Особая папка Леонида Млечина

[b]Окончание.Начало см. в «ВМ» за 20 декабря[/b]Бывший командующий 2-й ударной армией Волховского фронта генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов был одним из многих генералов, попавших в немецкий плен. Но одним из немногих, кто согласился сотрудничать с врагом.В тот день, когда Власов попал к немцам, он отрезал от себя прошлое. К пленным советским генералам лагерная администрация относилась с некоторым пиететом, но все равно это была тяжкая жизнь с неопределенной перспективой. Когда Власов летом сорок второго попал в плен, военная удача клонилась в сторону немцев. В лагере, который постоянно пополнялся все новыми пленными, разгром Красной армии казался реальным. Вероятно, и Власов решил, что Красной армии конец, и предпочел не сидеть за колючей проволокой.Совершенно очевиден и другой мотив. Власов был крайне честолюбив, жаждал власти и рассчитывал на высокий пост в разгромленной послевоенной России. В своем открытом письме «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом?» Власов писал: Один из подручных взятого в плен Власова вспоминал, как впервые увидел его в помещении отдела пропаганды генштаба сухопутных сил в Берлине на Викторияштрассе, дом 10: [i]«Генерал Власов собрал нас в редакционной комнате. При встрече присутствовал немецкий офицер, прекрасно владевший русским языком.Генерал Власов говорил негромко, спокойно и, как всегда, очень искренно.– Вы не думайте, что это только пропагандная штучка. На такое дело я не стал бы вас звать. Мы начинаем большое дело, святое. Они – он кивнул в сторону немецкого офицера – думают ограничиться пропагандой. Нет, тут одной пропагандой не ограничиться.Он, внезапно подавшись в нашу сторону, сказал весело и энергично:– Так или не так я говорю?– Так.– То-то и оно».[/i]На Власова делали ставку. Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий согласилось на то, чтобы от имени Власова и некоего Русского комитета, будто бы расположенного в Смоленске, была написана декларация, которую в виде листовки сбрасывали на советскую территорию.Пленного генерала Власова сотрудники отдела пропаганды генштаба сухопутных войск в феврале 1943 года возили в Смоленск, Могилев и Бобруйск. Немецкие военные рассчитывали привлечь к Власову население оккупированных территорий, чтобы подорвать базу поддержки партизан.Власову сшили темно-коричневый мундир, черные брюки, шинель с красными отворотами и золотыми генеральскими пуговицами. Он перестал быть военнопленным, его поселили в гостиницу «Руссишер хоф».В Смоленске он побывал в соборе, открытом при немцах (при советской власти это был склад). Вечером держал речь в театре. В зале в большинстве своем сидели люди, связавшие свою жизнь с оккупационной властью.Больше всего их интересовало будущее. В победе германского оружия они не сомневались, но хотели знать, что их ждет? На что они могут рассчитывать? Какую роль будут играть после немецкой победы? Один из чиновников местной администрации, назначенной немцами, задал Власову вопросы, которых он больше всего боялся:– Почему до сих пор не говорят, что будет с Россией после войны? Почему немцы не разрешают русского самоуправления в занятых ими областях? Почему добровольцы, которые сражаются против советской власти, находятся под немецкой командой?Власов осторожно отвечал, что немцы начинают понимать настроения и проблемы русских. А чтобы он, Власов, мог исполнить свою задачу, ему нужны доверие и помощь народа.Власова принял командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ганс фон Клюге. Сопровождавший Власова офицер вермахта написал отчет, одобрив его поведение: Ему устроили поездку в Псков, где городские власти организовали прием. Побывал он и в штабе 18-й армии генерала кавалерииГеорга фон Линдемана, который взял его в плен. Власов сказал, что надеется в недалеком будущем принимать немцев как гостей в Москве. Его слова были расценены как «неслыханная наглость».В Берлине и без того с подозрением следили за поездками Власова. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер еще 4 марта 1943 года отправил шефу партийной канцелярии Мартину Борману записку, обращая внимание на то, что вермахт устроил настоящую рекламную кампанию пленному русскому генералу, а это противоречит указаниям фюрера.Гиммлер просил сообщить ему, не изменилось ли мнение Гитлера. Борман доложил о гиммлеровской бумаге Гитлеру. Фюрер разозлился..Гитлер действительно не желал слышать имени Власова и любых других русских, которые лезли к нему с предложением услуг. 8 июня 1943 года у фюрера обсуждалось положение на фронте.Кейтель обратил его внимание на то, что в листовке, предназначенной для Красной армии, перебежчикам обещана возможность вступить в русскую освободительную армию. Кейтель заметил, что таких фраз следует избегать.Фюрер высказался совершенно определенно:Командующим группами армий на Восточном фронте объяснили, что они могут создавать мелкие части из русских, но только во вспомогательных целях. И главное – не позволять русским заниматься политикой!..Власова не отправили в лагерь, держали как бы под домашним арестом на предоставленной ему двухэтажной вилле в Далеме, пригороде Берлина.На втором этаже располагались спальни и ванная. На первом – кабинет и столовая. В цокольном этаже – кухня и охрана.Вечером играли в карты. В какой-то момент Власов раздраженно бросил:– Я ничего не понимаю! Я знаю Сталина, знаю его методы, знаю, как надо к ним подходить, что надо делать – и я сижу здесь и играю в преферанс! Он так долго занимался саморекламой и рассказывал другим о своих больших политических возможностях, что и в самом деле стал считать себя крупной политической фигурой.В санатории СС в Баварии он познакомился с вдовой эсэсовца Хейди Биленберг. У них возник роман, закончившийся женитьбой. Власов, вероятно, удовлетворился бы интрижкой. Но решил, что в чопорной Германии такое не поощряется. Власов почти не говорил по-немецки, его жена не знала русского.Когда в конце 1944 – начале 1945 года армия Власова все-таки начала создаваться, это не было прозрением гитлеровцев, а просто-напросто актом отчаяния. Рейх трещал, и для спасения империи были хороши любые союзники.4 октября 1943 года, выступая перед руководителями СС, Гиммлер возмущенно говорил о группе прибалтийских немцев, которые сделали ставку на Власова:– Эти выходцы из балтийских провинций, которые маскируются честным мундиром нашей армии, повсюду распространяют нечестивые мысли, будто бы Россию можно победить только с помощью самих русских.Генрих Гиммлер в своем окружении называл генерала Власова «свиньей и изменником», имея в виду его переход на сторону немцев. 6 октября Гиммлер произнес большую речь перед партийным руководством.Гиммлер еще верил в победу Германии и возражал против создания русской армии:Но уже год спустя рейхсфюрер заговорил по-другому.16 сентября 1944 года Гиммлер принял Власова. Для генерала это был счастливый день, он решил, что Германия радикально меняет свою политику. В реальности в тот момент рейхсфюрер СС уже был готов пойти на союз с кем угодно.В том же сентябре Гиммлер принял и руководителя Организации украинских националистов Степана Бандеру. Он обещал украинским националистам оружие для борьбы против общего врага – Красной армии. Взамен оуновцы взялись снабжать немцев разведывательной информацией, выслеживать забрасываемые в немецкий тыл советские диверсионные группы.Рейсхфюрер СС с интересом разглядывал русского генерала. Власов пытался донести до Гиммлера все, что он давно мечтал высказать руководству Германии:– Я знаю, что еще сегодня я могу выиграть войну против Сталина. Если бы я располагал армией, состоящей из граждан моего отечества, я бы дошел до Москвы и закончил войну по телефону, просто поговорив с моими товарищами. Вы думаете, что такой человек, как, например, маршал Рокоссовский, забыл про зубы, которые ему выбили в тюрьме на допросе? Это мои боевые товарищи. Если появится русская освободительная армия, носительница национальной идеи, русский народ поверит, что час освобождения настал.Гиммлер слушал, и Власов говорил все более уверенно:– Вы должны мне верить в том, что я имею достаточно авторитета, чтобы командовать освободительной армией и поднять на ноги народ России. Я не какой-нибудь маленький человечек. Я не нищий. Я пришел к вам сюда не с пустыми руками. Дайте мне необходимую русскую силу! Дайте мне оружие! Гиммлер бесстрастным тоном ответил:– Господин генерал, я разговаривал с фюрером. С этого момента вы можете считать себя главнокомандующим армией в чине генерал-полковника.Власов немедленно воспользовался разрешением рейхсфюрера СС создать Комитет освобождения народов России и сформировать русские воинские части.12 ноября 1944 года в берлинском районе Далем под председательством Власова был обсужден и одобрен манифест создаваемого с благословения нацистов Комитета освобождения народов России.На следующий день специальным поездом окружение Власова отправилось в Прагу. Власов считал принципиально важным, чтобы его комитет был создан не в Берлине, а в славянском городе.Поезд прибыл в Прагу в одиннадцать вечера. Вагон, где ехали Власов и почетные гости, отогнали на запасной путь. Ночь они провели в вагоне, а утром поезд вновь пригнали на вокзал, где была устроена торжественная встреча с участием немецкого почетного караула. На торжественном заседании, которое снимали немецкие кинооператоры, было оформлено создание Комитета освобождения народов России, избрали и президиум, который возглавил Власов.Праздничный банкет в честь Власова устроил в Градчанах государственный министр по делам имперского протектората Богемии и Моравии обергруппенфюрер СС Карл Герман Франк. Он был неограниченным хозяином Чехии. Присутствовало человек пятьдесят. Ужин у Франка, по рассказам участников поездки, был богатый, вино лилось рекой.18 ноября в Берлине в «Доме Европы», в одном из немногих уцелевших залов, тоже устроили вечер по случаю создания Комитета освобождения народов России. Власов зачитал манифест, принятый в Праге, и произнес большую речь.Самым заметным было выступление офицера власовской армии Дмитриева..«В зале вспыхнула такая овация, – писал растроганный протоиерей Александр Киселев, – что Дмитриев долго не мог продолжать свою речь. Многие плакали. Это была минута высокого и редко встречаемого патриотического подъема».В штабе Власова царила приподнятая атмосфера. Генералу выделили двухэтажную виллу с садом в Далеме. Рядом разместился и его штаб. «Богатая вилла какого-то промышленного магната, – так описал свои впечатления руководитель эмигрантского НТС Виктор Байдалаков.– Передняя в мраморе и зеркалах. Толпится кучка адъютантов и охраны. Один из адъютантов, член НТС, шепчет доверительно мне на ухо:– Сегодня мы опять на взводе...Входим в салон. Ковры и цветы. С дивана привстает долговязый оберштурмбанфюрер СС Крёгер, на русском языке приглашает присесть:– Генерал Власов сейчас выйдет.Скоро появляется и Андрей Андреевич. Дружеская встреча, шутки. У генерала лицо усталое, грустное, немного обрюзгшее. Адъютант докладывает – стол накрыт.Садимся за большой круглый стол. Вишневка в изобилии. Закуска солдатская – сало, селедка, черный хлеб. Всего в волю».Эрхард Крёгер имел в СС ранг оберфюрера более высокий, чем считал Байдалаков. Крёгер родился в Риге, говорил по-русски. После начала войны командовал на юге России айнзатцгруппой СС, которая уничтожала мирное население. Его приставили к Власову как знатока России. Формально – быть связующим звеном в отношениях с СС, фактически – присматривать за русским генералом.А Власов уже вел себя как главнокомандующий. Он наслаждался атрибутами своего положения. В отличие от своих подчиненных он не носил немецкого мундира с эмблемой РОА. Ему сшили мундир цвета хаки и генеральские брюки с лампасами. Ни знаков различия, ни наград. Генеральские погоны казались ему маловаты, он видел себя вождем России.Кто же были соратники Власова? Одним из членов президиума, руководителем пропагандного отдела Комитета освобождения народов России стал Георгий Жиленков, бывший политработник Красной армии.Георгий Жиленков называл себя генералом, но в Красной армии он имел звание бригадного комиссара. Жиленков начинал в Воронеже на машиностроительном заводе, из слесарей стал секретарем райкома комсомола. В 1930 году он переехал в Москву и поступил в индустриально-технический техникум, закончив, стал директором фабричнозаводского училища, секретарем парткома завода «Калибр».В 1940 году Жиленкова утвердили сначала вторым, а потом первым секретарем Ростокинского райкома. Ростокинский район на северо-востоке столицы вошел в состав Москвы в 1935 году.После начала войны Жиленков, как и многие партработники, ушел в армию. Ему присвоили звание бригадного комиссара и утвердили членом Военного совета 32-й армии. Члены Военного совета в первую очередь призваны были контролировать военачальников. Без их подписи приказы командующего были недействительны.В октябре 1941 года, когда армия попала в окружение под Вязьмой, Георгий Николаевич Жиленков пропал без вести. В реальности он попал в плен 14 октября вместе с офицерами штаба. Он был, вероятно, самым высокопоставленным политработником, пожелавшим служить немцам.Он обзавелся красивой виллой, адъютантом, хорошенькой секретаршей, чья истинная роль ни у кого не вызывала сомнений. Даже в окружении Власова, где собрались не ахти какие моралисты, Жиленкова считали абсолютно беспринципным человеком. У Власова Жиленков занимался знакомым делом.Он возглавлял главное управление пропаганды. В его подчинении были редакции газет «Воля народа» и «Доброволец» (выходили два раза в неделю) и радиостанция. Газеты проходили через строжайшую цензуру восточного министерства, а потом еще и главного управления войск СС.Радиопередачи цензурировал отдел радиовещания геббельсовского министерства, руководил отделом Ганс Фриче, один из главных нацистских радиокомментаторов. Он следил за тем, чтобы передачи «русского радио» неукоснительно соответствовали линии партии.Немцы терпели одно поражение за другим, и Геббельс решил, что разумнее всячески поощрять русский национализм. В 1944 году его кинодокументалисты, к удивлению немецких зрителей, стали показывать «героического генерала Власова» в выпусках кинохроники.Но это был всего лишь пропагандистский трюк. Гитлер не верил, что русские могут искренне служить нацистской Германии. В 1942 году, беседуя во время ужина с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером и своими адъютантами, Гитлер заметил:– Я скептически отношусь к участию иностранных легионов в военных действиях на Восточном фронте. Никогда не следует забывать, что любой из этих легионеров будет чувствовать себя предателем своего народа.Вот почему Гитлер не мог понять генерала Власова и других русских, которые желали ему служить и лезли с предложением своих услуг. Он считал их слабоумными.Наверное, фюрер был бы поражен, узнав, что в современной России находятся молодые люди, которые рисуют свастику, вскидывают руку в нацистском приветствии, кричат: «Хайль, Гитлер!» и восторженно повторяют его лозунги. Возможно, они просто не знают, что их кумир говорил о нас. А говорил он следующее:– Я не желаю иметь с русскими ничего общего... Мы заинтересованы в том, чтобы эти русские не слишком сильно размножались, ведь мы намерены добиться того, чтобы в один прекрасный день все эти считавшиеся ранее русскими земли были бы полностью заселены немцами.Во время войны фюрер презрительно говорил о России:– Я растопчу это восточноазиатское отродье.Но гитлеровский министр пропаганды Йозеф Геббельс всерьез рассчитывал использовать Власова.Бывшие власовцы выпустили в эмиграции «Очерки к истории Освободительного Движения Народов России». Там описано, как через неделю после беседы с Власовым, 2 октября 1944 года, Гиммлер вызвал к себе генерала кавалерии Эрнста Кёстринга.– Сколько русских в вашем распоряжении? – поинтересовался Гиммлер.– Около девятисот тысяч, – ответил Кёстринг.– Не может быть! – поразился Гиммлер. – Это же две полные армейские группы! Это же страшно!– И все это так, – подтвердил Кёстринг.Если такой диалог имел место, генерал Кёстринг ввел рейхсфюрера СС в заблуждение. Он назвал число советских людей (и русских эмигрантов), которые так или иначе служили немцам, большинство состояло на вспомогательных работах и воевать на стороне вермахта не собиралось.По подсчетам историков, личный состав Русской освободительной армии состоял из пятидесяти тысяч человек.Это были бывшие солдаты и офицеры Красной армии. Русские из белой эмиграции поначалу шли к Власову неохотно, но в конце войны и они примкнули к РОА. Прежде всего это казалось казачьих частей.6 февраля 1945 года Власов перенес ставку в Карлсбад (Карловы Вары), не пострадавший от авианалетов курорт.27 февраля здесь, в отеле «Ричмонд», состоялось третье заседание Комитета освобождения народов России. Власов еще во что-то верил. Он рассказал собравшимся, что принял под командование 1-ю дивизию.Но когда стало ясно, что Гитлер проиграл войну, Власов и его окружение попытались заинтересовать своим антибольшевизмом союзников. Весной 1945 года штаб Власова решил связаться с нейтральными странами – Швецией и Швейцарией, чтобы заручиться их поддержкой. Но не получилось.Армия Власова оказалась под Прагой как раз в тот момент, когда там началось антифашистское вооруженное восстание. Однако партизаны не рассчитали свои силы. Руководители восстания передали по радио призыв о помощи.В советской историографии принята такая версия: на помощь пражанам пришли войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева, которые и освободили столицу Чехословакии.В реальной истории было иначе. Вечером 2 мая в штаб 1-й дивизии РОА прибыла делегация восставших чешских офицеров. Они попросили власовцев помочь им. Командир дивизии Буняченко ухватился за эту идею. Он убеждал Власова: будущее чехословацкое правительство в знак благодарности предоставит РОА политическое убежище и замолвит за них слово перед союзниками.5 мая дивизия Буняченко достигла соглашения с партизанами о «совместной борьбе с национал-социализмом и большевизмом». Вечером передовые части РОА вошли в Прагу, где продолжались тяжелые бои. Жители Праги встретили власовцев как освободителей.К вечеру 7 мая РОА овладела основной частью города и рассекла группировку немецких войск надвое.Власовцы дрались хорошо и спасли Прагу. Та готовность, с которой РОА повернула оружие против немцев, говорит о многом.Да, власовская армия спасла Прагу, но ее собственное дело было проиграно. Чешские коммунисты, которых было большинство в руководстве восстанием, отказались иметь дело с предателями и немецкими наемниками:– Ваше командование, по-видимому, рассчитывало искупить свою вину перед советской родиной, партией и правительством за измену. Теперь, в последний момент, вы изменяете своим союзникам-немцам. Но для нас вы такие же враги, как и немцы!Один из видных деятелей антифашистского подполья Йозеф Смрковский сказал власовским офицерам:– Вы сами утверждаете, что боретесь с коммунизмом. Многие члены Народного совета – коммунисты. Значит, вы наши враги.Известно, что чешские партизаны расстреляли нескольких офицеров власовской армии. Власовцы надеялись, что в город войдут американцы. Но главнокомандующий войсками союзников американский генерал Дуайт Эйзенхауэр отклонил предложение танкового генерала Джорджа Смита Паттона, командовавшего 3-й армией, взять Прагу. Сюда шли советские танки. Американцы и англичане не собирались помогать тем, кто сражался под гитлеровскими знаменами.В ночь на 8 мая Буняченко отдал приказ покинуть город. Войска маршала Конева достигли Праги 9 мая.11 февраля 1945 года в Ялте президент Соединенных Штатов Франклин Рузвельт и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль подписали соглашение о выдаче Москве всех попавших в англо-американскую зону советских граждан, особенно взятых в плен в немецкой военной форме.Юрий Жеребков, начальник управления внешних сношений Комитета освобождения народов России, пытался играть роль министра иностранных дел при Власове. Он давно жил в эмиграции и в отличие от бывшего первого секретаря райкома партии Жиленкова, которому поручили курировать внешние дела, понимал, как надо действовать.Еще в середине февраля 1945 года Жеребков попытался уехать в Швейцарию, чтобы по приказу Власова связаться с американским и английским посольствами в Берне. Тут уж Власов забыл, как он недавно обличал британских и американских империалистов.Предлог для поездки – необходимость встретиться с руководством Международного комитета Красного Креста, чтобы они взяли под защиту попавших в плен на Западном фронте солдат власовской армии.Но имперское министерство иностранных дел не выдало Жеребкову документов на выезд. Возражало главное управление имперской безопасности. Там чувствовали, что Жеребков едет не из-за пленных, а попытается войти в контакт с врагом. Жеребков и Власов нажали на Крёгера, и тот позвонил в МИД, сказал, что возражений нет.13 апреля швейцарский поверенный в делах огорчил Жеребкова, сообщив, что виза ему не пришла. В конце войны швейцарское правительство не желало ссориться с Москвой. Жеребков задал прямой вопрос: могли бы генерал Власов и его окружение рассчитывать на политические убежищев Швейцарии. Поверенный в делах вежливо ответил, что в данной ситуации его правительство вынуждено было бы ответить отказом.Последние дни Власов сильно пил вместе с Крёгером. Соратники задним числом упрекали генерала в нерешительности: надо было не пить с эсэсовцем, а арестовать его и прорываться на Запад, к американцам. Но, возможно, Власов понял, что американцы не станут его спасать. Для них он жалкий предатель, по своей воле служивший Гитлеру.12 мая днем советские офицеры перехватили Власова. Его немедленно отправили в Москву. 15 мая бывшего генерала привели к генералу Абакумову. Начальник СМЕРШ распорядился держать Власова в одиночке, но предоставить ему дополнительное питание. Возможно, первоначально готовили открытый процесс и хотели, чтобы генерал хорошо выглядел. Но Власову был уготован другой суд.[b]Решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 июня 1946 года:«1.[/b] Суд продолжался два дня. 2 августа «Известия» сообщили, что приговор в отношении Власова и его одиннадцати подельников приведен в исполнение.[i]…В процессе пересмотра прошлого кое у кого возникает соблазн поменять оценку на противоположную: вместо Власова-предателя появился Власов-патриот, борец против сталинского режима.Но в ту войну не Гитлер сражался против Сталина, а народы Советского Союза защищали свою землю, свои дома и свои семьи. И кто бы что сейчас ни говорил, но генерал Власов и его окружение, все, кто сражался на стороне Гитлера, кто по собственной воле служил немецким оккупационным властям, были предателями.[/i]