Юлия Друнина: если бог есть, он поймет меня
Автор строк "Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне", - не понаслышке знала, о чем пишет. Белокурая семнадцатилетняя девочка, как две капли воды похожая на Любовь Орлову, с детства считала кумиром кавалерист-девицу Надежду Дурову. Когда началась война, Юлия ушла на фронт. Выжила после ранения, получила орден Красной Звезды. Но страшнее тягот и лишений для нее оказалась перестройка.
Поэтесса покончила с собой в девяностые, будучи не в силах "оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире":
Как летит под откос РоссияНе могу, не хочу смотреть.
Накануне юбилея Друниной корреспонденту "ВМ" удалось встретиться и поговорить с ее близкой подругой - болгарской поэтессой Лиляной Стефановой, с которой Друнина вместе училась в Литературном институте.
- Юля ходила по институту в кирзовых сапогах, в гимнастерке и шинели, - вспоминает Стефанова. - Это были все ее наряды. Но так в послевоенные годы выглядели многие. Это считалось нормальным. И только у меня, среди всей группы, было платье. Мама сшила мне его перед отъездом в СССР. И я помню, как стыдно было мне ходить в этом платье и бантиках среди людей, вернувшихся с фронта, и у которых не было ничего, кроме их шинелей...
Много лет спустя, уже в наше время, Светлана Алексиевич в документальной книге "У войны не женское лицо" напишет о том, как относились к женщинам-фронтовичкам после войны:
"Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: "Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами..."
Красота Друниной в совокупности с военной формой делали ее желанным объектом для противоположного пола.
- За ней пытались приударить многие, - вспоминает Стефанова, - но встречали от ворот поворот. У Юлки был бескомпромиссный характер. Из-за этого у нее случился конфликт с мастером семинара в Литинституте Павлом Антокольским. Сначала она была его любимой студенткой, но однажды разразился неприятный инцидент, после которого Антокольский схлопотал по лицу. Он очень разъярился, объявил Друнину бездарной и предложил исключить из института.
К счастью, поэтессе разрешили перебраться на другой семинар.
- Там она влюбилась в преподавателя, - продолжает подруга, - его звали Александр Коваленков и она только и говорила о нем. Правда, чувства продлились до первого разбора стихотворений. Коваленков раскритиковал ее стихи, и ее любовь прошла. Ведь поэзия была для Друниной самым главным в жизни. После первого ранения она пыталась было поступить в Лит, но, получив отказ, вновь ушла на фронт. Во второй раз пришла в институт без приглашения, без экзаменов. Просто пришла и села заниматься вместе с первокурсниками...
Несмотря на тяжелое послевоенное время, когда в холодных институтских аудиториях замерзали чернила в чернильницах, студенты умудрились жить весело. Девчонки мечтали о семье, детях, понимая, что после войны простое семейное счастье для многих - недоступная роскошь.
Об этом написала Друнина:
Да и не с кем гулятьВ сорок пятом году…(Нашим детям понятьТрудно эту беду,)По России гремелКостылей перестук…Эй, пускай бы без ног,Эх, пускай бы без рук...
Весной студенты ходили на танцы, которые устраивались в Измайловском парке.
- Эти танцы в Измайловском парке -одно из самых сильных зрелищ, которые я видела в послевоенном городе, - говорит Стефанова. - Девушки танцевали там друг с дружкой, парами. С тех пор, когда говорят "война", я представляю не взрывы снарядов, не грохот орудий, а девушек, танцующих парами в парке...
Друнина тоже бывала на этих танцах. Однокурсники вспоминают, как она, чтобы не казаться такой худой, надевала под купленное специально танцев платье несколько кофт.
- Как же она воевала с немцем, у нее же ноги, как спички,-недоумевали мальчишки.
Но Друниной повезло: она любила и была любима. В институте, на курсе, Друнина встретила своего первого мужа Николая Старшинова. Тоже поэта и тоже инвалида. Но главным мужчиной ее жизни стал все-таки не Старшинов, а киносценарист Николай Каплер, человек, которого многие из нас помнят как ведущего передачи «Кинопанорама», в свое время отсидел несколько лет в лагерях за роман с дочерью Сталина.
Друнина и Каплер ради своей любви изменили свою налаженную жизнь. Алексей Каплер ушел из семьи. Юлия рассталась с мужем.
Опять лежишь в ночи, глаза открыв,И старый спор сама с собой ведешь.Ты говоришь:- Не так уж он красив! -А сердце отвечает:- Ну и что ж!Все не идет к тебе проклятый сон,Все думаешь, где истина, где ложь…Ты говоришь:- Не так уж он умен! -А сердце отвечает:- Ну и что ж!Тогда в тебе рождается испуг,Все падает, все рушится вокруг.И говоришь ты сердцу:- Пропадешь! -А сердце отвечает:- Ну и что ж!
- Эти строчки "опять лежишь в ночи глаза открыв, - настоящая правда, - вспоминает Стефанова. - Из-за полученного в войну ранения Юлия почти не могла спать и проводила бессонные ночи еще со времен Литинститута. Это время без сна она занимала себя писанием стихов...
Говорили, что Каплер снял с Друниной кирзовые сапоги и надел на нее хрустальные башмачки.
- Он любил ее безмерно, - вспоминает Стефанова, - окружал заботой, покупал еду, высылал трогательные телеграммы: "Я тебя люблю, вдруг ты забыла", когда она была в отъезде...
Они любили бывать в Крыму. В мае, в сезон цветения цветных маков, обязательно приезжали в Коктебель и подолгу ходили вместе.
- Куры, яблони, белые хаты — старый Крым на деревню похож, - писала Друнина. Она посвятила Крыму немало стихотворений.Каплер ушел раньше нее. Она похоронила его на кладбище в Старом Крыму.
Старый Крым — последняя обитель,Черный камень — все как в страшном сне...Не судите, люди, не судите:Здесь лежать положено и мне.
- В перестройку она пошла в депутаты, - вспоминает Стефанова, - она говорила, что хочет защитить свою армию. Она не могла терпеть то, что происходило с вашей страной в то время, как ее делили, как забыли о ветеранах... Известие о ее смерти мне принес Наш друг и однокурсник Владимир Солоухин. Позвонил по телефону, сказал, что Юльки больше нет... Она планировала свой уход долго и тщательно. Всем родным оставила записки с указанием, что делать. Кому-то из друзей даже звонила накануне, говорила, сколько цветов нужно принести. Подруге оставила указание, чтобы урну с ее прахом похоронили рядом с мужем. Когда он умер 12 лет назад, она уже знала, что будет лежать с ним. И на могильном камне оставила место для себя.
В этом году, в день рождения Друниной корреспондент "ВМ" побывала в Старом Крыму.
Центральная аллея кладбища. Пройти направо, до большой полянки, огороженной красным заборчиком. Могильный камень с портретами Друниной и Каплера лежит под раскидистым деревом. или даже двумя деревьями... Трудно понять: два ствола соединяются в единое целое у самой земли и уходят в нее. Как символ любви.