. Я не понимаю 1-й канал, который имеет программу «Время», но не имеет «Времечка». По идее, вечером должно идти отражение времени, прожитого дня. Они пытаются многое из программы «Времечко» украсть, запихнуть во «Время». А лучше было бы честно прийти и сказать: «Ребята, давайте работать вместе». Сегодня под маркой «Времечко» объединились 7 региональных станций, к концу года их будет уже порядка 20. Будет агентство народных новостей. Самое главное, что мы соединяемся, а не разъединяемся. Это позиция АТВ.[b]ТТ: Какие проекты разрабатываются Авторским телевидением сейчас? А.М.: [/b]Начинаем производить киносериалы, только так, как мы их понимаем. Запустили сериал «Ростов-папа».Молодые, очень талантливые режиссеры и авторы переложили заново многие классические сюжеты. В Ростове у нас возникает история Кармен на примере работницы табачной фабрики и ее жениха — курсанта артиллерийского училища и т.д. В Москве мы пытаемся сделать музей «Старой квартиры». Нам кажется, что в городе должно быть место, где есть старая квартира, куда можно принести свое фото, где можно отдохнуть, пообщаться.Мы и театральные проекты запускаем, и проект утренней программы. И программу, условно говоря, «Однако», название которой у нас Леонтьев стащил. Но мы придумали другую и сейчас ее делаем, совершенно непохожую, гораздо более интересную. Мы сейчас сможем производить порядка восьми часов вещания. Был бы у нас свой канал — мы бы обязательно пригласили туда всех тех, кто на сегодняшний день составляет российское ТВ, — и ВИД, и RenTV, и других — их много талантливых. Это был бы настоящее народное телевидение.
Развлечения
Кто мало знает — много плачет?
[i]Для нас небезразлично, кто сообщает нам о том, что в мире происходит.Но к новостям на всех телеканалах у нас подход один — мы никому не верим.Могут ли новости быть объективными? Этот вопрос уже перешел в разряд вечных и практически неразрешимых. Оставляя его без ответа, мы тем не менее ежедневно утоляем информационный голод, припав к экрану верного голубого друга.Программу «Вести» (РТР) принимают на 96% территории Российской Федерации. Значит, большая часть нашей Родины видит события глазами-камерами «Вестей».А это — колоссальная ответственность.Наш корреспондент беседовала с руководителем телекомпании «Вести» Андреем БЫСТРИЦКИМ о том, каким должно быть информационное вещание на главном государственном телеканале — РТР.[/i][b]ТТ: Бывший руководитель «Вестей» Раф Шакиров планировал создать российский аналог CNN. Этот образ выдвигался, по сути, в качестве концепции обновленных «Вестей». Как вы определяете концепцию информационно-новостного вещания? А.Б.: [/b]CNN — это канал. «Вести» — это не канал, а программа в составе РТР. Я думаю, речь шла о том, что было бы, наверное, разумно и рационально создать на базе «Вестей» самостоятельный информационный канал. Здесь надо различать: одно дело — «Вести» как программа в составе канала, другое дело — информационный канал. Желательно, чтобы он появился, но это сложная задача.А информационные идеалы просты и давно всем известны. Здесь какую-то свежую, революционную мысль очень трудно сформулировать. Задачи, стоящие перед нормальным информационным вещанием, — точность освещения событий, бесстрастность и беспристрастность, способность представить разные точки зрения, то есть дать картину в ее полноте, не навязывая в то же время зрителю своего мнения.[b]ТТ: Насколько реально для коллектива «Вестей» делать лучшие в стране новости? Могут ли вообще новости на государственном канале быть объективными, а соответственно — лучшими? А.Б.: [/b]Я думаю, что при желании это возможно на любом телеканале. Не очень понятно, почему государственный канал чем-то хуже других? На частном ТВ ситуация в плане объективности даже сложнее. Беспристрастность, способность показать различные точки зрения является сущностной основой государственного или общественного канала. Государство — это инструмент общества. Общество должно знать о самом себе и о позиции государства. Это одна из дополнительных и важных задач государственного канала: если общество избрало ту или иную власть, а у нас власть избираема, то люди имеют право знать о действиях тех, за кого они голосовали, их точку зрения. Более того, знать достаточно полно и объективно. Государственное ТВ просто обязано информировать общество о деятельности власти, ее задачах и целях. Что касается частного телеканала, то он, по большому счету, не обязан соблюдать все те пропорции объективности, которые необходимы для канала «для всех», то есть государственного. Потому что частный канал принадлежит одному человеку или группе лиц, а не обществу или стране в целом, следовательно, и требования к объективности иные. В этом смысле не только российский, но и мировой опыт показывают, что все-таки наиболее взвешенная позиция не у частных каналов, а, скорее, у общественных, государственных. Я не вижу здесь никакой проблемы. Главные проблемы и вопросы возникают обычно в связи с профессиональным уровнем. Здесь есть над чем работать в «Вестях».[b]ТТ: Реформирование «Вестей»... Что под этим подразумевается в этот раз? А.Б.: [/b]Реформирование — это громкое слово. Я думаю, что на сегодняшний момент речь идет не о мерах огромного общечеловеческого масштаба. Первое — это оптимизация управления. Это рациональная, вполне конкретная и не очень крупная, на взгляд со стороны, задача. Второе — это, конечно, повышение профессионального уровня. Это требует времени. Будем надеяться, что появятся новые талантливые люди. Но и среди нынешних создателей «Вестей» очень много опытных журналистов и редакторов. Вопрос здесь в создании некоего командного духа. Очень романтично сказать «реформы», но на самом деле это кропотливый процесс, который требует повседневного труда и напряжения.[b]ТТ: Вы собираетесь продолжать политику конкуренции с НТВ? А.Б.: [/b]Я не знаю, была ли такая политика прежде. Конкуренция с другими информпрограммами достаточно очевидна. Что касается именно НТВ — не уверен, РТР и НТВ — разные каналы. Наша задача состоит в том, чтобы, опираясь на те принципы, о которых я говорил выше — объективность, точность, беспристрастность — делать наши выпуски такими, чтобы зритель знал, что в «Вестях» он получит полную, взвешенную, разностороннюю информацию, которая позволит ему верно ориентироваться в окружающем мире. Политика конкуренции — это политика качества.Конкурируют ли BMW с «Мерседесом»? Ну, наверное. Все с кем-то как-то конкурируют. Я одно могу сказать: канал, устраивающий абсолютно всех, сейчас маловероятен. Мы в «Вестях» рассчитываем на то, что у людей будет твердое убеждение — здесь они получат достаточно полную информационную картину. Смотреть еще какие-то новости — это их абсолютное право. Это не вопрос конкуренции, это вопрос нашего профессионализма.[b]ТТ: Какова, на ваш взгляд, необходимая степень вмешательства государства, политиков, чиновников в дела телевидения и СМИ в целом? А.Б.: [/b]Общественные и государственные СМИ в России должны обеспечивать связь между обществом и избранными этим обществом властями. Это не вопрос вмешательства, это вопрос информации. Слово «вмешательство» носит отрицательный характер. Я бы сказал, вопрос в том, каковы отношения между обществом, его институтами и государственными или общественными СМИ.Общество, которое, в общем, финансирует государственные или общественные СМИ, должно иметь какую-то форму контроля над ними. Во всем мире существуют наблюдательные советы, комитеты, куда обычно входят представители разных общественных организаций, властей. Они, как правило, утверждают высшее руководство канала, а также определяют некие фундаментальные критерии программ. Например, они могут поставить задачу СМИ бороться с какими-то явлениями: СПИДом, наркоманией и проч. Они же определяют базовые принципы: например, отсутствие или наличие рекламы, тех или иных фильмов, долю откровенности в них, допустимость ненормативной лексики и так далее. А в дальнейшем, как правило, такие комитеты в работу государственных СМИ не вмешиваются.[b]ТТ: В обществе нарастает возмущение по поводу попрания нынешней властью свободы слова...А.Б.: [/b]Я не разделяю опасений, что свободе слова что-то угрожает. Мне трудно в это поверить. Проблема в том, что у нас не сформулированы, не созданы институты ответственности СМИ. А ведь у нас очень много, например, газет, которые печатают непроверенную информацию, часто наносящую ущерб. Ведь мы не можем считать человека виновным до суда. А так мы читаем про какого-то деятеля, что он сделал что-то совершенно невозможное, как утверждают некие осведомленные персоны. Но, может, они это так просто сболтнули, а ущерб нанесен большой. На Западе проще, там есть издания, к которым не относятся всерьез. А непроверенные вещи в качественных СМИ часто вызывают настолько серьезные последствия, что под угрозу ставится существование всего издания. У нас же ответственность исчерпывается несколькими тысячами рублей. Это просто смешно.Другая проблема — это, конечно, уровень открытости информации и возможность доступа к тому, что необходимо для нормальной работы журналистов. Вообще есть много проблем. Сказать, что у нас идеальное общество, было бы, по меньшей мере, преувеличением.[b]ТТ: Мы о вас ничего не знаем, помимо того, что вы сделали блестящую карьеру в СМИ. Хотелось бы узнать больше...А.Б.: [/b]Свободного времени у меня нет. Для меня любопытна сама жизнь и больше ничего. Я защищался по истории педагогики и психологии, и сейчас это помогает мне в работе. Наука вообще — дело очень хорошее и интересное. Может быть, когда-нибудь, если Бог даст, я вернусь в это. Не понимаю, как можно рассказывать о себе, меня это всегда смущает.[b]ТТ: Вы успели поработать в печати, на радио, на телевидении, в информационном агентстве. Какая из этих областей деятельности вам ближе? А.Б.: [/b]Из всех сред, с которыми я сталкивался в жизни, самая интересная — научная. Потом идет литературная, пишущая среда, она уже менее толковая.Затем радио, а уж потом телевидение.[b]ТТ: Определите, пожалуйста, «программу минимум» и «программу максимум» руководителя «Вестей».А.Б.: [/b]Она одна и та же — должны быть хорошие новости. Те самые, о которых я говорил: точно, взвешенно, быстро, интересно. Посмотрев программу новостей, человек должен видеть панораму мира, России, города, в котором он живет. Человек должен обладать максимальной информацией. Пора отказываться от принципа — «кто мало знает, тот много плачет».[b]Досье ТТ[/b][i]Андрей Быстрицкий родился в 1961 г. в Москве. В 1986 г.окончил педагогический институт, имеет ученую степень — кандидат педагогических наук. Человек с научным складом ума, он был сотрудником Академии педагогических наук и до сих пор мечтает о продолжении деятельности на этом поприще. Андрей Быстрицкий работал на «Радио России», руководил социологической службой ВГТРК. Ушел с телевидения в журнал «Итоги». Административная карьера Быстрицкого начинается с назначения в 1997 году заместителем гендиректора ТВЦ. Затем работал на Русской службе BBC, затем — в оргкомитете фестиваля «Неофициальная Москва». С октября 1999 года руководил радиовещательной компанией «Маяк». С 12 апреля 2000 года Андрей Быстрицкий назначен заместителем председателя ВГТРК и руководителем «Вестей».[/i]
Развлечения
Колобки сбиваются со следа
[i]То есть фильмы их, конечно, на экране и так присутствовали. Но теперь аниматоры решительно пополняют собой ряды телепрофи. К примеру, по слухам, автор «Новых бременских музыкантов» Александр Горленко начинает свой проект на ОРТ — цикловую еженедельную передачу, вести которую будут два кукольных домовых. Во главе же наступления стоит «пластилиновый» режиссер и продюсер Александр Татарский. Это он, прославившийся некогда своей «а может быть, вороной», на собственной студии «Пилот» делал для ОРТ «Чердачок братьев пилотов» (более известный как «Чердачок Фруттис») и сейчас делает «Вкусные Истории».«Академия собственных Ашибок» производства того же «Пилота» после недели показа поднялась на верхние позиции в рейтингах — небывалый результат для канала М-1... И Татарский не намерен останавливаться на достигнутом. В программе НТВ скоро может появиться «татарско-пилотская» передача «Тушите свет».[/i][b]Шеф, я вас вижу! [/b]Студия Александра Татарского «Пилот» обладает уникальной в нашей стране базой для производства компьютерной анимации. Технология, разработанная компанией «Пилот ТВ», способна на многое. Герои Татарского «Чердачка братьев Пилотов»— Шеф и Коллега — значат для зрителей больше, чем все олигархи, вместе взятые. Но сначала, как известно, творческие мозги студии «Пилот» произвели на свет виртуальных пилотов (точнее, их математическую модель). От Братьев Пилотов — с использованием той же математическо-программной модели — отпочковались Шеф и Коллега для «Академии Ашибок». Из Шефа и Коллеги возникают... Хрюша и Степашка.Не удивляйтесь и ничего не бойтесь. Никто изгонять кукольных кумиров малышей из эфира не собирается. Просто программа студии «Пилот» «Тушите свет» творчески переосмыслила судьбу героев «Спокойной ночи, малыши». В «Спокойной ночи» живут куклы, изображающие Хрюшу и Степашку. Они постарели, вытерлись, и видно, что жизнь их не совсем удалась. Так вот, их уже не юный дух и решили использовать в «Пилот ТВ».Только тут они — герои из компьютера. Свин приобрел характер этакого полубоцмана-полупролетария с замашками депутата Шандыбина, а-ля «мы академиев не кончали, правду-матку рубим в глаза», который при этом не дурак. Заяц представлен как полуинтеллигент-неудачник. В эфире эту виртуальную компанию разбавит реальный Лев Новоженов. Режиссер ставит Хрюше и Степашке определенную задачу — готовить людей ко сну, как они это делают вот уже более 30 лет. Но не тут-то было. Они начинают решать сверхзадачу, пародируя вечерние новости.НТВ не стал связывать производителей по рукам: «Пожалуйста, без внутреннего цензора, не ограничивайте себя ни в чем. Чем острее, смешнее — тем лучше».[b]Телевидение собственных Ашибок [/b]Интересно все-таки, найдутся ли деньги на производство ежевечерней «Тушите свет» (пока готов лишь пилотный выпуск передачи). Потому что главная проблема нашей анимации — финансовая — актуальна и в приложении к анимации на ТВ. Но тут возникает и еще одна проблема — политика наших малочисленных телеканалов в отношении независимых производителей.И не воспринимайте все, что прочтете ниже, как жалобы на жизнь.Нет, нытья от Александра Татарского не услышишь: А.Т.: «Академия собственных Ашибок» показывалась на М-1, потому что никакой другой канал выдавать в эфир программу не захотел. Предпринимали попытки договориться, но руководители каналов даже не начинали с нами переговоры. Эта передача, сделанная летом прошлого года, долго лежала невостребованная. А ведь мы предлагали ее бесплатно. И отдали «Академию» на М-1 на тех же условиях. Мы маленькая независимая компания, а любое телевидение — это свой мир, и пробиться туда очень трудно, это уже крепко укоренившаяся традиция. К нам относятся на телевидении так: «Что, не наше? Не на нашем канале сделано? Не надо нам этого».Мы для всех раздражители. Каждый большой канал имеет какой-то ареал обитания, где живут дочерние, прибившиеся, сросшиеся с ним, ему же подчиненные компании. А то, что мы по-настоящему независимая компания, нас и губит. Нам нужны деньги — ведь не для себя производим. В итоге получается, что закончили, например прошлой осенью проект, и до сих пор нет ни копейки. Люди не получают зарплату, и компании практически нет.Если сейчас начнем делать что-то, то компания опять заработает, не начнем — компанию можем потерять.Мы очень благодарны М-1 за то, что они показали «Академию», но это никак не решает наших финансовых проблем».[b]Мечтать полезно [/b]Оптимистическая трагедия, знаете.При все этом — о чем без жалоб говорит Татарский — в студии «Пилот» роятся планы. Вот, например, что говорит Татарский о своей второй (после «Тушите свет») мечте: «Мы хотим вернуться к Шефу и Коллеге в их первозданном амплуа. Они все же сыщики. Мы хотим сделать проект, в котором будут рассматриваться криминальные случаи, выходящие за рамки обыденного. Это будут такие проблемы, с которыми человек, пришедший в милицию, будет отправлен в сумасшедший дом. Вдруг отчаявшиеся потерпевшие узнают, что где-то в подвале живут два старых холостяка в самом расцвете сил — Шеф и Коллега, — которые берутся за любые дела. Конечно, они пойдут к ним и поделятся своей головной болью. Шеф и Коллега — два «шизофреника», которые решают дела шизофреническими методами, и минус на минус дает плюс. Этакий детективный сериал».Все это, конечно, прекрасно, но возникает вопрос: а как же дети? Те, для кого главным образом и делается анимация? Самые благодарные ее зрители? Как же они? [b]Взрослые проблемы — детская беда [/b]Дети сейчас кроме Дональда или банкирши-разбойницы из «Новых бременских музыкантов» ничего не видят, да и это им, кажется, смотреть не хочется. Такие новые мультпроекты, как «Волшебник Изумрудного города», «Незнайка» и вышеупомянутые «Бременские», получили колоссальную раскрутку, но не завоевали той любви, которой и по сей день пользуются герои нашей анимации — Винни-Пух, Карлсон, Гена с Чебурашкой...Да та же пластилиновая ворона! Что же делать? Возможно, возвращаться туда — к нашим старым добрым и умным мультикам. В России говорят много и настойчиво о разных проблемах, но о мультипликационной беде молчат.. А ведь мультфильмы могут не только воспитывать дух и характер, но и лечить. Существуют научные разработки в области так называемой арт-терапии. Суть ее в том, что, учитывая эмоциональное влияние на зрителей, компьютерная анимация может служить хорошим стимулом и средством для решения психологических проблем ребенка. Но...«Дети нас любят, но дети не являются заказчиками, — говорит Александр Татарский. — Моя бы воля, я бы ничего политического вообще не делал и держался бы от политики подальше. Почему передача «Тушите свет» будет не совсем, но все же политической? На НТВ не ставили задачу делать что-то для детей. Поставили бы задачу, мы бы с удовольствием сделали. Мы бы никогда не сделали «Академию собственных Ашибок», если бы не спонсирующий нас экономист Годзинский. Он не меценат, и ему не интересны «Волк и семеро козлят». Технология позволяет делать и для детей, но финансовые условия не позволяют. У нас ничего детского не финансируется. И в обычной анимации тоже. А что делается — это капля в море». Действительно, изготовление одной части (10 минут) анимационного кинофильма стоит примерно столько же, сколько одна часть игровой картины. Кто же в наше жесткое время будет производить «детское»? В результате «Пилот» включается в детские проекты, но это, как правило, зарубежные мультсериалы — ведь мультиндустрия интернациональна, и телеканал, производящий мультсериал, скажем, в Канаде, легко заказывает «Пилоту» часть серий.[b]Мультики на экспорт [/b]Вся история анимации — в том числе компьютерной — складывалась, даже в нашей стране, так, что, по идее, все должно было бы быть хорошо. Но не сложилось. Происходят, хоть для нас и вполне обычные, но все же чуть ли не мистические вещи.Как так могло случиться, что, например, Алексей Харитиди, который получил «Золотую пальмовую ветвь» в Канне за фильм «Гагарин», снятый на студии «Пилот», не нашел на следующий фильм денег и уехал из России? Почему в нашей стране не нашлось средств на финансирование проекта Александра Петрова «Старик и море», который был снят в Канаде и получил «Оскара»? Странно это, ведь и затраты-то требовались минимальные — вся съемочная группа режиссера из Ярославля состоит из него, его жены, сына и оператора. Тем не менее огромные средства вкладываются в проекты, которые пытаются либо эксплуатировать прошлую славу (так произошло с «Новыми бременскими»), либо насадить диснеевскую сериальную модель (что у нас, кажется, не работает экономически). Создается мнение вполне в духе какого-нибудь почвенника — ненавистника Запада: «У нас все губят, чтобы лучшие кадры уезжали куда подальше?» Ведь при студии «Пилот» некогда существовала «Школа новых экранных технологий»: специальное учебное заведение по подготовке специалистов разного профиля в области экранных технологий, и прежде всего в анимации. Обучение велось на некоммерческой основе — отбирали по принципу наличия таланта.Школу пришлось закрыть: на производство фильмов силами выпускников денег не находилось, и все лучшие выпускники отправлялись на «вольные хлеба» за рубеж. Какой смысл готовить первоклассных специалистов для отправки «туда»? Вообще говоря, смысл все-таки есть. Если вслед за мультипликаторами отправить туда же и наших детей (что потихоньку и происходит), то все встает на свои места. Где мультики, там и дети. Где дети, там и Колобки, крокодил Гена и медвежонок Пух.Однако в мире, монополизированном хищной диснеевской Мышью, никто никогда не построит Пилотленд или Пух-фатерланд. Ежик обречен оставаться в тумане. В свете софитов будет блистать ядовито-розовая пантера.[b]Досье «ТТ»[/b][i][b]Александр Татарский[/b], режиссер-аниматор и заслуженный деятель искусств России, не был чужд ТВ и в своей прошлой, «допилотской» жизни. Картины, ставшие залогом зрительской к нему любви, новаторские по тем временам — «Пластилиновую ворону», «Падал прошлогодний снег» и «Следствие ведут Колобки» — он снял еще в объединении «Экран», существовавшем некогда в Останкино.Студия Татарского — московская анимационная студия «Пилот» — появилась на свет одновременно с распадом СССР. Изначально она занималась исключительно производством анимационной продукции — от рекламных роликов до многосерийных мультфильмов. Такая специфика вполне понятна — ролики нужны для заработка, а «мультиков» требует душа руководителя студии. И поэтому пластилиновый герой «Прошлогоднего снега» рекламировал кое-какие товары народного потребления, а за его широкой спиной студия произвела несколько ярких режиссерских дебютов (при студии «Пилот» существовала «Школа новых экранных технологий»), и Татарский снял «Крылья, ноги и хвосты». В 1997 году на основе студии «Пилот» образовалась телекомпания «Пилот-ТВ».Есть сведения, что рисованная мультипликация родилась 20 июля 1877 года. Ее подарил человечеству французский изобретатель-самоучка Эмиль Рейно. Поев бисквитных пирожных, он не стал выбрасывать коробку из-под них, а снабдил ее зеркальным барабаном. Конструкция, позволявшая проектировать на экран движущееся изображение, была запатентована под названием «праксиноскоп». Это изобретение вскоре попало и в Россию.Тут-то и началось. Хоть и не мы были пионерами в области рисованной мультипликации, кукольная анимация обязана своим возникновением российскому художнику Владиславу Старевичу, который снял первый в мире кукольный фильм «Прекрасная Люканида, или Война рогачей и усачей». Старевич делал то, что повторить до сих пор никто не решается: он использовал чучела животных и препарированных насекомых. Он достиг такого правдоподобия их движения на экране, что многие считали его великим дрессировщиком насекомых. Так же и сейчас зрители фильмов нашего оскароносного Александра Петрова — «Коровы» и «Старика и моря» — задумываются над тем, как удалось этому живописцу масляными красками по стеклу заставить живопись двигаться... А метод этот изобретен в России режиссером Самсоновым и получил название «динамическая живопись».Вообще наши аниматоры не раз выступали новаторами. Русский эмигрант Александр Алексеев изобрел игольчато-теневую анимацию (картинка создавалась наколотыми на основу иглами и лучом света, направленным на них). Широко распространенный на заре анимации метод «перекладки» (съемки с использованием плоских марионеток) был реанимирован «нашими» — Андреем Хржановским и Юрием Норштейном (для его «Ежика в тумане» и философской «Сказки сказок», вошедшей в сотню «лучших фильмов всех времен и народов»).Мы же первыми использовали анимационное искусство в целях агитпропа. Маяковский и документалист Дзига Вертов решили оживить агитплакаты для показа их в альманахе «Киноправда».Но не чужды были нашей анимации и плодотворные заимствования. Железный занавес не помешал нам, мягко говоря, скопировать диснеевские технологии. И не стоит морщиться — дескать, наши мультфильмы, в отличие от диснеевских, добрые. По концепции самого Уолта Диснея, анимация должна быть приближена к миру ребенка, еще не осознавшего абсолютного добра и тотального зла. Дисней отвергал изображение на мультэкране смерти, насилия и патологий.[/i]
Развлечения
Жизнь специального назначения
[i]Телеканал Ren TV готовит к эфиру масштабный проект «Документальный сериал Ren TV». Одна из составляющих цикла — серия фильмов-расследований журналиста Игоря Прокопенко «Военная тайна». Каждый фильм приоткрывает завесу тайны над секретными страницами новейшей истории: «Лихорадка Эбола — тайна вируса смерти» о работе секретных лабораторий Минобороны РФ с наиболее опасными вирусами, «Был ли сотрудником ЦРУ Матиас Руст?» с демонстрацией секретной видеосъемки допросов Руста, приземлившегося на самолете в 1987 году на Красной площади, «Тайна чернобыльской катастрофы».Автор цикла [b]Игорь ПРОКОПЕНКО [/b]рассказал корреспонденту «TV-Текста» о проекте.[/i][b]ТТ: В чем суть цикла «Военная тайна»? И.П.: [/b]Сейчас очень модно на ТВ делать расследования. Эти расследования, мне кажется, уже дошли до того предела, когда история превращается в фарс. Например, в телерасследованиях криминальных историй задействуют актеров, а за кадром суровый голос рассказывает о том, кто кого ударил, кто кому передал пачку денег. Мы решили сделать расследование в классическом его понимании. Сейчас очень много уголовных дел, поэтому мы сознательно дистанцируемся от этого, ведь в нашей жизни расследовать приходится многое, и криминальная часть здесь не самая главная. Мы брали темы достаточно известные, истории, которые имели большой резонанс, но время прошло и ничего не прояснилось. Чернобыль — одна их таких тем. Официальная версия — ошибка персонала. Мы подошли к проблеме с другой стороны и историю Чернобыльской аварии реконструировали заново. Одна из наиболее убедительных версий, которую официальное расследование затронуло только по касательной, — сверхмалое землетрясение.[b]ТТ: Странно получается. Зачем списывать катастрофу на людей, если виновата природа? И.П.: [/b]Дело в том, что за какое бы расследование мы ни брались, везде возникает словосочетание «официальная версия». И оно подразумевает, что это версия неполная, только часть правды. Но принято считать, что это и есть истина и такой путь расследования единственно правильный. К чему он может привести — другой вопрос. Мы рассматриваем и другие версии, они бывают от официальной достаточно далеки. Мы не говорим о том, что можем точно установить истину. Мы даем повод для размышления, в том числе и ученым, и правоохранительным органам, и спецслужбам.Ведь есть истории, которые, на мой взгляд, вообще не укладываются в обычную логику. Например, в 1985 году в Испании во время международной конференции пропал видный советский ученый-ядерщик профессор Александров. Пропал — и все, нет человека. Мы задаемся вопросом: почему он пропал и почему его никто не ищет? Мы связываемся с Интерполом, там спрашивают: «Как фамилия фигуранта?».Отвечаем: «Александров». — «Странно, у нас нет такого». Даже изощренная писательская фантазия до этого бы не додумалась. Это готовый шпионский сюжет: физикядерщик, автор теории «ядерной зимы», доказывающей катастрофические последствия применения атомной энергии, едет на конференцию и исчезает средь бела дня.Возникает вопрос: «Может, он кому-то мешал?» Да, может быть, ведь его работа могла помешать ВПК СССР. А может, он кому-то был нужен? Он мог попасть в секретную лабораторию за рубежом. Мы выстраиваем такую логическую цепочку.Но в суде вынесли постановление: «Безвестно отсутствующий», что абсурдно даже с точки зрения юридического языка.[b]ТТ: Как вам удается добывать сверхсекретную информацию? И.П.: [/b]В названии «Военная тайна» правды больше, чем, например, в названии «Совершенно секретно», по простой причине: в первом словосочетании заложен элемент иронии. По-настоящему секретная информация не имеет права появляться на экране. И когда люди с серьезными лицами говорят: «Вот это у меня совершенно секретная информация», это не правда. Мы берем информацию для служебного пользования, только в той ее части, которая не ведет к разглашению чего-то целого. Вообще рассекречивают лишь частички дел, но даже они могут натолкнуть на мысль. А в целом работает тот принцип, что 80% секретной информации добывается путем анализа открытых источников.[b]ТТ: Почему вы беретесь в основном за дела давно минувших дней? И.П.: [/b]Мы расследуем не только прошлое. Мы занимаемся делом Холодова, делом Рохлина, но большой проект из кусочков этих материалов пока невозможен. Сейчас делаем расследование взрыва на Пушкинской. Мы рассматриваем эту проблему, беря за точку отсчета первый взрыв на почве национализма, который произошел в Москве в 70-е гг. Тогда КГБ работало хорошо, террористов искали два года и нашли по клочку газеты «Советский спорт». Причины, механизм и цели тогда были те же самые. Я считаю, что сейчас это чеченский след, очень многие вещи на это указывают. Прошлогодние взрывы, Манежная площадь, Волгодонск, Буйнакск — все эти теракты будут затронуты в фильме, мы попытаемся проследить связь.[b]ТТ: Может ли ТВ сейчас как-то помочь людям, успокоить их после пережитой трагедии? И.П.: [/b]Успокоить можно только чем-то конструктивным. Не надо зацикливаться на переносе трупов. Труп можно показать один раз. Но зачем это делать постоянно? И человека этим не оживить, и наше понимание проблемы от этого глубже не станет. Надо сосредотачиваться на том, что делать дальше, начиная от решения психологических проблем. В прошлом году, когда произошли взрывы домов, я смотрел на море трупов по телевизору и пытался понять, что я сам могу сделать об этом для ТВ. Мы попытались по горячим следам проанализировать, где же мы оказались, в каком веке, на какой планете 6 сентября 1999 года. Вы помните, что ситуация тогда сложилась тяжелейшая — страшно было ехать в метро, страшно идти домой, ложиться спать. Мы позвали психиатра, который советовал, что делать.Программа имела колоссальный резонанс. Мне кажется, что именно этот путь правильный. В Израиле, например, каждый ребенок в школе с семи лет получает памятку; там есть уроки, есть курсы, обучающие поведению в подобных ситуациях.Израиль — воюющая страна. А кто сказал, что Россия не воюющая? Воюющая, и давно. Мы живем в состоянии паники, а нет ничего страшнее паники. Вот когда опасность осознана, с ней жить гораздо проще. Человек должен понимать, в какой ситуации он живет, но это понимание не формируется там, где бесконечно показывают выносы трупов. Это должно быть знание другого характера.[b]ТТ: Какие еще проекты можно ожидать от вас в ближайшее время? И.П.: [/b]Сейчас мы вместе с соавтором Оксаной Барковской и режиссером всех моих проектов Андреем Селивановым заканчиваем еще один документальный сериал, который называется «Голоса из безмолвия». О женщинах-разведчицах. Десять серий, каждая посвящена отдельной личности. Премьера на Ren TV будет в сентябре-октябре, потом он пройдет на ОРТ.Мы знаем Зорге, Блэйка, Штирлица. Почему? Да потому что все они провалились. А вот те, кто не проваливается, живет с этим 30 и более лет, не имея возможности что-то сказать. Мы нашли таких людей через Службу внешней разведки. Решили снимать именно о женщинах, ведь в такой опасной работе каждая женщина уникальна.Была, например, такая писательница — Зоя Воскресенская. На самом деле Зоя Воскресенская — это Зоя Рыбкина — великая разведчица с очень сложной изломанной судьбой. Она прошла через увольнение, когда были последние репрессии. Она попала в зону в Воркуту, после того как расстреляли Берию. И вернулась Зоя Рыбкина из Воркуты в 1956 году уже не великой разведчицей, а великой писательницей. Это было последнее ее перевоплощение, выполненное, как всегда, с блеском.Уникальность фильмов в том, что мы реконструируем жизнь этих разведчиц на основе реальных кинокадров, снятых там, где они жили и работали. Мы, конечно, все материалы отдаем сначала на просмотр в спецструктуры, где нам говорят, что можно давать в эфир, а что нет. Часто мы не имеем возможности показывать лица этих людей. Ведь многие еще живы или живы их родные, а спецслужбы — это не игрушки.[b]ТТ: Откуда появляются видеоматериалы с откровениями разведчиков? И.П.: [/b]В конце 80-х годов пожилых разведчиков незадолго до смерти ставили перед видеокамерами и говорили: «Рассказывайте». И они рассказывали. Ведь разведка — это такое дело, где что-то знают максимум два человека. Если они умирают, то уже никто ничего не узнает, а надо, чтобы в истории все оставалось. По крайней мере для служебного пользования.
Развлечения
НОВАЯ МИШЕНЬ КОРОЛЯ СТАХА
[i]8 ноября на телеканале ОРТ выйдет в эфир фильм Павла Шеремета «Дикая охота». В Белоруссии есть легенда о дикой охоте короля Стаха, враги которого пропадали в болотах.И есть сегодняшний день Республики Беларусь, где продолжают исчезать неугодные. Белоруссия занимает второе место после Чечни по количеству пропавших без вести. Среди них чаще всего оказываются представители оппозиции и СМИ. Оператора ОРТ Дмитрия Завадского постигла та же участь. Корреспондент «TV-Текста» беседует с автором фильма «Дикая охота» [b]Павлом ШЕРЕМЕТОМ [/b]о том, какой ценой дались журналисту ОРТ съемки фильма о его исчезнувшем друге.[/i][i]Дмитрий Завадский — гражданин Белоруссии. Когда-то он был личным оператором Александра Лукашенко. Потом стал работать в службе информации ОРТ с Павлом Шереметом. Началось давление со стороны белорусских властей. В августе 1997 года 8 сотрудников ОРТ находились в Белоруссии под арестом. Из них приговорены к двум и полутора годам условного заключения с годом испытательного срока были только Павел Шеремет и Дмитрий Завадский, снявшие роковой для них сюжет — о российско-белорусской границе.Когда началась вторая Чеченская война, Дмитрий Завадский практически две недели в месяц проводил в Чечне. Он был главным оператором фильма Павла Шеремета «Чеченский дневник». Этот фильм вышел в эфир 10 июля 2000 года, а 7 июля Дмитрий пропал. Он должен был встречать Шеремета в минском аэропорту. Но корреспондента встретила лишь пустая машина. В тот же день, по настоянию Шеремета, минскими властями было заведено уголовное дело по факту пропажи Завадского. ОРТ с самого начала всеми силами добивалось от властей Белоруссии эффективных действий по поиску журналиста. Генеральный директор ОРТ Константин Эрнст направлял Александру Лукашенко официальное письмо, ответа на которое так и не получил.[/i][b]ТТ: Как родилась идея создания фильма? П.Ш.: [/b]Идея фильма родилась через месяц после того, как Дима пропал. Она изначально принадлежит одному из акционеров ОРТ. Все согласились с тем, что необходимо сделать некий фильм-вопрос, фильм-обращение к людям. Прошло четыре месяца — это очень большой срок для тех, кто его ждет, но очень маленький для того, чтобы окончательно ответить на вопросы: «Где Дима?» «Кто его похитил?» Мы можем просто обратиться к людям, показать ужас, который переживают родные и близкие исчезнувшего человека. Это фильм, который должен взбудоражить те же белорусские власти, чтобы они отдавали себе отчет, что мы в своих поисках пойдем до конца.[b]ТТ: Фильм «Дикая охота» полностью посвящен Дмитрию Завадскому? П.Ш.: [/b]Основная тема фильма — Дима, но рассматриваются и некоторые аналогичные истории. В России не представляют себе, что происходит в Белоруссии. У нас думают, что там тихо, спокойно, сытно. А на самом деле там все наоборот. Если бы не Россия, в Белоруссии был бы жесточайший кризис, потому что там наш газ, наша нефть, за которую они практически не платят, там сейчас наши продукты. Там люди пропадают, уничтожена половина лидеров оппозиции: кто-то был вынужден эмигрировать, кто-то в тюрьме, кто-то исчез, кто-то умер. Чтобы передать эту атмосферу, мы разыскали в Лондоне бывшего председателя национального банка Белоруссии Тамару Винникову, которая бежала из-под ареста и находится в розыске. Также мы разыскали в Германии жену пропавшего министра внутренних дел Юрия Захаренко.[b]ТТ: Прошло уже четыре месяца с момента исчезновения Дмитрия Завадского. Какие-то версии происшедшего уже должны быть.П.Ш.: [/b]Белорусская милиция ведет следствие с огромной неохотой. Мы старались всячески им содействовать. Они сначала даже машину, на которой Дима приехал в аэропорт, не хотели вскрывать. Мы уговорили их это сделать, проверить, нет ли там каких-либо следов. Весь этот процесс наш оператор для них снял, потому что следователи приехали без техники. Отдали им кассету, а теперь не можем получить ее даже для просмотра. Сначала были разные версии — ОРТ, деньги, семейные проблемы… Они здесь всех допросили, начиная с Эрнста и заканчивая техническим персоналом. Они забрали все сюжеты, которые Дима снимал за несколько лет. А теперь осталось две версии. Их условно можно назвать «официальной» и «народной». Народная версия состоит в том, что к исчезновению Дмитрия Завадского причастны спецслужбы Белоруссии.У народной версии есть несколько ответвлений. Первое — Лукашенко знал об этой операции. Второе — знал, но это самодеятельность спецслужб, чья-то инициатива. И третье — внутри власти, спецслужб идет постоянная конкуренция и какая-то группа решила таким образом создать скандал и подставить самого президента Белоруссии. Обстановка в Белоруссии этим летом была напряженная — парламентские выборы, ожидание президентских выборов, активная работа власти с оппозицией, с противниками. Одно из направлений этой работы — давление на белорусов, живущих в Москве. В связи с последним возникло предположение, что исчезновение Завадского — это предупреждение, некая черная метка. Причем фигура была выбрана идеально. Он известный в Белоруссии человек, но не настолько, чтобы этот скандал был вреден власти.[b]ТТ: В чем заключается версия официальная? П.Ш.: [/b]В том, что к исчезновению Дмитрия Завадского причастны белорусские спецназовцы-наемники, которые воевали в Чечне на той стороне, которая больше заплатит. По этой версии задержано пять человек. Из них четверо — сотрудники милиции, два бывших и два действующих. И один полууголовник.Несколько человек находятся в розыске. Главный подозреваемый — некий Игнатович — старший лейтенант спецотряда «Алмаз», один из руководителей белорусского отделения РНЕ, откровенный фашист. И еще два действующих офицера «Алмаза», которые ездили с Игнатовичем в Чечню. После очередной командировки в Чечню, Завадский рассказал об Игнатовиче и того выгнали из РНЕ, был большой скандал. Он вполне мог мстить, но доказательств его вины опять-таки нет, кроме пятен крови в его машине. Анализ ДНК матери, жены и сына пока результатов не дал, так что Димина ли это кровь, пока неизвестно. Но здесь все сложнее, вся информация о разыскиваемых засекречена. Сейчас большой переполох в следственной бригаде: случайно вышли на то, что эти спецназовцы раньше выполняли или могли выполнять подобные этому разовые поручения Совета безопасности Белоруссии. Их опознали некоторые официальные лица, которых они вывозили в лес, избивали, требуя каких-то признаний или отказа от каких-то действий.[b]ТТ: В своем фильме вы как-то демонстрируете свое негативное отношение к белорусским властям? П.Ш.: [/b]Нас сейчас активно обвиняют, что мы порочим честь и достоинство белорусского президента и органов власти. Грозятся даже возбудить в Белоруссии уголовное дело. Следователь просил меня, чтобы я никаких интервью не давал, потому что как только я дам какое-то интервью, Совет безопасности Белоруссии требует, чтобы меня допросили. Я предупрежден об ответственности за то, что плохо говорю о президенте. Они присылали сюда документы, чтобы российская прокуратура тоже меня допрашивала.Я привык. В свое время они вообще заявляли, что это мы спрятали Завадского. Даже были заявления замглавы лукашенковской администрации, что Эрнст знает, где Завадский, но не говорит.Я ненавижу Лукашенко и всегда могу об этом сказать как частное лицо. Но я прекрасно понимаю, что этот фильм — официальный фильм Первого канала. Он должен все-таки быть корректным, аргументированным, там не должно быть моих эмоций. Моя позиция отражается, но не впрямую. Там люди говорят, а не я, но в целом получается все та же страшная картина.[b]ТТ: Естественно предположить, что съемки картины вам давались непросто… П.Ш.: [/b]Процесс съемок был утомителен. Даже в Чечне было проще, конкретнее: тут можно снимать, а тут нет. А в Белоруссии тяжело тем, что формально вроде бы ничто не запрещено, а фактически ничего сделать нельзя. Официальные органы категорически отказываются что-либо говорить. На улицах Минска снимать нельзя, на главном проспекте тоже, так как там ездит президент. В школе, где учился Дима, а сейчас учится его сын, нам тоже не разрешили съемку.Нам приходилось везде ездить с охраной. Хотя все отдавали себе отчет, что если что-то решат сделать с нами, то, конечно, сделают. Мы зафиксировали, что за нами постоянно шла слежка. Сначала мы думали, что это МВД, но потом окончательно убедились, что это КГБ. Они следили за каждым нашим шагом. В целях безопасности мне приходилось каждую ночь проводить в новом месте. Однажды, когда мы писали интервью с женой одного из пропавших лидеров оппозиции Виктора Гончарова, возле подъезда стояла военная машина, напичканная электроникой, видимо прослушка. Обстановка была нервной, мы направили официальные письма с протестом в МВД и КГБ Белоруссии и предупредили российского посла в Минске о возможных инцидентах.Да и психологически работать было тяжело. Ведь Дима мой друг. И, хотя журналист — профессия очень циничная (недаром говорят, что журналист — это человек, который в квартире повешенного спрашивает о веревке), семейную линию в фильме мы не развивали. Я морально не мог переступить барьер и лезть с микрофоном к его матери, жене, сыну.[b]ТТ: Числится ли еще Дмитрий Завадский в списке сотрудников ОРТ? П.Ш.: [/b]Дмитрий все еще считается сотрудником ОРТ, он получает зарплату. Никто не пытается даже ставить вопрос о том, чтобы вычеркнуть его из списка. Раньше мы с ним работали в службе информации ОРТ. Ни для кого не секрет, что у меня были конфликты с Татьяной Кошкаревой, предыдущим директором службы. Я считал, что она ее разваливает. Мы с Димой со скандалом оттуда ушли. А после его исчезновения единственным человеком, который себя некрасиво повел, была Кошкарева. Она блокировала все наши попытки дать в эфир сюжеты о Завадском. И даже была ситуация, когда трое очень известных корреспондентов хотели написать заявления об уходе с канала из-за того, что в тот момент служба информации так поступала. Когда Кошкарева ушла, все стало на свои места. Теперь, несмотря на то, что официально фильм готовится Дирекцией общественно-политического вещания ОРТ, нам помогают и операторы, и корреспонденты, и режиссеры из службы информации. Это в прямом и переносном смысле фильм канала.Фильм выйдет в эфир на ОРТ 8 ноября. Для этого мы прошли сложный путь, двигаясь в темной комнате, по темным коридорам в темное время суток. А главное, мы продолжаем надеяться, что Дима жив и фильм как-то поможет продвинуться в его поисках.
Развлечения
ПРОСТО ОН РАБОТАЕТ ВОЛШЕБНИКОМ
[i]Когда-то зрителям программы «Угадай мелодию» казалось, что непоседливые руки ее ведущего проникают в комнату через экраны телевизоров и разгоняют спертый запах домашней тоски усиленными круговыми взмахами. Валдис Пельш покинул наши жилища. И последние новости неутешительны — человек-вентилятор больше не вернется. Вместо него на канале ОРТ появится сдержанный волшебник в строгом черном костюме, которого, как ни странно, тоже зовут [b]Валдис ПЕЛЬШ[/b]. Он будет исполнять наши заветные желания в программе «Обыкновенное чудо!», подготовленной телекомпанией «ВИД».Корреспондент ТТ встретилась с телеведущим и нашла его в мрачном настроении. Что не удивительно для человека, на которого возложена непростая миссия — осчастливливать сограждан.[/i][b]ТТ: Скоро в эфире ОРТ появится программа «Обыкновенное чудо». Расскажите немного о ней.В. П.: [/b]Сейчас сложно что-либо рассказывать. Руководство канала ОРТ собирается внести в программу свои изменения. И телекомпания «ВИД», и ОРТ, и я — все мы являемся перфекционистами. Поэтому хочется довести эту работу до некоего абсолюта, с точки зрения возможностей жанра, еще до выхода программы в эфир. Те четыре варианта, которые мы уже сняли, будут отличаться от того, что в конечном итоге увидят зрители. Но главное останется неизменным — программа базируется на исполнении мечты человека. Семье хороших простых людей (мы находим их по письмам, обзваниваем различные ведомства, где нам предлагают достойных людей для участия в программе) мы предоставляем уникальный шанс. Что-то из того, что мы предлагаем, можно купить за деньги, но денег много надо. Кто-то, например, сможет полетать на реактивном истребителе, если мы сумеем договориться.Но в некоторых случаях деньги бессильны. Допустим, вы хотите взять интервью у Баталова, он не соглашается, а мы способны организовать эту встречу. В мире нет аналогичных программ. Она будет очень доброй. И я верю, что она сможет поднять степень добродушия и веселости нации.[b]ТТ: В этой программе вы полностью меняете свой имидж… В. П.: [/b]Да, тут я становлюсь другим человеком.[b]ТТ: Вы были этаким энергичным, ярким шоуменом. Кем вы будете теперь? В. П.: [/b]Тем же шоуменом, только в другой программе. Изменились декорации, сценарий. Поэтому вполне естественно, что и ведущий тоже изменится. Нет смысла перетаскивать из мавзолея почившей программы «Угадай мелодию» старый образ. Надо создавать новый. Он интересен. Он более спокойный, более уверенный в себе, более человечный, наверное.[b]ТТ: Вы не боитесь, что непривычный Пельш отпугнет зрителя? Ведь в смене имиджа всегда есть определенный риск.В. П.: [/b]Нет. Есть некая привязанность зрителя к моей персоне. Публика за что-то меня любит, и я думаю, что ей будет интереснее любить меня за новый образ.[b]ТТ: А какой образ ближе вашему природному характеру? В. П.: [/b]Я всегда удивлялся, — особенно, когда в детстве смотрел «Кинопанораму», — когда артист говорил, как его «перепахала» роль, как близок ему был его герой и как он изменил его жизнь. Это же маска, роль в чистом виде. Ты просто ее играешь. Если ты можешь ее сыграть, значит, она тебе близка. Есть гениальные актеры, для которых не существует ограничений по жанру. Я таковым не являюсь, потому какие-то вещи мне неподвластны. Но сыграть роль ведущего программы «О, чудо!» в моих силах.[b]ТТ: Есть ли какая-то известная телевизионная личность, которая служит для вас эталоном? В. П.: [/b]У меня есть такой эталон, но не в моем жанре. Это Радзинский. Он просто телевизионный шаман.[b]ТТ: Недавно вы появились в роли мошенника в сериале «ОСПстудии». Вы решили расширить свои телевизионные горизонты? В. П.: [/b]Это одноразовая дружественная акция. Мы находимся в хороших отношениях. Был написан сценарий, они пригласили меня поучаствовать в его экранизации, и я согласился.[b]ТТ: У вас нет мыслей о собственном авторском проекте? В. П.: [/b]Программу «О, чудо!» можно назвать моей авторской. Первоначальная идея исполнения желаний принадлежит мне. Андрей Леонидович Разбаш вместе с другими членами группы ее проработал, оформил. Огромное влияние оказал Александр Михайлович Любимов. Он все время громит программу. Если нам удается отстаивать свои интересы, значит, мы оказались правы, и его согласие является подтверждением нашей правоты. Иногда он ставит вопросы, на которые у нас нет ответа, и тогда мы понимаем, что здесь слабое звено.[b]ТТ: Когда я была на съемках программы, шла речь о создании корпорации «Дарю». Что это? В. П.: [/b]У нас есть некоторое количество дарителей, которые просто готовы что-то отдать. Есть организации, которым идея понравилась и они предоставляют нам что-либо для исполнения желаний героев. В людях вообще есть очень большой потенциал отдавать. Любой человек за полчаса в состоянии придумать какой-то, необязательно материальный, подарок для другого. И главное, он сам получит от этого огромное удовольствие. Так, один хочет подарить что-то, о чем мечтает другой. Из этого можно сделать хорошую традицию. И, пронзая мысленным взором пространство и время, можно предположить, что это выйдет за рамки телевидения.[b]ТТ: А можно ли эту программу назвать сугубо развлекательной? В. П.: [/b]Сейчас трудно сказать. Когда будет окончательно утвержден сценарий, мы сможем сказать, что это — шоу с развлекательными элементами или просто развлечение. Посмотрим. Как бы то ни было, программа преследует цель развлекать людей, что сейчас крайне необходимо.[b]ТТ: Вы считаете, что телевидение нуждается в большом количестве развлекательных проектов? В. П.: [/b]Да. Учитывая нашу непростую, невеселую ситуацию, не приходится в этом сомневаться. Информационные программы сейчас резко набрали в рейтинге, они востребованы зрителями — за счет огромного количества неприятностей и катаклизмов, которые происходят в нашей стране. И в людях сейчас нарастает даже не социальная, а жизненная апатия. Такое впечатление, что все вокруг взрывается, горит, отключается и ломается. Людям надо давать возможность на какой-то момент абстрагироваться от происходящего вокруг, просто отдохнуть. На заводах есть комната психологической разгрузки. Что-то похожее должно организовать для зрителей телевидение.[b]ТТ: Как вы относитесь к тому, что на ТВ редко можно встретить шоу незападного образца? В. П.: [/b]Это абсолютно нормальное явление.[b]ТТ: Значит, для России западные идеи идеально подходят? В. П.: [/b]Что-то, естественно, не подходит, что-то невозможно у нас производить по технологическим причинам. Но пользоваться тем хорошим, что создано в мире — почему нет? У нас есть большой позитивный опыт, когда мы берем лицензионную программу и делаем ее лучше, чем оригинал. Возьмите Диброва с «О, счастливчиком!» — программа признана лучшей, хотя идет во множестве стран мира. То же и с «Угадай мелодию». Американцы признали нашу лучшей из аналогичных программ, выходящих в 26 странах мира (правда, не сравнивая со своим вариантом). На телевидении должно быть больше хороших передач, а вопрос о том, кто это придумал, важен лишь в отношении того, кто будет получать за это деньги.[b]ТТ: А как же разговоры насчет уникальности русского менталитета? В. П.: [/b]Мы отличаемся от американцев тем, что не смотрим телевизор с целью почерпнуть из него знания. Американцы очень любят бесплатно получать информацию. Допустим, программу «Своя игра», которая тоже является лицензионной, там смотрят, чтобы что-то узнать. Мы же делаем это из соревновательного интереса: «Смогу ли я оказаться круче, чем участник телепрограммы и раньше дать правильный ответ». В Америке в программе «Угадай мелодию» нужно отгадать точное название песни. У нас же достаточно напеть строчку из нее, можно ошибиться — я помогу, вернее, помогал. У нас другой принцип — принцип азарта.[b]ТТ: Вы снимались в кинокартинах «На бойком месте», «Брат-2». Вы собираетесь продолжать карьеру киноактера? В. П.: [/b]По старым правилам, после участия в двух кинокартинах я мог бы уже стать членом Союза кинематографистов и ходить в ресторан Дома кино. Но практически я снимался только в фильме «На бойком месте», потому что роль человека в лифте в «Брате-2» можно не считать. Пока нет хороших кинопредложений. Вообще, предложения были. Одно из последних — роль в сериале «Офис», который сейчас готовится к выходу. Но эта роль мне неинтересна. Там мне предложили сыграть туповатого эстонца, которого подозревают в шпионаже, потому что он таится от всех и бегает в посольство. А на самом деле он там в коротких штанишках репетирует народные танцы.[b]ТТ: А какая роль вас бы заинтересовала? В. П.: [/b]Любая, лишь бы она была мне по душе. Я готов сыграть ложного опенка в каком-нибудь детском фильме. Ложный опенок выдает себя за нормального, но он ложный. Отсюда может проистекать масса интересных кадров.[b]ТТ: Почему бы вам не написать подобный сценарий? В. П.: [/b]Я не умею писать, также как не умею сочинять стихи. Я могу придумать идею или какие-то локальные моменты. Написать, например, рассказ у меня вряд ли получилось бы. Или я бы его написал, но он стал бы моим единственным произведением.[b]ТТ: И вы не пробовали? В. П.: [/b]Пробовал, но потом сжег все. И правильно поступил.[b]ТТ: Почему вы в юности выбрали философский факультет МГУ? В. П.: [/b]У меня в школе было три увлечения: география, история и обществоведение. Первое отпало, потому что я тогда подумал, что все географические открытия уже сделаны. Я колебался между Историко-архивным и философским факультетом МГУ. В какой-то момент почему-то сделал выбор в пользу философии. От учебы я получал огромное удовольствие. Как и у многих, это были лучшие пять лет в моей жизни. А потом я понял, что буду заниматься другим, но образование абсолютно не помешает.[b]ТТ: Вы себе нравитесь как ведущий? В. П.: [/b]Иногда да, а иногда нет. Все зависит от конкретной программы, как я ее провел, как отработал. Иногда это бывает слабо, иногда очень хорошо.[b]ТТ: Какие программы вы предпочитаете смотреть по телевизору? В. П.: [/b]Развлекательные я смотрю, если появляется что-то новенькое.Видел «Хмурое утро» с Гордоном, выходящее на «М1». Из последних телевизионных событий это — со знаком «плюс». Я не знаю, во что они потом трансформируются, но пока, несмотря на то, что у них куча технических нестыковок, масса просадок, они претендуют на первое место среди утренних каналов. Здесь нестандартное отношение к утреннему эфиру. Сейчас есть канал «Доброе утро» (ОРТ) и производные от него на всех каналах — все приглашают гостей в студию, читают пейджеры и разговаривают по телефону. Здесь другое — другой уровень существования, уровень общения со зрителем. Гордон общается на ту тему, которая ему интересна, другую он оставляет в стороне.[b]ТТ: Каким вы представляете себе вашего телезрителя? В. П.: [/b]Я знаю, каким был зритель программы «Угадай мелодию». Это домохозяйки, живущие в райцентре.Телевидение, в принципе, делается не для Москвы и Петербурга. Оно делается для небольших городков, где живет большинство населения нашей страны. А «Обыкновенное чудо» — программа для максимально широких слоев населения. С возрастной и с социальной точки зрения мы охватываем практически все срезы общества.[b]ТТ: В отдаленном будущем вы видите себя на экране? В. П.: [/b]Пока да.[b]ТТ: В развлекательном жанре? В. П.: [/b]Вы так говорите, как будто развлекательными программами можно заниматься до какого-то определенного возраста, а потом переходить на что-то серьезное. Нет. Возьмите Маслюкова — не мальчик, но уже много лет занимается хорошей развлекательной программой.[b]ТТ: Наше телевидение принято ругать. Вы тоже злословите на его счет? В. П.: [/b]Нет. Я наше ТВ люблю. Его не стоит ругать. Процент хороших и удачных работ на ТВ сейчас больше, чем в кинематографе или в театре. Разве что балет нас опережает. Несмотря на то, что ТВ искусством не является, телевизионщикам все же пора давать награды и ордена. Мы заслуживаем этого не в меньшей степени, чем актеры театра и кино.[b]P.S. [/b][i]Ходят слухи, что Валдис Пельш может стать ведущим программы «О, счастливчик!», которая переходит на ОРТ. Подробности об этом переходе см. в материале «Дай миллион!».[/i][b]Досье «ВМ»[/b][i]Валдис Пельш родился 5 июня 1967 года в столице Латвии Риге.Окончив в 1983 году школу, он поступил на философский факультет Московского университета. Во время учебы Валдис Пельш принимал участие в выступлениях молодежного театра МГУ (ныне — Студенческий театр МГУ). Вместе с Алексеем Кортневым и Сергеем Чекрыжовым он организовал популярную группу «Несчастный случай». Ставшего популярным Пельша пригласили на телевидение, где он был ведущим и автором сценариев нескольких телепроектов. Затем, с подачи Владислава Листьева, Пельш стал ведущим телепрограммы «Угадай мелодию». В 1995 году он был удостоен премии «Овация». Премию «ТЭФИ» — высшую теленаграду — пока не получил.[/i]
Развлечения
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Георгий Бовт
Георгий Бовт

С прицелом на будущее

Митрополит Калужский и Боровский Климент 
Митрополит Калужский и Боровский Климент 

«Кто воевать нас научил?» — писатели о Великой Отечественной войне

Александр Хохлов
Александр Хохлов

«Империя зла» реально зла

Татьяна Еременко
Татьяна Еременко

Быль становится легендой

Екатерина Рощина
Екатерина Рощина

Тогда бы не было меня

Алексей Зернаков
Алексей Зернаков

Точка невозврата

Александра Ерошенко
Александра Ерошенко

Город — главный герой спектакля

Все мнения
О проекте
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.