Вопросы без ответов

Блокировка будет осуществляться судебными приставами. Цели заявляются благие и богоугодные. Но стоит ли спешить с получением очередного принуждающего инструмента?

Согласно данным ресурса «Росправосудие», среди множества исков, заведенных на основании распространения порочащей честь и достоинство информации, хотя бы частичного удовлетворения добиваются не более десяти процентов граждан. Для того, чтобы истец успешно добился признания и возмещения ущерба своему доброму имени, необходимо доказать недостоверность и порочащий характер опубликованных сведений. И если у достоверности есть только два параметра: верно или нет, то с оскорбительностью все гораздо сложнее.

Четкого определения «порочащей информации» в законодательстве нет. Даже степень «личности» информации трактуется достаточно вольно. Подобная расплывчатость понятия приводит к тому, что по одному делу у разных экспертов часто оказываются разные мнения.

Чтобы понять это, достаточно посмотреть на долю удовлетворенных апелляций по искам о защите чести и достоинства, где решение суда первой инстанции вдруг отменяется в связи с повторно проведенной экспертизой или признании ее недостоверной. Практика показывает, что даже самое грязное оскорбление с помощью волшебного «я думаю, что» превращается в личное и неприкосновенное мнение, которое в нашем правовом государстве может быть высказано совершенно свободно.

Похожий принцип сработал в Липецке. Гражданин подал в суд иск по поводу опубликованного в соцсетях видеосюжета, где его безосновательно назвали педофилом. Однако же суд в иске отказал, мотивировав это тем, что высказывание не является прямым указанием на совершение гражданином противоправных действий. Вопрос законности видеосъемки судом был пропущен. Из подобных происшествий напрашивается вывод: в законодательстве отсутствует понятийный аппарат, необходимый для эффективного правосудия.

На этом фоне вызывают недоумение едва ли не еженедельно всплывающие сообщения о блокировке того или иного информационного ресурса, отказавшегося удалять компрометирующие чиновников или олигархов сведения. Чего стоит один только недавний скандал с фотосвидетельствами дружбы представителя российской бизнес-элиты с высокопоставленным чиновником, не особенно скрытно добытые известной в медиа-пространстве работницей эскорта. Кстати сказать, этот пример прямо противоположен предыдущему: суд заинтересовала не возможная коррупционная составляющая, а происхождение материалов. И информация была удалена довольно быстро.

К тому же, власть имущие имеют привычку скрывать данные о себе даже в тех источниках, которые предполагают открытость. Иллюстрацией этому может быть выявленное не так давно шифрование имен сыновей генерального прокурора в Росреестре. Эти данные никак не могут быть признаны порочащими, но имеют общественную ценность, поскольку относятся к близким родственникам госчиновника.

Все это вызывает недоумение и ряд вопросов. Например, почему же просто гражданин не может добиться хоть какой бы то ни было справедливости и вынужден долго, а зачастую и безрезультатно, судиться? В то время как дочери высокопоставленного чиновника достаточно лишь заявить о том, что ее обидели в соцсетях, и правительство тут же начинает разрабатывать очередное средство для борьбы с интернет-хулиганами? Неужели мои, Иванова, интересы, не будут иметь значения, пока я не стану медийным лицом? И все эти вопросы, как показывает практика, остаются без ответов.

ЕСТЬ МНЕНИЕ

Пора вводить "мойдодыров"

Колонка обозревателя "ВМ" Никиты Миронова

Закон о блокировке целых ресурсов без суда кажется мне довольно странным. Но проблему, похоже, депутаты уловили верно. Ибо интернет и, особенно, социальные сети, превратился в помойку. Уж сколько было там всевозможных фейков - взять хотя бы историю о сотнях погибших в "Зимней вишне".

Сколько было откровенной травли пользователей - от какого-нибудь Сережи из 5 "А" до весьма известных людей, на которых вываливают ведро помоев. Причем бездоказательно. Ну просто человек не понравился. Что со всем этим делать (далее...)?

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции