Первый эшелон

Мужчина - это дело, которое он сделал. Ефремов сделал «Современник». Поэтому рассказывать о нем вне контекста «Современника», вспоминая лишь жанровые сценки из его частной жизни, нелепо. Еще и потому, что его частная жизнь по преимуществу была работой. Об Олеге Ефремове рассказывают его соратники по «Современнику».Виктор СЕРГАЧЕВ, актер МХАТа, в 50–60-е годы – актер театра «Современник»:[/b]— «Современник» начался с группы актеров из семи человек, в которой был и я. Нам предоставили аудиторию в школе-студии МХАТ и положили какую-то зарплату. Потом через Моссовет мы получили статус Студии молодых актеров. Потом долго играли на сцене гостиницы «Советская». Название «Современник» появилось позже. Студию Олег Николаевич устроил демократическим образом: главным органом управления был совет, который решал все вопросы, причем не только творческие, сообща. Мы вместе принимали новых людей в театр. Вместе из театра и увольняли. Мы были компанией единомышленников. Если к нам просился очень хороший актер, но мы знали, что он потянет одеяло на себя, то мы его не брали. И, наоборот, если наш по духу актер погибал в каком-то театре, мы его звали к нам. Совет собирался часто. Как-то за месяц мы провели 65 заседаний. Сами понимаете, что в основном по ночам.— Потому что утром репетиция, а вечером – спектакль!– Эстетикой. У нас со сцены звучала интонация жизни, которой во МХАТе и других официальных театрах давно уже не было. «Современник» тогда кто-то назвал «третьим вариантом». Это верно. Мы не были ни в лагере официальной идеологии, ни в лагере диссидентов. Интеллигентные девочки и мальчики, создавшие театр, хотели просто отражать жизнь.— Нас не раз закрывали. В последний раз Фурцева закрывала за спектакль «Чудотворная» по повести Тендрякова. О.Н. ездил и объяснялся со всеми. Перед этим – за «Голого короля». Спас спектакль Любимов. Он был в составе коллегии, которая хотела его закрыть. Было бурное заседание. Он сказал: «Я положу партбилет на стол, если вы его закроете!» Его послушались – оттепель, как-никак. «Случай в Виши» про уничтожение евреев в фашистской Франции, тоже чуть не закрыли, к чертовой матери. Потом все-таки разрешили. О. Н. был очень дипломатичный человек и умел убеждать в личной, частной беседе наших руководителей.— С чиновниками – нет. Знаете, чего он никогда не прощал? Когда актер уходил из «Современника». Он считал, что человек не просто сменил театр, он идею продал. Не его, не театр, а идею. И пошел устраивать свою жизнь.— Он считал это такой роскошью – работать в театре! Привилегией. Подвижничеством. Он говорил, что материальная сторона вообще не должна беспокоить актера. Плохо живет – ну и пусть плохо живет. У него другая наполненность жизни должна быть. Он увольнял из театра, если человек заботился о своем собственном, личном успехе больше, чем об успехе спектакля.— Он никогда не был богатым. У него не было ни дач, ни машин.— На машине. Но на служебной.— Олег Николаевич к кино относился как ко вторичному искусству. Он в кино даже в полную силу не играл, я говорю вам это как актер! Он там не переживал и не анализировал – играл полунамеком. И киношные успехи не ценил. Мы хотели взять одного чудного парня к нам в театр, хорошего артиста. Ефремов сказал: «Он слишком известен по кино. Зрители будут видеть в нем персонажа. Нам таких не надо».— Сложный. Страдающий. Осуществить то, что ты хочешь, в театре возможно всегда лишь отчасти. Поэтому он постоянно переживал. У него была перманентная художественная неудовлетворенность.Нина ДОРОШИНА, актриса театра «Современник»:[/b]— Наша учительница часто возила нас на спектакли Центрального детского театра. А Олег Николаевич там играл главные роли. У него был роскошный репертуар. Все девочки влюблялись в него. Я – не исключение. Я пересмотрела все его спектакли по нескольку раз.— На съемках моего первого фильма. Это был «Первый эшелон» Михаила Калатозова. Съемки проходили на целине. Секретаря комсомольской организации играл Олег Ефремов. Это было счастье моей жизни – сниматься с артистом, которого я обожала с седьмого класса! — А как же. Я все ему рассказала.— Но у него было столько поклонниц! И потом там, на съемках, у него была любовь. Он каждую ночь звонил в Москву своей любимой женщине, актрисе их театра. Я жила на почте и была тому свидетелем. Мое обожание Ефремова тогда носило романтический характер. Мы там все очень сроднились. Восемь месяцев мы жили в палатках и вагончиках. Костры, песни, потрясающая природа Алатау. Все девочки Ефремова обожали. Изольда Извицкая, Элла Леждей – все умерли, уже никого нет. Таня Доронина и я остались только из этого фильма.— Талантом, конечно! В нем все было талантливо. Еще были юмор, мягкость, обаяние. Он весь светился. Когда погода была несъемочная, то мы с ним танцевали на партикаблях. Это такие площадки, на которые ставят съемочную аппаратуру. И в танцах он был тоже талантлив. Равнодушным к нему остаться было невозможно.— У него было много романов и влюбленных в него женщин. Но в тот момент, когда он любил, он любил абсолютно искренне. Без лжи и притворства. И был только с той, кого любил. Потом он уходил. Но каждой, кого он любил, наверное, кажется сейчас, что именно она была его единственной по-настоящему любимой. Если он не был увлечен артисткой, с которой играл любовь, у него ничего не получалось. Он даже репетировать не мог. Он начинал тогда что-то придумывать. Внушал себе, что в этой женщине есть то, что он хотел. Влюблял себя в эту женщину. Спектакль кончался – все кончалось.Людмила ИВАНОВА, актриса театра «Современник»:[/b]— Был он – деятель! Он всегда умел нам доказать, что главное – это общее дело. Ведь как получилось с постановкой «Двух цветов»? Нам принесли пьесу, основанную на реальном случае – хулиганы убили комсомольца. Пьеса нам показалась довольно ходульной. Мы собрались вместе, и каждый стал предлагать: «А вот я сделал бы так…» И мы создали спектакль, после которого зрители отрядами записывались в комсомольцы! — Он к спектаклям, как и к жизни вообще, относился страстно. Я всегда буду помнить его лицо в пьесе «Никто» Эдуардо де Филиппо: такое беззащитное, удивленное, неверящее лицо человека, который достиг желанного, – и вдруг в него выстрелили! Это забыть невозможно.[i]Олег Николаевич Ефремов родился 1 октября 1927 года в Москве.Окончил школу-студию МХАТ в 1949 году.Работал в Центральном детском театре, преподавал в школе-студии МХАТ. В 1956 году создал и возглавил театр «Современник». С 1970 года – главный режиссер МХАТа имени Горького (с 1989 – имени Чехова).Сыграл 50 ролей в театре, 70 – в кино.Поставил более 70 спектаклей, снял несколько фильмов.Играл в фильмах «Живые и мертвые», «Война и мир», «Три тополя на Плющихе», «Берегись автомобиля», «Гори, гори, моя звезда», «Еще раз про любовь», «Здравствуй и прощай» и др. Народный артист России (1976).Умер в мае 2000 года.[/i]