Милая моя, взял бы я тебя...

С крутой горы в гололед и бурю несется «Порш» (на деле в кромешной тьме по наклонному лучу медленно едет игрушечная машинка – из амфитеатра, например, ее и не сразу разглядишь).Так, разница между актерскими затратами и предложенным им материалом примерно такая же, как между ревущим «Поршем» и игрушечной машинкой.Очнувшись после такого спуска, как и положено, в гипсе, главный герой Лимэн Фельд (Валерий Баринов) оказывается в дурацком положении: сердобольная медсестра вызвала жену (Ольга Яковлева) и дочь (Екатерина Стулова) аж из Нью-Йорка, а между тем в том же холле изнывает от неизвестности его местная жена следующего поколения (Елена Шевченко) – она же компаньонка по бизнесу и мать его сына. От матери-еврейки Фельд унаследовал полфамилии (впрочем, это никак не обыгрывается), от папыалбанца – подсознательную установку на многоженство, которая сначала превращается в навязчивую идею, а затем и в реальность – жизнь на два города и на две семьи, каждая из которых не догадывается о существовании другой. Ради этой ситуации американский классик довольно часто жертвует правдоподобием – так, например, обе жены Лимэна вспоминают путешествие по Африке, совершенное с ним в одно и то же время.Все действие происходит в больнице, где разбившийся двоеженец бредит, видит сны, готовится сделать заявление для прессы, вспоминает свои детские страхи и мужские подвиги и в итоге начинает завидовать традиционным семейным ценностям. В некотором роде «Спуск с горы Морган» написан по принципу съемок кино – сегодня мы снимаем трагический финал, а завтра счастливую завязку. Если расположить события в хронологическом порядке и убрать призрака отца, который все терроризирует великовозрастного сына, «Спуск» вполне потянул бы на сюжет для мыльного сериала. Каждый второй мужчина узнал бы в Лимэне родственную душу, и каждая домохозяйка полюбопытствовала – кому из женщин в итоге достанется любвеобильный Лимэн? И втянулась бы.Роль жены, не до конца оставленной мужем ради другой, трещит по швам на Ольге Яковлевой. Больница (сколько было в ее собственной жизни этих больничных посещений), самообладание аристократки (так поливают жиром бушующий океан, чтобы не дать кораблю утонуть), шок предательства и медленное мучительное возвращение к себе. Потому что нельзя предавать себя, свою молодость, свою влюбленность или неподдельную тревогу за человека, с которым прожита жизнь, даже если эта жизнь заканчивается крахом. Вот графическая кривая ее роли, амплитуда которой явно больше той, что ей была предложена изначально.Также тесна роль двоеженца мощному и гибкому актеру Валерию Баринову. Тоска, вина, кураж и страх перед жизнью – широк американский человек, да сужать его не надо, а то уж больно нелепо все получится. Но чтобы понять, как важен актеру материал, надо обязательно посмотреть Баринова в недавней «Скрипке Ротшильда» – и тогда разница между честно исполненным компромиссом и ролью-откровением будет очевидна.Самой светлой мыслью пьесы Миллера выглядит выкрик Лимэна о том, что человека нельзя познать, сколько бы психоаналитиков да фрейдистов ни брались за это дело. Действительно, не познать – ни американского преуспевающего бизнесмена, ни уж тем более русского актера.