Наш собутыльник
«В каждой стране Моцарта воспринимают по-своему. В Германии он – эзотерический интеллектуал, во Франции – жуир и бонвиван. Но только в России могут написать: Моцарт – наш собутыльник. Его образ пронизывает нашу литературу, от Пушкина и до сего дня», – эпатировал публику на открытии выставки директор музея-усадьбы «Останкино» Геннадий Вдовин. «В нашей библиотеке этот композитор – во всех отделах: и в нотном, и в рукописях, и среди художественной литературы», – продолжила книжную тему сотрудница РГБ.Экспозиция на Пречистенке создавалась при участии музеев Москвы, Питера и Клина, а также главной столичной библиотеки и архивов Первопрестольной. Основной целью было рассказать о связях Амадея с Россией. Они на самом деле были: композитор общался с русскими аристократами. Их портреты, письма и личные вещи представили на выставке.Гостеприимно распахнуть двери дома перед маэстро в нашей стране были готовы многие. Братья Румянцевы, оставившие нам в наследство лучшую в Москве библиотеку, общались с композитором в Европе и звали его к себе. Но он не поехал: видно, испугался холодов и возможных тягот путешествия. Князь Голицын покровительствовал Моцарту в Вене – налаживал его связи с двором и устраивал еженедельные концерты для маэстро. По предположениям исследователей, эта дружба обогатила австрийца знакомством с русскими песнями. Их мотивы Амадей использовал, готовясь к выступлению перед великим князем Павлом Петровичем и его супругой. Знатная пара гостила у императора Иосифа Второго инкогнито, под псевдонимом графа и графини Северных.В последние годы композитору жилось на родине несладко. Об этом знал русский посол в Вене граф Андрей Разумовский; он просил Потемкина пригласить маэстро на русскую службу. Неизвестно, что вышло бы из этой затеи, если бы не внезапная кончина Моцарта.После смерти композитора любовь к нему в России не ослабевала. Об этом свидетельствуют двухсотлетней давности книжки с его биографией, либретто опер Моцарта, театральные программки. В одной из витрин есть даже дипломатическое письмо XIX века, зашифрованное в виде моцартовских нот (редчайший случай!). Любопытен портрет Шаляпина в роли Сальери, написанный сыном певца.Самый экзотичный экспонат – громадный роговой оркестр, типичный музыкальный инструмент XVIII века. На нем нередко исполнялись и моцартовские симфонии. Дело это было не из легких: каждый рог мог взять только один звук. Чтобы извлечь его вовремя, нельзя было ошибиться в отсчете тактов. За промах могло последовать серьезное наказание – музыканты ведь были в основном из крепостных. Они и расплачивались за барское увлечение знаменитым австрийцем.С ума по Моцарту сходили многие, в том числе Пушкин. На выставке – его автограф с надписью «Зависть»: так первоначально называлась трагедия о двух композиторах. А неподалеку – чрезвычайно редкий портрет Сальери. Этот человек действительно был несчастен и за два года до смерти даже пытался перерезать себе горло.Хотя нельзя сказать, что современники его не ценили. Бомарше писал композитору по случаю выхода в свет оперы «Тарар» (к ней автор «Женитьбы Фигаро» сочинил либретто): «Друг мой, посвящаю вам свой труд, потому что он стал вашим. Я всего лишь произвел его на свет, вы подняли его до высоты Театра».Однако главные экспонаты выставки посвящены все же не Сальери, а Моцарту. Это – его прижизненный портрет работы Йозефа Грасси, а еще нотные и эпистолярные автографы Вольфганга Амадея и его отца Леопольда. Здесь есть и соната, сочиненная восьмилетним ребенком. На обратной стороне нотной тетради мальчик написал посвящение королеве. В юном возрасте будущее виделось вундеркинду только в радужном свете. Слушая радостную музыку Моцарта, многие и через столетия не представляют, что ее автор мог страдать.Хотя биография изучена и известен «Реквием», композитор для нас все-таки остается существом надмирным, веселым гением, суть которого выражена в строках Пушкина: «Как некий херувим, он несколько занес нам песен райских».