Вера Павлова – «Вечерке»: Чтение стихов на публике – садомазохистский акт

– Сейчас посмотрю на календарь... 21-го – день рождения какого-то Benito Juarez’a. Но Нью-Йорк отметит День поэзии, никуда не денется: 21 марта я буду читать в «Русском самоваре». – Я видела книжный магазин в чистом поле около хайвея, но книг в супермаркетах – ни разу. Книги в супермаркетах я видела в Москве. И храню подарок от брата – он заметил в супермаркете и прихватил для меня ценник: «Лирика в ассортименте. 48 рублей». – Я – металирик. Это прозвище придумал мне муж. Хорошо, да? Лучше, чем мое прежнее самоопределение: «метафизиолог».– А я до сих пор музыкант. Все происходящее получает для меня какой-то смысл, только если удается объяснить его законами музыкальной композиции. И по тем же законам пишутся стихи. Третьего дня я получила печальное известие: умер Поль Миронович Двойрин, мой учитель музыкальной композиции. Прилетел в Москву из Америки, где жил последние тридцать лет, на свой авторский вечер, до которого не дожил нескольких дней. Похоронили в России. А вечер этот будет в Доме композиторов 21 марта, в День поэзии...– Чтение стихов на публике – садомазохистский акт, во время которого мучители и жертва незаметно меняются местами. – Отвечу Сталину выпиской из дневника: «Так вы хотите, чтобы читателю показалось, что он перлюстрирует чужие письма? – Я хочу, чтобы читателю показалось, что это я перлюстрировала его письма и бессовестно их цитирую». Тиражи моих книг (у меня их восемь, в этом году выйдут еще две: летом – в издательстве «Захаров», осенью – в АСТ) колеблются от 500 («Линия отрыва») до 4000 экземпляров («Совершеннолетие», два издания). Не знаю, велики они или малы. Издателям виднее. Но в блогах (грешна – подглядываю иногда...) то и дело раздаются голоса: «Где достать книги Павловой?» (Блог – сетевой дневник одного или нескольких авторов, состоящий из записей в обратном хронологическом порядке. – «ВМ»). С другой стороны, книге стихов к лицу быть редкой, чтобы можно было переписывать в тетрадку, скачивать, диктовать по телефону любимому человеку...– Литературных премий много не бывает. Поэты нищенствуют. Шуберт как-то написал в отчаянии: «Меня должно содержать государство!» Сколько раз я вспоминала эти слова! Я тут была в Бельгии, и мне рассказали, что там во многих городах есть должность: «Городской поэт». С хорошей зарплатой.– Премия, как сокровище мадам Петуховой, превратилась в дом. Точнее,в загородный домик. Отделать его изнутри денег не хватило. И мы, чтобы не торчала пакля, прикнопили к стенам карты стран и городов, в которых побывали за последние четыре года. Пакли почти не видно.– Опять – из дневника. «Толстой: «Жить так, будто в соседней комнате умирает любимый ребенок». А я живу так, будто этот ребенок умирает у меня во чреве». Если поэзия и умирает, то – в отдельно взятом чреве...– Никаких донжуанских списков! Тем более что мой был бы неприлично длинным. И женских имен в нем было бы не меньше, чем мужских.– Читателей можно было бы поздравить любым хорошим стишком. Но у меня есть кое-что получше: стишок для критиков, хамский только на первый взгляд...[i]С одной стороны – зеркало, с другой стороны – окно и критик в роли следователя из телевизионного кино.Носик никак не пудрится.Критик читателя зовет: смотри, как эта сука волнуется! Сейчас она у нас запоет.[/i]