В списках не значились?

Народное ополчение никогда не принималось профессиональными военными всерьез. Народ для полковников и генералов – всего лишь «пушечное мясо», статистика потерь среди мирного населения. А народ собирается в ополчение, когда видит, что никакой военный профессионализм не спасает от врага. Так было и в 1611 году с Пожарским и Мининым, и в 1812-м, так, увы, сложилось и в 1941-м. Москвичи заслонили телами подходы к столице. И в прямом, и в переносном смысле.К июню этого рокового года дед моей жены, Сергей Александрович Дудов, уже отслужил «срочную» и работал бухгалтером. В июле 41-го он пришел добровольцем в Ленинский военкомат. Раньше, чем было объявлено Постановление о демобилизации в дивизии Народного ополчения граждан от 17 до 55 лет, хотя имел право на «бронь». Оттуда его завернули. -Тогда он пришел на пункт по месту призыва. Там забирали всех...Задним умом понимаю, что сделал он это все неправильно с бюрократической точки зрения. Военкоматы не сообщались с этими призывными пунктами, списки призывников и добровольцев разнились и повторялись, короче, была катастрофическая скороспешность в составлении документации. Последняя запись в его трудовой книжке гласит: «Зачислен в Народное ополчение. Пр. от 6. 07. 41». И все. Больше, дальше – никаких следов, кроме справки, выданной Москворецким военным комиссариатом его жене в том, что «Дудов Сергей Александрович, находясь на фронте Великой Отечественной войны, пропал без вести 6 декабря 1941 года».Я разговаривал в конце семидесятых с бабушкой жены, Галиной Алексеевной, о необходимости запросов в соответствующие инстанции, ведь родные ополченца по приказу Сталина должны были получать содержание по месту работы кормильца. Но предприятия эвакуировались и вывозились на Восток, советские чиновники требовали свидетельство о гибели мужа. А на руках у вдовы – не вдовы тогда была четырехлетняя дочь. Галина отмахивалась от меня. Мол, верю, что жив... Потом призналась, что в течение тридцати лет пыталась узнать о судьбе мужа. И не перестала ждать, воспитала дочь, внучку, все равно в душе была жива надежда, вдруг объявится...Ах, Галина Алексеевна, как будто в той мясорубке кто-то мог выжить! А в плен тогда не брали, не нужны были гитлеровцам ополченцы, возни с ними... Так же, как и советской чиновничьей братии. Остались вы доживать свой век без пенсии по утрате кормильца, в подвешенном социальном статусе, спасибо – не расстреляли! Самое печальное – что судьбы С. А. Дудова и его жены типичны для сотен тысяч ополченцев и их родственников. А мы все твердим: никто не забыт, и ничто не забыто! Сейчас и концов не найти...Нисколько не умаляя истинный общий подвиг армии и народа в страшнейшей войне, давайте все-таки помнить, что и армия, и народ состоят из каждого конкретного человека, любящего свою Родину и готового отдать за нее жизнь. И без этого человека народ – неполный.